28 декабря 1908 года Италию поразил один из самых разрушительных природных катаклизмов за всю историю страны. Землетрясение, достигшее 10 баллов по шкале Меркалли, всего за несколько секунд полностью уничтожило Мессину, в то время второй по величине город на Сицилии и третий по объему грузооборота итальянский порт. Трагедия случилась в 5.21 утра, когда подавляющее большинство горожан еще крепко спали. Считается, что именно это стало причиной такого огромного количества жертв: по приблизительным подсчетам, более 95 тысяч человек, включая погибших в регионе Калабрия.

Неосмотрительная легкость бытия

Иоганн Вольфганг Гете, посетивший Мессину четыре года спустя после того, как в землетрясении 1783 года погибла треть ее населения, с удивлением писал о том, насколько быстро из памяти горожан испарились ужасы минувшей катастрофы. Тридцать тысяч жителей Мессины вели, по сути, цыганскую жизнь, однако все до единого, по описанию Гете, «с легкомысленным весельем предавались радостям текущего момента». Ночуя в наспех построенных деревянных бараках и под платяными навесами, проводя добрую часть суток под открытым небом, нищие и полуголодные, они были счастливы уже тем, что остались в живых.

Это умение довольно легко претерпевать любые несчастья жители Мессины приобрели с опытом. Природные катаклизмы на Сицилии всегда были обычным явлением, и населению острова ничего не оставалось, как научиться воспринимать их как нечто неизбежное, чего никак нельзя предугадать и о чем, следовательно, переживать особо не стоит. После разрушительного 1783 года земля под Мессиной волновалась еще не раз — в 1894, 1895, 1896, 1905, 1906 и 1907 годах. Масштабы этих землетрясений были, правда, намного скромнее, ну а память о них — еще короче.

Суеверный страх перед стихией исчезал так же быстро, как следы разрушений с городских улиц. В Мессине здания привыкли восстанавливать на скорую руку: их возводили прямо на земле, без фундамента и обвязок, с неустойчивыми деревянными перекрытиями и стенами из булыжника. Пустоты в стенах заполняли смесью из кусков пемзы и костей домашних животных, замешенных на плохой известке. Вопреки указу короля Фердинанда IV, который ограничивал возможную высоту построек в прибрежных зонах Мессинского пролива, низкие здания из экономии надстраивали дополнительными этажами.

Об удручающем качестве городских строений накануне катастрофы 1908 года свидетельствует доклад члена Итальянского Географического общества Марио Баратты. Выясняя причины столь значительных разрушений, которые повлекло за собой землетрясение, ученый утверждает следующее: «В Мессине царило самое бездумное роскошество, которое только можно себе представить. Прежде всего, здания были слишком высокими: двухэтажные дома достраивали сперва до трех, потом до четырех и даже до пяти этажей. Примитивная структура стен, которая, с большой вероятностью, могла бы выдержать подземные толчки, будучи хотя бы немного укреплена, в пароксизме 28 декабря мгновенно обрушилась...». И далее: «В отделке фасадов самых богатых зданий наблюдалось подлинное излишество. Но их облицовка, не составляя со структурой стен единого корпуса, во время землетрясения отделилась, и стена, уменьшенная таким образом в толщине, не имела возможности противостоять стихии. Отсюда наличие столь многочисленных разрушений, в которых, кажется, большие строения пострадали намного сильнее, чем бедные дома из глины и камней».

Хроника апокалипсиса

Последние часы перед трагедией жители Мессины провели в безмятежной атмосфере рождественских праздников. Воскресным вечером 27 декабря 1908 года в городском оперном театре давали «Аиду». Спектакль, по некоторым свидетельствам, закончился поздно, около часа ночи. Афиши на стенах возвещали о скором представлении «Богемы» и «Силы судьбы». Электрические фонари на городской набережной, установленные совсем недавно, освещали путь запоздалым прохожим.

Около пяти утра капитан Герман Фалькенбург, приняв на борт своего парома первых пассажиров, взял курс на Реджо Калабрию. Как вспоминал Фалькенбург позже, примерно на половине пути он услышал глухой протяжный рокот, похожий на усиленные в несколько раз раскаты грома. Через мгновение с разделенных проливом берегов Калабрии и Сицилии поднялись вверх два огромных столба густого дыма.

К тому моменту с Мессиной уже было покончено. Подземные толчки оказались настолько сильными, что стены зданий складывались, как карточные домики. Тысячи людей остались погребены под обломками, их крик о помощи раздавался единым хором по всему городу.

Многих смерть настигла прямо во сне. Выжившие при первых толчках искали спасения под кроватью, прятались между матрасами или в платяном шкафу. Кто-то пытался выпрыгнуть из окон при помощи простынь, кое-как привязанных к косяку. Эти простыни, утверждали очевидцы, колыхались потом на каждой улице — немыслимые белые пятна на фоне черных руин...

С началом землетрясения Мессина погрузилась в непроглядную тьму: линии электропередач были безнадежно повреждены, а с ними и вся система подачи газа и воды. В темноте, правда, она пребывает недолго — из-за лопнувших газовых труб город охватило пламя пожарищ.

