Литературные сюжеты Парижа
ЯРКИЙ МИР
«Секретные материалы 20 века» №3(441), 2016
Литературные сюжеты Парижа
Владислав Желтов
журналист
Санкт-Петербург
2997
Литературные сюжеты Парижа
Франция. Париж

«Парижские тайны» — конечно же, прежде всего — название приключенческого романа Эжена Сю, крестной матерью которого, кстати, была жена генерала Бонапарта, а еще и императрица Жозефина Богарне.

«Парижских тайн» Эльдара Рязанова набралось на цикл телепередач и книгу. У автора этих строк и возможности, и желания скромнее. Тем более что он впервые побывал в столице Франции только недавно. И все же…

С чего начать? Пожалуй, с собора Парижской Богоматери. Шедевр готической архитектуры строился без малого двести лет (строительство началось в 1160-х, а завершилось в 1340-х). Но уже около 1200 года при соборе существовала школа, в которой преподавал обожаемый учениками философ Пьер Абеляр. Острослов, он постоянно насмехался над учеными мужами своего времени. В его поведении власть предержащие усмотрели ересь. Абеляр был вынужден покинуть школу и переселиться на левый берег Сены. А поскольку ученики последовали за учителем, он открыл собственное учебное заведение, которое со временем трансформировалось в университет — знаменитую ныне во всем мире Сорбонну.

Пьер Абеляр страстно влюбился в племянницу хозяина дома, в котором поселился. Элоиза ответила взаимностью и родила от любимого человека ребенка. Разгневанный дядя оскопил Абеляра… Влюбленных разлучили. До конца жизни Пьер и Элоиза жили в разных монастырях, но не прекращали переписку. Соединились они только после смерти — их похоронили в соседних могилах на кладбище Пер-Лашез…

Не правда ли, сюжет достойный автора «Собора Парижской Богоматери»?

Ко времени создания Виктором Гюго этого романа Нотр-Дам, бывший средоточием духовной власти и духовной жизни города, пришел в упадок. Особенно большой урон был нанесен храму во время Великой французской революции, когда наиболее яростные повстанцы принялись разрушать статуи царей иудейских, приняв их за французских королей. По невежеству…

Значимость Нотр-Дама немного возросла после того, как в 1804 году в соборе Наполеон был провозглашен императором. Однако к тому времени стены собора настолько обветшали, что при создании величественной обстановки для процедуры коронации их пришлось задрапировать.

Возрождение былого величия (и реставрация!) началось во многом благодаря Виктору Гюго, который привлек внимание французов к Нотр-Даму романом «Собор Парижской Богоматери», опубликованным в 1831 году и моментально ставшим, выражаясь современным языком, бестселлером. «Собор Парижской Богоматери еще и теперь являет собой благородное и величественное здание, — писал Гюго. — Но нельзя не скорбеть и не возмущаться при виде бесчисленных разрушений и повреждений, которые и годы и люди нанесли почтенному памятнику старины… На челе этого патриарха наших соборов рядом с морщиной неизменно видишь шрам. Tempus edax, homo edacior, что я охотно перевел бы так: «Время слепо, а человек невежествен». (Латынь; в оригинале: «Время прожорливо, человек еще прожорливей».)

Литераторы сослужили неоценимую услугу — с интервалом в полтора столетия — еще одному, ныне парижскому, шедевру, живописному, «Моне Лизе». Хотя великое творение Леонардо да Винчи далеко не сразу обрело свое пристанище в Лувре...

В 1516 году да Винчи прибыл во Францию по приглашению короля Франциска I. С собой он привез всего три живописные работы, одна из них — портрет «флорентийской женщины, написанный с натуры». Полное название — «Портрет госпожи Лизы Джокондо» — появится позже.

