Скопцы: от Петра III до Сталина
КРИМИНАЛ
«Секретные материалы 20 века» №12(476), 2017
Скопцы: от Петра III до Сталина
Ирина Елисеева
журналист
Санкт-Петербург
9949
Скопцы: от Петра III до Сталина
Скопцы перед «посвящением»

Кто только не писал скопцах — от Федора Михайловича в таинственной «Хозяюшке» до Льва Лурье в «Газете народного удивления «Комар»! Писали по-разному: царь Дадон в «Золотом Петушке» ехидненько интересовался у Скопца: «И на что тебе девица?» Толстовский «Бунт в Ватикане» звучал грозным предостережением: «Взбушевалися кастраты, / Входят в царские палаты». А известный сегодняшней публике психиатр Арон Белкин констатировал: «Вероятно, я — один из последних людей, видевших живого скопца»...

ЖЕСТОКИЕ ЧЛЕНЫ

Ну, с «последним» — это еще вопрос. Согласно официальной статистике, сегодня 100–150 скопцов проживают в Якутске и столько же — на латвийском хуторе с говорящим названием Скопиничи. Живут уединенно и замкнуто, дожидаясь скорого «пришествия», и, как говорят, никакого реального веса в обществе не имеют. Тем не менее из перечисленного можно сделать вывод: четвертый век подряд ходят по нашему Отечеству последователи секты, известной тем, что ее члены… баснословно жестоки.

Как значится в «Курсе русской истории Василия Осиповича Ключевского», первый указ об искоренении скопчества по всей империи собственноручно начертал государь Александр II. Но, честно сказать, вызвано это решение было не только обеспокоенностью по поводу отвлечения подданных от православной церкви. Скопческая секта, куда входили в середине XIX столетия многие самые богатые люди страны, собрала к тому времени огромные средства, с коими трудно было бы тягаться даже государственной казне. При разоблачении же и осуждении еретиков их имущество, согласно закону, конфисковывалось. Что, естественно, оказалось для властей предержащих магнитом не менее привлекательным, нежели святое дело искоренения изуверства. Видимо, потому-то в ходе мероприятий по борьбе со скопчеством использовалась обычная по российским меркам система, приведшая к соответствующим результатам: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».

«ПОМЕНЯЛЬНЫЙ» ЗВОН

Каждую осень в середине ХIХ века российскую торговлю лихорадили перебои с разменной монетой. Происходило это всегда по одной схеме: меняльные конторы, накопив огромное количество денег нового чекана, переставали принимать к обмену стертую серебряную монету. Та, естественно, стремительно дешевела, что существенно затрудняло расчеты продавцов с покупателями. Гостинодворские, апраксинские и щукинские купцы, оказавшись в затруднительном положении из-за недостатка размена, шушукались:

— Слыхали, говорят, скопцы-нехристи все меняльные лавки по России скупили. Разорить нас, видно, решили...

— Да, житья от них православным не стало. Мало что мужиков калечат, так и в делах добрым людям козни строят!

Купечество всех сословий лихорадило, но за пару недель до Нового года, когда беспокойство торгового люда достигало апогея, менялы так же внезапно начинали принимать стертую монету, правда, по смехотворно низкой цене: четвертак за двугривенный, двугривенный — за пятиалтынный, пятиалтынный — за гривенник.

В синхронности действий обменных контор явно чувствовалась единая руководящая рука. Собственно, так оно и обстояло. Когда в подвалах у менял собиралось достаточное количество серебра, его в мешках и бочках водным транспортом и на подводах переправляли на Нижегородскую ярмарку, где всегда ощущался острый недостаток наличных денег. Вся стертая монета, привезенная приказчиками и поверенными меняльных контор, мгновенно расползалась по ярмарке — но уже по номиналу! А из Нижнего она вновь отправлялась путешествовать по необъятной империи.

Афера повторялась из года в год, была до смешного проста, не противозаконна, а следовательно, не наказуема. Прибыль от данной операции составляла до 20 процентов. Но и этого скопцам было мало. Их коммерческие идеи были оригинальны, великолепно просчитаны, хотя и не всегда легальны. К примеру, в 50–60-х годах позапрошлого века то в одном, то в другом российском городе вдруг стали открываться неприметные маленькие лавочки, скупавшие по очень выгодной цене старинное серебро в изделиях и ломе. Обыватели спешили продать старый, никому не нужный хлам. Проработав несколько дней, магазинчики так же внезапно закрывались, а их хозяева бесследно исчезали в неизвестном направлении. По приблизительным подсчетам, только в одном Саратове было скуплено в 1854 году не менее 250 пудов серебра.

