Плата за победу 1812-го года
РОССIЯ
Плата за победу 1812-го года
Дмитрий Митюрин
историк, журналист
Санкт-Петербург
4408
Плата за победу 1812-го года
Памятник «Героям Отечественной войны 1812 года». Москва. Скульптор Салават Щербаков

В любой войне крови и пота больше, чем победных лавров. И хотя война 1812 года, бесспорно, стала величайшим российским триумфом над Европой, заплатить за этот триумф пришлось высокую цену.

КРОВЬ И ПОТ

В кампании 1812 года большинство потерь приходилось не на погибших в бою, а на умерших от ран и болезней. 

При этом начальники медицинской службы Великой и русской армии Доминик Ларрей и Яков Виллие были высочайшими профессионалами и хорошими организаторами, но выше головы, как говориться, не прыгнешь. Военно-медицинская служба только начинала зарождаться, врачей катастрофически не хватало, гигиена оставляла желать лучшего, антибиотиков и в помине не было.

Вот как описывал Ларрей свое участие в Бородинском сражении: «Большая часть артиллерийских ран требовала ампутации одного или нескольких членов. В течение первых суток я сделал до 200 ампутаций. Исход их мог быть вполне благоприятным при наличии у наших раненных убежища, соломы для постелей, одеял и достаточной пищи. Всего этого мы были, к сожалению, лишены».

Сравнительно не опасное по современным меркам ранение зачастую равнялось смертному приговору, тем более, что даже проблема своевременной эвакуации с поля битвы зачастую не поддавалась разрешению. Один из французских участников Бородинской битвы так описывал, открывшееся ему вечером зрелище. «Несчастные раненные, не получая помощи, молили как милости, чтобы их прикончили. Их было такое огромное количество, что походных госпиталей не хватало; кто не мог до них дотащиться, тот оставался на поле битвы, подвергаясь опасности быть раздавленным ногами лошадей и колесами фургонов. Почти все они погибли от ран или же от голода».

С русской стороны ситуация была не лучше. Около 5 тысяч раненных при Бородино оказались оставлены в Москве «на милосердие французов». Те их не убивали и даже попытались организовать какую-то медицинскую помощь, но когда в городе начались пожар и массовые грабежи  на раненных просто махнули рукой. Вряд ли кто-то из них выжил…

Жестокостей с обеих сторон тоже было предостаточно. Захватчики грабили и убивали крестьян, а те, размахивая «дубиной народной войны», тоже не церемонились. И если бы речь шла только о мародерах или нерегулярных частях! Александр Самойлович Фигнер совершал фантастические подвиги во главе армейского партизанского отряда, но правил «цивилизованной» войны не соблюдал в принципе. Вот, что о нем пишет Денис Давыдов: «Едва он узнал о моих пленных, как бросился просить меня, чтобы я позволил растерзать их каким то новым казакам его, которые, как говорил он, еще не натравлены».

Грабеж побежденных и просто мирных обывателей был неотъемлемой часть войны, о чем свидетельствуют буйства Великой армии в Москве и то состояние, в котором она добралась до Березины.

Русская армия, по вполне очевидным причинам, от грабежей мирных жителей - своих соотечественников, воздерживалась, зато отыгрывалась на французах. Особенно, отличались по части трофеев казаки. Англичанин Вильсон с нескрываемой завистью пишет о них: «Воистину, у легких войск нет нужды в неправедном золоте. Они взяли столько лошадей, часов, луидоров и прочего, что, к примеру, в одном казачьем полку после раздела добычи на каждого пришлось по восемьдесят четыре фунта стерлингов». 

Заметим, что большинство захваченных у Великой армии трофеев включали в себя, ценности, награбленные в Москве. И, входившие в состав русских «легких войск» мусульмане (татары, башкиры, калмыки) явили достойный пример политкорректности, вернув законным владельцам большую часть отбитых у противника вещей из московских православных храмов. Из аналогичных трофеев захваченных казаками были отлиты серебряные ворота одного из пределов Казанского собора, но большая их часть, «по праву победителей» отправилась на берега Тихого Дона.

Впрочем, ужасные реалии войны заключались не столько в грабежах, сколько в нивелировании самого понятия о ценности человеческой жизни, что, впрочем, типично, для любой войны и любой эпохи.

