Тишайший царь Украины
ЯРКИЙ МИР
«СМ-Украина»
Тишайший царь Украины
Виктор Киркевич
историк
Киев
3914
Тишайший царь Украины
Выход к народу царя Алексея Михайловича

Советские историки, рассматривая события до и после Переяславской рады, намеренно «забывали», что боярин Бутурлин, подписывавший соглашение с Богданом Хмельницким, был прислан царем Алексеем Михайловичем. Именно этот «тишайший» государь играл главенствующую роль в событиях 350-летней давности. А если еще вспомнить, что московский царь рассматривался как реальный претендент на польский престол, то в случае реализации всех его замыслов получалось, что Украина должна была оказаться в самом центре огромной державы.

Мягкий правитель в суровое время

То, что в истории Алексей Михайлович (1629–1676) остался с прозвищем Тишайший, кажется на первый взгляд абсурдным.

При нем Московское царство сотрясали многочисленные бунты, произошел раскол внутри православной церкви, велись постоянные внешние войны, в которых он и сам принимал участие в качестве главнокомандующего.

На самом деле свое прозвище он получил за личные черты характера: добрый, незлопамятный, временами мягкий. Но разве при правителе-гуманисте может государство развиваться без конфликтов?

Тишайший отличался невероятной набожностью, самым большим его увлечением было звонить в колокола. Этакий «царь-звонарь». Всем своим поведением, степенным видом Алексей Михайлович являл собой идеал правителя — хранителя устоев и традиций, ревностного христианина, человека, ответственного за трон и народ.

В детстве ему привили любовь к чтению, именно его считают первым московским государем, начавшим писать без помощи дьяка. Он сочинял вирши, а долгие часы, проведенные с книгой, сделали его одним из образованнейших людей своего времени. В страсти к соколиной охоте выразились эстетические наклонности Алексея Михайловича, большого любителя красивых зрелищ. Он составил «Уложение сокольничья пути», пробовал писать воспоминания о польской войне.

Впечатлительная натура влекла царя к новым культурным течениям, уже прорывавшимся в московскую жизнь в виде внешних форм западноевропейского быта. Он охотно знакомился с «комедийными действиями», устраивая у себя вечерние пирушки с иноземной музыкой и танцами. Мягкий и созерцательный, Алексей Михайлович любил видеть вокруг себя порядок, гармонию, «чин». «Без чина, — любил говорить он, — всякая вещь не утвердится и не укрепится».

Еще он отличался от других государей (вне зависимости — коронованных или узурпаторов) тем, что искренне любил свой народ. Гуманный характер власти Алексея Михайловича был отмечен современниками. Они удивлялись, что царь, обладающий беспредельной властью над народом, привыкшим к рабству, не посягнул ни на чью честь или имущество.

Не способный в силу мягкости характера лично возглавить процесс преобразований, он охотно выдвигал и поощрял реформаторов: Афанасия Ордын-Нащокина, Федора Ртищева, Артамона Матвеева.

Всеми церковными, а отчасти и государственными делами достаточно долго заправлял патриарх Никон. В 1649 году было принято Соборное уложение, систематизировавшее существующие законы. Еще через девять лет Никона удалили с патриаршего престола, что причинило впечатлительному царю серьезные душевные терзания: ведь он-то всегда ратовал за укрепление сотрудничества между светской и духовной властью.

«Хотим царя православного…»

При Алексее Михайловиче связи Москвы и Киева значительно усилились, царское правительство старалось привлечь на свою сторону не только украинских церковных иерархов, но и представителей казачьей верхушки, посылая им грамоты, обещая привилегии.

Духовник самодержца, архидиакон Чудова монастыря Арсений Суханов, неоднократно бывал в Киеве, где выполнял требы, организовывал приобретение нужной литературы и одновременно выполнял дипломатические поручения Алексея Михайловича.

В 1651 году, после жестокого поражения казачьего войска под Берестечком, Богдан Хмельницкий начал задумываться о присоединении к Московскому царству. Впрочем, подобные мысли посещали гетмана и раньше. Так, 8 июня 1648 года он обратился к Алексею Михайловичу с предложением вступить в борьбу за польский престол, обещая при этом помощь всего запорожского войска.

Хмельницкий, как мудрый дипломат, осознавал невозможность создания самостоятельного Киевского великого княжества. Казаки в беспрерывных войнах со шляхтой иногда выходили победителями, но справиться с могущественной Польшей, на стороне которой выступал весь католический мир, не могли.