Как нетрудно догадаться, серебро перекупалось для чеканки фальшивой — как тогда говорили, «мягкой» — монеты, которую, имея разветвленную торговую сеть и огромное количество меняльных контор, скопцы без труда сбывали и распространяли, оставаясь в течение десятилетий безнаказанными. Причем, несмотря на то что слухи об этих махинациях муссировались во всех гостиных, а связанное с ними слово «скопцы» было у всех на устах, дельцы сохраняли инкогнито до тех пор, пока Россию не потрясло дело о «платицынских миллионах».

Арестованному в 1869 году моршанскому Тульской губернии купцу-миллионеру Максиму Платицыну было предъявлено обвинение в «пристанодержательстве скопцов и совращении простолюдинов в лжехристианскую ересь». Газетчики, описывая ситуацию, на все лады трубили, что в кладовых платицынского дома найдено несколько десятков бочек, набитых золотой монетой общей ценностью в несколько миллиардов тогдашних полновесных рублей, и что члены секты, владевшей этими несметными богатствами, известны полиции поименно.

Ослепленный блеском золота, обыватель не задумывался над тем, почему не были обнародованы фамилии еретиков. И лишь сегодня можно с уверенностью ответить на этот вопрос: чтобы потрясенные потомки, найдя в списке знаменитые фамилии, не попадали в обмороки. Но, так или иначе, финансовая лихорадка в стране, словно по мановению чьей-то властной руки, прекратилась. Что, как показали дальнейшие события, никак не повлияло на развитие и продолжение идеи отца-основателя скопческой секты Андрея Селиванова…

ХОЗЯИН «ОГНЕННОГО КРЕЩЕНИЯ»

Начиная рассказывать об Андрее Селиванове, необходимо оговориться: его подлинное имя остается по сей день неизвестным. Он назывался то Фомой или Иваном, то Семеном или Кондратием; часто, в зависимости от обстоятельств, менял фамилии и указывал самые разнообразные местности, откуда будто бы был родом.

Карьера будущего основоположника скопчества началась с того, что он, пустившись в бега от рекрутчины, нашел пристанище в доме хлыстовской лжебогородицы Акулины Ивановны. Покорить престарелую, но все еще любвеобильную даму труда не составило, а быстро заняв лидирующее место в хлыстовском «корабле», Селиванов задумал расширить сферы влияния. Сообразив, что на Руси всегда обожали романтических самозванцев, он объявил себя не только «живым богом», но еще по совместительству и царем Петром III.

Был, разумеется, разработан соответствующий имидж и красивая легенда об «истинной богородице» — императрице Елизавете Петровне, которая якобы непорочно зачала и благополучно родила сыночка Петра III. Царственному младенцу было написано на роду по достижении 33-летнего возраста стать искупителем грехов человеческих. Но вместо распятия на кресте «Христос-Петр III» решил принять во искупление «огненное крещение», то бишь оскопиться. Что и было совершено надлежащим образом.

Однако супруга «царя-мученика» — известная своим распутством Екатерина II оказалась недовольна бездеятельностью мужа-кастрата на брачном ложе и наняла злодеев, которые должны были лишить его жизни. Но мир не без добрых людей: Петр III (то бишь Селиванов) в последний момент якобы был заменен безвестным рекрутом, добровольно сложившим головушку за царя-батюшку. Сам же «император» вынужден был скитаться по чужедальней стороне, пока однажды не открылся кому-то из «добрых людей»...

Ни одному здравомыслящему человеку не пришло бы в голову попытаться найти в этом бреде хотя бы малюсенькое зерно правды. И, как это нередко случается, именно потому-то легенда заработала. Селивановский «рейтинг» мгновенно вырос, число его приверженцев начало увеличиваться в геометрической прогрессии. И через 15 лет «живой бог» проживал в столичном доме богатейшего промышленника Солодовникова и управлял своим скопческим «царством» по своему усмотрению — казня и милуя, повелевая и подписывая указы, заведуя миллионной казной и строго отслеживая увеличение числа членов секты.

Полный перечень способов оскопления, описанный в специальной литературе, уже на середине первой страницы отбивает охоту знакомиться с ним до конца. Но на вопрос, почему полные сил мужчины добровольно шли под нож, существует простой ответ: скопцы обещали им исполнение самых сокровенных желаний.

