Откровения британского агента
СЕКРЕТЫ СПЕЦСЛУЖБ
«Секретные материалы 20 века» №13(295), 2010
Откровения британского агента
Валерий Нечипоренко
журналист
Санкт-Петербург
1371
Откровения британского агента
Кадр из фильма Хичкока «Секретный агент», снятого по мотивам произведения Сомерсета Моэма

Английский прозаик, эссеист и драматург Уильям Сомерсет Моэм (1874-1965) считается одним из наиболее успешных литераторов XX века. Есть у него и цикл шпионских новелл, сюжеты которых основаны на его личном опыте тайной службы британской короне, в том числе, в России, в Петрограде.

ПАССАЖИР ТРАНССИБИРСКОГО ЭКСПРЕССА

В один из августовских дней 1917 года в Петроград, охваченный революционными страстями, прибыл скорый поезд из Владивостока, оставив позади самый длинный в мире железнодорожный маршрут. Среди немногих пассажиров, покинувших комфортабельный спальный вагон, выделялся сухощавый джентльмен немногим за сорок, в добротном, сером в елочку костюме, хотя и изрядно помявшемся за одиннадцать суток утомительного путешествия. Оказавшись на перроне, он жестом подозвал носильщика, машинально проведя при этом рукой по своему широкому поясу, как бы убеждаясь в его целостности. Забота была отнюдь не лишней: в поясе имелся тайник с зашитыми в нем разменными чеками на 21 тыс. фунтов стерлингов, а также кое-какая наличность, что в целом составляло сумму, по тем временам баснословную.

Между тем, из соседнего плацкартного вагона вышли трое молодых мужчин воинственной внешности. Багажа с собой у них было немного, однако они почему-то не спешили смешаться с шумной толпой, которая текла в сторону привокзальной площади. Заведя какую-то тихую, лишь им понятную беседу, эти трое продолжали стоять на перроне, искоса поглядывая на джентльмена, все еще томившегося у спального вагона.

Тот внезапно обернулся, и их взгляды встретились, но только на миг. Уже в следующую минуту джентльмен вступил в диалог с носильщиком.

Вскоре обе группы двинулись к площади, при этом преследователи старались сохранять приличествующую дистанцию, но так, чтобы не упустить свой «объект» из виду. На площади джентльмен взял извозчика и велел отвезти его в Гранд Отель «Европа». Заняв забронированный для него номер, он устроился в кресле, определенно поджидая кого-то.

Ждать пришлось недолго. В дверь комнаты постучали, и вошли те трое.

ПОД ПСЕВДОНИМОМ «СОМЕРВИЛЬ»

Джентльмена в сером костюме звали Уильям Сомерсет Моэм. Плодовитый английский литератор, он еще до войны успел приобрести европейскую известность на этом поприще. Однако вспыхнувшая мировая война увела его далеко в сторону от книг.

Сначала как доброволец, владевший несколькими европейскими языками, он был зачислен переводчиком в медицинское подразделение Красного Креста, которое дислоцировалось во Франции. Впрочем, эта глава в биографии писателя продолжалась совсем недолго, поскольку уже в 1915 году им заинтересовалась британская разведка.

Моэм был направлен в Швейцарию, в Женеву, где обосновался в отеле «Бо Риваж». Его обязанностью было принимать донесения от других агентов и раз в неделю доставлять накопленную информацию во Францию, для чего требовалось пересечь на пароходике Женевское озеро, нередко под проливным дождем.

Конечно, смертельному риску он не подвергался.

И все же в любую минуту он мог быть арестован швейцарской полицией, поскольку нарушал законы страны, объявившей о своем нейтралитете.

Вдобавок, у него, человека по натуре ранимого, страдающего заиканием, частенько возникали конфликты с агентами, которые то требовали повышения оплаты, то жаловались на козни соперников, то пытались шантажировать своего шефа-писателя.

Между прочим, сам Моэм платы от начальства не требовал, полагая, что в военное время разведчику следует работать бескорыстно. Уже позднее он узнал, что его отказ от денег его же начальство расценивало как проявление не патриотизма, а всего лишь житейской глупости.

Отличаясь острой наблюдательностью, Моэм вскоре вычислил, что, кроме него, в отеле проживают шпионы противоборствующих сторон. Один из этих агентов, когда его пришли арестовывать, покончил с собой.

Однажды к Моэму в номер явились вежливые швейцарские полицейские и начали задавать каверзные вопросы. В первую минуту писатель подумал даже, что разоблачен, но вскоре понял, что ордера на обыск у визитеров нет.

Старший полицейский спросил его о роде занятий.

Моэм в ответ продемонстрировал свои книги, добавив, что работает сейчас над новой пьесой.

— Почему вы выбрали для этого именно Женеву? – сощурился полицейский.