Для обеспечения постоянной помощи Украине требовалась поддержка другой сильной державы. Между тем в XVII веке понятие государственного суверенитета отождествлялось с персоной законного, «помазанного на царство» монарха. И здесь наиболее подходящей кандидатурой на роль покровителя Украины был именно царь Алексей Михайлович. Богдан Хмельницкий вполне логично рассчитывал, что этот «тишайший» самодержец не будет слишком уж допекать народ, который и так «волит идти под царя единого православного».

Гетман даже не мог представить себе всю алчность и ненасытность бояр, а также всю грандиозность властолюбивых замыслов будущих российских монархов, которые, получив богатые и многолюдные украинские земли, возомнили себя правителями новой «супердержавы».

Весьма показательно, что вначале Москва не очень-то рвалась «опекать» Украину. Царские советники попросту побаивались таких подданных, как украинские казаки. Слишком уж свежи в их памяти были походы Петра Сагайдачного и рейды казачьих ватаг в период Смутного времени. Но слишком уж привлекательным призом выглядела «Мать городов русских»!..

«Под высокую руку»

С предложениями о присоединении Богдан Хмельницкий обращался к будущему «старшему брату» неоднократно. Так, в 1651 году гетман вместе с писарем Выговским посылал наказного полковника Полтавского полка Ивана Искру с тайной миссией в Москву, чтобы «он увидел царски очи» и пересказал Алексею Михайловичу: «Что если царское величество гетмана и все Войско Запорожское под свою властную руку принять не захочет, то их Бог рассудит. Казаки ни одному государству в подданство не поддадутся, венгерскому и крымскому правителям больше не верят, потому что они больше берут сторону польского короля, а к ним, казакам, относились не искренне. Теперь столько сил у казаков будет, что они крепко будут стоять против своих неприятелей и отчизны своей и Церкви Божьей не отдадут!»

Но Москва действовала крайне осторожно и все не решалась принять «под свою руку» новых подданных. Вместо этого московиты терпеливо выжидали, пока казаки и шляхта в своих постоянных стычках и сражениях не уничтожат друг друга…

В 1653 году положение на Украине ухудшилось настолько, что оставалось либо перейти под чужой протекторат, либо подчиниться Польше, а значит — распустить казацкое войско. Последний вариант меньше всего устраивал жителей Украины: за что тогда кровь православную проливали?!

Москва в это время почувствовала угрозу татарско-турецкого нападения, и тут могли пригодиться казачьи ватаги. Алексей Михайлович дал указание собрать Земский собор, чтобы получить одобрение на начало войны «за царскую честь и святую христианскую веру». Однако собор ничего конкретно не решил: мол, дело нужное, но не время. «Зачем нам этот вольный украинский люд?»

Однако события развивались стремительно, и 22 июня 1653 года Алексей Михайлович срочно послал категорическое заявление о том, что он забирает Войско Запорожское под свою руку и посылает ратных людей ему в помощь для защиты «христианской веры».

Дальнейшие события, которые привели к Переяславской раде 8 января 1654 года, хорошо известны, хотя все описания по содержанию противоречивы.

Московское правительство более всего нуждалось в запорожцах, представляющих значительную и грозную военную силу, поэтому отношения с мещанами долгое время отходили на второй план. Ведь после Переяславской рады в состав Московии вошла совсем незначительная часть земель современной Украины. Казачество подконтрольную ему территорию под царя не отдало!

Богдан Хмельницкий, учитывавший интересы горожан, 25 апреля 1654 года направил киевскому магистрату свою рекомендацию, составленную в виде прошения московскому царю. «Жители города Киева очень обрадовались, что святые места наших преподобных отцов печерских и особенно богохранимый город Киев, сбросив с себя тяжелое иго неволи короля польского, под крепкую и высокую руку благочестивого государя, твоего Царского Величества, поддались и на твою превеликую ласку себя отдали. Большое благодарение Богу, бьют они челом и тебе, очень утешаясь тем, что наделил правами нас и весь мир христианский. Теперь же посылаем посланцев своих, мещан киевских, к пресветлому лицу твоему с просьбой, чтобы ты указал им милостиво пожаловать — права, привилегии и вольности их стародавние, веками им данные от благочестивых князей и господ русских и от королей польских, подтвердить и при всех судах и вольностях право магдебургское оставить, как впервые мы имели за короля польского. За это и мы Богдана Хмельницкого и все войско Запорожское умаляем и за них хлопочем и просим: пожалуй всех милостивыми щедротами своими — чтобы все города и граждане и весь мир христианский с этого тешился, к тебе стремился и готов был верно служить и много доброго хотел. И при сем твоему Царскому Величеству желаем многих лет и благополучия, чтобы на всех неприятелей своих, как на львов, василисков и аспидов, наступал и попирал, Господа молимо».

