Мысль о том, что при преступлениях, угоне скота и браконьерстве следствию могут помочь обнаруженные на месте преступления волосы, была высказана давно. Если удается узнать, что обнаруженный объект не является волоконцем ткани, то сразу же возникает вопрос, кому он принадлежит: волос ли это человека или шерстинка животного. Если шерсть — то здесь нужен ветеринар, а волос — это уже по части криминалиста.

О чем могут поведать волосы

Пожалуй, ни одна другая часть тела не в состоянии рассказать окружающим так много о человеке и его вкусах, как шевелюра. По ней можно определить этническую группу, социальное положение, вкусы и многое другое. Медики же по волосам способны узнать, здоров их обладатель или болен, а психолог по манере поправлять прическу определит характер и даже настроение.

Оказалось даже возможным установить и пол человека. Длинные, с кистеобразно расщепленными концами, волосы, как правило, принадлежат женщинам. У мужчин же они короче, и концы их ровно обрезаны ножницами. Правда, сейчас, с модой на различного вида косички, юноши стали вносить в эту статистику путаницу. Но здесь может помочь тот факт, что в мужских волосах содержание серы гораздо выше, чем в женских. Но все же и до сих пор для судебной медицины это нелегкая задача.

К счастью, отличать волокна ткани или шерстинки от волоса по их строению научились уже давно. Не составляет труда для криминалистов установить, выпал ли волос сам или был вырван, отрезан или выжжен. Самопроизвольно выпавшие волосы имеют высохшую и сморщенную корневую часть. Если же они влажны, похожи на клубеньки и «раскрыты» внизу, то это уже говорит о совершенном насилии. Кроме того, в этом случае волосинки растянуты, как резинка, и в некоторых местах имеют волнистость. При высоких температурах волосы меняют цвет: при 240 градусах они завиваются, а выше — обугливаются.

Но это еще не все. По волосам можно определить возраст их обладателя, а специалист почти сразу же может сказать, из какой части тела они взяты. Так, если их взять с головы, то они имеют цилиндрическое поперечное сечение, с половых органов и подмышек — овальное. Волосы ресниц и бровей — короткие, плотные и отличаются по форме. В общем, не вдаваясь в подробности и не пугая научной терминологией, можно сказать, что волос — это довольно серьезная улика, способная поведать о многом.

Всего клок волос

14 июля 1909 года. Национальный праздник пришелся на субботу, но шумное гулянье в Париже продолжалось и на следующий день. Поэтому бармен одного из кафе, расположенного на бульваре Вольтера, не сразу обратил внимание на доносившиеся сверху крики. Там, на втором этаже, находилась контора и квартира 35-летнего холостяка Альберта Оурсела. У него проживала и его домашняя работница, а одновременно и возлюбленная, 16-летняя Гермина Бихон, поэтому оттуда довольно часто слышались страстные крики. Но на этот раз оттуда неслись вроде бы призывы о помощи. Настораживало и то, что обычно хозяин квартиры проводил выходные дни у своей матери за пределами города.

Наплыв гостей не позволял отвлекаться, и бармен вспомнил о воплях только тогда, когда ему на голову упала капля. Затем последовала и вторая, а третья попала на руку. Он поднял голову и увидел на потолке подозрительное красное пятно. Обратили внимание на него и некоторые посетители кафе. Кто-то вызвал полицию. На полу кухни квартиры Оурсела комиссар обнаружил труп молодой девушки в одном халатике. Несмотря на то что лицо убитой было обезображено, сомнений не возникло — это Гермина.

Платяной шкаф оказался вскрытым, и все содержимое из него вывернуто на пол. Взломаны были сейф и секретер. Разбросанные по полу шпильки и гребешки для волос явно указывали на то, что борьба началась еще в столовой. Поэтому возникла и первая версия — ограбление. Как в квартиру проник вор, подсказал люк, ведший на чердак, защелка которого оказалась открытой, а под ним стоял стул.

14 июля 1909 года в Париже

Вскоре появилась и другая версия. Убийство было совершено на почве ревности. Об этом говорила обнаруженная среди прочей корреспонденции незаконченная записка. «Уважаемый господин. Это письмо от маленькой Лолитты, которая была вашей нежной возлюбленной в течение года... Это время прошло для меня как один день... Я Вас люблю безрассудно...»

Эта версия подтверждалась показаниями привратницы, которая заявила, что к ней в окошечко постучала незнакомая женщина и попросила передать одной из жиличек дома, что приходила Анджела. По приметам — высокая, толстая с одутловатым лицом, около 40 лет, одета в черно-белую в горох юбку, черный платок и кофту.

