В начале 40-х годов прошлого века, когда Европа уже находилась в состоянии войны, когда под ударами танковых клиньев вермахта пала Франция, личная секретная переписка между премьер-министром Великобритании Уинстоном Черчиллем и президентом США Франклином Рузвельтом достигла наивысшей интенсивности. Позднее в своих мемуарах Черчилль так вспоминал об этом: «Я посылал свои телеграммы в американское посольство, которое находилось в прямой связи с Белым домом, посредством специальной кодировочной машины. Была достигнута великолепная скорость в радиообмене, и все вопросы решались в течение считаных часов. Некоторые послания я готовил вечером, ночью или даже в два часа пополуночи. Они попадали к президенту до того, как он ложился спать, и очень часто его ответ приходил ко мне, когда я на следующее утро только вставал с постели. В общей сложности я направил ему 950 посланий и получил около 800 ответных…»

Однако возникает вопрос: почему глава британского правительства прибегал к услугам американского посольства? Разве у него не было своих каналов связи с Америкой?

Такой совет дал ему президент Рузвельт, полагавший, что лондонское диппредставительство США располагает кодом, недоступным для криптографических служб противника.

Этот же канал использовался для отправки за океан телеграмм за подписью министра иностранных дел лорда Галифакса и другой засекреченной информации, касавшейся американской помощи Британии, состояния британских вооруженных сил, военной промышленности, планов по подготовке к отражению фашистской агрессии... Кроме того, был заведен порядок, согласно которому именно в лондонском посольстве, во избежание утечки, шифровали и обрабатывали перед отправкой в Вашингтон сообщения всех американских дипломатических миссий в Европе.

Американский дипломатический код и вправду отличался исключительной надежностью. Что называется, был «непробиваемый». Даже в случае перехвата немцы не смогли бы его раскрыть.

Но опасность таилась там, где ее даже вообразить не могли.

Начальник отдела кодов и шифров посольства, молодой, но уже успевший проявить себя дипломат, «стопроцентный американец» Тайлер Кент являлся тайным поклонником нацистской идеологии.

Благодаря своему положению, а также попустительству со стороны посла он спокойно копировал практически все секретные документы, а затем передавал копии своей любовнице – русской аристократке баронессе Анне Волковой, агенту германских спецслужб.

«СТОПРОЦЕНТНЫЙ АМЕРИКАНЕЦ»

Кента, пожалуй, можно отнести к потомственным дипломатам. Он родился в 1911 году в китайском городе Мукдене, где его отец занимал должность генерального консула США. Родители с малых лет готовили своего единственного сына к дипломатической карьере.

Тайлер учился в лучших учебных заведениях, знал несколько языков, в том числе немецкий, французский, а также русский, курс которого он прошел в Сорбонне.

Общительный, начитанный, остроумный, со спортивной фигурой, он имел блестящие перспективы на избранном поприще.

Его биография дипломата началась со службы в американском посольстве в Москве, куда он прибыл в феврале 1934 года. На новом месте Тайлер сразу же взялся за углубление своих познаний в области языка и в скором времени уже довольно бегло говорил по-русски.

Здесь, в советской столице, он стал свидетелем политических процессов по делу опальных большевистских вождей, а затем и высших военачальников Красной армии.

Методы, которыми проводилась «большая чистка», возмущали его, как и многие советские порядки. Вместе с тем трудно объяснить, каким образом его неприятие коммунистических идей начало вдруг трансформироваться в антисемитизм, притом что до своего приезда в Москву Кент практически никогда не пересекался с евреями.

Некоторые источники утверждают, что эти эмоции возникли у него в результате общения с рядовыми сотрудниками Наркомата иностранных дел СССР, в большинстве своем евреями. Кент, мол, был потрясен циничными отзывами этих людей о массовых репрессиях, жертвами которых стали их вчерашние коллеги.

Не исключено, однако, что дело обстояло несколько иначе.