— Здесь гораздо спокойнее, чем в старой, доброй Англии, – пожал плечами Моэм.

Полицейские ретировались так же тихо, как и появились.

Несмотря на подобные стрессы, шпионское ремесло казалось Моэму рутиной, и он сумел добиться отставки, мотивируя свою просьбу ухудшением здоровья.

В книге «Подводя итоги» он так вспоминает об этом периоде: «Методы, какими меня учили спасаться от слежки, тайные встречи с агентами в самых несусветных местах, шифрованные сообщения, передача сведений через границу – все это было, конечно, необходимо, но так напоминало мне дешевые детективные романы, что война в большей мере теряла свою реальность, и я поневоле начинал смотреть на свои приключения как на материал, который смогу когда-нибудь использовать».

В конце мая 1917 года Моэм проживал в США. Тогда он и женился на своей давней подруге Сири Велком, которая уже имела от него дочь.

Однако руководители спецслужб про него не забыли.

Чуть ли не на следующий день после заключения брака Моэм получил предложение от представителя британской спецслужбы МИ-5 в США Уильяма Уизмена отправиться в Россию.

Моэму поручалась поистине глобальная миссия: удержать Россию в стане Антанты, не допустить ее выхода из войны.

Некоторое время он колебался. Но вскоре в нем, в мастере слова, высоко ценившем творчество Льва Толстого, Тургенева, Достоевского и Чехова, возобладало желание взглянуть своими глазами на землю, подарившую миру этих корифеев пера и мысли.

Британский резидент сообщил ему напоследок: «Наш посол, а также посол США в Петрограде будут уведомлены секретной почтой о вашем прибытии, однако подробности вашей миссии останутся тайной даже для них. Свои шифровки из России будете подписывать псевдонимом «Сомервиль». Ни на миг не забывайте, что в Россию вы едете как частное лицо, и потому, в случае разоблачения, будете дезавуированы. Впрочем, я уверен, что все закончится хорошо. Ведь литературная деятельность – отличное прикрытие для агента».

КЛЮЧЕВАЯ ФИГУРА

Для того, чтобы попасть в Петроград, Моэму пришлось, без преувеличения, обогнуть половину земного шара. В середине июля в Нью-Йорке он сел на поезд, который доставил его в Сан-Франциско, затем на японском судне доплыл до Иокогамы. Далее он пересек Японию по суше до противоположного побережья, сел в Цуруге на русский пароход, где был единственным англичанином среди пассажиров. Через несколько дней Моэм сошел на пристани во Владивостоке. Буквально с боем добыв билет на переполненный транссибирский экспресс, он совершил путешествие через всю Россию, досыта набравшись впечатлений.

Трое молодых мужчин, которые наблюдали за ним еще от Америки, были чехами и тоже являлись агентами британской разведки. Моэм знал о них, но и ему, и чехам было приказано не вступать в контакт по ходу поездки, а сойтись вместе только в номере петроградской гостиницы.

Чехам надлежало доставлять Моэму информацию, полученную от представителей влиятельной чешской диаспоры, обосновавшихся в Петрограде и мечтавших о создании независимого чешского государства.

Эти люди были кровно заинтересованы в том, чтобы Россия воевала до победного конца. Нельзя было сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что в России находилось огромное число чешских военнопленных, готовых, если бы их вооружили, участвовать в войне на стороне Антанты против Австро-Венгрии – союзницы Германии.

И все же ключевой фигурой, от которой во многом зависел успех миссии британского агента Моэма, была молодая русская женщина, которую писатель привык называть «Сашенька».

«СЕРЕБРЯНЫЙ КНЯЗЬ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ»

Сашенька, она же Александра Петровна Лебедева оказалась дочерью знаменитого теоретика анархизма, ученого-географа князя Кропоткина, которого в эти дни отечественная пресса почтительно именовала «серебряным князем русской революции».

В свое время князь сумел бежать из лазарета Петропавловской крепости и обосноваться в Западной Европе, думая, что это продлится всего на несколько месяцев. В Европе князь прожил долгих сорок лет.

В Женеве он женился на Софье, студентке из Томска, и в положенный срок у них родилась дочь Александра. Семья перебралась в Лондон, где Сашенька получила хорошее образование.

Там же, в Лондоне, еще до Первой мировой войны, у нее был бурный, но скоротечный роман с Моэмом. Они даже совершили недельное путешествие в Париж, закончившееся, увы, взаимным охлаждением, хотя в начале знакомства Моэм всерьез подумывал о том, чтобы предложить русской красавице руку и сердце.

Сашенька же немало удивилась, узнав, что ее кавалер интересуется мужчинами, пожалуй, даже в большей степени, чем женщинами.

Так или иначе, роман расстроился, но бывшие влюбленные остались добрыми друзьями.