К осмотру места преступления подключился судебный врач Балтазар. В этот момент он еще и не подозревал, что его имя войдет в историю криминалистики. Судебный медик сразу же определил, что убийство произошло между 12 и 13 часами. Погибшая, судя по следам на руках, яростно сопротивлялась. Причина смерти — около 40 ударов топором. Но самой главной удачей оказался зажатый в руке убитой пучок длинных, светлых волос, испачканных запекшейся кровью. «Могу сразу же сузить круг подозреваемых, — заявил он, — ищите женщину».

Веская улика

Первым допросили Оурсела. Но у него было алиби. Он действительно навещал свою мать. Интерес вызвали показания одной из четырех матерей, прогуливающихся с детьми по бульвару, с которыми в тот день заговорила неизвестная женщина, примерно сорока лет, представившаяся как мадам Бош. Она попросила сопроводить ее в контору Оурсела, чтобы засвидетельствовать там получение ею денежного вклада. Это имя подсказало инспектору, что так звали бывшую привратницу этого дома Розеллу Русси, урожденную Бош.

Первый допрос Розеллы ничего не дал. Да и никто из матерей ее не опознал. Но все же кое-какие зацепки были. У Оурсела пропали 37 франков, золотой браслет от часов и русская золотая монета. Но именно такую монету недавно пыталась продать мадам Бош. Кроме того, при обыске у нее нашли запрятанные далеко в ящик юбку в горошек, черную кофту и платок.

К этому времени подоспел и отчет судебной экспертизы: «Когда мы обследовали левую височную часть головы Розеллы Русси, то установили несколько мест, откуда были вырваны волосы. При сравнении волос, находившихся в руке убитой, с взятыми у Розеллы Руси, установлено их полное совпадение по цвету, толщине и внутреннему строению».

Несколько часов потребовалось инспектору, чтобы разъяснить мадам Бош все значение этих выводов. Наконец последовало признание. «Меня всегда преследовали долги, и я решила, что Оурсел может одолжить немного денег. Я считала его богатым. Я знала, что он много лет на выходные уезжает к матери, и в квартире остается лишь Гермина. С помощью молодых матерей я хотела проникнуть в контору и спрятаться там. Но они не пошли со мной.

В пятницу я проскользнула в приемную конторы. Когда Гермина заперла дверь и ушла вместе с привратницей, я начала искать деньги, но ничего не нашла. Тогда решила попробовать порыться в квартире, но такая возможность представилась только на следующий день. Когда я вошла в комнату, то неожиданно застала там готовившую завтрак Гермину. Я бросилась на нее, завязалась драка, и мы оказались на кухне. Там я и увидела топор... Открыв кассу, я поразилась, увидев там только 37 франков. Взломав шкаф, я обнаружила золотую монету и браслет от часов. В это время на лестнице послышались шаги. Я взобралась на стул, открыла люк, о существовании которого знала, и выбралась наружу».

Через семь месяцев суд присяжных признал мадам Бош виновной. Этот случай показал, что исследование волос и их сравнение при раскрытии преступлений может иметь решающее значение. А благодаря тому, что он стал широко известен криминалистам, изучение волос, обнаруженных на месте преступления, вошло в практику судебной медицины.

Дело Криппена

Расследование преступления, совершенного Хоули Криппеном, которое стало классическим случаем в криминалистике, вполне заслуживало того, чтобы попасть на страницы детективного романа, так как здесь переплелись и убийство, и переодевание, и бегство на пароходе за границу и четкая работа дознавателей.

30 июня 1910 года некто Нэш обратился в Скотленд-Ярд с просьбой выяснить судьбу его приятельницы-артистки, выступавшей под именем Коры Тернер. Она была женой американского врача-стоматолога Криппена, уже 10 лет проживавшего в Лондоне. Вечером 31 января в их доме происходила вечеринка. Гости разошлись лишь ночью. Больше Кору никто не видел.

3 февраля в «Мюзик-холл Лэдис Гулд», где выступала Кора, поступили два письма с известием, что она заболела и уехала к родственникам в Калифорнию. Настораживало то, что написаны они были чужим почерком. Еще более всех удивило появление на балу Криппена вместе со своей секретаршей Этель Ли Нив, на которой были меха и драгоценности Коры. На ехидные вопросы о самочувствии его жены Криппен заявил, что она недавно скончалась от воспаления легких в Лос— Анджелесе...

Получив это известие, старший инспектор Дью направился в клинику Криппена, где доктор разъяснил полицейскому, что смерть его жены выдумка, на самом же деле она убежала от него с одним преуспевающим джентльменом. Но ему не хотелось рассказывать про это другим, чтобы не быть в их глазах посмешищем-рогоносцем.

