Начавшаяся 120 лет назад русско-японская война 1904–1905 годов стала первой полномасштабной войной зарождавшегося ХХ века. В ней участвовали массовые армии, а также применялись новейшие разработки в сфере вооружений, такие как пулеметы Максима, тяжелые мортиры, скорострельные гаубицы, ручные гранаты, минное оружие, колючая проволока с электрическими разрядами. Полученный опыт тщательно изучался во всех военно-учебных заведениях и оказался поистине неоценимым в 1914–1918 годах, когда события в Маньчжурии в многократно увеличенных масштабах повторились на полях европейских сражений.

КАК ЛЮЙШУНЬ СТАЛ РУССКИМ

Маховик событий приведших к Русско-японской войне начал раскручиваться десятилетием раньше. В 1894 году грянула японо-китайская война, закончившаяся поражением Поднебесной империи и победой потомков самураев (страны боролись за Корею). По условиям Симоносекского мирного договора победители получили Тайвань, ряд других островов и территорий, а также имеющий стратегически важные позиции в Желтом море Ляодунский (японцы называли его Квантунским) полуостров с двумя незамерзающими портами Люйшунь и Далянь.

Резкое усиление Страны Восходящего солнца вызвало тревогу европейских держав и под давлением России, Германии и Франции Японии пришлось отказаться от Ляодунского полуострова (где, собственно, расположен город Люйшунь, он же Порт-Артур).

Россия, в свою очередь, активизировала свое проникновение в северо-восточную область Китая – Маньчжурию. В 1898 году между Петербургом и Пекином была подписана конвенция, согласно которой русские получали право проложить через Маньчжурию экстерриториальную Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД), а также арендовали на 25 лет города Люйшунь и Далянь, первый из которых был переименован в Порт-Артур, а второй – в порт Дальний.

Со стороны Китая договор подписывал сановник Ли Хунчжан, которому пообещали взятку в два миллиона рублей. Его смерть позволила российской казне сэкономить половину этой суммы.

Первым на Ляодуне высадился 9-й Восточно-Сибирский стрелковый полк. 16 марта 1898 года над Золотой горой под гром приветственного салюта и раскатистое «ура!» взвился Андреевский флаг. В Порт-Артуре началось строительство главной базы Тихоокеанского флота, в то время как Дальний предназначался в основном для обслуживания нужд торгового судоходства.

В 1900 году в Китае началось т. н. «боксерское восстание», направленное против империалистической политики великих держав. На территорию Поднебесной империи вторглись экспедиционные войска союзников, включавшие британские, русские, французские, германские, американские, японские, австрийские, итальянские, бельгийские «ограниченные контингенты». В борьбе с мятежниками приняли участие войска и флот, базировавшиеся на Ляодуне. Одним из героев этой кампании стал командир 3-й Сибирской бригады генерал-майор Анатолий Михайлович Стессель, выручивший осажденные в Тяньцзине отряды генерала Анисимова и британского адмирала Сеймура. В августе 1903 года Стесселя назначили комендантом Порт-Артура и начальником Квантунского укрепленного района.

В 1900–1904 годах русское присутствие в Маньчжурии постоянно увеличивалось, причем многие политологи начали говорить о создании «Желтороссии». Неофициальной столицей русской Маньчжурии стал Харбин, но основные воинские контингенты базировались именно на Ляодуне.

Порт-Артур стремительно расширялся – к моменту занятия его русскими здесь имелся лишь небольшой поселок с примерно четырехтысячным населением, получивший название Старого города. Участки, на которых селились русские, образовали так называемый Новый город, где находились штаб крепости и Инженерного управления, здание Русско-китайского банка, реальное училище, жилые дома, магазины, рестораны. Западную часть города заняли одноэтажные солдатские казармы и огромное здание флотского экипажа. К 1 января 1904 года в Порт-Артуре, если не считать войск, проживали более 15 тысяч русских и 35 тысяч китайцев.

Между тем резко усилились противоречия между Россией и Японией. Императорское правительство в Токио не могло простить русским Ляодуна, а также стремилось расширить свое влияние в Корее и Маньчжурии. Роль подстрекателей традиционно выполняли британцы и американцы, выделившие Стране Восходящего солнца значительные кредиты на перевооружение армии и флота. Эти господа частенько пытались воевать против страшной России чужими руками… В этот раз сабли начали точить самураи...

ВО ВСЕМ ВИНОВАТЫ ДЕНЬГИ

Отношения между Россией и Японией резко обострились в декабре 1903 года. Правительство императора Мутсухито потребовало, чтобы Россия признала преобладающее влияние японцев в Корее, но, в свою очередь, готово было признать аналогичные права русских в Маньчжурии. Вполне себе здравое предложение. Но достижению компромисса помешало влияние придворной группировки, возглавляемой статс-секретарем Александром Безобразовым и заинтересованной в эксплуатации корейских лесных концессий.