Исход Великой армии из Москвы по внешним своим чертам и в силу присутствия в войсках огромного числа штатских (генеральской и офицерской обслуги, членов семей военнослужащих и покинувших «первопрестольную» вместе с соотечественниками штатских французов) приобрел характер своего рода гуманитарной катастрофы.  

О ее ужасах можно судить по приведенным Вильсонам четырем самым ужасным из виденных им случаев (здесь следует иметь в виду, что, находясь, главным образом, при штабе, он видел отнюдь не самое страшное). Итак: 

«1. Несколько голых мужчин с обмороженными спинами, греющие переднюю часть тела, сидя перед пылающими остатками хижины. Все еще чувствительные к холоду воздуха, они поворачивались, когда загоралась их обороженная плоть, отчего вся поверхность спины была покрыта пригорелой корой. Когда я проезжал мимо, несчастные подавали признаки жизни.

2. Шестьдесят голых мужчин, лежащих шеями на спиленном дереве. Прыгающие вокруг них с песнями русские, и мужчины, и женщины, ударами толстых прутьев разбивают одну за другой головы.

3. Кучка раненных на пепелище дома, сидящих и лежащих вокруг зажаренного тела своего товарища, которое они уже начали есть.

4. Раздетая до рубашки француженка  с длинными распущенными черными волосами, сидящая на снегу, где она оставалась весь день и родила ребенка, впоследствии у нее похищенного. Она пребывала в самой крайности душевных и телесных мук…. Как человек и англичанин я делал все возможное для облегчения страданий. Я спас эту женщину и отдавал умиравшим от голода свой скудный хлеб. Но все мои старания были ничтожны и вследствие необоримых обстоятельств совершенно не соответствовали тому, что я хотел бы сделать. Даже спасенные мной жизни были, вероятно, продлены лишь на короткое время. Расскажу, однако, случай со старым французским гренадером. Я уже собирался отправить в рот кусок сухаря, но, обернувшись, встретил его взгляд. Он был столь выразителен, что я не смог противостоять ему и отдал предназначавшееся для себя. Из глаз француза брызнули слезы, и он, благославляя огрызок сухаря, среди рыданий благодарности пожелал, чтобы никогда ни один англичанин не остался бы в несчастье без благодетеля. Он прожил после этого лишь несколько минут». 

Гуманизм, разумеется, проявляли не только англичане. Многие солдаты Великой армии, попав в плен, осели в России в качестве гувернеров, портных, парикмахеров и т. д. Прося пощады и пропитания они, начинали свои причитания словами «шер ами» (дорогой друг) и в русском языке появилось новое слово «шаромыжник», обозначающие попрошайку. Не очень лестно, но, следует признать, что обстоятельства, при которых русский народ познакомился с «цивилизованным» Западом, в лице его сначала грабящих, а затем униженных представителей дают основания считать подобный результат вполне естественным.

ПОСМЕРТНАЯ СЛАВА

Конечно, сегодня катастрофа Великой армии воспринимается, в значительной степени, как трагедия, причем трагедия героическая – главные жертвы которой, честно выполнили свой долг, хотя и неверно понятый. То, что для русских это была, прежде всего, героическая эпопея в глазах европейцев отходит на второй план, поскольку для них важнее их собственные скорбь, боль и горечь унижения.

Добавим сюда специфический характер источников, публиковавшихся на Западе о 1812 годе. Приведем суждение исследовательницы Лидии Ивченко «Каждый, кто изучает эпоху Наполеоновских войн, сталкивается с тем, что русские участники событий менее плодовиты в мемуарном наследии, нежели французы. Более того, их воспоминания почти не содержат тех выразительных и ярких деталей, которые присущи рассказам ветеранов Великой армии. Можно, конечно, привычно списать это явление на невежество, а можно обратить внимание на обстоятельства, подчас не принимаемые в расчет. В восторженном почитании Наполеона и его армии мы гоним от себя мысли, что у их репутации не всегда были красные дни. Русские мемуаристы сознавали себя победителями, их репутация в то время была бесспорна (им и в голову не приходило, что потомки усомнятся в них настолько, что займутся поиском уважительных причин для нашествия Наполеона на Россию), чего не скажешь об их противниках, «бойцах противопуложного лагеря». Следует упомянуть еще одну немаловажную деталь: уровень грамотности в Великой армии была намного выше, чем в русской, и если до нас почти не дошло русских солдатских воспоминаний, то наблюдается избыток мемуаров авторы которых в 1812 году служили под началом Наполеона сержантами, капралами, рядовыми. 