Криппен рассказал, что в 1892 году он женился в США на шикарной молоденькой красавице Кунигунде Маккамоцки, которая была более известна как Кора Тернер. Она обладала «небольшим голосом» и после переезда в Лондоне сумела лишь несколько раз выступить в дешевых мюзик-холлах. Всю вину за свои неудачи она свалила на Криппена и завела целую свиту более или менее сомнительных поклонников. В последнее время она дарила свою благосклонность некоему американцу Миллеру, с которым, как предполагал Криппен, и убежала.

Однако, когда инспектор Дью захотел уточнить некоторые данные о любовнике, он с удивлением обнаружил, что 9 июля Криппен покинул Лондон. Вместе с ним исчезла и Этель Ли Нив. Заподозрив неладное, инспектор приступил к основательному обыску дома и вскоре обнаружил в подвале место, где был нарушен пол. Вынув кирпичи и раскопав слой глины, он наткнулся на кровавое месиво и несколько деталей одежды, в том числе нижнюю сорочку.

На следующий день к изучению страшных останков приступил хирург и патологоанатом Пеппер. Он уже имел на своем счету расследования нескольких убийств и сразу же определил, что тут поработал человек, хорошо знакомый с анатомией. Убийца, чтобы сделать невозможной идентификацию тела, не только отделил голову от туловища, извлек из своей жертвы все кости, удалил мускулы и кожный покров, но и уничтожил либо спрятал все это в другом месте. То, что лежало перед ним, представляло собой мешанину мяса, жира, кожи и нескольких волосков, пролежавших в подвале более восьми недель. Но ничто, кроме сорочки, которую опознали подруги Коры, не говорило, что найденный труп действительно является ее телом.

И опять подсказка волос

Все же Пепперу после долгой работы удалось обнаружить большой лоскут кожи, на краю которого еще сохранилось несколько волосков, которые выглядели как волосы с лобка. Особый интерес Пеппера вызвало одно специфическое изменение на поверхности кожи, которое могло быть либо складкой, либо послеоперационным шрамом. Тотчас же были опрошены подруги Коры, которые подтвердили, что ей в свое время была сделана серьезная гинекологическая операция. Это была уже серьезная улика.

Скотленд-Ярд тут же издал циркуляр о розыске Криппена и Этиль Ли Нив с точным описанием их внешности. К счастью, один из его экземпляров попал в руки капитана британского пассажирского парохода «Монтроуз». На его борту среди прочих находился некий мистер Джон Фил Робинсон и его сын Джон, который уже в первые дни удивил капитана своими «женскими» манерами поведения. И вообще, эта парочка более походила на влюбленных, чем на отца с сыном. О своем подозрении капитан сообщил по тогда еще только входившему в обиход радио владельцу судна в Англию. Подозрения оправдались, и через несколько дней Криппен вместе с подругой вместо Америки оказался в Англии.

Не дремал и Пеппер. За два дня до прибытия подозреваемых в Скотленд-Ярд он напал на «патологический след», который в конечном итоге привел к идентификации трупа. Но для этого потребовалась помощь его ученика, который занимался проблемой образования рубцов. Когда началось слушание дела Криппена, никто еще не знал, что подлинным победителем из него выйдет этот молодой человек — Бернард Спилсбери, чьи успехи в области судебной медицины сделают его имя известным каждому англичанину...

На любом поперечном сечении кожи, кроме поверхности самого шрама, под микроскопом всегда ясно различимы волосяные мешочки и сальные железы. Их отсутствие является характерным признаком хирургического вмешательства и последующего образования рубцовой ткани, что сразу же и выявил Спилсбери. Обнаружил он и микроскопические отверстия от иголки, оставшиеся при зашивании операционной раны. В итоге после почти восьминедельных трудов Пеппер и Спилсбери пришли к убеждению, что полоска на лоскуте кожи, который они исследовали, действительно является шрамом.

Пока медики путем утомительной кропотливой работы шли к этим выводам, токсикологи тоже не сидели сложа руки. Им удалось установить, что в найденных частях трупа содержится смертельная доза растительного яда гиосцина. Одновременно сотрудники Скотленд-Ярда установили, что не так давно Криппен приобрел его в довольно большом количестве. Цепь улик, благодаря взаимодействию судебной медицины и органов расследования, замкнулась.

Спилсбери объяснил присяжным суть увиденного им в окуляре микроскопа, и это решило дело. Посовещавшись всего 27 минут, присяжные вынесли свой вердикт: «Виновен». Четыре недели спустя Криппен был повешен. Метод же, используемый Спилсбери, дал материал не только для броских заголовков на страницах британской прессы, но и послужил поворотным пунктом, изменившим скептическое отношение к судебной медицине.

Труп в песочном карьере

13 мая 1958 года в небольшом канадском городке Эдмундстоне, расположенном на границе с США, пропала шестнадцатилетняя девушка Гаэтана Бухард. Она вышла из дома днем, чтобы сделать некоторые покупки и не вернулась. Ее труп со множеством ножевых ран на груди и спине обнаружили в песчаном карьере.

