30 декабря 2013 года ОАО «Апатит» в заполярном городе Кировске избавилось от своего знаменитого на весь мир цеха лавинной защиты, оставив, правда, вместо него отдел под тем же названием, но уволив почти половину сотрудников. 2 января 2014-го снежная лавина заживо погребла девушку, катавшуюся на лыжах прямо на городском склоне.

Давно ходившие слухи о реструктуризации, оптимизации и прочих красивых терминах, прикрывающих обычно тривиальное сокращение штатов, стали реальностью, откликнувшейся трагедией. Оставшихся в отделе специалистов, может быть, и хватит для спасения от снежной напасти производственных объектов, но туристические склоны теперь прикрывать некому, кроме, пожалуй, одного центра на горе Большой Вудъявр и считающегося чем-то вроде дочернего предприятия «Апатита».

Владельцы же частных подъемников заключать договоры с лавинщиками, за редкими исключениями, не спешат из экономии. Большинство из них хозрасчетного подхода к борьбе с лавинами не потянут. А апатитчикам, понятное дело, не до благотворительности. Положение мог бы спасти или, во всяком случае, улучшить переход Центра лавинной безопасности в МЧС. Разговоры об этом шли годами, но так ни к чему и не привели.

…Но затевался Кировск, поначалу именовавшийся Хибиногорском, совсем не ради слалома и скоростных спусков. На «крышу Хибин», воспетую Юрием Визбором в песне «Плато Расвумчорр», даже коренные обитатели Заполярья саамы без крайней необходимости никогда не забирались. О том, что обоснуется, пожалуй, самый суровый российский рудник, и подавно никто не догадывался. Хребты и ущелья подремывали до двадцатых годов прошлого века, когда академик Ферсман, мудро спрогнозировал грядущее и убедил тогдашних вождей, что страна без северных апатитов рано или поздно останется без хлеба, а стало быть, и без будущего.

…«Апатитовое чудо» впору уподобить урагану. Тому же Александру Евгеньевичу Ферсману, приехавшему сюда вновь в 1940 году, довелось застать в Кировске уже 12 000 рабочих. Откуда они там взялись, почтенный геолог в своей позднейшей брошюре предпочел не упоминать. Мне же заглянуть за кулисы громадья великой стройки было совсем нетрудно. Стоило только выбраться в поселок Кукисвумчорр, подняться по скрипучей деревянной лестнице мемориального домика, где когда-то совещался с подчиненными предводитель ленинградской парторганизации Сергей Миронович Киров и оказаться в мрачноватом сумраке тридцатых годов. Желающих побывать здесь теперь немного. Правда, исторических реликвий в избушке почти не осталось. Сохранились лишь подлинные геологические карты, по которым Киров и сопровождавшие его специалисты растолковывали местным ответработникам, чем богаты Хибины и как распорядиться достоянием недр, поскольку поначалу геологи и экономисты никак не могли разобраться, как же поступить с добытой рудой. Науки логистики, способной ответить на подобные вопросы, тогда еще не существовало, а потому кипели споры – перевозить ли апатиты поближе к Ленинграду и строить там мощный центр по обогащению руды и производству удобрений или возводить обогатительные фабрики, не отдаляясь от месторождений. Киров склонился к последнему, а особо перечить ему, понятное дело, не стали. Весомость мнения и самой фигуры «Мироныча» в ту эпоху нетрудно осознать, узнав, что к парадному столу, накрытому в честь одного из немногих его приездов, местные лизоблюды исхитрились добыть… свежую клубнику. В наше время она в Заполярье подоступней – правда, португальская или аргентинская по запредельным ценам.

Впрочем, в прозорливости региональному вождю было не отказать. В пригрянувшие немногим позднее военные годы апатит вдруг оказался полезен не только земледельцам, но и военным. Мирный вроде бы минерал понадобился в производстве зажигательной смеси для фосфорных бомб. Транспортировать сырье под осажденный Ленинград по единственной ветке железной дороги стало бы весьма трудноразрешимой задачей. А так цеха наспех оборудовали на месте, чем и привлекли внимание немцев, а стало быть, и налеты бомбардировщиков. Без паники и трагедий не обошлось, но само страшное производство уцелело, и останки его по сию пору еще видны.

…Размах строительства совпал с коллективизацией. Эмиссары заполярной стройки сновали по всей стране, направляя в Хибины эшелоны с раскулаченными переселенцами. Иные бежали сюда от напасти по своей воле, полагая, что хуже не будет. Все, вместе взятое, и породило уникальный миграционный феномен – около трети обитателей Кировска и соседних городов либо по разным причинам перебрались сюда из Вологодской области, либо числят вологжан в своих прямых предках.