Напоследок, как будто всего случившегося было недостаточно, стихия обрушилась на Мессину мощным цунами. Десятиметровые волны швыряли, как игрушки, пришвартованные в порту суда и уносили далеко в море обломки зданий. В пучине нашли свою смерть многие из тех, кому незадолго до этого удалось с трудом выбраться из-под развалин и прибежать на набережную, спасаясь от огня.

Силу овладевшего людьми ужаса хорошо иллюстрирует случай, произошедший с солдатом артиллерийского гарнизона Мессины. Волной его унесло в открытое море, где, по счастливой случайности, он был подобран на одну из лодок товарищами по несчастью и вскоре доставлен невредимым на берег. Едва почувствовав под собой землю, солдат кинулся бегом прочь и упал, обессиленный, только спустя одиннадцать часов, пробежав без остановки около девяноста километров!

Волнение моря в восточной части Сицилии продолжалось около суток. Обломки зданий и останки жертв были впоследствии обнаружены на побережьях Греции, Турции и Сирии.

Ждать нельзя спасать

Помощь пострадавшим в том землетрясении итальянские власти начали оказывать с очень большой задержкой. Впоследствии, в ответ на жесткую критику общественности, председатель Совета министров Италии Джованни Джолитти объяснил это тем, что первое сообщение о реальном положении дел в Мессине пришло к нему слишком поздно, только через 12 часов после начала катастрофы.

Автором сообщения, на которое ссылался Джолитти, был командующий торпедным катером «Спика» лейтенант Беллени, отплывший из Мессины около 9 утра в поисках работающего телеграфа. Срочная телеграмма была отправлена около часа дня из небольшого калабрийского городка Никотера — из-за бог весть каких бюрократических проволочек, она достигла своего адресата только спустя четыре с половиной часа.

В полемике вокруг медлительности итальянских властей потом выяснилось, что телеграмм на самом деле было несколько и некоторые из них ушли гораздо раньше упомянутой выше. Префекты сицилийских и калабрийских городов информировали столицу о разрушениях, вызванных отголосками землетрясения в Мессине. И пусть сама Мессина в них не упоминалась — стихия уничтожила в городе все существующие линии коммуникации, отрезав его от остального мира, — свидетельств вполне хватало, чтобы забить тревогу.

Еще не имея представления об истинных масштабах катастрофы, утренние газеты писали только о «нескольких погибших в Калабрии в результате землетрясения». Высшие чины продолжали до последнего сомневаться в необходимости принятия срочных мер, тогда как в кулуарах дворца Браски, где в то время располагалось Министерство внутренних дел Италии, уже распространялись слухи, что там, на Сицилии, произошло нечто гораздо более страшное, нежели банальный «несчастный случай» (так выразился Джолитти в телеграмме на имя префекта города Катанзаро). Журналистов, наводнивших министерские коридоры, глава правительства пытался образумить: «Подождите немного, прежде чем передавать новости в печать. Просто кто-то принял обвал нескольких домов за конец света!»

Когда подтверждения о трагедии были наконец получены, Совет министров Италии принял первые положения об оказании помощи пострадавшим. На разбор завалов были мобилизованы почти все национальные армейские подразделения. Для эвакуации раненых к месту катастрофы направилась дивизия военно-морского флота: броненосцы «Королева Маргарита», «Королева Елена», «Виктор Иммануил» и крейсер «Неаполь». Однако к тому моменту, когда итальянские корабли достигли Мессины, там уже вовсю действовали отряды спасения иностранных государств. Одними из первых, кто прибыл в разрушенный город, были русские.

Русские ангелы

Балтийская эскадра Российского Императорского военно-морского флота, возглавляемая контр-адмиралом Владимиром Литвиновым, стояла на якоре в порту Августа, провинция Сиракузы, на юго-востоке Сицилии, и, по особому соглашению с итальянскими властями, проводила в Средиземном море военные учения кадетов морской академии. Известие о катастрофе, постигшей Мессину, русские моряки получили вечером 28 декабря. На помощь пострадавшим незамедлительно отправились крейсер «Адмирал Макаров», броненосцы «Слава» и «Цесаревич».

По воспоминаниям некоторых моряков, участвовавших в спасательной операции, на набережной их уже ждали, крича, сотни людей. «Боже мой, каких только раненых они нам не приносили... — напишет матери один из членов экипажа «Адмирала Макарова», — без рук, без ног, голова в крови, кости переломаны... Наши же ухаживали за ранеными, как за своими родственниками».

В общей сложности, в Мессину прибыло около трех тысяч русских моряков. Некоторые из них прошли через Русско-японскую войну и осаду Порт-Артура, однако, по собственному признанию, им никогда не приходилось видеть таких ужасающих сцен, как в Мессине. Повсюду на развалинах сидели полуголые люди, которые руками рыли землю, пытаясь извлечь из-под обломков родных и близких. Другие, с обезумевшими глазами, бродили среди руин в поисках пищи и воды. В порванных ночных сорочках, едва прикрывающих тело, мокрые, грязные и босые, со свечными огарками в руках, они как будто изображали картину Судного дня.