В августе 1896 года владивостокский купец I гильдии немец по рождению Бриннер приобрел у корейского правительства лесную концессию в районе реки Ялу сроком на 20 лет. Эта концессия распространялась на бассейны двух рек – Тумени и Ялу – вдоль всей Северной Кореи, от моря до моря (примерно на 800 верст). Держатель концессии получил право строить там дороги, проводить телеграф, возводить здания, содержать пароходы и становился на двадцать лет фактическим хозяином Северной Кореи. Но подобные проекты требуют огромных инвестиций. Бриннер ни сам, ни при помощи акционерного общества подобную сумму собрать не смог и решил ее (концессию) продать.

По настоящему крупные деньги в России можно найти только в государственной казне – в этом смысле царская Россия от современной мало чем отличалась. Да и чиновников, желающих за государственный счет стать миллионерами, тоже во все времена хватало. Безобразов купцом не был, денег своих в необходимом размере не имел, зато имел связи в высших сферах (в свое время он служил в лейб-гвардии Кавалергардском полку).

Услышав о продаже концессии, Безобразов своими соображениями о возможности быстрого обогащения поделился с великим князем Александром Михайловичем (другом и дядей государя Николая II) и графом Илларионом Ивановичем Воронцовым-Дашковым (министром императорского двора). Граф был личным другом и фактически правой рукой отца Николая II, императора Александра III, начальником его охраны, а затем и министром императорского двора и поначалу пользовался у молодого императора (Николая II) практически непререкаемым авторитетом. Он же доложил молодому государю о проекте… мирным путем завладеть богатствами Кореи. В итоге в Северную Корею была направлена специальная экспедиция на средства Кабинета его величества. Комиссия доложила об огромных богатствах, и в мае 1989 года с купцом Бриннером был подписан договор о продаже концессии акционерному обществу «Русское лесопромышленное товарищество». Капитал товарищества состоял из 400 паев, которые делились между 25 акционерами – весьма влиятельными людьми из царского окружения. 170 паев принадлежало Кабинету его величества, то есть самому государю… Стоит ли говорить, насколько выгодно иметь такого акционера? Современные аналогии провести не сложно. Еще одним акционером стал главный начальник Квантунской области генерал-адъютант свиты его величества Евгений Иванович Алексеев, позже – наместник государя на Дальнем Востоке.

Работа на реке Ялу закипела в 1902 году. Япония очень внимательно следила за деятельностью «частной» компании, у которой оказалось очень много прав, например содержать вооруженную охрану. И не без основания считала, что Россия со временем будет претендовать на весь Корейский полуостров. Их подозрения подтвердились, когда Россия затребовала у Кореи разрешения на строительство железной дороги до Сеула. Во всем мире хорошо знали, что такое русская железная дорога: пять футов между рельсами и вооруженные силы по всей длине. Тут же вопрос из частно-коммерческого перешел в разряд государственного.

Когда в России поняли, что освоение новых земель на Дальнем Востоке может привести к вооруженному столкновению с Японией, окружение государя разделилось на два лагеря. Условно – «партия мира» и «партия войны». Первую возглавлял министр финансов мудрейший Сергей Юльевич Витте. Вторую – Безобразов и компания. Победила «партия войны».

И дело было не только и не столько в шкурном интересе, сколько в русском самомнении. Величие России и размер Японии. Последнюю вообще в Петербурге никто всерьез не воспринимал. Что там за страна на краю мира? Дошло даже до того, что на просьбу генерала Алексеева увеличить число войск на Квантунском полуострове ему ответили, мол, без паники – один русский солдат сорока японских стоит.

ВЕРОЛОМНОЕ НАПАДЕНИЕ

26 января 1904 года японский посол в Петербурге Курино отбыл на родину, предварительно вручив главе МИДа России две ноты. В одной из них говорилось, что правительство Страны восходящего солнца «находит, что его справедливые представления и умеренные и бескорыстные предложения не получают должного им внимания, и решило прервать свои дипломатические сношения с императорским российским правительством, каковые по названной причине перестали иметь всякое значение». Во второй ноте уточнялось, что «императорское (японское) правительство оставляет за собой право принять такое независимое действие, которое сочтет наилучшим для укрепления и защиты своего угрожаемого положения, а равно для охраны своих установленных прав и законных интересов».

