Антон Павлович Чехов — мастер короткого рассказа утверждал: «Скажите мне слово, и я из него сделаю рассказ». А когда его спрашивали о личной жизни, писатель говорил, что его может захватить любая страсть, только сохранить ее на всю жизнь он не сможет.

В жизни он был чем-то схож с Беликовым, персонажем рассказа «Человек в футляре». Чехов тщательно скрывал свою личную жизнь от общества. Кто бы мог подумать, что за внешним спокойствием и сдержанностью в глубине души этого человека бушевали нешуточные страсти? И если нам известно, что он был настоящий ловелас — красивый, говоривший на шести языках, занимательный собеседник, владелец сада-дендрария и собственноручно выращенного розария в 150 кустов, то все это лишь подчеркивало его возвышенную поэтическую натуру. Гений короткого рассказа, драматург, завзятый театрал, всегда окруженный роем поклонниц, имевший немало любовных приключений, оставался одиноким, даже женившись…

Завидное хладнокровие и потрясающая выдержка, проявившаяся при обнаружении страшной болезни, добавляли к его образу ореол загадочности и духовной самоотверженности. Но если мы прибавим к этому характеру азарт картежника, игрока в рулетку, то вообразить такой портрет Антона Павловича будет сложнее, поскольку его хрестоматийный лик был создан не только благодаря сестре, матери, но и старательно поддерживался воспоминаниями друзей. Однако тезис «Ничто не чуждо человеку» применим и к знаменитому писателю.

…В 1884 году после окончания университета Антон Павлович приступает к врачебной практике, сотрудничает в нескольких журналах, пробует свои силы в написании пьес. В том же году в журнале «Осколки» (№ 39) была опубликована пьеса «Новинка» с подзаголовком «Вниманию гг. винтеров». Спустя два года новоявленный драматург сдал пьесу в театр для постановки на сцене. Прочитав рукопись, театральный цензор нашел пьесу «окончательно неудобной для исполнения перед публикой» и написал на рапорте резолюцию: «Запретить». Однако в 1900 году немного переделанный рассказ вошел во второй том собрания сочинений под названием «Винт» и привлек внимание читателей.

Фабула рассказа проста. Театральный начальник Андрей Степанович Пересолин, возвращаясь ночью из театра, увидел в окнах правления свет. Решив, что его сотрудники составляют отчет, остановил экипаж и пошел в дежурную комнату. В приоткрытую дверь Андрей Степанович увидел игравших в карты чиновников; для него стало неожиданностью услышать вместо обычных названий карт имя своей жены, фамилии должностных лиц правления и высокопоставленных знакомых. Заинтригованный начальник потребовал объяснений смысла игры. Оправившись от замешательства, игрок Звиздулин разложил колоду карт, на которых были наклеены портреты известных сановников, и стал пояснять: всего 52 карты четырех мастей, трефы — чиновники губернского правления, черви — казенной палаты, пики — государственного банка, бубны — народного просвещения. В колоде есть все ранги чинов: высший — туз — действительный тайный советник, низший — тройка — губернский секретарь, особое положение занимали дамы, из них назначалась козырная масть. Сама игра как обычный винт, в котором соблюдается принцип карточного старшинства. Сели играть. Пересолин пропонтировал всю ночь.

В рассказе Антон Павлович с тонкой иронией, как бы между прочим, упоминает жен театральных бонз, но если мы заглянем в воспоминания его современника, писателя — председателя театрально-литературного комитета Жихарева, то увидим, что зачастую именно они исполняли роль главного режиссера. Вместе с тем при смене примадонн театров по Москве возникали сплетни (комеражные слухи), что, дескать, ее роль была «проиграна».

Антон Павлович прекрасно знал, что театральные начальники и богатые меценаты протежировали своим «воспитанницам» — молоденьким актрисам и зачастую отстаивали личные интересы за игрой в карты.

Карты изготавливались с приклеенными головками актрис, вырезанными из театральных журналов, афишек или программ. В качестве ставок предлагались главные роли, бенефисы, звания примы, гастроли, их очередность, премиальные, подарки и даже размер пенсий. После игры обладание выигрышной ставкой отнюдь не означало, что договор будет выполнен, так как, в конечном счете, все решал «главный театрал».

Успех рассказа омрачился первым признаком туберкулеза — во время судорожного кашля появлялась кровь.

Считается, что писатель в литературном мире довольно быстро добился признания, а с ним появились и деньги, но болезнь требовала более благоприятного климата. В марте 1891 года Антон Павлович отправился за границу: Вена, Венеция, Флоренция, Рим, Неаполь, Монте-Карло, Париж.