Это творение гениального Леонардо знакомо со школьной скамьи, кажется, всем. Не знаю, как другим, а нам, насколько я помню, учитель истории (дело было в 60-е годы прошлого века) происхождение названия «Джоконда» объяснял так: флорентийка Лиза была замужем за своим земляком Франческо (дель) Джокондо, а вот «Мона» с подачи учителя воспринималась нами как… ее девичья фамилия! Значительно позже я узнал: «мона» — упрощенное написание «монна», что, в свою очередь, является сокращением от ma donna («моя госпожа»)…

После смерти Леонардо да Винчи следы «Джоконды» на несколько десятилетий теряются. В 1590-х портрет был обнаружен в… ванной комнате дворца Фонтенбло. Но и после того, как он оказался в Лувре, на него долго никто не обращал внимания. Ни посетители, ни искусствоведы. Пока в середине XIX века поэт-романтик Теофиль Готье, составлявший путеводитель по музею, не назвал «Мону Лизу» «восхитительной Джокондой» и не написал: «На губах этой женщины всегда играет чувственная улыбка, она как бы насмехается над своими многочисленными поклонниками…»

Над многочисленными особенно в наши дни. Такого столпотворения как в Зале сословий, где экспонируется этот шедевр Леонардо, пожалуй, нет ни в каком другом музейном зале в мире. Даже если вам удастся пробиться через толпу, приблизиться к «Джоконде» не получится — помешает ограждение. Не удивительно, что портрет не производит и не может произвести впечатления на большинство посетителей. Он небольшого размера, и ни о какой «загадочной улыбке» говорить не приходится, а если кто и говорит, то судя по репродукциям.

Опять же со школьных времен мне, человеку неравнодушному к искусству во всех его проявлениях, в том числе и поэтическому, помнятся строки из «Облака в штанах» Владимира Маяковского — обращение к Марии Денисовой (нам говорили: к Лиле Брик!): «Ты — Джиоконда, которую надо украсть…»

21 августа 1911 года «Джиоконду» украли! Под подозрение попал художник Пабло Пикассо, а поэт Гийом Аполлинер и вовсе был арестован. Похитителем же оказался рядовой сотрудник Лувра Винченцо Перуджа. Ему, итальянцу по происхождению, что называется, «за державу было обидно». А по необразованности он не ведал, что шедевр его великого соотечественника оказался во Франции вполне законно; несчастный, он считал, что французы «Джоконду» похитили. И ответил тем же… В декабре 1913 года «Мона Лиза» вернулась в Лувр.

Она четырежды становилась объектом вандализма. Последний раз 2 апреля 2009 года. Женщина швырнула в пуленепробиваемый «контейнер» чашкой, потому что не получила французского гражданства… К сожалению, это была россиянка. Отчаявшаяся.

Внимание к «Джоконде» возросло и после выхода в свет в 2003-м детективного триллера американского писателя Дэна Брауна (а тремя годами позже и кинематографического триллера Рона Ховарда) «Код да Винчи». И в скопище людей чаще звучало «Браун», чем «Леонардо»… Притом что Мона Лиза не является закодированным вариантом древнеегипетских имен Амона и Изиды (Амон Л, Иза).

Что же касается с недавних пор бытующего предположения, что портрет Лизы Джокондо не что иное, как «шутка гения», то есть автопортрет самого Леонардо, оно, оказывается, имеет право на существование… В своих путевых заметках я отметил: «Джоконда — как магнит. Около нее столпотворение. У Рафаэля — пустынно. А ведь в Дрезденской картинной столпотворение, пусть и не такое, у его Сикстинской Мадонны...»

К счастью, столпотворения нет ни у Ники Самофракийской (скульптура вообще установлена на лестничной площадке), ни у Венеры Милосской. Не потому ли, что не фигурируют в известных литературных произведениях? А между тем…

По возвращении из Франции первой книгой, которую я взял в руки, была «Как нарисовать птицу» российского режиссера Игоря Владимирова. И — не иначе как мистика! — читаю о посещении Игорем Петровичем Лувра во время его первого выезда за рубеж: «О Венере Милосской, у которой я простоял полчаса, можно слагать стихи. Это произведение потрясающей гармонии. Нечто подобное я испытывал, когда разглядывал Сикстинскую Мадонну. Можно стоять часами и восторгаться…»

