В нашей конфликтной жизни особый интерес вызывают по-настоящему мирные места. Мне довелось дважды побывать на танзанийском озерном острове Укереве, где спокойствие прямо-таки целебное. Читателям будет интересно узнать о жизни в этих краях. Да и озеро Виктория овеяно многими легендами…

Дорога к острову, самому большому на крупнейшем в Африке озере, даже в наше время долгая. Из Питера с пересадкой в Дубае можно добраться до Танзании. В аэропорту Дар-эс-Салама надо, заплатив 50 долларов, получить визу на три месяца. Замечу, что столицей Танзании является небольшой город Додома в центре страны, а находящийся на берегу Индийского океана Дар-эс-Салам считают «экономической столицей». Какое уж тут спокойствие при более чем четырехмиллионном населении. До района озера Виктория проще всего добраться самолетом местных авиалиний; тогда придется посмотреть еще и второй по величине город страны. Это Мванза (полтора миллиона жителей). Государственный язык в Танзании – суахили, тут говорят «кисвахили». Знают и английский – страна сначала была колонией Германии (остались название школ «шуле» и любовь к пиву), затем после Первой мировой войны – Британии.

В 1960-е Танзания получила современное название, скомпонованное из слов «Танганьика» и «Занзибар» (остров в Индийском океане, ныне – часть Танзании). Тогда же появился современный герб страны, весьма красочный, с девизом на суахили, который переводится на русский как «Свобода и единство». 

Почитаемый по сей день политик Джулиус Ньерере выбрал тогда курс нейтралитета, неприсоединения, многоукладной экономики. Это себя оправдало. 

Помог, видимо, здешний немного «пофигистский» характер. Во всем мире путешественникам известно выражение «Акуна матата» (аналог No problem в суахили). Еще во время сказанное «Большое спасибо» – «Асанте сана», и все в порядке. Именно на территории Танзании находится снежная вершина Килиманджаро, в национальный парк близ которой едут туристы из не очень бедных: зверей посмотреть.

Прочие приезжие тоже неизбежно видят крупных представителей тропической фауны – на танзанийских банкнотах – шиллингах. Три крупнейшие по достоинству купюры (современные) впору называть «слон» (десять тысяч шиллингов), «носорог (пять тысяч) и «лев» (две тысячи). Портрет Ньерере помещен на купюре достоинством в 1000 шиллингов. К слову, говорят, что этот человек был совершенно бескорыстным и даже не хотел пользоваться не то что личной, а и служебной машиной. Что касается особо привилегированного положения в ряду купюр слона, то и на гербе страны щит воина обрамлен слоновыми бивнями. Уважают.

Экономика страны находится в удовлетворительном, но далеко не блестящем состоянии. Цены за семь лет подросли. В основном за счет падения курса шиллинга к доллару (хорошо знакомый нам эффект). 

Но жить можно. Кухня здесь не столь уж непривычна для русского (чай, не Китай). В Танзании множество племен; при поселении в гостинице в Мванзе в регистрационной карточке была графа tribe («племя»). Я даже вызвал некое удивление записью Russian (это ведь не племя, а национальность). Конкретно в районе Мванзы живет племя сукума, весьма многочисленное. В городе есть небольшой порт, откуда я в обе поездки уезжал на остров Укереве ежедневным паромом. 

Дорога «озерным морем» (берегов не видно) занимает примерно три с половиной часа. Племя, населяющее этот немаленький остров (площадь 205 квадратных миль, население более 150 тысяч), зовется кереве. Тут свой язык, кикереве, совершенно отличный от суахили. Сравним: «спасибо» тут не «асанте сана», а «вакондиа». Естественно, суахили как государственный язык тут тоже знают. 