В мемуарной литературе дается довольно путано начало увлечения Чехова рулеткой. Предполагают, что в эту игру Антона Павловича втянул писатель Потапенко. «Мы накупили целую гору бюллетеней, даже маленькую рулетку, и по целым часам сидели с карандашами в руках над бумагой, которую исписывали цифрами, — пишет Потапенко. — Мы разрабатывали систему, мы искали секрет…

Кто из знавших его поверит, что в нем жил азарт? А между тем, он углублялся в цифры, старался проникнуть в сущность этих странных комбинаций, разгадать их тайну. Мы спорили, каждый предлагал свою систему и защищал ее. У него являлись остроумные мысли в этой области, и главное — что волнение его было чисто спортивное, так как он проигрывал сущие пустяки…».

Сам Потапенко проиграл все, что имел, занял значительные деньги в качестве аванса у какого-то книжного издателя, тоже проиграл и только с помощью Чехова уехал в Петербург.

Антон Павлович сообщал в письме своим родным: «Поехали вчера, взявши по 500 франков; с первой же ставки я выиграл пару золотых, потом еще и еще, жилетные карманы мои отвисли от золота; были у меня в руках монеты французские даже 1808 года, бельгийские, итальянские, греческие, австрийские… Никогда в другое время я не видел столько золота и серебра. Начал я играть в 5 часов, а к десяти часам у меня в кармане не было уже ни одного франка, и у меня осталось только одно: удовольствие от мысли, что я купил себе обратный билет в Ниццу. Вот как, судари мои! Вы, конечно, скажете: «Какая подлость! Мы бедствуем, а он там, в рулетку играет. Совершенно справедливо, и я разрешаю Вам зарезать меня. Но я лично очень доволен собой. По крайней мере, я могу теперь говорить своим внукам, что я в рулетку играл и знаком с тем чувством, какое возбуждается этой игрою».

Весной Чехов возвратился в Москву и стал подыскивать в средней полосе России летнюю дачу. Узнав об этом, богатый помещик Былим-Колосовский пригласил писателя в свое роскошное имение Богимово. В его распоряжение был отдан целый этаж барского дома. Впервые у Антона Павловича появилась возможность заниматься любимым увлечением — рыбалкой. Рыбная ловля являлась для писателя настоящим отдыхом, в письмах он писал: «Я вчера забыл о всех печалях: то у пруда сижу и таскаю карасей, то в уголке около заброшенной мельницы и ловлю окуней».

В усадьбе Богимово собиралась «дачная молодежь», устраивала домашние спектакли, танцевала, играла в фанты, в карты, но вскоре патриархальные развлечения были нарушены. В дворовом флигеле Антон Павлович объявил об открытии казино. Небольшая рулетка, которую писатель приобрел в Монте-Карло, с торжеством устанавливалась на огромном столе, в столовой зажигались дополнительные свечи, и обычная комната за несколько минут превращалась в уютный игорный зал. Из письма к Суворину: «Новость: мы устроили себе рулетку. Ставка не больше копейки. Доход от рулетки идет на общее дело — устройство пикников. Я — крупье».

В 1897 году Чехов в очередной раз выехал за границу: Париж, Биарриц, Байона... В Ницце образовалась маленькая русская колония: профессор Максим Ковалевский, русский вице-консул Юрасов, художник Якоби. Общество постоянно пополнялось за счет приезжавших русских путешественников, среди которых преобладала молодежь, имевшая значительные намерения, но беспомощно и неумело тратившая свое время.

Вечера, по русской привычке, частенько проводились за игрой в карты. Чехову не работалось. Посещая казино, он обратил внимание на отсутствие в игральном зале русских помещиков. За картами сидели фабриканты, сахарозаводчики, инженеры, богатые доктора, юристы. У писателя возникает замысел написать рассказ о вырождении старого дворянского общества и появлении новых собственников — промышленников, банкиров, людей деловых, изменивших состав элиты, но оставивших без изменений быт, досуг и отдых. Идея о никчемности части общества, не востребованного современной жизнью, впервые прозвучала в рассказе «Дама с собачкой». Влюбленный Гуров, покинув докторский клуб, размышлял: «Какие дикие нравы, какие лица! ...что за бестолковые ночи, какие неинтересные, незаметные дни! Неистовая игра в карты, обжорство, пьянство, постоянные разговоры все об одном».

Не случайно встречи Гурова с Анной Сергеевной проходили в «Славянском базаре» — в новом типе общественного здания, в котором находились гостиница и ресторан в паевой собственности первых предпринимателей.

