Все народы с древних времен сохраняют не просто понятие о смерти как о завершении определенного жизненного цикла, но передают из поколения в поколение мифы, сказания, ритуалы, которые должны придавать уходу в мир иной торжественность и значительность. У некоторых народов сам процесс умирания человека, животных противопоставляется некоему золотому времени, когда всё и все были вечно молодыми и не нуждались в прерывании жизни. В силу провинности или некоего нарушения природы вещей человек стал умирать, чтобы когда-нибудь возродиться. Другие считают, что смерть наступает в силу необходимости наказания за проступки, ошибки и неповиновение, которые мешают человечеству стать совершенным.

СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ ПРЕДАНИЯ

В зависимости от отношения народов и племен к тем или другим культурным сообществам обряды, сопровождающие смерть, носят трагический или праздничный характер, связываются с мировыми религиями и учениями или языческими обрядами, обращенными ко всему, что происходит в природе. Наиболее древние понятия о смерти сохранены у индейцев Америки, среди которых распространен миф, по которому люди умирают потому, что сделаны из непрочного материала: глины, прутьев, травы. Выходцы из племен пуэбло практично и трезво объясняют это непреодолимое событие тем, что жизнь на земле требует разнообразия и привлекательности, что может осуществляться лишь со сменой поколений.

В мифологических концепциях африканских народов, стоящих на сравнительно низких ступенях развития, сохраняется объяснение смерти как явления, которым боги награждают человечество за то, что оно очень много спит и попросту просыпает свое бессмертие.

В христианской мифологии идея «первородного греха» связана со смертью как одной из форм наказания, наложенного Богом на Адама и Еву и их детей, изгнанных из рая и обязанных искупать свои поступки.

Естественно, что понятие смерти сопровождается у разных народов и с реальными образами — старухи, скелета с косой, карнавальным обрядовым чучелом, которое нужно сжигать, или же в образах царей-искупителей, которые, соглашаясь на добровольную смерть, становятся жертвенными личностями во имя спасения собственного племени, народа, даже большой страны. Естественно, что ритуалы смерти, связанные с «божественными царями, вождями», сохранившиеся на протяжении долгого времени, были детально изучены и описаны, потому что подробно отражали жизнь и быт разных народов.

Древний Египет, Африка — центры древнейших цивилизаций и, одновременно, места сохранения самых удивительных первобытных обрядов. Еще в начале ХХ столетия вдоль побережья Белого Нила расселялись племена шиллуков, с глубочайшим почтением относившихся к своим предкам и стадам полудиких животных, обеспечивавших им жизнь. Дары природы давали полноту жизни всем членам племени, а барометром обилия и благополучия мог выступать только их любимый и почитаемый правитель — царь, в котором помещалась душа полубога Ниаканга, породившего все племена шиллуков.

Жрецы, общинники да и сами цари испокон веков были уверены, что сохранять благополучие племен может только сильный и здоровый царь, которого оберегали на охоте и в повседневной жизни, протекавшей во многих специально построенных домах и хижинах столицы — Фошады.

Многочисленные жены гарема ухаживали за царем, охранники исполняли любое его желание. Но как только одна из официальных жен жаловалась жрецу на неспособность мужа полноценно исполнять супружеские обязанности, любимому правителю давали знать о необходимости подготовиться к смерти, покрывая колени и лицо его во время отдыха белой тканью.

Вскоре следовала и казнь — ритуал, прошедший через множество поколений и никогда не нарушавшийся. Специально для этого случая строили хижину, куда вводили царя и красивую девушку, достигшую брачного возраста. Голову царя укладывали на передник девственницы, а вход в хижину замуровывали, обрекая пару на смерть от голода и духоты. Во время медленного и тяжелого ритуального умирания подданные радовались и танцевали, потому что естественная смерть правителя должна была привести к массовому падежу скота, гибели урожая на полях и повальному мору воинов, которые должны защищать племя.

