Деятельность советского контрразведчика Григория Сыроежкина могла бы стать сюжетной основой для классического «шпионского» романа с погонями, перестрелками, ловушками и подставами, двойной игрой, где ставка – сама жизнь...

ЦИРКОВАЯ ШКОЛА

Он родился на заре века, 25 января 1900 года в обыкновенной крестьянской семье, проживавшей в большой деревне Волково, что в Саратовской губернии. Но с 1905 года мальчик рос в Тифлисе, куда его отец, проходивший военную службу на Кавказе и там же вышедший в отставку, вызвал всю семью. Григорий с детства отличался недюжинной физической силой, ловкостью и быстрой реакцией.

Ничего удивительного, что, став немного старше, он увлекся цирком, в котором в те времена чрезвычайной популярностью пользовались борцы. На арене тифлисского цирка выступали знаменитые богатыри, в том числе Иван Поддубный и Иван Заикин. Несмотря на юный возраст, Сыроежкин вскоре тоже был допущен к борцовскому ковру. Обычно он играл роль «подсадного» зрителя, откликавшегося на призыв борца-победителя померяться с ним силами.

В цирке Григорий научился также искусству верховой езды и джигитовки, приемам фокусников, да и многому другому, что пригодилось позднее в жизни.

Но однажды случилась беда: в поединке он повредил правую руку. Упорными тренировками Григорий все же сумел восстановить ее силу, но с мечтой о борцовской карьере пришлось расстаться.

Началась Первая мировая война. На волне патриотического подъема Сыроежкин записался в армию добровольцем, прибавив себе недостающие годы. Надо полагать, отцов-командиров ввела в заблуждение его «взрослая» внешность. Но обман вскоре раскрылся, и Григория, успевшего добраться со своей частью до германского фронта, отправили домой.

Вскоре он экстерном сдал экзамены за четыре класса гимназии и получил место письмоводителя в управлении Закавказской железной дороги. Время шло, политическая ситуация в империи менялась.

Весть об отречении царя Григорий встретил в ликующей толпе, с красным бантом в петлице. Кавказ бурлил. На митингах выступали большевики, меньшевики, эсеры, анархисты. Но все громче звучал голос грузинских националистов.

Между тем, из родной деревни приходили вести, что весной начнется раздел помещичьей земли. В марте 1918 года семья Сыроежкиных вернулась в Волково, в свой старый дом.

ТРЕВОЖНАЯ МОЛОДОСТЬ

Но крестьянский образ жизни уже не привлекал Григория. Он вступил добровольцем в Красную армию, стал рядовым кавалерийского полка. Повоевать довелось и в родных местах. Одно время штаб дивизии размещался в Елани, недалеко от Волково.

Сыроежкин участвовал в многочисленных стычках и вылазках, не получив ни единой царапины. Но однажды его отправили вместе с еще одним бойцом на заготовку фуража, не снабдив нужными документами. Обоих красноармейцев задержал военный патруль.

Арестованных, обвиненных в грабеже и мародерстве, что в условиях военного времени грозило расстрелом, доставили в Балашов, где размещался ревтрибунал 9-ой армии. По счастью, должностные лица разобрались в ситуации и освободили бойцов. Мало того, Сыроежкину, ввиду его грамотности, предложили место писаря в трибунале.

Спустя какое-то время, он уже был комендантом этого учреждения, ведая организацией судебных процессов и множеством других дел.

По службе Григорий был связан с неким Стржелковским, отвечавшим за охрану задержанных. Однако нервозность этого типа, нередко находившегося под воздействием винных паров и кокаина, вызывала у коменданта нешуточную тревогу. Как-то раз на его глазах Стржелковский схватился за пистолет, угрожая лично расстрелять своих «подопечных», чья вина еще не была доказана. Пришлось применить силу и отнять у того оружие. После этого инцидента буяна куда-то перевели. Он исчез из жизни Сыроежкина, правда, как выяснилось позднее, не навсегда…

В ту эпоху коренных перемен инициативные сотрудники, как правило, быстро продвигались по службе.

В январе 1921 года Григорий Сыроежкин уже в Москве. Он следователь ревтрибунала Российской Республики, а еще через несколько месяцев – начальник следственного отдела. Находясь на столь ответственной должности, Григорий не отсиживался в столице, часто выезжал в провинцию, лично участвовал в опасных операциях.

