Более чем через век после убийства Григория Распутина в архивах УКГБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области был найден документ с признанием еще одного свидетеля убийства одиозного старца; свидетеля, о котором до сих пор не было известно. Об этом нашей газете рассказал подполковник запаса УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Станислав Бернев.

ПОКАЗАНИЯ «НЕ ПО ДЕЛУ»

Убийство Распутина — одна из самых темных страниц нашей истории. В ночь с 16 на 17 декабря 1916 года в фамильном дворце князей Юсуповых на Мойке в Петрограде был убит Григорий Распутин (Новых). Главными участниками заговора были сам князь Феликс Юсупов, Владимир Пуришкевич, поручик Сергей Сухотин, великий князь Дмитрий Павлович и депутат Государственной думы Василий Маклаков.

Прошло 15 лет… В марте 1931 года в Ленинграде полномочным представителем ОГПУ в ЛВО была арестована группа бывших офицеров, которых обвиняли в контрреволюционном заговоре. Следствие затягивалось, так как большинство свидетелей, проходивших по данному делу, давали показания, не всегда относящиеся к деятельности группы.

Одним из свидетелей был крестьянин Орловской губернии Федор Семенович Житков 1875 года рождения, который работал официантом 99-й лавки Ленсельпрома. Он рассказал, в частности, о своей службе у великого князя Дмитрия Павловича и о том, как он принимал участие в убийстве Григория Распутина. Об этом преступлении написано много книг и статей, в том числе и самими участниками убийства, но о том, что там присутствовал какой-то крестьянин, могли так и не узнать без его показаний.

ФРОНТОВОЕ ВИНО

Из протокола допроса, проведенного в ПП ОГПУ в ЛВО 6 марта 1931 года: «Я освободился от военной службы и в 1906 году поступил… буфетчиком к князю Белосельскому-Белозерскому, у которого служил семь лет и был уволен за дерзкое отношение к князю… Обратился с просьбой к княгине Белосельской об устройстве меня на службу, которая рекомендовала в лейб-гвардии Павловский полк к князю Дмитрию Павловичу. Последним был назначен буфетчиком офицерского собрания полка. Началась империалистическая война. Во время службы в полку (я. — Ред.) пользовался большим доверием князя Дмитрия Павловича, исполняя поручения по части тайной передачи писем от князя княгиням Орловой и Вырубовой. В 1916 году получил с фронта телеграмму от заведующего хозяйством полка полковника фон Валя о привозе туда полкового вина в количестве 30 ящиков, что я и сделал, поехав сам. На станции Барановичи, где стоял штаб главнокомандующего Николая Николаевича, спустя три-четыре дня после моего приезда была встреча Николая II, и при отдаче рапорта Николай II спросил главнокомандующего, далеко ли немцы, на что последний ответил: «Сзади вас, императорское величество», имея в виду Фридерикса, Бенкендорфа, Сухомлинова и других наших генералов-немцев».

«Здесь Житков не совсем точен, видимо, он имел в виду 1915 год, — комментирует Станислав Бернев. — Все-таки прошло много лет. На самом деле Николай II отстранил от должности Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича и сам занял его должность, а ставку перевел из Барановичей в Могилев 29 августа 1915 года».

НАДЕЖНЫЙ СЛУГА

Из допроса Житкова: «По распитии привезенных мною вин я возвратился в Петроград. После короткого промежутка за мной приехал сам князь Дмитрий Павлович и в один из ближайших дней позвал меня служить обед у князя Юсупова, за что вперед я получил 100 рублей, хотя всегда давалось 10 рублей. На обеде присутствовали Юсупов с женой, Пуришкевич, Дмитрий Павлович, жена полковника Мятлива и какая-то молодая красивая баронесса».

Бывший французский посол в России Морис Палеолог в своей книге «Царская Россия накануне революции пишет: «Воскресенье, 31 декабря. <…> Мне подтверждают, что убийцы — князь Феликс Юсупов, великий князь Дмитрий и Пуришкевич. Ни одной дамы за ужином не было. Как же в таком случае заманили Распутина во дворец Юсупова?»

«В своих же мемуарах участники убийства Распутина могли скрыть присутствие на ужине женщин», — предполагает Станислав Бернев.