Началось расследование. Несколько человек сообщили, что видели, как убитую подсаживал в машину какой-то молодой человек. Его личность, по цвету и американскому номеру «понтиака», определили довольно быстро. Им оказался двадцатилетний репортер Джон Фоллман из пограничного американского городка. По полученным сведениям, он обладал упрямым характером, был вспыльчив и часто по пустякам впадал в ярость. Поэтому мог ввязаться в любую историю.

Молодой репортер, увидев полицейских, заметно побледнел и сразу же заявил, что он несколько дней болел и принимал столько лекарств, что сейчас вряд ли может точно ответить на задаваемые вопросы. Тем не менее он признал, что знаком с Гаэтаной и несколько раз танцевал с ней в «Лидо», но не видел ее уже несколько недель. Все же он был взят под стражу.

Так как подозреваемый был гражданином Америки, то было решено обратиться за помощью к коллегам по ту сторону границы. При тщательном обследовании трупа следователи обнаружили зажатый в руке убитой всего лишь один волосок, но чей он, преступника или жертвы, это следовало установить. Единственная улика была отправлена для анализа в лабораторию института судебной медицины.

Впервые об этом деле стало широко известно в ноябре 1958 года, когда начался судебный процесс. Тяжба началась с того, что защитник отмел все доводы о виновности Фоллмана, заявив, что в руках обвинения нет ни одной серьезной улики. В его машине ни следов крови, ни орудия преступления не обнаружено. Нет окровавленной одежды.

Но адвокат недолго наслаждался кажущейся победой. Слово предоставили молодому криминалисту, получившему естественно-научное образование, Фрэнсису Керру, который, к удивлению всех присутствующих на процессе, обратил внимание лишь на одну деталь — волосок, зажатый между пальцев убитой, который был исследован также и в канадской лаборатории атомной физики Шалк-Ривера.

Волосок на весах Фемиды

Лаборатория была открыта для военных целей в 1945 году, как раз после взрыва атомных бомб над японскими городами Хиросимой и Нагасаки, и изучала воздействие радиации на организм человека. Вот здесь-то и дали заключение, что обнаруженный волосок мог быть с головы подсудимого.

«Всего-навсего мог! Значит, он мог принадлежать и другой голове, а вы хотите из этого единственного волоска свить веревку для моего подзащитного?» — ехидно заявил адвокат.

И опять он торжествовал рано. Судебному медику Фрэнсису Керру пришлось прочитать присутствующим на процессе небольшую лекцию. «До сего времени, — начал он, — известные методы сопоставления волос не давали полной гарантии. Исследования под микроскопом не всегда приводили к бесспорным результатам. Однако в последние два года появился новый революционный метод идентификации волос, который сегодня и будет продемонстрирован перед судом».

«Я протестую! — вскочил защитник. — Кто, кроме ученых-атомщиков из Шалк-Ривера, знает о нем. Какова их надежность? Кто его доказал по отношению к волосам, когда?»

«Каждый новый метод борьбы с преступностью когда-то применялся впервые, — невозмутимо продолжал молодой эксперт, — и никакой защитник не в силах задержать прогресс. Будем же горды, что именно в нашем городе перед этим судом берет свой победный старт не известный еще нигде в мире новый революционный метод!

Наряду с главными элементами, из которых состоит каждый волос, а именно: углерод, азот, водород, фосфор и сера, — он содержит в крошечных долях и другие химические элементы. Это, например, мышьяк, олово и кремний. Их количество у разных людей различно и зависит от питания, рода занятий и других факторов. В настоящее время, используя атомную физику, удалось найти метод, позволяющий определять малейшие количества этих элементов, вплоть до одной миллионной доли миллиграмма, причем без разрушения волоса как вещественного доказательства. Метод называется нейтронно-активационным анализом».

Специально приглашенные на процесс два физика-атомщика научно обосновали надежность этого метода и с помощью приведенных диаграмм показали, что волос, найденный в руке убитой, принадлежит Фоллману. Доводы специалистов были настолько убедительны, что подсудимый вынужден был признаться в убийстве.

Дальнейшее разбирательство прояснило картину. Убийца пытался надругаться над жертвой, но, получив отпор, убил ее охотничьим ножом, лежавшим в бардачке машины. «Пожизненное заключение» — гласил окончательный приговор.

«Атом стал детективом» — под таким заголовком появилась в печати статья об этом процессе. И действительно, криминалисты получили в борьбе с преступниками новое оружие. Но специалисты предостерегали от необоснованного оптимизма. Метод нейтронно-активационного анализа следует сочетать со спектральным анализом, изучением косметических средств ухода за волосами, красителей и т.д. Только совокупное исследование может дать полную уверенность в правильности заключения.

Дата публикации: 9 апреля 2007