К весне 1921-го Тамбовское восстание, называемое в советское время «антоновщиной», достигло своего пика, охватывая соседние губернии. На подавление мятежа центральная власть бросила колоссальные силы. В числе мобилизованных оказался и Сыроежкин. Борьба с обеих сторон велась с крайней ожесточенностью.

В родных местах Григория, под Еланью, автономно действовала не связанная с Антоновым банда Попова, на счету которой было немало убийств сельских активистов. Боевики использовали особую тактику, позволявшую им оставаться неуловимыми.

Они базировались в небольшой деревне, примыкавшей к лесному массиву. В случае тревоги быстро отходили в чащу, где им была известна каждая тропинка. Захватить банду лихим кавалерийским наскоком – нечего было и думать.

И тогда Григорий придумал план.

…Однажды утром через поле к деревне двинулся красноармейский обоз из пяти подвод. Передней правил Сыроежкин. Было ясно, что из деревни давно уже заметили «легкую добычу», и сейчас лишь выжидают подходящий момент для нападения.

Когда обоз находился уже в двух сотнях метров от околицы, из кустов выскочил красноармеец, якобы разведчик, высланный вперед, и начал что-то горячо говорить своим, явно предупреждая об опасности. Обоз развернулся и в жуткой панике покатил обратно.

Тут из деревни вылетела группа в полсотни всадников и ринулась в погоню. Следом бежали пешие боевики.

Внезапно подводы остановились. В каждой из них из-под наваленной соломы поднялись по два вооруженных бойца, возницы тоже взяли в руки винтовки. Одновременно из ближайшего леска вылетел эскадрон красной конницы.

В скоротечном бою была уничтожена практически вся банда.

Между прочим, красный эскадрон вел в атаку молодой командир, будущий Маршал Советского Союза Георгий Жуков.

ОПЕРАЦИЯ «СИНДИКАТ-2»

Осенью 1921 года Григория Сыроежкина перевели в ВЧК – в Контрразведывательный отдел (КРО). К этому времени гражданская война практически завершилась.

Теперь врагом №1 молодой власти была объявлена белая эмиграция, насчитывавшая до 2 миллионов человек. Это была серьезная сила, вожди которой рассчитывали, опираясь на антисоветское подполье в стране, взять рано или поздно реванш.

Одним из наиболее опасных противников оставался знаменитый террорист Борис Савинков, который в начале 1921 года, находясь в Польше, создал «Народный союз защиты родины и свободы». Вооруженными формированиями этой организации руководил полковник Павловский, отряды которого регулярно совершали вылазки на территорию Белоруссии.

Для разгрома организации Савинкова, для заманивания его самого в ловушку, руководство ОГПУ разработало многоходовую операцию «Синдикат-2». В истории разведки она стала хрестоматийной, ей посвящено немало книг и телевизионных передач. Менее известно о той роли, которую сыграл в ней Сыроежкин – один из активных исполнителей целого ряда акций. Именно Григорий в одиночку, действуя под видом связника, обезвредил минского резидента Савинкова, бывшего штабс-капитана Герасимова, хорошо подготовленного противника.

Григорий же нейтрализовал, причем дважды, полковника Павловского, который был послан Савинковым в качестве своего эмиссара в Москву. Сначала это произошло при аресте Павловского, в автомобиле, после встречи на «конспиративной квартире». Физически сильный полковник пытался вырваться, но, ощутив железную хватку чекиста, прекратил сопротивление.

Оказавшись в изоляции, Павловский, под давлением улик, согласился сотрудничать со следствием, хотя в действительности рассчитывал выиграть время и совершить побег. По воле случая, такая возможность вскоре ему представилась.

Находясь в бане, он сумел выломать из стены кирпич, завернул его в полотенце и оглушил конвоира. Затем потащил свою жертву в раздевалку, надеясь облачиться там в красноармейскую форму. Однако конвоир пришел в себя и закричал. Примчались другие бойцы, но никто из них не решался войти в раздевалку, где скрылся Павловский.