Интересна и таинственна история обретения Венеры Милосской. В 1820 году французский моряк Оливье Вутье, сойдя на берег на острове Милос в Эгейском море, решил вместе с местным крестьянином поискать на развалинах амфитеатра древности. Чтобы подзаработать. Ну и откопали они, извините, «голую бабу». Получить разрешение на вывоз скульптуры Вутье не удалось, и он на свою находку махнул рукой. Разрешение получил другой французский моряк, офицер Жюль Дюмон-Дюрвиль. Когда он из Стамбула вернулся на Милос, Венера уже находилась на борту русского корабля, который нанял турецкий чиновник для транспортировки скульптуры в столицу Османской империи… В общем, еще один сюжет для приключенческого романа. Да! Рук Венера лишилась во время конфликта между французами и турками, которые препятствовали ее вывозу за пределы империи. Несмотря на это, власти, взбешенные тем, что такая ценная находка ушла от них, приказали подвергнуть наиболее влиятельных жителей острова публичной порке…

Эйфелева башня. Один из символов Парижа. Сконструирована она была инженером Гюставом Эйфелем и возведена как экспонат Всемирной выставки 1889 года. Создание столь грандиозного инженерного сооружения было встречено в штыки творческой интеллигенцией. В 1887 году триста писателей и художников (среди них Александр Дюма-сын, Ги де Мопассан, композитор Шарль Гуно) направили протест в адрес муниципалитета, характеризуя конструкцию как «бесполезную и чудовищную», «гротескное сооружение». Позже Ги де Мопассан регулярно обедал в ресторане на первом уровне башни. Свою беспринципность объяснял он так: «Это единственное место во всем Париже, откуда ее не видно». Но демонтажа Эйфелева башня избежала только потому, что могла служить антенной беспроволочного телеграфа, то бишь радио…

Еще одна достопримечательность французской столицы — Триумфальная арка. (Отсыл к одноименному роману Эриха Марии Ремарка неправомерен, и тем не менее пренебрегать им нельзя.) Возведение начато в 1806-м при Наполеоне I «в честь французских побед и великого полководца», а завершилось лишь в 1836 году; король Луи-Филипп вторую часть посвящения аннулировал.

Через арку не раз триумфально проходили завоеватели. В 1871 году прошли генералы, офицеры и солдаты прусской армии. После чего парижане жгли костры, таким образом уничтожая следы немецких сапог…

Между прочим, среди проектов Триумфальной арки был и довольно-таки экзотический; будь он принят, стоял бы на Елисейских Полях огромный слон, из хобота которого извергался бы фонтан воды…

175 лет назад, 14 декабря 1840 года, через Триумфальную арку провезли катафалк с телом Наполеона, доставленным с острова Святой Елены. Около полумиллиона бонапартистов вышли проводить в последний путь своего императора. Виктор Гюго вспоминал: «Казалось, будто весь Париж переместился в одну часть города, как вода в вазе, которую наклонили».

Похоронен Наполеон в соборе Дома инвалидов. В самом же Доме инвалидов сейчас Музей армии, в экспозиции — личные вещи императора: походная палатка, шляпа, плащ. И конь Визирь. Чучело, разумеется, к настоящему времени треснувшее по всему корпусу в районе передних ног. Визирь сопровождал Наполеона и в походе в Россию…

Вокруг гробницы по каменному полу инкрустация — названия городов, взятых Наполеоном. В их числе — Москва. Тот же Игорь Владимиров обратился к гиду с вопросом: «Разве французы рассматривают Москву как победу Наполеона?» — «Да, ведь русские оставили город…»

В 2002 году в очередной раз возник вопрос эксгумации тела Наполеона. Вновь заговорили о том, что его останки были заменены на останки метрдотеля Жана Батиста Киприани. Что император был отравлен мышьяком, а не умер от рака. Министерство обороны разрешения на эксгумацию не дало, а так, глядишь, одной-двумя тайнами Парижа стало бы меньше, но выиграли ли бы от этого мировая литература и Франция — не знаю…


30 января 2016


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847