В древнейшей греческой цивилизации, на острове Крит, правитель совершенно не желал умирать по прихоти или по желанию народа. Но человеческая жертва была необходима для всенародного праздника, как того требовал оракул Бога Зевса на горе Иде. В конце восьми лет правления Миноса государство облетела весть о потребности принесения в жертву чудовищу Минотавру афинских девушек и юношей, которых он якобы сжирал, гарантируя благоденствие остальным грекам.

Интересно, что царя Крита персонифицировали с Солнцем, дававшим силу правителю после жертвы, так что юноши и девушки, обреченные на смерть, сжигались в огне массового ритуала, когда дико плясали вакханки, акробаты затевали спортивные танцы с животными.

Старая легенда рассказывает о ритуале с человеком из бронзы — Талосе, который прижимал к себе людей и прыгал с ними в огонь, где те поджаривались заживо. Якобы бог-кузнец Гефест подарил Талоса царю Крита, мистически «украсив» головой тельца. Возможно, этот Талос был ни кем иным, как Минотавром.

Исследователь Джеймс Д.Фрезер предполагает, что статуя никуда не прыгала, а служила полой печью, в которой людей во время праздника в честь солнца зажаривали или с опущенных рук которой одурманенные оглушенные жертвы скатывались вниз, в подземелья с огнем. Ритуал сопровождался празднеством в честь плодородия, грядущего изобилия и побед над врагами. Только на первый взгляд кажется, что в таком «празднике» много фантастического, однако ритуальная статуя Молоха с головой теленка много позднее существовала в Карфагене и ее использовали для принесения в жертву детей. Подобные культы существовали у семитов с их Ваалом, на острове Сицилия у тирана Фалариса.

ПОГРЕБЕНИЯ ПО ПРЕДСТАВЛЕНИЯМ

Ритуалы, ритуалы... Только кажется, что в ХХ веке похороны свелись к печальным процессиям и переживаниям грустного момента расставания. В разных уголках планеты ритуал прощания растягивают на длительное время, верят, что душа умершего продолжает наблюдать за покинутыми родственниками и даже может помогать или мешать им в повседневной жизни.

Например, члены племени торайя на острове Сулавеси (Индонезия) этому процессу уделяют и очень большое внимание, и много времени. Искусно разрисованные усыпальницы, деревянные скульптуры умерших, своеобразно разукрашенные и убранные склепы с удовольствием показываются туристам, включаются в экскурсионную деятельность и народные гуляния.

Церемония похорон у торайя представляет сложную процедуру, символику которой непосвященный не в состоянии понять. Первые три дня покойник остается в своем доме, в окружении членов семьи. На четвертый день происходит «пеленание» тела наподобие мумии. Во время ритуала родственники отрывают куски от своих одежд и вкладывают их между слоями ткани, используемой для убранства тела. Умершему устраивают усыпальницу, где его оставляют на месяцы, а иногда — на годы, пока идет подготовка к завершающему празднику. Все это время о покойнике говорят как о «спящем». Он окружен самыми роскошными предметами утвари, при нем постоянно находятся члены семьи или слуги, которые поддерживают вокруг чистоту. Все верят, что душа «спящего» собирается все это время в далекий путь — в страну духов.

Усыпальницы торайя строят на высоких сваях, а изогнутые кверху крыши складывают из расщепленных стволов бамбука. Наружные поверхности стен покрывают орнаментами, изображающими фрагменты окружающей природы — листья, переплетенные корни, морские растения, животных. На всех ритуальных сооружениях изображено восходящее солнце. Одновременно готовят и «лаккин» — громадный катафалк, на котором отвозят усопшего в «поле смерти».