В 1935 году, получив отпуск, Кент отправился на курорт в Баварские Альпы. Быть может, эта поездка – следствие его контактов в Москве с немецкими дипломатами?

На отдыхе в Германии он не только катался на горных лыжах, но и встречался с такими видными фигурами Третьего рейха, как родоначальник «арийской геополитики» профессор Хаусхофер, «философ» нацизма Альфред Розенберг, был представлен доктору Геббельсу и даже побывал на одном из приемов у Геринга.

Именно из этой поездки, по ходу которой он получил мощное вливание «арийской философии», Тайлер Кент вернулся пылким сторонником нацизма, ярым антисемитом.

Эти свои убеждения, маскируемые открытой дружелюбной улыбкой, он до поры не доверял никому.

Незадолго до нападения Гитлера на Польшу Кент получил назначение в лондонское посольство США. Учитывая его способности, Госдеп рекомендовал послу поручить Кенту руководство шифровальной службой. Кстати, послом в тот период был Джозеф Кеннеди, основатель знаменитого семейного клана, отец будущего президента США Джона Кеннеди.

Кент приступил к исполнению своих обязанностей.

Нет, шпионить против своей родины в пользу Германии он не собирался, а свои истинные мысли не высказывал, по-прежнему оставаясь для окружающих «славным парнем».

Впрочем, время от времени он посещал, как бы по служебной необходимости, англо-германский клуб «Линг», среди основателей которого был лорд Редесдейл, тесть вожака профашистского движения Англии Освальда Мосли.

Убежденный противник вступления США в войну против Германии, Кент с некоторых пор начал копировать секретные документы и хранил эти копии дома в коричневом кожаном портфеле, еще не зная, как ими распорядиться.

Возможно, этим домашним тайником дело и ограничилось бы. Но однажды, на свою беду, Кент встретил «роковую женщину».

«РУССКАЯ ЧАЙНАЯ» И ЕЕ ЗАВСЕГДАТАИ

Вскоре после окончания Первой мировой войны в Лондоне в Южном Кенсингтоне, неподалеку от Музея естествознания, открылось небольшое заведение под названием «Русская чайная». Ее владельцем был бывший русский контр-адмирал Николай Волков, служивший в царское время в русском посольстве в ранге военно-морского атташе.

В былые времена адмирал принадлежал к высшей прослойке русского общества: имел большой дом в Петрограде, доходное поместье на юге России, занимал перспективную должность, располагал прочными связями при дворе. Революция лишила его семью всех привилегий, как и средств для безбедного существования.

Добавив к последним сбережениям те займы, которые удалось раздобыть, Волковы основали свой скромный бизнес, прибыль от которого позволяла едва-едва сводить концы с концами. Вместе с тем «Русская чайная» стала тем местом, где собирались белоэмигранты-неудачники, которым тоже приходилось бороться за выживание. Бывшие офицеры, чиновники, помещики средней руки, бежав из России, остались на бобах и теперь были вынуждены работать таксистами, коммивояжерами, приказчиками, а то и вышибалами в ночных кафе.

За чашкой чая они жаловались друг другу на судьбу, проклинали большевиков, которыми, по их мнению, руководили Троцкий и его соратники, переделавшие свои еврейские фамилии на русский лад.

Старшая дочь адмирала Анна, помогавшая матери по хозяйству, выслушивала эти рассуждения изо дня в день и под их влиянием постепенно прониклась убеждением, что в несчастьях ее семьи виноваты происки «сионских мудрецов». Надо сказать, что, несмотря на скромное положение в обществе, родители старались дать детям аристократическое воспитание. Анна, уроженка Петербурга, свободно говорила на английском, французском и немецком, хорошо рисовала, пела, обладала изысканными манерами. Да и по внешним приметам она вполне соответствовала классическому образу дамы из высшего света: высокая, стройная, привлекательная, с безупречным вкусом и умением поддержать интересный разговор. Неудивительно, что, когда Анна при знакомстве называла себя баронессой, ей охотно верили. Впрочем, если здесь и присутствовала натяжка, то весьма незначительная.