Из допроса Житкова: «После обеда все, за исключением Пуришкевича, пошли гулять в сад. Спустя 20 минут прибежал князь Юсупов со словами к Пуришкевичу: «Идет и поет, должно быть, святой человек, что и эта доза не взяла». Слова были сказаны про Распутина. Тогда Пуришкевич крикнул: «Бейте на лестнице». Вырвав револьвер у Юсупова, побежали на лестницу, после чего я слышал выстрелы, а потом зов князя Дмитрия Павловича, чтобы помочь, на что я сразу побежал и увидел Распутина, лежащего на площадке лестницы, а под аркой двора стояла машина. После чего я, Пуришкевич и князь Дмитрий Павлович положили его в машину».

Морис Палеолог пишет: «В этот момент к садовой калитке подъезжает автомобиль великого князя Дмитрия. С помощью надежного слуги заговорщики одевают Распутина в шубу, надевают ему даже галоши, чтобы во дворце не осталось никаких вещественных доказательств, и кладут тело в автомобиль, в который торопливо садятся великий князь Дмитрий, доктор Лазоверт и капитан Сухотин…».

ПЕРВАЯ ПУЛЯ РЕВОЛЮЦИИ

Получается, Житков и Палеолог описывают события почти одинаково. Сопоставив два текста, Станислав Бернев сделал вывод, что «надежный слуга» у Палеолога — это Житков. «Мы все поехали на Крестовский остров, около одного моста на остров остановили машину, я взял труп Распутина за плечи, а они за ноги и понесли к проруби, куда и бросили, — рассказывал слуга. — Сами же, не поворачивая машины, поехали по Елагину острову, проехали на Каменный остров, выехав на улицу Красных зорь. Во время следования Пуришкевич и князь Дмитрий Павлович говорили, чтобы я молчал, так как меня за это вздернут… кроме сего, Пуришкевич мне говорил, что это первая пуля революции, меня они довезли до Конногвардейского бульвара, где я жил, сами же уехали дальше, и после этого случая всех присутствующих на вечере я не встречал и не знаю, куда они скрылись».

По мнению подполковника Бернева, отдельные моменты в показаниях Житкова все же вызывают сомнения, но в основном они совпадают с воспоминаниями участников убийства. Например, в воспоминаниях князя Феликса Юсупова можно найти участника тех событий, которым мог оказаться Житков. Князь пишет: «Завернув труп в сукно, они положили его в автомобиль и уехали на Петровский остров. Там с моста тело Распутина было сброшено в воду… Вместе с моим камердинером мы уничтожили следы крови, которые могли выдать происшедшие события. <…> Я поехал завтракать к великому князю Дмитрию Павловичу. В общих чертах он мне рассказал, как они увозили труп Распутина. Вернувшись в закрытом автомобиле на Мойку и найдя меня в невменяемом состоянии, великий князь сначала хотел остаться со мной и привести меня в чувство. Но медлить было нельзя — близился рассвет. Тело Распутина, плотно завернутое в сукно и туго перевязанное веревкой, положили в автомобиль. Великий князь сел за шофера, рядом с ним Сухотин (поручик), а внутри разместились Пуришкевич, доктор Лазоверт и мой камердинер…» Из воспоминаний князя видно, что его камердинер остался с ним уничтожать следы крови, а камердинер великого князя Дмитрия Павловича поехал сбрасывать труп Распутина, так как одновременно в двух местах Феликс Юсупов быть не мог.

В дневнике же Владимира Пуришкевича написано: «Поручив Юсупова попечениям одного из его солдат, втянули труп Распутина в автомобиль великого князя, туда же положили две двухпудовые гири и цепи, привезенные мною в квартиру Юсупова этой ночью, и, усевшись в автомобиль, двинулись к месту условленного потопления трупа убитого. Теперь шофером был великий князь, рядом с ним поместился поручик С. (Сухотин), а в карету сели с правой стороны доктор Лазаверт, с левой я, а на трупе уместился второй солдат из слуг Юсупова, коего мы решили взять с целью помочь нам сбросить в прорубь тяжелое тело».

Судя по этим дневникам и воспоминаниям Палеолога, в машине действительно был солдат (камердинер) — Федор Житков. Таким образом, спустя много лет после убийства Распутина, стала известна еще одна фамилия участника тех событий.

Во время революции, после возвращения полка с фронта, Житков был пекарем, кассиром, официантом. Оставшись в блокадном Ленинграде, Федор Семенович умер от голода 28 января 1942 года.