Подобно тому как сегодня общее внимание приковано к событиям на Украине, 120 лет назад общественность разных стран следила за драматическими событиями в Малой Азии. Там султан-армянин решил перерезать часть армянского населения. Конечно, не просто так, а во имя государственных интересов. Ради сохранения единства и территориальной целостности. И весь мир его поддержал. Прилюдно, разумеется, за рубежом все протестовали. Возмущались, требовали прекратить зверства, собирали помощь, принимали беженцев.

ПОКЛОННИК ШЕРЛОКА ХОЛМСА

Cултан Абдул-Хамид II был весьма просвещенным человеком. Помимо религиозного образования, предполагавшего знание арабского, он владел французским, зачитывался детективами, наградил орденом Артура Конан Дойля (поскольку восхищался его творением — Шерлоком Холмсом), играл на пианоле Оффенбаха, любил скрипично-фортепьянные квартеты и обожал оперу. Повелитель Османской империи даже держал собственный театр с итальянской семейной оперной труппой, где для него переписывали трагические концовки итальянских опер (чтобы не расстраивался). Так, «Травиата» превращалась в «Даму с камелиями», где Виолетта в последнем акте счастливо выздоравливала. Ставили в этом театре и оперетту. Придворным художником был итальянский ориенталист Фаусто Зонаро, а архитектором — армянин Саркис Бальян.

Сегодня в Турции скрывается, что рано умершая мать султана Верген была армянкой из Еревана, а бабка по отцу — еврейкой Сусанной Львовной из присоединенной к России Грузии. Вот описание внешности султана, данное супругой британского посла Лэйарда, побывавшей в гостях в его в гареме: «Черты лица совершенно не выдают татарского происхождения, как нет в нем и сходства с каким-либо из его предшественников — за исключением, пожалуй, султана Мохаммеда Завоевателя… Это тип скорее армянской или еврейской национальности… в его жилах текла армянская кровь». (Про турецкое происхождение она написать не могла — это было бы оскорблением для султана, поскольку понятие «турок» в то время подразумевало «деревенщина».)

Султан был и превосходным мебельщиком. Не в том смысле, что торговал мебелью (хотя торговать ему тоже пришлось), просто в бытность его шах-заде (наследным принцем) денежное содержание ему задерживали, и будущий султан разводил овец, по демпинговым ценам торговал белилами и занимался финансовыми спекуляциями под руководством своего хорошего знакомого, галатского грека-банкира Георгия Ивановича Зарифи. Заодно Абдул-Хамид овладел ремеслом столяра-краснодеревщика, так что и сегодня в стамбульских дворцах Бейлербейи и Йылдыз показывают сделанные им предметы мебели.

Начало его правления было омрачено русско-турецкой войной 1877–1878 годов, лишившей империю огромных территорий на Балканах и Кавказе. Начался рост национального самосознания у балканских славян и других народов империи. Те из армян, кто жил в Зейтуне (сейчас это поселок Сюлейманлы в Центральном округе турецкой провинции Кахраманмараш), издавна периодически с оружием в руках отстаивали свою фактическую автономию. Умеренная западноармянская интеллигенция ратовала за равенство мусульман и христиан, формально провозглашенное еще законами 1839 года.

Довольно активно работали английские и американские протестанты-проповедники, хотя за переход из ислама в христианство казнили как новообращенных, так и тех, кто побуждал их к смене религии. Англичане проповедовали в основном в Палестине, где вместе с немцами создали епископство. Американцы раскидывали сеть шире. Для обслуживания их миссионеров (а заодно и торговых интересов США) в городах Александретта (теперь Искендерун), Бейрут, Эрзурум, Харпут, Иерусалим, Сивас, Смирна (теперь Измир), Багдад были созданы американские консульства.

В этой связи примечателен разговор русского военного разведчика-подполковника Гиппиуса, работавшего в тот период в Ризе под прикрытием должности вице-консула, с неким американским миссионером Памли. Гиппиус сказал ему, что «вся эта усиленная армянская агитация последнего времени «способна лишь погубить всю будущность армян. Для их же собственной пользы следовало им поступать наоборот: сидеть смирно, дружить с турками, стараться размножаться, развиваться умственно и нравственно и богатеть. Поставленные освобождением от воинской повинности в более благоприятные условия, нежели мусульмане, армяне через несколько десятков лет перетянули бы центр тяжести фактического значения на свою сторону, и тогда силою вещей настал бы туркам конец». К его большому удивлению, миссионер ответил: «Знаете ли, что в постепенной подготовке этого переворота и заключается наша главная задача?»