Вызвали Сыроежкина. Ему даже не пришлось вступать в схватку. Увидев, кто вошел, Павловский покорно понурил голову.

Именно после этого случая эмиссар Савинкова надломился психологически и начал давать правдивые показания.

Тем временем Сыроежкин, действуя под фамилией Серебряков, проник в Вильно для встречи с капитаном польской разведки Секундой. Для упрочения легенды он должен был передать капитану якобы секретные документы (в действительности сфабрикованные чекистами).

Внезапно на одной из улиц Вильно «Серебряков» столкнулся со… Стржелковским. Оба узнали друг друга.

Григорий пытался убедить старого знакомого в том, что разочаровался в советской власти и перешел на другую сторону баррикад, заодно сменив фамилию.

Тот сделал вид, что поверил, и обещал хранить молчание.

Но вскоре нашего разведчика арестовали и доставили в полицию для очной ставки с тем же Стржелковским, который, конечно же, донес на бывшего сослуживца.

Сыроежкин не растерялся, уверенно защищая свою легенду. Местная полиция, знавшая Стржелковского как алкоголика и кокаиниста, поверила Григорию.

Поверил ему и капитан Секунда. Поверил настолько, что «Серебряков» совершил еще одну поездку в Вильно. Он передал польской разведке новые документы, в том числе письмо Павловского Савинкову, которое поляки любезно обещали вручить адресату.

Наконец, Савинкова удалось выманить в Советский Союз.

Во время ужина на «конспиративной квартире» в Минске рядом с ним сидел Сыроежкин, готовый к любому развитию событий. Но силу применять не пришлось. Когда здесь же, за столом, Савинкову объявили об аресте, он лишь замкнулся в себе.

ПОСЛЕДНИЙ ВЕЧЕР САВИНКОВА

29 августа 1924 года Савинкову вынесли смертный приговор. Однако, принимая во внимание признание подсудимым своей вины и его призыв к соратникам прекратить борьбу против СССР, смертная казнь была заменена лишением свободы сроком на 10 лет.

Содержался знаменитый узник на Лубянке, во внутренней тюрьме, не без комфорта. Он пользовался библиотекой, писал рассказы, его возили на загородные прогулки, водили в рестораны и даже не отказывали ему в интимных свиданиях с его любовницей.

Но неволя угнетала Савинкова, и с какого-то момента он начал ходатайствовать о полном помиловании, требуя, чтобы ему поручили ответственную работу. Эти просьбы отклонялись, отчего узник впадал в депрессию. 7 мая 1925 года, как следовало из официального сообщения, он бросился в лестничный пролет.

Впоследствии эта информация породила определенные сомнения.

Что же случилось на самом деле?

О подробностях гибели Савинкова относительно недавно поведал в пресс-бюро СВР один из старейших сотрудников госбезопасности Борис Игнатьевич Гудзь, герой книги Долгополова «Гении внешней разведки». По словам ветерана, в тот вечер Савинков находился в кабинете заместителя начальника контрразведки Пиляра. Накануне узник посетил ресторан, куда ездил под надзором чекистов, которые находились в этом же кабинете. Среди них был и Григорий Сыроежкин. Ждали охрану, которая должна была препроводить Савинкова из кабинета в его камеру по специальному проходу.

В кабинете имелось окно с очень низким подоконником. Раньше на этом месте был балкончик, но затем его убрали, а проем частично заложили кирпичом, устроив выше окно. Сейчас это окно было распахнуто. Рядом стояло кресло, в котором расположился Сыроежкин.

Савинков пребывал во взвинченном состоянии. Он нервно ходил по комнате, повторяя: «Либо мне дадут работу, либо пусть лучше расстреляют!» И вдруг бросился в окно!

Все произошло мгновенно, но Сыроежкин успел схватить самоубийцу за ноги.

Однако основная нагрузка пришлась на поврежденную в юности руку, а Савинков все же весил немало. Удержать своего подопечного Григорий не смог. И помочь ему никто из коллег не успевал.

Пятый этаж – Савинков разбился насмерть.

Вот такая история.

А всякие разговоры о том, что чекисты сбросили его вниз специально, ложны, заключил ветеран. Если бы от него хотели избавиться, то оставили бы «расстрельный» приговор без изменения.