Другой поток рабсилы создал сам Киров, решая жилищную проблему Ленинграда. Строить дома в бывшей столице было долго и не на что, а потому «Мироныч», как, согласно пропагандистской легенде, якобы именовали его на питерских заводах, принялся высылать «чуждые социальные элементы». Дети раскулаченных крестьян оказывались учениками изгнанной с берегов Невы интеллигенции. В Кировске появилась театральная труппа, открылась рабочая консерватория. В краеведческом музее сохранились воспоминания горожанки, чья ранняя молодость пришлась на те суровые времена. Горечь в них смешана чуть ли не с восторгом. На родине ее лишенная всего семья, скорее всего, погибла бы от голода, а здесь выдавали достаточный для выживания паек, к тому же люди с ней в школе и в кружках занимались такие, каких она в своей кубанской станице никогда бы не встретила…

Новорожденный город обогащался искусствами, но страдал от тифа. Вспышку страшной инфекции глушили в традициях эпохи. Людей чохом отлавливали на улицах и отправляли в санпропускник. Видимо, не случайно Кировск и спустя десятилетия славился банно-прачечным комбинатом… Тогда же город обзавелся красавцем-вокзалом, который всем был хорош, только вот поезда с него не ходили. Основная магистраль проходит в стороне через соседний город Апатиты, а загонять в кировский тупик поезда ради нескольких десятков приезжающих никому в голову не приходило. Местное предание гласит, что архитектор этого вокзала-призрака без вагонов, паровозов, носильщиков и пассажиров в конце концов наложил на себя руки, опасаясь, что своей смертью ему умереть все равно не дадут…

...На заре апатитового бума город впервые столкнулся с лавинами. Прежде о них толком никто ничего не ведал, что обернулось для первопроходцев многими трагедиями и вытекающими из них тюремно-лагерными сроками. До появления компьютеров и сегодняшних возможностей мгновенной оценки лавиноопасной обстановки пролегло добрых полвека наблюдений, экспериментов, открытий и трагедий. Первая громкая катастрофа датируется 1935 годом, когда погибло сразу восемьдесят девять человек. Тогда начальник срочно созданной противолавинной службы Илья Зеленой первым в мире предложил использовать для обезвреживания снежной напасти минометы. Но опыт приходит не сразу, и через три года вновь не обошлось без жертв. Зеленой и главный инженер рудника оказались в ленинградских «Крестах».

…Юрий Зюзин, более четверти века возглавлявший Центр лавинной безопасности, как-то рассказал мне, что работы его службе всегда хватало, а самые необычные заказы выпали на излете холодной войны, когда в нескольких десятках километров от Кировска устроили несколько подземных атомных взрывов. О целях давних рукотворных сотрясений хибинских круч энергией расщепленных ядер урана по сию пору говорят всякое, хотя толком ничего об этом никто не знает. Одни уверяют, что взрывы потребовались для освоения новых месторождений апатитов, хотя добывать их удастся лишь лет через пятьдесят после адского пламени в недрах, когда радиация спадет. Другая версия гласит, что с помощью сверхвысоких температур якобы пытались синтезировать алмазы. В любом случае в городе на всех уровнях убеждены, что процент онкологических патологий в этих краях выше среднероссийского именно благодаря хибинскому «мирному атому»...

Опыт кольскими лавинщиками был накоплен колоссальный и приобщиться к нему желающих имелось в достатке. Международные конференции по борьбе со «снежным дьяволом», которые благодаря Зюзину стали привычными для Кировска, собирали специалистов со всего света. Будут ли они собираться впредь – ведает только «Большой апатитовый отец».

…Таблички, предупреждающие о вероятном сходе этих многотысячетонных «ковров-самолетов» у всех на виду, однако сноубордистам, обожающим вычерчивать дуги по целине, на предупреждения, похоже, плевать. Спасателям особенно досаждают любители погонять на снегоходах по запредельным кручам. Унять их на законных основаниях невозможно. Не об этом ли с грустью восклицал в одном из романов писатель Виктор Конецкий: «Русское слово «авось»! Сколько же ты погубило голов!»

Но гибнут не только новички, уходят под снег без надежды увидеть белый свет и опытные экстремалы. Известный среди горных сорвиголов супер-адреналинщик по кличке Гоблин мог бы дождаться спасателей в снежной толще, поскольку приборчик, подающий спасателям сигналы, у него имелся. Увы, бедолага забыл перед своей вылазкой за риском подзарядить аккумуляторы или поставить свежие батарейки...