Приезжая для лечения в Ниццу, Антон Павлович старался не отступать от составленной им системы игры на рулетке. Так, вернувшийся в Петербург из-за границы писатель Алексей Иванович Свирский рассказывал, что летом ему частенько приходилось встречаться с Чеховым в Монте-Карло. Он заверял друзей Чехова, что Антон Павлович «чувствует себя превосходно, от кровохарканья и следа не осталось. Правда, он ведет поразительный размеренный образ жизни! Играет в Монте-Карло и после каждого выигрыша делает хладнокровно и взвешенно новую ставку».

Через несколько лет Антон Павлович вновь вернулся к теме «никчемности» и неприспособленности дворянской элиты к капиталистическим условиям. В далекой Ницце он напишет рассказ «В родном углу». Действие и обстановка переносится в российскую степь, куда в родное имение приехала молодая, полная надежд Вера Кардина. Зима, скука, степь не узнать. Повсюду торчат терриконы породы от добываемого угля и вышки новых построенных шахт. Но из развлечений только карты. Вот как писатель рассказывает о досуге Кардиной: «Раз в неделю, а иногда и чаще, приезжали гости, …6-го, в Николин день, приехало сразу много гостей, человек тридцать; играли в винт до поздней ночи, и многие остались ночевать. С утра опять засели за карты, потом обедали, …она уезжала в гости куда-нибудь на завод, или к соседям — помещикам и там игра в карты, танцы, ужины…». Однообразие, повторяющееся изо дня в день, особенно игра в карты, отравляли ей жизнь, а безысходность и одиночество приводят Веру к решению: поступить как все ее сверстницы — выйти, не любя, замуж.

…Лечение приносило лишь кратковременное облегчение. Антон Павлович возвращается в Россию.

В доме Чеховых частенько собиралась молодежь. В праздник к Марии, сестре Антона Чехова, преподававшей в гимназии, собрались ее подруги, среди которых была Лика Мизинова — приятельница Марии по курсам, работавшая с ней в одной из гимназий. Застенчивая девушка с голубыми глазами, яркая блондинка с пепельными волосами была восторженно принята в компанию друзей Чехова.

«Прекрасная Лиза» не устояла перед обаянием Антона Павловича и делала все, чтобы очаровать его. На что только она не шла, чтобы доказать возлюбленному, что, несмотря на семейную материальную обеспеченность, она сможет и сама зарабатывать на жизнь. Девушка преподавала, переводила, служила думским писцом, училась петь, пробовала писать — все это лишь для того, чтобы «зацепить» писателя. Читая ее переписку с Антоном Павловичем, можно понять шутливый тон писателя, которого не задевали даже ее измены с Левитаном и с модным писателем Потаповым. Чехов отшучивался до тех пор, пока она не поняла неравенство отношений и откровенно написала ему в письме, что он для нее — «не по Сеньке шапка».

А были и другие, например Лидия Авилова, замужняя, оставившая откровенные воспоминания о своей любви к Чехову.

Из письма Чехова к Авиловой:

«… но я знал, что вы не такая, как многие женщины, что вас любить можно только чисто и свято на всю жизнь. Я боялся коснуться вас, чтобы не оскорбить. Знали ли вы это?».

Она не нашла сил признаться, сказать то, в чем признавалась в дневнике. А он ушел. Через несколько дней по почте Чехов получил брелок из ювелирного магазина. Брелок, выполненный в форме книги, на одной стороне которого было написано: «Повести и рассказы. Соч. Ан. Чехова», а с другой — «Стран. 267, стр. 6 и 7». Найдя нужную страницу, Антон Павлович прочитал: «Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми».

Но Чехов не пришел, и вновь в его письмах зазвучал шутливый тон.

А сколько тайн хранит Художественный театр, где примы — актрисы соперничали за сердце Антона Павловича. Изумительная актриса Лидия Яворская, Елена Шаврина, молоденькая писательница Татьяна Щепкина-Куперник — все они оставили воспоминания, письма, где свидетельствовали, что любили Чехова. А он? Сложно ответить.

В Москве драматург старался регулярно посещать театр, присутствовать на репетициях, интересовался закулисной жизнью актеров и был в курсе всех театральных новостей.

В 1901 году Чехов женился на актрисе московского Художественного театра Ольге Книппер. Два последних года он, измученный болезнью, работает над пьесой «Вишневый сад», подгоняя себя, боясь, что не успеет ее закончить.

Возвратившись в Ялту, Антон Павлович, после опубликования рассказа «В родном углу», принципиально перестал играть в карты. Теперь, когда на Белой даче собиралась вся семья, Мария Павловна доставала коробку с лото и «заставляли бочонками дорожки карт». Чехов охотно играл по копеечке, не спеша, «помаленьку», пусть «благочинно», но после рублевого выигрыша глаза его загорались азартом и он начинал думать о системном выборе цифровых карт.