Вскоре Александра вышла замуж за русского эмигранта, литератора Бориса Лебедева, члена партии эсеров.

Едва в России произошла Февральская революция, как князь Кропоткин засобирался в Петроград, выслав вперед на разведку дочь с зятем. От них приходили самые обнадеживающие вести, и князь начал готовиться к отъезду. Ситуацией вокруг Кропоткина интересовалась и британская разведка, обеспокоенная перспективой выхода из войны такого ключевого союзника, как Россия. Князь пользовался на родине громадным авторитетом, причем, его признавали как правые, так и левые.

При этом Кропоткин оставался убежденным сторонником войны и до конца решительно осуждал пораженческую пропаганду большевиков и их союзников. «Если германский империализм победит, – доказывал он, – путь к освобождению человечества от капиталистической скверны сильно удлинится». И что еще немаловажно, он неустанно ратовал за более тесное сближение России с Англией, призывал укреплять имевшиеся контакты, прежде всего, научные и культурные.

Кропоткин прибыл на Финляндский вокзал Петрограда 12 июня 1917 года. Его встречала огромная толпа в 60 тыс. человек с цветами, знаменами и лозунгами. Оркестр играл «Марсельезу». Среди встречавших были представители ведущих партий, многие видные политики, в том числе тогдашний военный и морской министр Керенский, ну и, конечно же, Сашенька с мужем.

Первые дни Кропоткин провел у дочери на Рыночной улице, но вскоре, спасаясь от репортеров, переехал вместе со всей семьей на Каменный остров, где голландский посол предоставил в его распоряжение просторный особняк. Сюда бесконечной вереницей зачастили гости: министры, политики, бывшие соратники по революционной борьбе. Кропоткин оказался в самой гуще назревавших событий. Керенский настойчиво уговаривал его войти во Временное правительство и даже предлагал кресло премьер-министра.

Но высокий пост не совмещался с анархическими принципами Кропоткина, и на все уговоры он отвечал решительным отказом: «Я считаю ремесло чистильщика сапог более честным и полезным!»

Тем не менее, князь с головой окунулся в вихрь революционных событий, практически ежедневно выступая на митингах, собиравших огромные толпы народа. При этом он, выдающийся оратор, неустанно подчеркивал, что непременное условие победы революции – это доведение войны до победного конца, предостерегал слушателей от «психологии побежденной страны».

Конечно, было бы наивным утверждать, что в Лондоне всерьез рассчитывали увидеть Кропоткина, друга Англии, в роли спасителя бывшей Российской империи. Но огромный политический капитал «серебряного князя» не подлежал сомнению, так отчего бы не попытаться поставить его на кон?

А кому из британских агентов, если не Моэму, было бы проще войти в этот период в окружение князя, воспользовавшись былым знакомством с его любимой дочерью? Показательно, что предложение поехать в Россию, было сделано Моэму лишь после того, как состоялось возвращение Кропоткина домой, подтвердившее, что его авторитет на родине за годы эмиграции не только не снизился, но даже возрос.

Деньги, которые Моэм провез на себе в Петроград фактически контрабандой, предназначались, в частности, для поощрения средств массовой информации, проводивших линию, выгодную Великобритании.

КРУШЕНИЕ НАДЕЖД

Писатель пригласил Сашеньку на обед в один из лучших ресторанов города. Завязалась приятная беседа, в ходе которой Моэм убедился, что собеседница по-прежнему расположена к нему, как к старому другу. Моэм сказал, что приехал в Петроград собирать материалы для будущей книги, поскольку именно здесь происходят удивительно интересные события. Что ж, Саша готова была ему помочь и даже стать для писателя гидом и переводчицей. Вот только представить его отцу в ближайшие дни не получится, тот слег от нервного истощения.

Зато она пообещала свести Моэма с политиками, революционерами, министрами, а также с самим Керенским, который с недавних пор лично возглавил Временное правительство. Благодаря связям Сашеньки, Моэм неоднократно встречался с лидером новой России – и на людях, и с глазу на глаз, так что имел возможность составить объективное мнение об этом человеке.

Его вывод был неутешителен: по своей сущности Керенский был слабым вождем, неспособным принимать здравые решения в быстро менявшейся обстановке. Тонкий знаток человеческих душ, Моэм отмечал его тщеславие и недальновидность. Керенский продолжал выступать с пламенными речами, еще собирал толпы сторонников, но за пределами Петрограда его популярность стремительно падала. Армия находилась на грани развала. Особенно тяжелое положение сложилось на флоте, где нередки были случаи расправы с офицерами. Не решались первоочередные хозяйственные задачи. Несмотря на приближение зимы, в городе не было создано должного запаса продовольствия и топлива.

Куда более выгодное впечатление произвел на Моэма товарищ военного министра Борис Савинков, личность крупная и незаурядная, человек твердой воли, способный на решительные поступки. Его влияние в сложившейся обстановке, к сожалению, было весьма ограниченным.