Сами же борцы с лавинами тоже порой балансировали на грани риска. Минометы, многими десятилетиями защищавшие от снежных ударов, поизносились, а ремонтировать их негде. Военные от заказов на восстановление давно устаревшей и снятой с вооружения техники не в восторге и уклоняются всеми силами. К тому же и сами минометы объявлены экологически вредными для мирных целей, да осколки разлетаются очень уж далеко.

Николай Мороз, возглавлявший цех до 30 декабря, сказал мне, что речь заходила об использовании гранатометов. Но с ними не все просто. Говорят, что в Красной Поляне как-то граната не взорвалась, а ушла под снег. Кто-то отыскал ее летом и сильно искалечился. Все понятно, ибо взрыватель рассчитан был на танковую броню или на бетонные стены. Не так давно появилась надежда на французские системы «аваланчер». Эта помесь пушки с минометом выпускает снаряд без взрывчатой начинки с помощью сжатого азота. Сертификация – дело не быстрое, но лавинщики все же дело довели почти до нужного результата. «Аваланчеры» в конце концов, видимо, все же закупят, но кто из них будет стрелять, неведомо. Почти все, кто осваивал эту технику, отправлены в отставку. Молодежи еще учиться и учиться.

Но оборудование оборудованием, а страсть безумных снегоходчиков, которым и сам черт не брат, к балансированию на грани могилы усмирить все-таки не помешало бы. Николай Мороз говорил мне, что справлялся у коллег из Франции и Финляндии, как решаются проблемы подобной безопасности у них. Оказалось, что нигде не допускается свободное катание на снегоходах по неподготовленным трассам. У нас все можно. Необычным следствием борьбы с лавинами стало появление в лексиконе кировчан японского слова «юкигата». В Стране восходящего солнца так именуют снежные разводы, появляющиеся на склонах гор в пору таяния снегов. Особенности рельефа иной раз образуют контуры птиц, зверей и каких-то фантастических существ. Некогда японцы предсказывали по ним сроки сева и виды на урожай. Сейчас используют их для психологических тестов. В Кировске услышали о «юкигата» от японских ученых, приехавших на конференцию по проблемам снега и лавин. С тех пор здесь появилось немало желающих высмотреть свое нерукотворное чудище. Пока что повезло только бывшему до 30 декабря главным инженером Центра лавинной безопасности Павлу Черноусу. На горе Вудъявчорр ему посчастливилось сфотографировать очертания гигантского горностая, которого японцы сочли возможным включить во всемирный каталог «юкигат». После этого события «юкигатчиков» в Заполярье резко прибавилось. Финансовой отдачи, правда, никакой, не считая гипотетической возможности оказаться в числе приглашенных в Страну восходящего солнца на Всемирный форум охотников на снежных зверей. Но не хлебом же единым живы северяне. Престиж тоже немалого стоит.

…Городам, возведенным одним махом на потребу дня, выживать всегда непросто. Основное богатство по сию пору – тот самый минерал, ради которого затеяли некогда пусть не великое, но масштабное переселение народов. Недаром в городе бытует горько-шутливое приветствие и тост: «Приятного апатита». В не слишком давние годы пустых прилавков и тотальной приватизации и апатит был весьма конвертируемой валютой. Как-то в обмен на него с Украины по бартеру пришло несколько вагонов «дюже гарного сала».

В ту пору спрос на удобрения упал, поскольку крестьянам нечем было платить за подпитку плодородия, каждый десятый оказался без работы, зато печально знаменитый тогда «Менатеп» принялся за тотальную скупку акций. Все фонарные столбы и стены были густо облеплены объявлениями, сулящими выгодные цены. Многие апатитовцы не устояли перед вынужденным соблазном и сбросили свои паи: акции-то достались даром, так уж лучше что-то. Словом, народного капитализма в рамках отдельно взятого предприятия не получилось. Как были кировчане в основном наемными трудягами, так ими и остались. Отсюда и надписи-граффити, расцветившие заборы недостроенных зданий в середине 1990-х: «Менатеп» на виселицу!» Если припомнить, что председателем правления того же «Менатепа» был всем известный Ходорковский, то можно не удивляться, что «узником совести» амнистированного накануне Нового года Михаила Борисовича в Кировске мало кто считает. Горожанам вообще не до него. Заботы о хлебе насущном куда актуальнее. А в этом-то сейчас немало помогают те самые горные лыжи, которые при возведении города именовали не иначе как пацаньей забавой.