«РАЗДЕЛЯЙ И ВЛАСТВУЙ»

Революционным фактором было создание за рубежом армянских организаций «Гнчак» (в Швейцарии) и «Дашнакцутюн» (в России), которые повели линию на прямую конфронтацию с Османской империей.

Все это происходило на фоне тяжелого кризиса, когда экономика империи оказалась банкротом, попав под внешнее управление западных держав. Естественно, в подобной ситуации более зажиточные по сравнению с мусульманами армяне-христиане резко ощутили и ухудшение условий жизни, и свое положение людей второго сорта.

Боявшийся за свою жизнь параноик Абдул-Хамид, получивший трон путем государственного переворота и знавший, как легко лишиться власти, одной из главных своих задач сделал обеспечение собственной безопасности. В 1880 году он реформировал организацию «Тайная полиция» в секретную службу «Звезда», реорганизовав ее по типу личной разведки. Создал широкую сеть осведомителей, которые информировали обо всем, что происходило в империи. В особенности султана интересовали слухи, распространявшиеся на базарах и в кофейнях столицы.

Читая детективную литературу (а в его библиотеке более чем из 100 тысяч томов было свыше двух тысяч детективов), он пытался извлечь нечто полезное для совершенствования работы тайной полиции. Главой ее стал черкес-мухаджир из России Кабасакал (буквально «Бородища») Мехмед-паша. Конечно же, вскоре султану доложили о негативных процессах среди армянского населения. Как нежелательных иностранцев из империи стали высылать армян — граждан США. Евреям запретили селиться в Палестине, несмотря на предложения основателя сионистского движения Теодора Герцля оплатить весь османский долг великим державам.

Дальнейшее освобождение христианских народов империи привело бы к распаду Османской державы. Однако Германии для будущей войны с Россией нужна была не реформированная или свободная Армения, а целостная империя, и дипломатия кайзера твердо встала на поддержку султана. Хорошо знавший Турцию изнутри, единственный из иностранных военных советников, кто пользовался несомненным авторитетом в османских войсках, руководитель германской военной миссии Гольц-паша слал непрестанные донесения в Берлин. Писал о происках армянского лобби в Константинополе, препятствовавшего перевооружению османской армии германским оружием, о необходимости усиления военной группировки в прилегающих к России населенных армянами восточных вилайетах и о том, что армяне — потенциальные коллаборационисты, которые ждут не дождутся русских.

С 1888 года фон дер Гольц буквально бомбардировал свое начальство сообщениями об антиосманском заговоре армян вилайета Ван и о том, что заговор раскинул свои щупальца вплоть до Константинополя, а его вдохновителей и спонсоров следует искать в Европе.

Признавая эту опасность, для острастки сельских армян в 1890 году османы создали по образцу русских казаков т. н. хамадие — курдские полурегулярные полки на базе межплеменных ополчений.

Идею султану подсказал кто-то из двух Мехмедов Зеки-пашей. Один, убых по национальности, раньше жил в России под именем Берзега и, став зятем султана, получил звание маршала, другой — турок-военный Зеки Бараз Колач. Формально хамидие должны были охранять границу от русских и предотвращать курдские межплеменные распри, но существовала и другая цель — приручить курдскую элиту. В 1830–1850-х годах османы опирались на армян в борьбе против вольнолюбивых курдских шейхов, теперь же решили использовать против армян курдов.

Русофильством курдские племенные вожди не отличались, конституций не требовали, о Дантоне и Гарибальди не слышали, о государственной независимости не рассуждали, а по шкале самосознания пребывали на патриархальном, много менее опасном для империи уровне. Хотя связи с Россией и у них тоже имелись.

Учитывая весь комплекс проблем, султан решил усилить давление на армян, используя для этого хамидие. Кроме того, начался пересмотр административных границ, в результате которого в округах с преобладавшим до этого армянским населением оно становилось меньшинством.

225 ТЫСЯЧ ПОГИБШИХ И ТУШКАНЧИК ВИЛЬЯМСА

В 1894 году Гольц подал султану несколько памятных записок, рекомендуя военными мерами быстро и энергично покончить с армянскими сепаратистами, чтобы сосредоточиться на борьбе с оживившимся македонским национальным движением. Ставка на курдов привела к тому, что в ходе нараставшей из-за малоземелья армяно-курдской конфронтации дело дошло до вооруженного столкновения с участием регулярных войск под командованием Зеки Бараз Колача. Эти события вошли в историю под названием Сасунская самооборона и стоили жизни более 10 000 армян. Попытка послов Англии, Франции и России создать комиссию по расследованию была отклонена султаном, согласившимся только на присутствие европейских наблюдателей на слушаниях в Муше (начало 1895 года).