А потом наступает самый торжественный и праздничный момент во всем ритуале. Вокруг «поля» устраивают временные жилища для всех родственников и друзей, которые в течение семи дней танцуют «танцы смерти», пьют много рисового пива — туаку и вспоминают разные моменты общения с уходящим в другой мир. Обряд достигает кульминации, когда тело помещают на специально построенное возвышение, рядом с которым обязательно ставят тао-тао — скульптуру ушедшего человека. Глаза изготавливают из морских ракушек, а голову украшают рогами буйвола. Забота о давно скончавшемся человеке доходит до того, что к подножию возвышения кладут заколотого буйвола, чтобы «накормить» усопшего перед дорогой. В последний день торжественной церемонии процессия с тао-тао приближается к склону известняковой горы, где вырублена погребальная ниша. Скульптуру устанавливают прямо перед входом, откуда члену семейства будет удобно взирать на суету жизни.

Археологические раскопки древних поселений и языческих курганов в Европе и Азии свидетельствуют, что народы, населявшие эти земли или кочевавшие по ним, хоронили своих усопших пышно и торжественно (во всяком случае вождей, предводителей племен), потому что и по сей день древние курганы «выдают» историкам большое количество украшений, боевое оружие, части одежды, выполненные из золота, серебра, бронзы, остатки утвари, убранства коней и даже детали колесниц.

Однако самые удивительные и разнообразные обряды и представления сохранились от христианских процедур, обычаев и правил, которые сопровождали не только сам обряд погребения скончавшихся, но и все, что было связано с культом мертвых. Еще в средневековых летописях Европы говорится о том, что обычай средневековых христиан требовал, чтобы их хоронили либо в церквях, либо на прилегающей территории. Более почетные члены общины, а может быть, и более богатые, занимали места в галерее вокруг церкви, в то время как бедняки и простые прихожане получали места где попало, а иногда и в общих могилах, где хоронилось сразу от 50 до 500 человек.

Во времена Франсуа Рабле черепа и кости валялись на кладбище повсюду и служили нищим и бродягам подпорками или сиденьями, так что описанная Шекспиром история с черепом Гамлета была не исключением.

Более того, со времен Людовика Святого кости из захоронений наиболее знаменитых людей — правителей, священников или монахов — выбирались и демонстрировались народу. Некоторые из них, если удавалось доказать, что они принадлежали известным личностям, даже выкупались, воровались, выпрашивались для заключения в специальные золотые, стеклянные, серебряные сосуды, хранилища-реликварии, чтобы служить своеобразными не языческими, но христианскими реликвиями, оберегающими владельцев от множества напастей. Те же из христиан, кто был беден и бездомен, попросту приходили на кладбище посмотреть на кости, сваленные в кучи в оссуарии — хранилища наиболее священных, почитаемых останков.

ЗАХОРОНЕНИЯ СРЕДИ... ЖИЗНИ

Именно с этих самых оссуариев большие открытые кладбища постепенно превращались и в места для зрелищ, и в места для встреч, проведения массовых акций, наконец, в места проживания особого рода людей. Средневековые кладбища превращались не только в места, где хоронили, но в центры социальной жизни, заменившие собой римские форумы. Кладбища обладали правом убежища, потому что на них всегда среди могил находились захоронения «святых». Сфера действий светских властей заканчивалась перед входом в церковную ограду, но мир мертвых служил и очень активно для мира живых — торговцев, преступников, проституток, влюбленных, незаконнорожденных и отринутых обществом людей. Наступали времена, когда функция убежища даже преобладала над функцией места погребения. Люди, поселившиеся в склепах, отказывались оттуда уходить, довольствуясь клетушками над погребальными галереями и нисколько не смущаясь повседневным зрелищем похорон прямо рядом с их жильем. В любом европейском сельском или городском поселении именно кладбище было самым шумным местом, охваченным суетой, торговлей, публичными делами.

Судебные заседания очень часто проходили под открытым небом, близ церкви и на кладбищах. И в них участвовали графы и государственные центенарии. Достаточно вспомнить, что в ХV веке Жанну д’Арк судили именно на кладбище Сент-Уан в Руане, так же как сотни преступников, о судьбе которых судьи желали объявить как можно большему количеству свидетелей.