…В Кировск я езжу уже добрые четверть века и в последние годы за станцией Полярный круг незадолго до прибытия всегда испытываю приступ ностальгии. Как же иначе, если туристическая гостиница у самого подножия Хибинских гор и сами Хибины за минувшие годы предоставили впечатлений на пару дюжин объемистых блокнотов.

…Катальщики с крутых склонов собирались там по множеству сезонов, обрастая традициями и обрядами. Когда-то компания разудалых ленинградцев на 1 марта устраивала праздники весны. Накануне весельчаки бродили по коридорам и этажам, трубя в горны и молотя палочками по пионерским барабанам. Из соседнего городка Апатиты приглашали вполне приличный любительский диксиленд из почтенных, но не утративших оптимизма научных работников. Веселье было ежегодным и, как ни странно, отнюдь не хмельным…

Многие впервые отправлялись в Кировск холостяками, а со временем приезжали дедушками в сопровождении внуков, а порой и не без бабушек: знакомство со всеми вытекающими последствиями некогда приключалось именно в очередях на подъемники горы Айкуайвенчорр. Название это на языке саамов означает «Голова девушки», но поклонники псевдоромантики предпочитали переводить не всеми сразу выговариваемое финно-угорское слово как «Спящая красавица».

Кировск в ту пору считался едва ли не самым популярным горнолыжным центром СССР. Да и как иначе, если сезон стремительных спусков и слалома продолжается здесь в удачный на пургу сезон почти до июня, когда на кавказских склонах уже вовсю тянется к небу густое разнотравье. Раздобыть сюда профсоюзную путевку на март или апрель считалось не меньше удачей, чем пробиться в турпоездку по Западной Европе. В эти же месяцы на Айкуайвенчорре ребята из сборной СССР устанавливали союзные рекорды скорости. Одно время даже планировали проложить здесь трассы затевавшейся некогда зимней Олимпиады со столицей в Ленинграде. Одним из поводов для провала заявки якобы стала непредсказуемость хибинской погоды…

Сейчас прежние развеселые компании развалились, постарели или растеклись по дальним странам. Впрочем, фанаты горного адреналина в Суоми или в Чили не спешат, тем более что, кроме майского натиска, на подъемники, когда выстаивать приходится иной раз по часу-полтора, зимних очередей почти не бывает. Ветры, правда, нередко таковы, что не мудрено подморозить щеки, но на этот случай можно маской недорого обзавестись... В гостиницы завсегдатаи Кировска тоже зачастую не идут, а заранее находят нужные адреса в Интернете или ищут ночлег у бабушек, встречающих поезда на вокзале. Дело это для владельцев жилья настолько выгодное, что в самые «катальные» весенние месяцы многие кировчане сдают туристам семейные гнезда, а сами набиваются в одну квартиру по-родственному или по-дружески двумя, если не тремя семьями. Все, кому не лень, подрабатывают и на извозе, курсируя на своих авто между склонами, гостиницами и съемным жильем.

Есть у горожан и другой источник дохода. Официальный прокат снаряжения чертовски дорог. Подъемники тоже не дешевы, так что с учетом их стоимости гость, поскупившийся на собственный инвентарь, но собравшийся кататься с утра до вечера, облегчит бумажник тысячи на две. А потому нет проблем обзавестись снаряжением подешевле неподалеку от трасс. Лично я в очередной приезд сговорился с водителем микроавтобуса, предложившего на выбор несколько лыж престижных марок за вполне сходную цену. Так что здоровый образ жизни задешево не предпочтешь – проводить время под звон стаканов куда доступней. Все по-рыночному, все понятно, но небезобидно. В один из приездов в Кировск я столкнулся с врачом-наркологом, который несколько лет подряд приезжал кататься вместе со своими пациентами. Горнолыжная терапия вкупе с традиционными методами подавала неплохие надежды если не на исцеление, то на ослабление зависимости. Но цены полезли в гору, и кое-кто из его подопечных, не найдя денег на горы и солнце, опять подсел на иглу.

Где бизнес, там и все, что ему сопутствует. Известный далеко за пределами Заполярья предприниматель, чья фирма контролировала склоны и подъемники той самой «Снежной красавицы», угодил под пулю киллера в Санкт-Петербурге. Один из моих собеседников по поводу воистину безвременной кончины, безусловно, делового человека философски заметил: «Бизнес такой!»