В 2000 году автор этого материала работал на Олимпиаде в Сиднее. Понимая, что возможность снова побывать на краю света может больше и не представиться, старался познакомиться с жизнью удивительного города. И наибольшее впечатление произвели сиднейцы, с которыми можно было общаться на родном для меня и для них языке.

От золотоискателя до большевика

До Зеленого континента путь не близкий. Оптимальным авиарейсом с обязательной посадкой для дозаправки до Сиднея из Москвы можно долететь часов за 15–16. Из Владивостока чуть быстрее. Может быть, именно поэтому в русскоязычной диаспоре Зеленого континента много уроженцев Дальнего Востока, перебравшихся в страну кенгуру и коала в последние годы. Первые же переселенцы из России появились в Австралии еще в XIX веке.

Многие здесь хорошо знают историю Ивана Фредерикса по прозвищу Русский Джек. Во времена охватившей Австралию золотой лихорадки он работал на приисках, расположенных вдали от цивилизации. Когда заболел его друг, Иван на самодельной тачке провез его 300 миль до ближайшей больницы через пустыню. Отважному авантюристу даже памятник установили.

К моменту образования Австралийского Союза в 1901 году на территории страны проживало 3358 русскоязычных жителей. Первую волну эмиграции составляли евреи из западной части Российской империи. Многие из них преуспели на Зеленом континенте. Приехавший из Могилевской губернии Симха Баевский сменил имя и фамилию на Сидни Майер и вместе с братом создал настоящую торговую империю. Сеть универмагов «Майер» процветает и поныне.

В Австралии Сидни Майер считался филантропом. После его смерти был основан Фонд Майера, продолжающий благотворительные традиции. При жизни уроженец Могилевщины не забывал о своих корнях. Не только еврейские иммигранты, но и любой человек, приехавший из России, мог рассчитывать на его помощь.

После революции 1905 года приют в Австралии нашли многие большевики, спасавшиеся от сибирской ссылки или сахалинской каторги. Причем и в Мельбурне, Сиднее или Аделаиде они не прекращали пропаганду идей марксизма. Самой заметной фигурой в эмигрантских кругах был обосновавшийся в 1911 году в Брисбене видный большевик Федор Сергеев (партийный псевдоним — Артем). Он активно участвовал в деятельности Австралийской социалистической рабочей партии и даже в австралийскую тюрьму попал за организацию несанкционированных митингов.

Организовав в 1917 году маевку в городе Дарвин, Артем вернулся во Владивосток. Австралийские власти вздохнули с облегчением, но на пять лет въезд на Зеленый континент для российских иммигрантов был закрыт.

Новые волны русской эмиграции

В середине двадцатых годов прошлого столетия его снова открыли, и в Мельбурн с Сиднеем потянулись участники Гражданской войны. Что характерно, комиссаров и красных командиров среди них не было. Уехали на самый край света белые офицеры и казаки. Уехали, не надеясь вернуться, и устраивались на новом месте основательно. Русские храмы, появившиеся в Сиднее и Мельбурне в 1920-х годах, будят воспоминания о церкви Покрова на Нерли. Они больше, чем культовые здания, скорее, центры притяжения людей, говорящих на русском языке. Их сейчас в Австралии, по разным оценкам, от 80 до 100 тысяч.

Исторически диаспора сложилась из нескольких потоков, в которых слились гонимые и гонители. Многие приехали на Зеленый континент после Второй мировой войны. Были среди них интернированные военнопленные Красной армии, оказавшиеся в зонах оккупации западных союзников, а также угнанные на работу в Германию молодые ребята. Они не смогли или просто побоялись тогда вернуться в Советский Союз. Только были среди пассажиров трансокеанских лайнеров, пришвартовывавшихся в Сиднее и Мельбурне, и те, кто служил в оккупационных войсках и приехал в Австралию со страхом в душе и чужими документами в кармане. Такая картина, кстати, наблюдается и в других эмигрантских колониях — венгерской, украинской, хорватской.

Значительно пополнилась русская община в 1950-е годы, когда в Австралию устремились многие жители Харбина и других городов Китая. После победы коммунистического режима Мао Цзэдуна мало кто поверил обещаниям работников советского консульства и призывам вернуться в СССР. Те, кто побогаче, перебрались в Америку или Канаду, но основной поток хлынул как раз на Зеленый континент.