Как видно из текста, японцы оставляли за собой право в любое удобное для себя время начать против России военные действия, но подобными заявлениями фактически предоставляли такое же право и русским. В этот же день вице-адмирал Степан Осипович Макаров подал морскому министру Федору Авелану записку, в которой предлагал вывести Тихоокеанскую эскадру с внешнего на внутренний рейд Порт-Артура, ввиду того что японцы могут предпринять внезапную ночную атаку миноносцами. Но и царь Николай II, и его министры надеялись, что конфликт с японцами как-нибудь сам рассосется, а потому посылать по телеграфу решительные указания на Дальний Восток не спешили. Как указывают многие источники, политическое руководство Российской империи до последнего момента не верило, что Япония решится на войну. Слишком не сопоставимыми казались силы двух держав.

Между тем в период с 24 по 26 января японцы захватили в корейских портах четыре русских транспортных парохода, а в ночь с 26 на 27 января как раз и предприняли то, что было позиционировано официальной российской пропагандой как «коварное нападение».

Десять их миноносцев под прикрытием темноты атаковали суда Тихоокеанской эскадры, стоявшие на внешнем рейде Порт-Артура. В ходе нападения были выпущены 16 торпед, из которых в цель попали только три. Самураи мазали ужасно, поскольку стреляли почти в упор – с дистанции в 1–2 кабельтов (1 кабельтов = 185 метрам). Как позже выяснилось, некоторые торпеды вообще не могли взорваться, поскольку нервничавшие японцы забыли поставить их на боевой взвод. Тем не менее и оставшиеся три торпеды наделали бед, повредив броненосцы «Ретвизан» и «Цесаревич», а также крейсер «Паллада».

Отношения между русским военно-морским и сухопутным командованиями были в то время весьма прохладными, координация практически отсутствовала, да и само морское начальство не сразу разобралось в происходящем. Поэтому, когда сухопутный штаб Порт-Артура спросил моряков, что происходит, те сообщили, что… производятся учения по отражению минной атаки (!!!). В результате более или менее результативно пострелять по противнику успела только батарея Электрического Утеса.

После первоначальной растерянности, несколько русских крейсеров двинулись по направлению к мерцающим на горизонте огням вражеской эскадры, открыли огонь и даже добились некоторых попаданий. В результате этого ночного боя на японских судах были убиты два офицера и один матрос, 74 человека получили ранения. Русские же потеряли девять человек убитыми и 72 ранеными – не так плохо, учитывая, что речь шла о действительно неожиданном нападении. И совсем не похоже на тот погром, который в 1941 году японцы учинили американцам в Перл-Харборе. Тоже научились на прошлых ошибках…

Однако повреждение трех кораблей, ремонт которых должен был занять от трех до четырех месяцев, серьезно ослабило Тихоокеанскую эскадру. К тому же 27 января японцы атаковали на рейде корейского порта Чемульпо еще два находившихся там русских корабля – крейсер «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец». Русские моряки приняли неравный бой с многократно превосходившим их по силе противником, но не смогли прорваться в Порт-Артур и, вернувшись в Чемульпо, затопили оба судна. Сухопутным путем экипажи вернулись на родину, где были встречены как герои.

Таким образом, в результате ночной атаки на Порт-Артур и боя в Чемульпо Тихоокеанская эскадра на несколько суток оказалась выведенной из строя. Этого времени японскому флоту хватило, чтобы обеспечить высадку в Корее 1-й армии барона Куроки.

И ЕЩЕ О «ВАРЯГЕ»

Действия капитана «Варяга» Всеволода Федоровича Руднева впоследствии навлекли на него серьезную критику со стороны коллег.

Во-первых, утром 27 января он не воспрепятствовал высадке в Чемульпо японского десанта, хотя почти гарантированно мог это сделать, потопив как минимум три-четыре транспортных судна. Во-вторых, чтобы не пострадали корабли нейтральных держав, он вышел в море и принял безнадежный бой, хотя, проигнорировав дипломатические соображения, мог бы занять глухую оборону на внутреннем рейде. В-третьих, быстроходный «Варяг» имел все шансы прорваться, но для этого требовалось взорвать тихоходный «Кореец», переведя его экипаж на борт крейсера. В-четвертых, затопив после проигранного боя в порту «Чемульпо» оба судна, Руднев не удосужился привести их в небоеспособное состояние. В результате после войны японцы подняли корабли и ввели их в состав своего флота.

Наконец, отступая со своим экипажем по Корее, он воздержался от уничтожения железных дорог, телеграфных станций и других коммуникаций, что в дальнейшем могло бы доставить высадившемуся в этой стране противнику серьезные проблемы.

Кроме того, следует заметить, что вопреки победным сообщениям российской прессы «Варягу» не удалось потопить ни одного вражеского судна. Хотя мужество русских моряков, без сомнения, стало очевидным всему миру.