Официальные османские чиновники, расследовавшие бойню, пришли к выводу, что армяне участвовали в мятеже, но европейские наблюдатели выступили с возражениями. Хотя великие державы действовали несогласованно, все же в мае 1895 года три посла, на основании статьи Берлинского трактата, направили султану меморандум и проект реформ. Предусматривались объединение армянских областей, участие европейских держав в назначении губернаторов, амнистия армянским политзаключенным, правительственный контроль над перемещением курдских племен, создание стимулов для их перехода к оседлому образу жизни и разоружение хамидие в мирное время.

Получив пакет реформ, Абдул-Хамид, как говорят, заметил: «Это дело кончится кровью». Его правительством была разработана и реализована целая система уничтожения армян в областях, где они составляли большинство. Ответом стало кровопролитное Зейтунское восстание 1895 года. В это время Гольц настаивал, чтобы солдатам скорее раздали поступившую в войска скорострельную винтовку Маузера, состоявшую на вооружении германской армии. В своих сообщениях он жестко критиковал султана за то, что при подавлении армян власти не потрудились как следует вооружить войска.

Поскольку решения по реформам не принимались, сторонники «Гнчака» решили провести большую демонстрацию в Константинополе, поставив в известность послов, что мирный марш проходит в знак протеста против проводимой властями политики террора.

30 сентября 1895 года около двух тысяч демонстрантов вышли на улицы столицы с политическими требованиями. Ожидая противодействия властей, многие вооружились. Против них выступила поддерживаемая полицией и войсками разношерстная толпа, в которой было много мусульман-мухаджиров, бедствовавших в столице после переселения с Балкан. Когда некий полицейский ударил демонстранта, тот выстрелил. Началась перестрелка — сотни армян были убиты. Полиция отлавливала их и передавала учащимся медресе — софтам, забивавшим своих жертв до смерти. Также в убийствах армян принимали участие и константинопольские евреи, что впоследствии послужило одним из факторов, воспрепятствовавших с их стороны признанию геноцида армян. Резня продолжалась до 3 октября.

Европейские послы в очередной раз выступили с протестом. В ответ султан, приняв компромиссный вариант реформ, издал об этом фирман (17 октября 1895 года), дававший армянам некоторую надежду на облегчение их положения. На деле же Абдул-Хамид готовил силовой ответ. Последовали многотысячные погромы в Диярбакыре, Битлисе, Мамурет-юль-Азизе (теперь Харпут), Урфе, Хасанкейфе, Сивасе, Трабзоне, Эрзуруме, Ерзнке (теперь Эрзинджан), Ване, Хасанкале и многих других местах. В результате было уничтожено 2493 населенных пункта, а в 456 жители под страхом смерти оказались обращены в ислам.

К концу 1895 года, по минимальным оценкам, было убито до 100 тысяч армян и 25 тысяч ассирийцев. Еще порядка 100 тысяч человек умерли в горах зимой или погибли в ходе дальнейших погромов этого года. Так, 3 июня 1896 года в Ване при попытке устроить очередную резню турки столкнулись с ожесточенным сопротивлением армян, с оружием забаррикадировавшихся в своем квартале. Только 11-го числа «при содействии великих держав» они согласились покинуть город и уйти в Иран. На самом деле из всех представителей «великих держав» в Ване находился только британский вице-консул майор Вильямс, попытавшийся выступить в роли посредника. «Эскортировавшие» тысячу «переселенцев» османские войска всех по дороге перебили. По оценкам Вильямса, в последовавшей затем резне на территории вилайета было убито около 20 тысяч армян и разрушено порядка 350 их поселений. А в историю майор Вильямс вошел тем, что привез из этой командировки в дар Британскому музею коллекцию мелких млекопитающих, одно из которых было названо в его честь тушканчиком Вильямса.

ДРАМА В «ОСМАНСКОМ БАНКЕ»

Летом 1896 года дашнаки совершили свою самую громкую акцию в Константинополе — захват штаб-квартиры «Османского банка».

26 августа в 13.00 28 вооруженных террористов со взрывчаткой, возглавляемых Бабкеном Сюни, заняли помещение банка, взяв около 150 человек в заложники. В начальной фазе операции охранники-албанцы сумели убить девятерых армян.