Однако это обстоятельство не должно заслонять от нас одного очевидного факта; считающаяся «архаичной» русская армия в профессиональном плане оказалась подготовленной к решающей схватке лучше, чем ее противники.

Бесспорно Великая армия 1812 года – это была не Великая армия времен Аустерлица, а тем паче не сцементированная красивыми пропагандистскими лозунгами наполеоновская армия времен Маренго. 

Когда началось качественное падение ее уровня? Если датировать создание Великой армии, в качестве многочисленного и многонационального формирования и с учетом появления самого этого термина (1805 год), то можно принять точку зрения авторов книги «Войны и сражения эпохи Наполеона. 1792-1815». согласно которой деградация качественных критериев обозначилась уже после сражений при Йене и Ауэрштедте (1806): «После описываемой битвы, где французские войска продемонстрировали вершины тактического мастерства, Великая армия более не показывала себя таким виртуозом. Причины для столь необратимых изменений – в размывании частей высшей пробы…, и в потерях среди ветеранов, павших или вышедших из строя на протяжении многочисленных кампаний и заменявшихся неопытными конскриптами. Данные факторы способствовали ослаблению тактических и оперативно-тактических возможностей французских войск. С течением времени для прорыва неприятельских порядков командирам частей и соединений армий Наполеона вынужденно приходилось все больше и больше полагаться на «большие батареи» артиллерии и состоящие из множества батальонов, а то и полков густые колонны. Такой спад тактической компетентности у французов происходил как раз тогда, когда оппоненты Наполеона стали понемногу нарабатывать мастерство и технику». 

Напомним, что именно в интересующий нас период русская армия получила обширный и преимущественно удачный боевой опыт в войнах с такими непохожими друг на друга противниками как Франция (1806-1807), Персия (1804-1813), Турция (1806-1812), Швеция (1808-1809) и даже Австрия с Англией (в 1809 и 1807-1812 гг. соответственно, хотя конфликты с двумя последними державами носили, в значительной степени, формальный характер).

Русские войска и русские генералы многому научились у французов, и, как это зачастую случалось в российской истории, превзошли своих учителей, хотя и заплатив за такую науку изрядной кровью. 

Пример же Великой армии лишь подтверждает, что роль чисто количественных показателей зачастую ведет к снижению качества.

Возможно, эта печальная реальность не была очевидна Наполеону, что и объясняет огромное количество, допущенных им в 1812 году промахов.

Но исходя из чего следует оценивать поведение личного состава Великой армии, при сравнении ее с армией русской? Участник компании бригадный генерал Филипп-Поль де Сегюр предложил следующий подход - когда воины России и Франции предстанут на суд Божий, то Всевышний признает в них братьев по славе. Но согласиться с этим тезисом можно лишь частично и с существенными уточнениями.

Слава бывает разная – как у Жанны д’Арк и как у Герострата. Так что, высказывая, сочувствие честно сражавшимся и павшим в России солдатам и офицерам Великой армии следует помнить, что они пришли в нашу страну как захватчики. Другое дело, что далеко не все из них заслужили ту участь, которая их постигла. 

Во всяком случае, их трагедия достойна, остаться в исторической памяти народов, хотя бы как предупреждение обуреваемым великодержавным зудом правителям и народам. И просто, потому, что они были люди.


3 августа 2022


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8272115
Александр Егоров
931129
Татьяна Алексеева
764447
Татьяна Минасян
317801
Яна Титова
242597
Сергей Леонов
215421
Татьяна Алексеева
178475
Наталья Матвеева
175195
Валерий Колодяжный
169771
Светлана Белоусова
157005
Борис Ходоровский
155015
Павел Ганипровский
130489
Сергей Леонов
111895
Виктор Фишман
95540
Павел Виноградов
91996
Наталья Дементьева
91538
Редакция
84751
Борис Ходоровский
83124
Станислав Бернев
75731