Подготовив это письмо, магистрат отправил в Москву делегацию киевлян, состоявшую из войта Богдана Сомковича, райца, двух лавников и одного цехмастера. В Москве, в иностранном приказе, о цели своего приезда они заявили: «Приехали к царю просить жалованных грамот на давние свои привилегии, на земли, что отобрали насильством от войта, бургомистра и мещан шляхта, ксендзы… а теперь этими землями владеют казаки. А эти владения достались городу еще от князей русских и королей литовских». Алексей Михайлович находился на войне, и правил за него князь Пронский, который и переслал челобитную киевлян царю, ожидая высочайших указаний.

«Высокая рука» оказывается тяжелой

Кампания против Польши в это время была в самом разгаре. Сам царь 18 мая отправился в поход к «спорному» Смоленску. После сдачи города поляками (23 сентября 1654 года) Алексей Михайлович вернулся в Вязьму.

Здесь-то и выяснилась интересная деталь: московского царя просили принять «под свою руку» Богдан Хмельницкий и Войско Запорожское, а киевляне-то с подобной просьбой не обращались. Возникла дилемма, которую не могли решить даже опытные дьяки-московиты: как быть с городами и селениями по обе стороны Днепра, ведь к Москве просилось войско, а не жители?

Немаловажным было и то, что забирать городское имущество приходилось у казаков, которые, в свою очередь, экспроприировали его у католиков. К тому же, согласно существующим правилам, проживание казаков в городах было нежелательным. Но московские дьяки обошли все «закавыки», и киевская делегация вернулась домой удовлетворенная. Хотя, наверное, им было и немного грустно: оригиналы царских грамот Киеву остались в Москве, а войт с товарищами уехали с копиями, заверенными вислыми печатями. Так велел Алексей Михайлович…

Остановимся на некоторых привилегиях, которые получили от Алексея Михайловича киевские мещане. Их освободили от всех податей (подымного и чопового) на десять лет; у них (в соответствии с магдебургским правом) сохранялся судебный иммунитет; налог с приезжих купцов собирался магистратом, а установленную часть передавали воеводам; право беспошлинной торговли за киевлянами также сохранялось, но в пределах «черкасских городов». С городских доходов киевляне обязаны были отдавать воеводе три тысячи золотых. Депутация просила отсрочки выплат на десять лет, но бояре отказали.

Бояре положили резолюции: «…как служба минет, тогда государев указ будет, а ныне для выполнения службы полковника оскорбить нельзя». И тут же был применен древнеримский лозунг: «Разделяй и властвуй!», столкнувший лбами новых поданных — мещан и казаков. Ведь правительству нужно было считаться с фактической государственностью казацкой Украины, но при этом царь, бояре и дьяки не забывали, что речь шла о Киевском и Черниговском княжествах, которые считались вотчинами правящей московской династии. В общем, просто провинцией царства…

«Свет просвещения», идущий из Киева

С 1654 года в Киев назначались московские воеводы и гарнизон, насчитывавший до 5 тысяч человек — стрельцов и рейтар. Постоянные жалобы на постои и другие утеснения, иногда граничащие с грабежами, продолжались беспрерывно, почти полстолетия. Гетман Брюховецкий, заручившись согласием из Москвы, 5 июля 1663 года писал, что виновных «в кривде мещан киевских… будет сурово горлом карати», что в переводе на современный язык значило — отрубать головы. Спустя несколько лет при избрании в гетманство Демьяна Многогрешного киевляне вновь обратились к Алексею Михайловичу и выпросили следующие привилегии:
– не давать подорожным телеги;
– послов и их слуг кормить с казны;
– сенокосы, ловы оставить им;
– ратные люди свой скот должны держать в крепости, а не у мещан;
– прекратить принудительные работы мещан;
– мещан судит ратуша, а не воевода;
– мещанам торговать на Подоле, ратным людям — в крепости.

Но самой главной льготой, по свидетельству «Летописи Самовидца», была следующая: по грамоте Алексея Михайловича, в 1660 году евреи, армяне и поляки были удалены из города, что последним, конечно, не понравилось. Они стали настойчиво требовать отмены этого указа...

Поощрялось переселение в город греков, которые стали организовывать сады и посылать ко двору Алексея Михайловича грецкие орехи и вишни. В 1663 году епископ Мефодий писал царю «В Киеве малолюдно, а город большой».