Во-первых, накладывая так называемую «малую печать» (частичное оскопление), они легко делали любого представителя сильного пола секс-гигантом — такой человек мог предаваться плотскому греху сколько угодно долго, потому что у него не исчезало напряжение. Во-вторых, каждый вступивший в секту получал солидное и безвозмездное вознаграждение от собратьев. Возможным это становилось потому, что скопческая община являлась прекрасно отлаженной религиозно-криминальная структурой, контролирующей огромную часть российской экономики. И в-третьих, скопец, имевший поддержку влиятельных членов секты, получал при желании возможность удовлетворить стремление к власти. А суперденьги, супервласть и суперсекс — что еще надо кое-кому из нас для полного счастья? Только одно — чтобы это счастье продолжалось максимально долго…

МАФИЯ МИСТИКОВ-КАСТРАТОВ

По части конспирации скопческая община была на голову выше всех тайных полиций Европы, вместе взятых. Вступая в секту, каждый новообращенный давал обет неразглашения раскрываемых ему тайн. Именно поэтому впоследствии ни доверительные разговоры, ни допросы с пристрастием, ни даже пытки не могли заставить скопца выдать секреты общины. Вот почему даже вызванные в суды «эксперты» чаще всего оказывались некомпетентными и знали об оскопленных только понаслышке.

Сектанты мастерски камуфлировались под обычных обывателей. С разрешения своих ересиархов они присутствовали на христианских богослужениях и для отвода глаз делали крупные пожертвования на богоугодные дела. Можно было всю жизнь прожить по соседству со скопцом, не подозревая, что этот внешне добропорядочный господин, учтиво раскланивающийся при встрече, еженедельно, в ночь с субботы на воскресенье, доводит себя до исступления на радениях, бегая по молельной в одной белой рубахе, босиком, с истошным криком: «Дух, дух святой!» — или крутясь с дикими воплями на одном месте.

Высокие и очень высокие покровители находились у приверженцев данного учения почти всегда. И оттого объяснимо, почему император Павел Петрович, который, согласно скопческим верованиям, являлся родным сыном Петра III-Христа-Селиванова, действительно удостоил аудиенции своего «отца», причем, по свидетельствам современников, более полутора часов беседовал с ним при закрытых дверях, с глазу на глаз.

Правда, немедленно после этого Павел распорядился поместить скопческого ересиарха «для содержания и пользования» в отделение для душевнобольных при петербургской Обуховской больнице… Но через год с небольшим по личной просьбе посольского камергера Еланского Селиванов был благополучно отпущен на волю вольную, с триумфом возвратился к своим поклонникам и практически в открытую продолжил свое дело...

Кстати, по воспоминаниям, Селиванов был настолько необразован, что даже нескладно и не очень внятно разговаривал. Поэтому он всю жизнь предпочитал отмалчиваться, иногда даже притворяясь глухонемым, за что и приобрел прозвище Молчанка. Если же он все-таки беседовал с избранными верующими (например, с богатыми простаками, на деньги которых рассчитывал), то делал это в самых кратких и чаще всего бессмысленных выражениях, как юродивый, подражая знаменитому на всю Первопрестольную Ивану Яковлевичу Корейше, в каждом слове которого люди находили скрытый глубокий смысл.

И эта трагикомедия продолжалась более 20 лет!

Умер и захоронен скопческий «Христос» в Суздальском монастыре. Однако дело его продолжилось и со временем расцвело необыкновенно. Когда Санкт-Петербург стал фактически столицей скопческого братства, перепуганное правительство поняло: нужно что-то предпринимать. Причем срочно! Для этого в 1843 году была создана «антископческая» комиссия под руководством известного своей неподкупностью графа Перовского. Но его труды не увенчались успехом, так как выловлена была только мелкая сошка, а руководители скопцов остались в стороне.

Лишь позже была поймана первая крупная рыба — моршанский миллионер Платицын с его полными золота бочками. После чего получили огласку еще два серьезных скандала: уличение в скопчестве отца президента Медицинской академии Дубовицкого и суд над отставным солдатом Андреем Никоновым, дерзко оскоплявшим малолетних детей из богатых фамилий. А вслед за этим — десятки других судебных процессов, проводившихся, как правило, за закрытыми дверями.

КУБИК РУБЛИКА, ИЛИ ИГРА БЕЗ КОНЦА

Из судебных процессов скопцы вышли потрепанными, но далеко не побежденными. Новые лидеры секты поставили перед собратьями задачу полностью уйти на дно, что и было выполнено. То есть русская земля продолжала полниться слухами, и обыватели называли друг другу все новые и новые «узнанные из первых уст» имена «тайных скопцов», как живших в прошлом, так и современных. Многие были совершенно уверены, что таковым являлся, к примеру, Григорий Потемкин, чья любовная неутомимость, поразившая в свое время Екатерину II, была вызвана именно кастрацией...