На кладбищах могли происходить и сделки — торговые и юридические. Так, например, кутюмы предусматривали проведение на кладбищах процедуры отказа вдовы от долгов своего мужа, для чего прилюдно она должна была положить на могилу мужа его пояс, ключи и кошелек, что свидетельствовало об искренности и невозможности осуществить платежи и долговые обязательства. Неудивительно, что на кладбищах стал размещаться сервис для удобства жителей и посетителей.

Еще в XII веке на французских кладбищах появились хлебопекарни, места для собраний и прогулок, небольшие рынки, ярмарки, лотки и даже суды. Сохранились документы, свидетельствующие о том, что в специальных лавках среди могил и коллективных захоронений торговали вином и пивом, да еще при этом пользовались иммунитетными льготами.

Лишь в ХVI–ХVII веках удалось выселить с территории кладбищ некоторых торговцев и ремесленников. Но еще в 1405 году на Нантском соборе было принято решение, воспрещающее плясать на кладбище, играть в какие бы то ни было игры, собираться для участия в представлениях мимов, жонглеров, бродячих музыкантов, шарлатанов.

Еще в ХVIII–ХIХ веках на кладбище Невинноубиенных младенцев зеваки прогуливались, глазея на прилавки книготорговцев, бельевщиков, галантерейщиков. Несколько веков кладбища Европы представлялись общественным местом, центром коллективной жизни — игр, свиданий, дурных промыслов, торговли, что по своим объемам и грандиозности превосходило скорые и суетливые похороны или установку случайного памятника либо надгробной плиты.

ПРОГУЛЯЕМСЯ ПО КЛАДБИЩУ...

Проходят века, меняются нравы. Вырастающие города и деревни постепенно вытесняют за свои границы кладбищенские комплексы, а быстротекущие события предусматривают совершенно философское и прагматическое отношение ко всему культу мертвых. Кладбища задумываются и выполняются наподобие плохих или хороших английских парков, где среди систематично расположенных памятников, крестов, скульптур и надгробий много зелени, чередуются элементы искусства или природы, как это происходит во Франции, Англии или в Америке. Каменные монументы посвящаются избранным, и они — не просто источники вдохновения скульпторов и художников, а скорее символы проходящих эпох, напоминающих о себе новым поколениям.

День поминовения усопших становится не просто равным дню похорон и прощания с человеком, покинувшим общество, но чуть ли не более важным, потому что приобщает пришедшего на кладбище к историческим событиям, отмеченным талантом самых известных мастеров Франции, Америки, Англии или России.

В живописи и гравюре получает распространение жанровый сюжет: коллективное поминовение усопших. Это общегражданский ритуал, приравненный к общению с традициями своего народа или своей страны. Для французов это посещение кладбища Пер-Лашез, для американцев — кладбища Маунт-Оберн в штате Массачусетс, для россиян — могилы неизвестных солдат.

Ритуалы захоронения частных лиц стали поспешными и чрезвычайно скромными, зато все большую помпезность и торжественность получают мемориалы в честь солдат, погибших, защищая исторические и национальные ценности.

Ритуалы вместе с памятниками, рождаясь в разных странах и у разных народов, превосходят религиозные и националистические догмы. Во Франции удостоены надгробного мемориала жертвы гражданской войны в период Французской революции. Подобное же слияние культа мертвых с патриотизмом произошло в начале ХХ века в Соединенных Штатах Америки, где были созданы мемориалы президентов страны Джорджа Вашингтона, Томаса Джефферсона, Авраама Линкольна.

Все проявления новой чувствительности пришли к коллективному обряду, в котором все подчинено высокой и светлой любви к Отечеству. Связь между смертью отдельного человека и обществом оставалась нерушимой тысячелетиями, изменяя лишь свою обрядовую сторону.