— Тогда здесь все было очень дешево. Мы просто поразились ценам на продукты и жилье, — рассказала мне случайно встреченная у русской церкви в районе Кебраматта пожилая женщина. — Русские из Китая старались селиться компактно, чтобы легче было адаптироваться на новом месте. Это сейчас все разлетелись по разным уголкам: кто в более престижный район Сиднея, кто — в другие страны. Мои дети уехали в Канаду.

В Россию, что интересно, никто не вернулся. Во вьетнамском ныне районе Кебраматта русских можно было встретить только во время службы в церкви, куда они приезжали по привычке.

Хотя некоторые «харбинцы» вполне преуспели и в Австралии. Одним из богатейших людей страны считается строительный магнат и щедрый благотворитель Гарри Тригубов. Он родился в Даляне и перебрался в Сидней вместе с родителями в 1947-м.

Бондай — район контрастов

«Русским» районом на рубеже XX и XXI веков почему-то считался Бондай. Его иногда даже сравнивают с нью-йоркским Брайтон-Бич. «Бич», то бишь пляж, там действительно есть. Слухи же о нашествии русскоязычного населения сильно преувеличены. Бондай — район еврейский. Сначала там поселились беженцы из Польши, затем венгерские иудеи, и лишь в последние годы к ним примкнули выходцы из России, попавшие в Сидней транзитом через Израиль. Иногда даже не заезжая на Землю обетованную. Конечно, Сергей Довлатов мог бы и на Бондае найти героев своих ироничных рассказов.

Чего стоит, например, красующееся на видном месте в гастрономе «Русь» объявление: «Если вы хотите купить что-нибудь из дефицита или вспомнить, как вас обвешивали дома, обратитесь к завмагу». Естественно, «Книга жалоб и предложений» в этой торговой точке была вывешена на самом почетном месте. Рядом с гастрономом располагалась лавочка известного далеко за пределами Бондая сапожника из Одессы по имени Гриша.

Фамилию этого кудесника набоек выяснить так и не удалось, но многие русскоязычные клиенты тратили два часа на дорогу, чтобы сдать ему свою обувь в починку. Ведь Гриша гарантировал не только высокое качество ремонта, но и рассказ о том, как Михаил Жванецкий во время посещения ателье номер 15 в Одессе в присутствии скромного работника бытового обслуживания написал свой монолог о начальнике транспортного цеха.

Правдивость литературных воспоминаний одного из самых уважаемых на Бондае людей никто, конечно, гарантировать не мог. Да и не пытался. Старые одесситы кроме лавочки Гриши охотно посещали главный футбольный стадион Сиднея, расположенный на Бондае. Там они учили местных болельщиков разбираться в тонкостях игры и уверяли, что любой австралийской команде далеко до «Черноморца» образца 1973 года.

Запомнился комментарий одного из болельщиков, сделанный после четвертьфинального матча Олимпиады-2000 между сборными Италии и Испании: «Пижон этот итальянский тренер. Да ему бы у нас в Одессе любой пацан объяснил бы, когда нужно делать замены!» Со временем возможностей продемонстрировать свои глубокие познания в футболе у русскоязычных бондайцев прибавилось. Местный клуб «Сидней» купил экс-владелец «Зенита» Давид Трактовенко.

Еще одной достопримечательностью Бондая считался ресторан «Старая Одесса». Работал он по вечерам только три раза в неделю. Гуляли «бондайские одесситы» под Михаила Шуфутинского и Любу Успенскую. Конкуренцию этому заведению пыталась составить шашлычная «Кавказ», где повар (почему-то по имени Исаак) обещал приготовить «лучшее средство от похмелья — настоящий хаш».

Русская жена — мечта австралийца

Остальное русскоязычное население Сиднея разбросано по всему громадному мегаполису. Объединить его чрезвычайно трудно. Непосильную задачу, как уверяли меня новые австралийские знакомые, могла решить только такая энергичная женщина, как Наташа Киселева. Она организовала клуб русскоязычных женщин, где учила их английскому языку и принципам взаимоотношений с австралийскими мужьями.

Этот вопрос сегодня чрезвычайно актуален для Зеленого континента. Местные мужчины лет до 35, а то и до 40 делают карьеру. Выбившись в большие, средние или малые начальники, они с удивлением обнаруживают, что их коллеги или даже боссы слабого пола вовсе не жаждут выходить за них замуж. Можно, конечно, в этом случае через Интернет найти себе какую-нибудь филиппинку или тайку. Только зачем, если во Всемирной паутине есть многочисленные адреса и фотографии русских женщин — трудолюбивых, умных, интеллигентных и даже красивых?