ЗАКЛЮЧЕННЫЙ № 73

В тот же период проходила и операция «Трест».

Одним из ее звеньев стала акция по выманиванию из-за рубежа международного агента Сиднея Рейли (Шлемы Розенблюма), который в 1918 году организовал «заговор послов», а после его провала сумел скрыться. Заочно его объявили вне закона, что фактически означало смертный приговор.

В начале 1920-х, Рейли, обосновавшийся на Западе, вдруг начал искать контакты с белой эмиграцией, имея планы возглавить антисоветские силы. Это и стало причиной пристального интереса к нему со стороны ОГПУ.

25 сентября 1925 года Рейли пересек финскую границу в районе Сестрорецка. На станции Парголово его встретили «подпольщики», одним из которых был Сыроежкин, выдававший себя за «боевика Щукина».

Переночевали в Ленинграде, затем отправились вечерним поездом в Москву. На уединенной даче под Малаховкой Рейли имел доверительную беседу с людьми, которые, как ему казалось, были готовы к свержению большевистского строя (на самом деле, все они были чекистами).

Преисполненный воодушевления, он отбыл в обратный путь в сопровождении того же Щукина и его соратников.

Но вместо вокзала его доставили на Лубянку.

Там Рейли напомнили, что смертный приговор, вынесенный ему трибуналом в 1918 году, все еще остается в силе, и предложили сотрудничать со следствием.

На следующий день на советско-финской границе была инсценирована перестрелка, в которой якобы погибли три нарушителя. Все это было сделано для того, чтобы финская разведка посчитала, будто Рейли и сопровождавшие его лица случайно убиты советскими пограничниками при попытке вернуться в Финляндию.

Рейли, ставший заключенным №73, был уверен, что, благодаря какому-либо варианту «шпионского» обмена, он вернется домой. Но Москва руководствовалась другой логикой.

Существовал риск, что чем дольше продлится следствие по делу Рейли, тем вероятнее утечка информации, что поставит под угрозу дальнейший ход операции «Трест».

По этой причине было принято решение привести в исполнение вынесенный Рейли приговор. Как утверждают, это указание исходило лично от Сталина.

В акции участвовали трое чекистов: Григорий Федулеев, Ибрагим Абисалов и Григорий Сыроежкин.

5 ноября 1925 года, в 8 вечера, узника повезли на загородную прогулку. Не доезжая до Богородска, в безлюдном месте, шофер остановил машину, сообщив о поломке. Федулеев предложил прогуляться.

Шагов через сорок, Ибрагим отстал и выстрелил Рейли в спину. Тот упал без крика, но пульс еще бился.

Тогда Сыроежкин произвел второй выстрел.

ОПЕРАТИВНЫЕ ЗАДАНИЯ

Несмотря на участие в операциях «Синдикат-2» и «Трест», Сыроежкин систематически получал дополнительные задания. Конец августа – сентябрь 1925 года он провел в Чечне. Там бесчинствовали разбойничьи шайки, которые грабили поезда, убивали работников советских учреждений, нападали на нефтепромыслы и даже на предместья Грозного.

Чекисты действовали небольшими группами, добираясь до самых отдаленных уголков. Вот когда пригодились Сыроежкину навыки верховой езды, освоенные в юности!

Однажды во главе оперативно-разведывательного отряда из трех человек он преследовал главаря банды, ушедшего от погони вместе со своим помощником.

Следы привели в глухой аул.

В одном из горцев Сыроежкин узнал того самого помощника главаря. Бандит, поняв, что разоблачен, вскочил в седло и помчался вглубь гор по крутым тропам.

Григорий ринулся следом. Не выдержав напряжения погони, бандит сорвался в пропасть.

После этого местные жители, уставшие от разбойников, сами выдали главаря чекистам.

Зимой 1927-1928 года – очередная командировка, на этот раз в Якутию. По поступавшим сведениям, белогвардейцы, осевшие в далеком крае после войны, готовили восстание с целью отделить Якутию от России.

Расследуя нити заговора, Сыроежкин со своим небольшим отрядом прошел в общей сложности многие сотни километров на лошадях, оленьих и собачьих упряжках.