Получив Киев в вечное подданство, царь Алексей Михайлович в 1669 году приказал учредить почту. Гонцы набирались путем добровольного найма, содержание ее шло наполовину из казны. С 1674 года в Московии начали принимать письма в Киев, Нежин и Батурин…

Много внимания царь Московский оказывал киевским святыням. В частности, Михайловский монастырь Алексей Михайлович одарил рядом сел. А 12 апреля 1660 года дал жалованную грамоту Межигорскому монастырю на местечко Бобровицу и соизволил основать монастырь на том месте, где была пролита кровь святого страстотерпца князя Бориса. Однако межигорские иноки, не лишенные практичности, на месте существующей в ХII веке церкви под названием Божницы Летской (расположенной на реке Лет), успели выстроить только каплицу, предпочитая построить для себя на выделенные деньги дворец с церковью Святых Бориса и Глеба в селе Демянчичах. Через полгода последовала подтвердительная царская грамота монастырю на дополнительные владения.

Также Алексей Михайлович выдал грамоту на землю Киево-Братскому монастырю с его коллегией.

Царя можно понять, Москва не имела на то время ни одного центра просвещения. Ртищев, Морозов, Никон вызывали из Киева образованных монахов для обучения греческому и латинскому языкам, посылая со всего царства подданных на учебу в коллегию на Подоле. Будучи выпускниками первого учебного заведения восточного славянства, Епифаний Славинецкий возглавил научный центр в Москве, а Симеон Полоцкий был учителем детей царя Алексея Михайловича.

Так начиналась Руина

Богдан Хмельницкий повсюду подчеркивал свое единство с Москвой. Так, осенью 1655 года, осаждая Львов, он требовал от жителей принести присягу Алексею Михайловичу.

Сам царь, незадолго до этого торжественно въехал в брошенное поляками Вильно и принял титул государя Полоцкого и Мстиславского, а чуть позже великого князя Литовского, Белыя Россия, Волынского и Подольского. Лишь в ноябре царь вернулся в Москву. В то время успехи шведского короля Карла Х, завладевшего Познанью, Варшавой и Краковом, изменили ход военных действий. Польша практически перестала существовать…

Подобный оборот событий Москву не устраивал. 15 июля 1656 года царь двинулся в Ливонию, занял Дерпт (Тарту) и 20 августа осадил Ригу. В Полоцке Алексей Михайлович, мечтавший стать королем в Кракове, дождался перемирия с Польшей, заключенного 24 октября того же года. Из Вильно пришла весть, что на сейме решили избрать наследником короля Яна Казимира, или самого московского царя, или его сына царевича Алексея (1654–1670). Так постарались московские бояре, предоставив полякам, теряющим «ойчизну», свои условия: уничтожение унии и свободу православия…

Смерть Богдана Хмельницкого, настигшая гетмана 27 июля 1657 года в Субботове, привела к охлаждению отношений Москвы и Украины.

25 октября того же года гетманом стал Иван Выговский, круто изменивший политику и подписавший с польским правительством трактат о вхождении в состав Речи Посполитой казацкой державы Великого княжества Киевского (Киевское, Черниговское и Брацлавское воеводства) на федеративных началах. При этом гетманское правление было сохранено. Церковная уния на этой территории не разрешалась, а православные уравнивались в своих правах с католиками.

Гнев царя из-за потери Киева и Украины был страшный, но войска, отправляемые на усмирение гетмана и старшины, терпели неудачи. Особенно страшное поражение московиты потерпели 29 июня 1659 года под Конотопом.

Католическая церковь выступила против избрания королем Алексея Михайловича, и разгорелась новая война с Польшей. В Москве забили тревогу, царь даже готовился к отъезду в Нижний Новгород. Ордын-Нащокин советовал отказаться от Украины и помириться со шведами, на что Тишайший ответил отказом.

Обстановку разрядил заключенный 20 января 1667 года Андрусовский мир, по которому Смоленск, Северские земли, левобережье Днепра и «Киевский треугольник» остались за Москвой. Граница между государствами на правом берегу проходила по реке Ирпень и так называемым Змиевым валам в районе села Мытница. Но царские дьяки смогли ценными подарками привлечь на свою сторону казацкого старшину и духовенство. Те выступили против Выговского и 17 октября 1659 года в том же Переяславе подписали договор, регулировавший политическое и правовое положение казацкой Украины в составе Московского государства. Московские воинские отряды имели право стоять в Киеве, Нежине, Переяславе, Брацлаве и Умани.

Одновременно другая часть казачества через год составила в Слободищах договор, по которому указанные выше воеводства на аналогичных условиях… вошли в состав Польше.

Так произошел раздел Украины на польское правобережье и русское левобережные. Начавшийся за этим период получил у историков весьма характерное название — Руина.


18 февраля 2020


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847