Другие «знали наверняка», что свои капиталы добровольно отдали скопцам владелец тульской полотняной фабрики Луганин и саратовский помещик-миллионер Панов, крупный московский подрядчик Пороховой и знаменитые столичные первогильдейцы Кобелев, Григорьев, Ильин и Солодовников.

Третьи причисляли к секте генералиссимуса Суворова, знаменитого художника Боровиковского и еще множество аристократов и политиков, поэтов и торговцев, придворных и военачальников.

Вообще-то, называть какие-то имена бессмысленно, потому что неофициальный список секты стал в те годы поистине необъятен. А между тем уже в конце XIX века статьи о скопцах незаметно исчезли с газетных и журнальных полос. Только в 1915-м появилось несколько публикаций в питерской и московской прессе, в которых говорилось о кастратах-матросах Балтийского флота, а также о быстром распространении скопчества в сухопутных войсках Новороссийского края.

Затем, в связи с событиями 1917-го, следы скопцов практически потерялись. Последнее, что удалось извлечь в бездонных недрах Публичной библиотеки, — краткое газетное сообщение о том, что в 1929 году в Ленинградской области и в городе Горьком слушались несколько судебных дел о ритуальном членовредительстве. Причем упор делался отнюдь не на сектантскую деятельность скопцов, а на то, что все подсудимые были богатыми людьми, кулаками и капиталистами, следовательно, «врагами народа». Публикации преисполнены классового пафоса, что очень характерно для того времени. И, как было объявлено «рабочим, крестьянам и интеллигентской прослойке», со скопцами в СССР покончено навсегда.

Но, о чем бы ни вещали советские СМИ, было бы наивно предполагать, что 400-тысячная армия скопцов растворится в воздухе, не оставив последователей и растеряв свои миллиарды! И доказательство фантастической жизнеспособности секты недавно обнаружилось при «рассекречивании» одного из закрытых партийных архивов.

Оказывается, в 1938 году некий 75-летний пенсионер Латышев написал напрямую Иосифу Сталину (!) письмо, в котором сообщал, что коротает преклонные лета в компании, где «два-три партизана задорных, несколько мало помешанных, несколько калек, а есть и вовсе здоровые лентяи».

Странность письма заключалась даже не в дружеском, почти на равных, тоне изложения, а в том, что Латышев являлся… всем известным членом секты скопцов! Так за что же скопец благодарил Сталина? Увы, ответ на этот вопрос, вероятно, долго еще не найдется. Дать его могли бы, очевидно, лишь современные, живущие среди нас скопцы...

К слову, несколько лет назад кормчий рижского скопческого «корабля», старец Калистрат, разоткровенничавшись под настроение, много наговорил на диктофон известного религиоведа, и мир узнал, что…

Эх! Да ничего конкретного мир, собственно, и не узнал… Пространно рассуждая о том, что Эйнштейн, Вагнер, Чайковский и многие другие великие сознательно совершили «психическое самооскопление» (причем далеко не всегда только психическое), старец не ответил ученому ни на один из по-настоящему интересных вопросов. Ни словом не обмолвился о том, проживают ли сегодня скопцы в Москве или в Питере. Правомерны ли слухи о сохранившихся с давних времен сектантских миллионных капиталах? Где и как проводятся современные «ночные радения»? Правда ли, что скопцы покупают детей в неблагополучных семьях, дают им хорошее воспитание и образование, устраивают в жизни и тем самым продолжают историю секты?

Не так давно, насколько известно, старец Калистрат, благополучно окончив земные дни, предстал перед своим «Христом» — Селивановым. Кто заступил на его место, выяснить пока не удается. Однако свято же место пусто не бывает...


15 июня 2017


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8257991
Александр Егоров
929688
Татьяна Алексеева
763275
Татьяна Минасян
317639
Яна Титова
242539
Сергей Леонов
215369
Татьяна Алексеева
178387
Наталья Матвеева
174987
Валерий Колодяжный
169528
Светлана Белоусова
156979
Борис Ходоровский
154992
Павел Ганипровский
130451
Сергей Леонов
111883
Виктор Фишман
95531
Павел Виноградов
91978
Наталья Дементьева
91521
Редакция
84673
Борис Ходоровский
83116
Станислав Бернев
75659