Прошло еще несколько дней, и Сашенька на очередной встрече огорошила Моэма сообщением, что отец по совету врачей решил переехать в Москву и собирается взять с собой всю семью. В конце августа Моэм остался без своего очаровательного гида.

Впрочем, к этому времени он уже и сам знал все тропинки к интересовавшим его людям, да и чехи продолжали исправно поставлять оперативную информацию, в которой по-прежнему, увы, не было ничего утешительного.

В середине октября Моэм отправил в Лондон шифровку, в которой указал, что в новых условиях британскому правительству разумнее всего было бы поддержать меньшевиков, и даже указал сумму, которая, по его мнению, потребовалась бы на первое время – 50 тыс. долларов!

Между тем, Керенский разобрался, надо полагать, что английский литератор встречается с ним отнюдь не из праздного любопытства.

18 октября он сам пригласил Моэма для конфиденциальной беседы, в ходе которой прямо заявил, что если союзники немедленно не окажут Временному правительству финансовой и военной помощи, то власть не продержится и месяца.

Положение было столь серьезным, что Керенский попросил Моэма срочно отбыть в Лондон и передать премьер-министру Ллойд-Джорджу его секретное послание, где также содержалась просьба заменить английского посла.

Что ж, Моэм охотно выразил свое согласие.

Он так наголодался в Петрограде, что, оказавшись в Стокгольме, зашел в кондитерскую, купил два фунта шоколада и съел его прямо на улице.

В Лондоне писатель узнал, что правительство Керенского пало, сам он бежал, и вся полнота власти перешла к большевикам. Моэму не оставалось ничего другого, как констатировать, что его миссия в Петрограде «окончилась полным провалом».

Вдобавок, у Моэма начали проявляться признаки туберкулеза – болезни, от которой умерла его мать. Он написал рапорт своему начальству с просьбой предоставить ему длительный отпуск для лечения. Рапорт был подписан, и на этом короткая карьера Моэма-разведчика оказалась завершенной навсегда.

Однако же у него накопился огромный материал для литературного творчества.

ЛИТЕРАТУРНАЯ МАСКА

В марте 1928 года одновременно в Великобритании и США вышла книга Моэма «Эшенден, или Британский агент», состоявшая из 16 новелл, в которых писатель отразил опыт своей работы в разведке. Три заключительные новеллы рассказывают о поездке из Владивостока в Петроград и о последующей столичной эпопее «британского агента». Главный персонаж Эшенден – литературная маска самого Моэма, маска сноба, сибарита и созерцателя.

В женском персонаже, который выведен под именем Анастасии Александровны Леонидовой, дочери русского эмигранта Денисьева, легко узнается Сашенька.

Другой герой книги получил кодовое имя «Сомервиль».

По одной из версий, Черчилль просмотрел это сочинение еще в рукописи и посоветовал автору убрать отдельные места, как нарушающие «Акт о государственной тайне».

В СССР этот сборник был переведен почти сразу же и вышел в издательстве «Земля и фабрика» в 1929 году. В нем были опущены 4 из 16 главок, но все «русские» сохранились, причем без сокращений.

Отдельные рассказы про Эшендена публиковались и позднее в советских журналах – «Знамени», «Искателе», «Сельской молодежи», «Авроре»…

Полные издания с предисловием автора, написанным позже, стали выходить с начала 90-х годов.

Полученные в Петрограде впечатления стали художественной тканью и для ряда других произведений автора.

К шпионскому периоду своей жизни Моэм обращался не раз и в более зрелые годы.

В своей широко известной книге «Подводя итоги» он пишет, что пережил в России много интересного.

«Но уезжал я разочарованным, – признается он. – Бесконечные разговоры там, где требовалось действовать; колебания; апатия, ведущая прямым путем к катастрофе; напыщенные декларации, неискренность и вялость – все это оттолкнуло меня от России и русских».

Вместе с тем, он был неизменно благодарен судьбе за свое «русское приключение». Утверждают также, что иногда в кругу близких людей он высказывался в том смысле, что если бы отправился в Россию на полгода раньше, то, наверняка, добился бы успеха.

Возможно, он действительно верил в это.

Однако реальная история, как известно, сослагательного наклонения не признает.

Что касается судьбы подлинной Сашеньки, то в 1921 году, вскоре после смерти своего отца, она развелась с мужем и эмигрировала в США, где позднее вышла замуж за журналиста Л. Хаммонда.

Встречалась ли она еще когда-либо с Моэмом, который до глубокой старости был одержим страстью к путешествиям, в точности не известно.

По имеющимся сведениям, скончалась Александра Петровна в 1968 году, в возрасте 84 лет, пережив Моэма на три года.


18 июня 2010


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847