Заговорщиков возглавлял бывший колчаковец Шмидт. В Якутию он прибыл недавно, пройдя курс специальной подготовки в Японии. Формально Шмидт значился председателем «Кооператива северных охотников», что позволяло ему поддерживать связи со своими сторонниками, оставаясь вне подозрений.

Чтобы проникнуть в факторию Шмидта, превращенную тем в крепость, Сыроежкин обзавелся удостоверением ревизора. Хитрость удалась: Шмидта взяли без единого выстрела. Но на долгой обратной дороге тот попытался бежать, ранив одного из бойцов, и тогда Сыроежкину не оставалось ничего другого, как пустить в ход оружие.

Затем были ответственные командировки на Китайско-Восточную железную дорогу, в Бурятию, в Монголию, в Читинскую область…

С 1932 года сфера деятельности контрразведчика снова перемещается на запад страны. Белоруссия, Ленинград – он уже был не просто надежным исполнителем, но организатором и руководителем многих сложных операций, продолжая при этом лично участвовать в наиболее рискованных акциях. В этот же период нелегально выезжал в Германию, Норвегию, Финляндию, Швецию для встреч с агентурой.

В 1936 году Сыроежкину присвоили звание «старший майор госбезопасности», соответствующее общевойсковому «генерал-майор».

«КАСТИЛЬСКИЙ ПАРТИЗАН»

Лето 1936-го, Испания, мятеж генерала Франко.

Советский Союз пришел на помощь республиканскому правительству, и уже с конца лета в Испанию начали прибывать советские военные, в том числе сотрудники спецслужб. Ступил на испанскую землю и Сыроежкин. Правда, теперь его называли Грегорио Гранде.

Кстати говоря, добровольцем он был в подлинном смысле слова – подал три рапорта, добиваясь нового назначения.

В Испании Григорий организовал разведывательно-диверсионную школу, обучая курсантов методам партизанской войны. Верный своим принципам, сам не раз ходил в тыл врага, устраивая взрывы на железных дорогах и шоссе, нападения на арсеналы, штабы и аэродромы, разрушения линий связи, захват «языков».

По инициативе Сыроежкина осенью 1937 года разрозненные диверсионные группы республиканской армии были сведены в ставший знаменитым 14-й специальный корпус, который проводил боевые операции в тылу фалангистов на всех фронтах.

Сыроежкин был главным военным советником командира корпуса Доминго Унгрия. Вылазки «красных динамитчиков» вынуждали франкистов отвлекать с фронта для охраны тыловых объектов значительные воинские силы.

Особо отличился Григорий в Кастилии, за что получил прозвище «Кастильский партизан».

Франкисты объявили за его голову огромное вознаграждение, но оно так и осталось невостребованным.

В Испании у Сыроежкина произошла удивительная встреча с сыном Бориса Савинкова – Львом. Этот молодой человек работал в Париже шофером, а сюда приехал как доброволец-интернационалист. Не раскрывая себя, Сыроежкин взял его в один из своих отрядов и всячески опекал. Позднее Лев Савинков вернулся во Францию, участвовал в Сопротивлении, а при отступлении немцев из Парижа вывесил на здании советского посольства красный флаг.

АРЕСТ ПО ДОНОСУ

Однажды в узком кругу друзей, летом 1938 года, Сыроежкин высказался в том смысле, что не верит в «заговор военных», и что это дело, скорее всего, состряпано Берией.

Доносчик все-таки нашелся.

В конце года Сыроежкина вызвали в Москву, якобы для вручения ордена. 8 февраля его арестовали и предложили признаться, что он работает на польскую разведку. Основанием для обвинения стало его давнее задержание польской полицией в Вильно. Сыроежкин снова рассказал про встречу со Стржелковским, добавив, что в свое время изложил все подробности в рапорте. Что касается документов, которые он передал польской разведке, то они были сфабрикованы в духе операции, разработанной его руководителями.

«Ваши руководители тоже были агентами польской разведки», – прозвучало в ответ.

26 февраля 1939 года Григорий Сыроежкин был приговорен к высшей мере и в тот же день расстрелян.

Реабилитирован в 1958-м.

В 2002 году почта России выпустила в серии «Выдающиеся контрразведчики» блок из шести марок, на одной из которых – портрет Григория Сыроежкина.