Приход Гитлера к власти эхом отозвался по всей Европе, активизировав, в частности, деятельность тех сил, которые поддерживали теорию «всемирного сионистского заговора». Анна Волкова, или, на европейский лад, Анна де Волкофф, стала завсегдатаем «Правого клуба», где собирались лидеры британских фашистов. Нередко ее видели в штаб-квартире «Немецкого культурбунда в Англии». На протяжении 30-х годов она неоднократно выезжала в Германию, где предположительно встречалась с Гансом Франком и Рудольфом Гессом. Последняя поездка состоялась весной 1939 года. Эти вояжи привлекли внимание британской контрразведки МИ-5, которая взяла баронессу под негласное наблюдение как потенциальную германскую шпионку.

В начале 1940 года жизненные пути Анны Волковой и Тайлера Кента пересеклись. Было ли это знакомство случайным или явилось следствием спланированной Абвером операции, остается только гадать.

Анне в ту пору было тридцать семь лет, хотя, по мнению всех ее знавших, выглядела она значительно моложе, ему – двадцать восемь.

Баронесса сумела вскружить голову молодому дипломату, еще не избалованному женским вниманием, и подчинить его своей воле. Не последнюю роль в их сближении сыграла общность взглядов на пресловутый «еврейский вопрос».

ФОТОАТЕЛЬЕ НА ФЛИТ-СТРИТ

Следуя указаниям Анны, Кент оставался в своем кабинете допоздна, вплоть до ухода последнего сотрудника, и копировал секретные документы, принятые либо отправленные в течение суток. Это ни у кого не вызывало подозрений. Все знали, что Черчилль имел привычку работать по ночам, курьеры от него нередко прибывали в американское посольство в предрассветные часы.

Чтобы не задерживать отправление шифровок, имевших, как правило, чрезвычайный уровень срочности, Кент добровольно вызвался отсылать их незамедлительно, даже если бы для этого пришлось не спать всю ночь. Поэтому к его ночным бдениям относились как к проявлению чувства патриотизма. Посол Кеннеди выразил ему благодарность за самоотверженную работу и даже выразил обеспокоенность, не отразится ли хроническое недосыпание на его здоровье. Кент ответил, что он всего лишь выполняет свой долг.

В общей сложности главный шифровальщик скопировал не менее полутора тысяч секретных документов, проходивших через его отдел.

В свою очередь, Анна передавала их связникам, которые доставляли конфиденциальную переписку в итальянское и румынское посольства, и уж оттуда похищенная информация с дипломатической почтой попадала в Берлин. Местом встречи со связниками была все та же «Русская чайная».

Постепенно Кент осмелел настолько, что начал выносить папки с секретными документами из посольства. Он приходил со своим багажом к Анне, и они вместе снимали копии, делая перерывы для любовных утех.

Поскольку бумаг становилось все больше, любовники пришли к мысли нанять профессионального фотографа для изготовления микрофильмов. Почему при этом Анна не обратилась за содействием к своим берлинским кураторам, остается загадкой. Возможно, она не видела никакой опасности в том, что к делу будет привлечен обычный мастер из рядового лондонского фотоателье, каковых в городе насчитывались многие сотни.

Вскоре любовники нашли маленькую студию на Флит-стрит. Ее владелец Фридрих Вагнер, британский подданный, но немец по происхождению, был только рад заказу на постоянную работу. Содержание переснимаемых бумаг его не интересовало. Сбитый с толку великосветскими манерами Волковой, он считал, что выполняет вполне легальную работу по заказу «леди из американского посольства». Происхождение документов и в самом деле невозможно было скрыть, поскольку на каждой из бумаг имелся штамп учреждения и надпись «Совершенно секретно».

В свою очередь, «леди из посольства» настолько уверовала в свою удачу, что утратила должную меру бдительности и нередко оставляла в фотостудии секретные материалы на всю ночь. Собственно, на фотографе шпионский тандем и прокололся.