Границы, отделяющей живых от мертвых, здесь, казалось, уже не существовало. Запах разложения, распространившийся повсеместно, создавал неотступное и навязчивое ощущение присутствия смерти. «Поначалу запах трупов и гниения действовал на меня очень сильно, но потом я к нему привык», — сообщит в письме домашним другой русский моряк.

Своей выносливостью, дисциплиной и чуткостью к раненым русские моряки поразили не только местных жителей, встретивших их почти как ангелов, сошедших с небес, но и военных из других стран. Как писала в те дни Daily Telegraph, «англичане работали отлично, так же, как и итальянцы, но, понятное дело, не имели надежды превзойти русских. Эти шли только туда, куда, казалось, ни один человек не способен пойти».

Завалы разбирали вручную, ориентируясь на стоны, доносившиеся из-под руин. Чтобы вызволить одного человека, иногда приходилось копать несколько часов подряд, нередко по соседству с полуобвалившейся стеной, грозившей в любой момент похоронить под собой спасателей. «Моряки осеняли себя крестом, посматривали на стену с подозрением и продолжали работать», — свидетельствовал потом командир одной из бригад.

Выживших в стихийном бедствии размещали на борту для последующей эвакуации в Неаполь и Сиракузы. Первую медицинскую помощь им оказывали прямо на причале, соорудив операционный стол из мраморных столиков ближайшего кафе. Помимо телесных повреждений, переломов и контузий, у раненых диагностировали обезвоживание, истощение организма и сильное переохлаждение. Многие из них в состоянии шока падали на землю, не реагируя на внешние раздражители, были и такие, кто пытался покончить с собой.

После катастрофы

Поиски выживших в землетрясении продолжались около месяца. Интересно, что живых людей находили даже спустя две недели со дня катастрофы. Так, 15 января уполномоченному комиссару Франческо Мацца доложили об извлечении из-под развалин трех человек «в довольно удовлетворительном состоянии». Видимо, чересчур удовлетворительном, так как отряду карабинеров было тут же поручено провести расследование, не о подлоге ли здесь идет речь.

Всего итальянским и интернациональным бригадам удалось вызволить из-под обломков около 17 000 человек, из них примерно 13 000 были спасены силами национальной гвардии, 1300 — русскими, 1100 — англичанами. По расчетам атташе британского посольства в Риме Чарлза Делм-Рэдклиффа, спасенных могло быть тысяч на десять больше, если бы итальянские власти с самого начала действовали более решительно и оперативно.

Подсчеты количества жертв той катастрофы так и не завершились определением точной цифры. Официальная статистика говорит о 80 тысячах погибших в Мессине и 15 тысячах в Реджо Калабрии — притом, что накануне землетрясения здесь проживало около 150 тысяч и 45 тысяч человек соответственно. Некоторые утверждают, что погибших было гораздо больше — до 100 тысяч человек в одной только Мессине.

Что делать с разрушенным городом, никто не знал. В Мессине стихия уничтожила 90 процентов зданий, на восстановление которых требовались гигантские средства. Построенные для пострадавших в землетрясении деревянные бараки, которые, по идее, должны были стать только временным пристанищем, на самом деле простояли долгие десятилетия. В некоторых из них, как утверждает пресса, люди живут до сих пор.

Дискуссия о том, почему погибла Мессина, развернулась чуть ли не на следующий же день после трагедии. Далекие от науки люди во всем случившемся видели промысел Божий, и здесь сравнение с Содомом и Гоморрой у многих напрашивалось само собой. «Какое злодеяние отягощало коллективное сознание этого несчастнейшего народа?» — задавался вопросом корреспондент газеты Corriere della Sera. Ему вторил журналист Il Tempo: «В каком преступлении виновато население города, чтобы быть уничтоженным настолько беспощадно?»

Современная наука, игнорируя, безусловно, сверхъестественное, пока не в состоянии дать исчерпывающее объяснение причин, повлекших за собой гибель Мессины. Известно, что сейсмической активностью зона Мессинского пролива обязана постепенным погружением Африканской тектонической плиты, к которой относятся добрые три четверти Сицилии, под Евразийскую плиту. Есть предположение, что землетрясением 1908 года завершился один из этапов этого смещения. Однако немало вопросов, в частности, касающихся геологии дна Мессинского пролива, остаются не выясненными и сегодня.

Возможно, пролить на них свет удастся исследователям из Национального института геофизики и вулканологии Италии, которые изучают сейсмогенетические процессы, происходящие в Калабро-Пелоританской зоне. И важно это не только потому, что в Италии еще недавно активно обсуждалась возможность строительства моста через Мессинский пролив, а потому, что и сегодня Мессина, как и сто лет назад, опирается на тот же самый зыбкий фундамент и смотрит на то же самое непредсказуемое море.