Ольга Книппер лишь изредка приезжала в Ялту. Чехов не только скучал, но и понимал, что его болезнь в последней стадии. «Дело идет к развязке!» — писал он редактору. Даже перемены погоды вызывали в груди адские боли. В письме к жене он ставит ультиматум: «Или пиши каждый день, или разводись со мной, середины нет… Сегодня воскресенье, я принял порошок — героин и мне приятно, ощущаю спокойствие».

Премьера «Вишневого сада» состоялась в январе 1904 года. В пьесе драматург вновь затрагивает уходящий мир помещичьей России, но теперь на первый план выходят дети помещиков, такие же беспомощные в жизни, как и их родители. Кажется странным, что Антон Павлович назвал пьесу не трагедией, а комедией. Сам писатель неоднократно в письмах подчеркивал: «Комедия будет веселой» и для героев он находит пародийные образы. Критик Руссов считал: «Пародия — жанр-двойник, находящийся между уходящим прошлым и еще не наступившим будущим». Действительно, пародия способна передать драматизм переживаемых событий. Николай Васильевич Гоголь неоднократно прибегал к пародии, что и отражает цитата из книги пророка Иеремии, выбитая на его могиле: «И горьким словом моим посмеетесь».

…Цветет вишневый сад. Владелица усадьбы, Любовь Андреевна Раневская, опутанная долгами, приехала с дочерью Верой из Парижа: их имение выставлено на продажу. Семья Раневских твердит как заклинание: надо что-то делать, но никто не делает никаких шагов. Предприимчивый купец Лопахин предлагает вырубить сад и отдать участки внаем, под дачи. Любовь Андреевна обращается за советом к брату Леониду Гаеву, но в ответ слышит лишь жаргон игрока в бильярд. Гаев, никогда не работавший, все свободное время отдавал бильярду. Постепенно у него выработался свой язык, состоящий либо из длинных и пустых монологов, либо из кратких бильярдных фраз. Так, при встрече с братом Раневская восклицает: «Ты все такой же, Леня!» Гаев (несколько сконфуженный): «От шара направо в угол! Режу в среднюю!»

Хозяйка имения в ожидании аукциона говорит: «Я все жду чего-то, как будто над нами должен обвалиться дом». Гаев (в глубоком раздумье): «Дуплет в угол… Круазе в середину…» Сад начинают вырубать. Гаев: «А у меня дрожат руки: давно не играл на бильярде».

Казалось, образ Гаева утрирован писателем, чтобы усилить пустоту и одиночество молодого человека. Но гениальный дар Чехова позволял отбирать для характеристики персонажей какой-то предмет, мысль, движение, фразу, дающие возможность избегать многословия при создании художественного образа героя.

В подтверждение того, что прототипы Гаева с жаргоном бильярдного игрока реально существовали, процитируем фрагмент из письма Саши Черного, присланного из Берлина Александру Ивановичу Куприну:

«…Собираемся с женой в Италию: ей предлагают там уроки, а у меня на несколько месяцев будет литературная работа (все по детской части), с возможностью перевода в Америке на англ. и евр. языки (от двух бортов дуплет в угол)… Ваш А. Черный».

На спектакле «Вишневый сад» в момент, когда Лопахин говорит отъезжавшим Раевским: «А сколько, брат, в России людей, которые существуют неизвестно для чего», часть зрителей вставала, устраивала овации, другая часть, сидя в креслах, прикрыв лица платками, тихо плакала. Именно плачущие усматривали в спектакле скрытую пародию на собственную жизнь. Они догадывались, отчего автор «Вишневого сада» назвал пьесу комедией.

Из письма к сестре Маше: «Я не спал ночей, сильно похудел, впрыскивал морфий, принимал тысячи всяких лекарств и с благодарностью вспоминаю только об одном героине, прописанном мне когда-то Альтшуллером». Педантичный немецкий врач знал, что, назначая Чехову наркотики, он снимал боль, но и укорачивал ему жизнь. В течение нескольких лет Антон Павлович, начиная с малых доз морфия, дошел до разрушающего весь организм героина.

Вскоре, после огромного успеха пьесы, драматург уезжает в Германию.

Мало кто знает о том, что вишневый сад проходил через всю чеховскую жизнь. Он помнил сад бабушки на Украине, затем жил в Таганроге, где был небольшой садик у родителей, потом собственноручно посадил 60 вишневых деревьев в саду Мелихово, с десяток в Ялте, и все они дружно цвели, приветствуя Антона Павловича каждую весну огромным белоснежным букетом.

Писатель умер на курорте Баденвейлер в июне, сразу, как только отцвела вишня. Доставленное на родину тело было захоронено на Новодевичьем кладбище. Рядом с его могилой несколько раз высаживали саженцы вишни, но они не прижились.