ДЕВУШКИ ИЗ МИ-5

Напомним, что Анна Волкова еще до знакомства с Кентом находилась в поле зрения британской контрразведки. Но поскольку список подозреваемых лиц был у МИ-5 весьма обширен, то эта слежка поначалу носила эпизодический характер. Интерес к баронессе у контрразведки значительно возрос, когда стало известно о ее постоянных контактах с сотрудниками итальянского и румынского посольств. Госпожу Волкову взяли, что называется, в разработку, подослав к ней двух агентов из МИ-5 – молодых девушек, которые проходили по официальным документам как «Мисс А» и «Мисс Б».

Девушки, выдававшие себя за антисемиток, стали часто бывать в «Правом клубе», где вскоре свели знакомство с Анной, которая в тот период возглавила администрацию этого профашистского заведения. Кроме того, они имели рекомендации от людей, которых Анна знала как «своих».

Обе девушки произвели на Волкову столь благоприятное впечатление, что одну из них она оформила на должность секретаря-машинистки клуба.

В общении с ними баронесса не скрывала своих планов. Она призналась, в частности, что рассчитывает занять в главном управлении будущего гаулейтера Британии пост начальника отдела по ликвидации местных евреев, и обещала своим молодым подругам предоставить им работу по этой части.

Постепенно девушки-агенты выявили круг общения «объекта», куда с некоторых пор вошел и Тайлер Кент.

Но и в этой ситуации Кент по-прежнему оставался вне подозрений, поскольку, помимо него, Волкова встречалась со многими другими дипломатами из различных посольств.

Время шло, а сыщикам по-прежнему нечего было предъявить баронессе, кроме ее нацистских убеждений разумеется. Но, как уже отмечалось, в Британии тех лет это не являлось редкостью. Все изменилось после того, как девушки сообщили о регулярных визитах госпожи Волковой в маленькое фотоателье на Флит-стрит.

В один из июльских дней 1940 года детективы Скотленд-Ярда, работавшие в тесном контакте с контрразведкой, нанесли визит господину Вагнеру как раз в тот момент, когда он занимался пересъемкой посольских документов, не подозревая, что фактически работает на шпионку Абвера.

Честный малый рассказал нежданным визитерам все, что знал. Он описал внешность заказчицы, а также сообщил о ее спутнике – молодом американском дипломате.

Ну а сами визитеры буквально оцепенели, когда увидели на столе фотомастера бумаги с грифом «Совершенно секретно».

СЮРПРИЗ ДЛЯ ЧЕРЧИЛЛЯ

Фотографа вместе с конфискованными бумагами и пленками отправили в Скотленд-Ярд. Главный инспектор Каннинг мгновенно оценил чрезвычайную важность «добычи». Он тут же позвонил начальнику контрразведки полковнику Куку, который, в свою очередь, без промедления направился в резиденцию, где проходило заседание военного кабинета Великобритании – так в годы войны именовалось английское правительство.

Черчиллю пришлось прервать заседание и перейти в другое помещение, где он выслушал доклад Кука.

В курс дела тотчас ввели министра иностранных дел лорда Галифакса, который через минуту позвонил послу Кеннеди.

Молча выслушав оглушительную весть, Кеннеди согласился снять дипломатический иммунитет со своего сотрудника.

В течение этого же часа офицеры специального бюро Скотленд-Ярда, к которым присоединился старший агент безопасности из американского посольства, прибыли в квартиру на Глостер-плейс, которую занимал Кент. Поскольку хозяин, находившийся дома, на стук не открывал, то дверь пришлось взломать. При обыске были обнаружены порядка двух тысяч копий секретных документов. Сыщики нашли также дубликаты ключей от некоторых помещений посольства.

В тот же день задержали баронессу Волкову, а в «Русской чайной», где нередко собирались члены официально закрытого «Правого клуба», провели обыск.