После одного-двух электронных посланий очарованные австралийцы становятся постоянными клиентами межконтинентальных рейсов, а там и до свадьбы недалеко. Причем зачастую жениху уже очень за сорок, а невеста только-только получила диплом об окончании российского вуза. Женщины без высшего образования в Сиднее полтора десятилетия назад не котировались, и с тех пор картина не изменилась.

Идиллия в таких союзах длится, как правило, недолго. Австралийцы не могли понять, зачем их русским женам болтать с подругами на родном языке, чуть ли не каждую неделю собираться, да еще и дома, на вечеринки с пивом или вином, петь под гитару песни Вероники Долиной и Новеллы Матвеевой. Жены, в свою очередь, страдали из-за того, что без знания английского языка на работу можно устроиться только в магазин «Русский шансон» на Бондае, а муж выдавал на карманные расходы в неделю от 20 до 50 местных долларов.

Этих денег хватало на немудреную косметику, или на две пачки сигарет, или на чашку кофе с пирожным в престижном кафе в центре Сиднея. Правда, от щедрот своих главы семейств раз в три месяца имели привычку выводить супруг в магазины готового платья или обувные супермаркеты. О разводе же для тех, кто хочет остаться в Австралии, не могло быть и речи. Только через пять лет после заключения подобного брака можно получить документы, разрешающие остаться здесь.

Вот и приходилось жить по принципу «стерпится — слюбится». Тем более что многие женщины забрали из России или стран бывшего Союза своих стариков и просто отрезали себе путь назад. Из семейного лабиринта каждый искал свой путь. Врач из Минска, отбыв «пятилетку», подтвердила свой медицинский диплом и получила работу в престижной клинике. Молодая выпускница педагогического университета из поволжского региона очень быстро нашла себе «подружку». Для мужа «ее» зовут Лариса, а на самом деле — Антон. Родом из Харькова.

Феномен «великого и могучего»

Пожилых русскоязычных жителей, которым английский язык выучить чрезвычайно трудно, правительство Австралии окружило заботой и вниманием. По государственному телевидению раз в две недели показывали новый фильм на русском языке и ежедневно транслируют выпуски новостей. Подобные программы есть и на венгерском, греческом, португальском, китайском и многих других языках. Удивительная все-таки страна Австралия! Здесь, как в салате, перемешиваются представители разных народов, сохраняя свою национальную самобытность и становясь при этом патриотами новой родины.

Во многих медицинских учреждениях Сиднея есть переводчик, помогающий больному общаться с врачом. Должность эта считается очень престижной, и, чтобы занять ее, нужно сдать специальный экзамен на владение медицинской терминологией и психологические тесты. Мой сиднейский знакомый Владимир Дубоссарский выдержал это испытание с честью. Переводит он не только с русского, но и с украинского, польского и венгерского.

Начинал полиглот и выпускник ВГИКа свою трудовую карьеру в Австралии с мытья посуды в третьеразрядной закусочной. В Сиднее Владимир живет уже очень давно. Из Москвы уехал на волне диссидентских настроений в эпоху застоя. Кроме основной работы он сотрудничал с русской редакцией «Радио Австралия». Всего в ее штате три человека, причем все они представляют разные волны эмиграции. Вопреки расхожему мнению, прекрасно уживаются друг с другом.

— Противоречия, конечно, существуют. Нас не приглашают на Пасху и Рождество, которые празднуются в православных храмах, мы не слишком привечаем «харбинцев» на своих праздниках, — утверждал истинный житель Бондая Владимир Дубоссарский. — И местные газеты на русском языке читаем разные. Либеральная интеллигенция последней волны предпочитает «Горизонт», а «старая гвардия» — декларирующий принципы православия еженедельник «Единение». Только мы изначально обречены на совместное существование. Ведь русских школ ни в Сиднее, ни в Мельбурне нет, потому что нет районов компактного проживания выходцев из бывшего Союза. Все они почему-то хотят, чтобы дети говорили по-русски. Вот и приходилось для этого водить их в воскресные школы при православных храмах. Даже убежденные атеисты шли на это. Выбор был только в одном: где-то учили по советским учебникам, где-то — еще по старым, дореволюционным, с буквами «ъ». Самое интересное, что даже в третьем поколении многие эмигранты говорят по-русски, хотя в Америке или Израиле даже дети забывают язык».