Террористы угрожали через три дня взорвать банк вместе с заложниками, среди которых было много англичан и французов. Дашнаки требовали прекращения резни армян, рассмотрения армянского вопроса международным арбитражем и возможность самим выехать из Османской империи. Расчет делался на вмешательство европейцев.

Однако «великие державы» не хотели принимать никаких действенных мер против султана, ограничиваясь дипломатическими демаршами.

Самая пылкая риторика звучала из Лондона в защиту армян-протестантов. Британия почти испортила отношения с султаном, но вовремя остановилась — слишком много денег было вложено в экономические проекты. Кроме того, немцы завершали строительство Анатолийской железной дороги и хотели получить концессию на постройку ее до Багдада, поближе к нефти. Соединенные Штаты, миссионеры которых приложили руку к раскрутке трагических событий, возмущались, но флот свой не посылали: сдерживало отсутствие поддержки со стороны Англии.

Австро-Венгрия приняла решение идти в фарватере политики Великобритании. Франция вложила в Османскую империю денег едва ли не больше, чем кто-либо, и не собиралась их терять. России проще всех было ввести войска в восточные вилайеты, но это привело бы к войне. А Александр III был миротворцем и, чтобы не вступить в конфронтацию, придерживался линии на соблюдение Берлинского трактата 1878 года, лишившего Россию большинства завоеваний в последней войне с турками. Николай II, продолжив поддержку султана, пошел на еще более тесный союз с Францией в османском вопросе.

А ведь когда в банк пришли переговорщики, первое, о чем спросили дашнаки, — спустили ли корабли Англии и Франции десант, чтобы защитить армян Константинополя?..

Оказалось, что их банально обманули. Вся операция находилась под контролем разведки султана, а европейские корабли пришли в Константинополь по случаю юбилея его правления.

Тем не менее эффект от захвата «Османского банка» был сходен с эффектом от 11 сентября в Нью-Йорке. Ведь это учреждение со смешанным франко-английским капиталом финансировало всю экономику империи. Гибель хранившихся в нем ценностей и бумаг неизбежно ударила бы и по финансовым рынкам Европы.

Переговоры шли не очень долго: армянам надавали обещаний с гарантиями вплоть до глобального решения их вопроса. Через 14 часов террористы покинули банк и столицу на яхте его директора, а в Константинополе уже шли погромы. Конница перекрыла доступ толпы в кварталы, населенные европейцами. А всех, кого считали армянами, убивали. Часть местных евреев спрятала своих соседей-армян, другая присоединилась к погромщикам.

И только после угрозы русского посла Нелидова, что наш корабль откроет огонь по столице империи, султан 28 августа дал приказ прекратить резню. Трупы убитых сбрасывали в Босфор. Самую минимальную цифру погибших дал в своем сообщении русский военный агент (атташе) полковник Пешков — 5,5 тысячи.

Хитрый султан, читавший западную прессу, чтобы противодействовать волне антиосманских публикаций, обратился к сионистам. Те обеспечили ему благожелательные статьи — отток евреев, незаконно переселившихся в Палестину и не выдерживавших тягот тамошней жизни, сократился: на деньги Ротшильда там к этому времени удалось создать сельские поселения, и поставить это хозяйство под удар сионистам не хотелось. Тем более что никуда не делись и полмиллиона палестинских арабов, а султан был халифом мусульман, привечал их шейхов, пестовал детей элиты и вмиг мог опрокинуть все планы воссоздания Израиля.

При этом погромы армян в провинции продолжались. Только в Эгине, родном городе Бабкена Сюни, истребили две тысячи человек (сейчас это окружной центр, город Кемалие в провинции Эрзинджан, названный так в честь Кемаля Ататюрка). В 1897 году Абдул-Хамид заявил, что армянский вопрос закрыт — ведь началась первая греко-турецкая война.

Никого всерьез не интересовали жизни сотен тысяч людей, если за них некому было постоять. Вот США, например, за нескольких убитых в ходе резни своих миссионеров, а также за разрушенные школы и больницы потребовали компенсацию. После многочисленных угроз, дипломатических уловок и, наконец, отправки к берегам Османской империи военного корабля «Кентукки» в 1901 году султанское правительство выплатило 95 тысяч долларов. А чтобы сохранить свой авторитет перед подданными мусульманами, Абдул-Хамид объявил эти деньги платой за крейсер, приобретенный им у филадельфийской судостроительной фирмы.

В общем, резня, ставшая прологом к грандиозному геноциду армян 1915 года, прошла в мире почти незамеченной.