В ходе следствия выявились и другие аспекты шпионской деятельности Волковой. В частности, она поддерживала контакты с Уильямом Джойсом – небезызвестным лордом Хау-Хау (лорд Гав-Гав, прозванный так за характерную дикцию, напоминавшую собачий лай), одним из рупоров информационной войны, который вел пропагандистские радиопередачи из Германии на Англию. Как бы там ни было, но передачи Джойса за его саркастические шутки пользовались определенной популярностью среди британцев. Волкова сообщала ему, какие именно передачи вызывают интерес у обывателя, подсказывала темы, подкрепляла их подобранными фактами.

По одной из версий, Волкова выдала себя тем, что попросила «Мисс А» передать связнику из итальянского посольства зашифрованное письмо для Джойса. Девушка, естественно, отнесла письмо в МИ-5, где с него сняли копию и расшифровали сообщение. Это, мол, и стало той ниточкой, ухватившись за которую контрразведчики размотали весь клубок.

Представитель Госдепа США отметил позднее в заявлении для узкого круга официальных лиц: «Они были в курсе всей нашей дипломатической переписки начиная с 1938 года. Это означает не только то, что наши коды провалены, но и то, что обо всех наших дипломатических усилиях тут же становилось известно Германии».

На суде Кент вел себя вызывающе, выкрикивал оскорбления в адрес премьер-министра Черчилля и других «еврейских лакеев в Англии». Анна Волкова избрала другую линию поведения, хорошо осознавая, что в условиях военного времени ей, как организатору шпионской группы, может быть вынесен смертный приговор.

Пытаясь облегчить свою участь, она проявила на суде немало изобретательности по части своей защиты и все же была признана виновной по всем пунктам обвинения.

Тем не менее приговоры разоблаченным шпионам оказались, вопреки ожиданию, не столь суровыми.

Баронессе Волковой дали десять лет тюрьмы, Кенту – семь.

Кент отбывал наказание в английской тюрьме на острове Уайт, откуда был выпущен в декабре 1945 года.

Он был депортирован в США, где вскоре женился на богатой даме и стал издавать еженедельник антисемитской направленности. На его страницах он подвергал нападкам политику покойного президента Рузвельта, а Джона Кеннеди называл коммунистом. Словом, своих прежних взглядов Кент не изменил ни на йоту. Но на все предложения написать мемуары о своем дипломатическом прошлом он отвечал категорическим отказом.

Умер Кент в 1988 году.

Анна Волкова вышла на свободу в 1946-м. Политикой более не занималась. Погибла в автокатастрофе в Испании 2 августа 1973 года. Автомобилем управлял некий Ридделл, активист «Правого клуба». В истории разведки за Анной Волковой закрепилось прозвище Черная Баронесса.

В 1986 году в Дублине вышла книга Джоан Миллер «Война одной девушки». Джоан Миллер – подлинное имя агента «Мисс Б», которая вместе со своей бывшей школьной подругой «Мисс А» способствовала разоблачению Черной Баронессы.

Одна из глав так и называется – «Правый клуб». Но основное содержание произведения касается не столько охоты за шпионами, сколько описания порядков, царивших в знаменитой британской контрразведке МИ-5. В частности, Джоан пишет о том, как шеф одной из секций МИ-5, он же «капитан Кинг», он же «мистер М», принудил ее стать его любовницей, хотя и был гомосексуалистом.

Миллер подробно описала обстановку, господствовавшую в этой спецслужбе, рассказала о нечистоплотных интригах руководства, профессионализм которого оставлял желать лучшего. Поведала она и о том, как создавался далекий от действительности романтический миф вокруг этой спецслужбы. До самой смерти Джоан Миллер так и не смогла издать свою рукопись в Англии, кичащейся своими демократическими порядками. Есть данные, что запрет на издание книги был санкционирован на самом верху и продолжает действовать до сих пор. Книга все же увидела свет, но в Ирландии – благодаря настойчивости дочери бывшего агента «Мисс Б».