Объяснение этому феномену дала случайно встреченная в центре Сиднея пожилая пара. Услышав мой разговор с московским коллегой, «аборигены» сами подошли к нам.

— Вы знаете, как приятно услышать родную речь! Мы ведь за все время жизни в Австралии так и не обзавелись друзьями среди местного населения. Только с русскими и дружим. Дети наши тоже стараются общаться между собой, — утверждает гражданка Австралии Пелагея Соколова.

Невероятные олимпийские истории

У автора этих заметок сложилось впечатление, что русские переселенцы передали австралийцам свои лучшие черты: оптимизм, радушие, гостеприимство. До сих пор до мельчайших подробностей помню две истории, случившиеся во время Олимпиады 2000 года.

Со свободными помещениями в Сиднее тогда было напряженно. Вот и пришлось официальным спонсорам российской сборной для приемов с участием олимпийских чемпионов и призеров снять под временный офис какой-то ангар, расположенный у черта на куличках. Журналисты должны были добираться туда специальными автобусами-«шаттлами». По расписанию они должны были отходить в 12 часов и в 12:30, но вместо двух автобусов подали один. Естественно, в 12:15, о чем репортеров предупредить позабыли. Возникла форс-мажорная ситуация, а поспеть на брифинг с участием Светланы Хоркиной нам с московским коллегой было просто необходимо.

О том, чтобы поймать такси в Сиднее, не могло быть и речи — все машины были отданы в распоряжение чиновников МОК.

Мы ребята тертые, решили тормозить частника. Буквально со второй попытки это удалось. Смущало лишь то, что в малолитражке кроме водителя на переднем сидении находилась его жена, а на заднем — стремянка и прочий строительный инвентарь, видимо только что купленный. Показав водителю адрес, мы услышали страстный монолог, из которого поняли только одно: самим нам туда не добраться.

Как вы думаете, что сделал австралиец? Он высадил на обочину дороги супругу вместе со стремянкой и отвез нас в спонсорский офис. Мы как раз поспели к началу пресс-конференции. Взять деньги «оззи», как называют жителей Зеленого континента, категорически отказался. После того как мы вручили ему российские значки, наш новый знакомый расплылся в улыбке, сказал, что это самый счастливый день в его жизни, и пригласил на следующий день отужинать у него дома. Наверное, до сих пор обижается, что не пришли.

Столичный журналист, с которым вместе мы так лихо тормознули австралийского частника, вообще был в Сиднее героем дня. С размещением в олимпийских столицах всегда проблемы, а в расположенном вдали от проторенных туристических троп Сиднее поселить миллион гостей было задачей сложнейшей. Для журналистов, правда, предлагали места в специальной деревне, под которую переоборудовали на время Игр студенческий кампус. Коечка в двухместном деревянном домике с минимумом «излишеств» стоила сто долларов. Не австралийских даже, а американских.

Автор этих заметок решил квартирный вопрос, найдя в Интернете адрес наших бывших соотечественников. Московских же журналистов согласился приютить фотокорреспондент, раньше работавший в одной из российских газет, переехавший в Австралию и имевший свой дом в Сиднее. Он заранее взял с бывших коллег весьма приличную сумму, а уже на месте выяснилось, что в арендованном доме не семь комнат, а всего лишь пять.

Одна избалованная дама категорически отказывалась ночевать в одном помещении с мужчиной, хотя тот вроде бы ни на что не посягал. В результате бедолага (назовем его Эдиком) вынужден был в первый же день, а точнее, в час ночи покинуть негостеприимное жилище. В грусти и печали Эдик брел по пустынной улице и обратил на себя внимание двух сердобольных австралиек. Они оказались медсестрами из госпиталя. Пригласив московского гостя в служебное помещение, они быстро выяснили, что из всех языков он владеет только русским.

Тотчас же был вызван эмигрант из России во втором поколении, и часам к трем ночи о грустной истории Эдика знал весь персонал больницы. На «консилиуме» постановили вручить бедолаге ключ от дома одного врача, который на время Олимпиады перебрался к детям. Об арендной плате даже речи не шло. Стоит ли удивляться, что Эдик задержался в Австралии и покинул гостеприимный Зеленый континент только через две недели после окончания Игр?

В последние годы поток русскоязычных переселенцев в Австралию не сокращается. Местные власти поощряют приезд высококвалифицированных специалистов, особенно компьютерщиков. Немного опасаются на Зеленом континенте русской мафии. Только если она до сих пор не обосновалась на Бондае, бояться сиднейцам нечего.