А вот большее спокойствие тут не просто чувствуется, но и легко доказуемо. На острове живут – поровну – христиане-католики и мусульмане-сунниты. Мирно играют между собой в совсем непростую игру калах. Ну ладно, у нас на Кавказе когда-то мирно играли в нарды. Но вот другой пример. Лет 10–15 назад в Танзании начали преследовать альбиносов. Сохранившиеся лекари-шаманы почему-то стали обещать «панацею», в состав которой входил порошок из косточки альбиноса. Бедняг стали убивать. Правительство, само собой, запретило такой «шаманизм». Так вот, десятки альбиносов нашли убежище на острове Укереве. Сам видел двоих в 2009 году. В общем, здешние рыбаки и крестьяне истинно мирные люди. 

Ну, могут местные дети покричать белому на суахили «нзури, нзури» («белый»). А потом вместе сфотографироваться. А взрослые с юмором. Но очень доброжелательные. 

Деревни и поселки бедноваты, но есть и интернет-кафе, и массово встречающиеся мотоциклы и мобильники. Центром острова является поселок Нансио, где я оба раза и жил. Номер в примерно двухзвездочной гостинице весьма дешев по нашим понятиям. Если в 2009 году я объяснял в одной из местных столовых, что такое омлет, то в 2016 году его стали готовить с жареной картошкой прямо на углях (впрочем, в Дар-эс-Саламе это блюдо тоже есть, оно называется «зеге»). Здешние, «укеревские» мужики любят с утра пить горячее молоко, я тоже с удовольствием приобщился к этому полезному обычаю. Вкусна уха из крупного и жирного окуня, его подают целиком.      

Белых на острове почти нет. В первый приезд познакомился с опытным католическим миссионером, ирландцем, работавшим ранее в джунглях Бразилии и Борнео, а также в Сибири. И пара человек была еще – из Германии и Намибии. Во второй приезд видел только пару завзятых туристов из Германии, приехавших ненадолго, и супружескую пару из Канады – они тут раньше работали (он учитель, она медсестра). В общем, на Укереве впору удивляться белому цвету кожи.

Может возникнуть вопрос о том, почему на Укереве приехал я. В первый раз – из-за древней славы острова как одного из ключевых языческих святилищ, подобных Валааму в дохристианскую эпоху и острову Ольхон на Байкале. Узнал много интересного, о чем писал в других публикациях. Однако после неожиданной встречи с неизвестным видом птицы (и птицы ли?), произошедшей на рассвете 25 июня 2009 года, меня не покидало желание побывать на острове еще раз – у меня появились здесь знакомые, да и отдохнуть душой в столь спокойном месте хотелось. Несколько лет я реализовывал совсем иные отпускные планы. Но вот возможность появилась…

Поясню, что остров находится южнее экватора. Конечно, лето тут – это не зима в Южном полушарии, но все же июль считается холодным сезоном. День и ночь тут примерно равны по продолжительности, светает очень быстро, примерно в половине седьмого утра. Самое время идти за парным молоком, что я и делал почти каждое утро, не забывая брать с собой маленькую цифровую фотокамеру – всегда лежала в нагрудном кармане. На всякий случай. 

Жанровые сценки ограничивались марабу. Это аистоообразные, но куда крупнее аистов. Людей не боятся совсем, могут расхаживать у столов, за которыми играют в калах, сидеть на мечети, столбах, на вершинах крыш. Для марабу характерны крупные перья, маховые движения крыльев, манера сидеть «в наклонку», их крылья доходят им, как правило, примерно до колен. На людей они смотрят без особого внимания – чтобы не мешать друг другу. Едят пищевые отбросы, но и рыбу тоже.

Тем утром я почувствовал пристальный взгляд с верхушки телеграфного столба на пустынной ранним утром улице близ мини-отеля. Глянул – абсолютно вертикально стоит похожая на марабу большая птица с крыльями «до пят». Смотрит настороженно, скорее всего, после охоты на рыбку перед рассветом существо отдыхало. Я тут же сделал снимок, успел сделать и второй. Когда птица полетела, меня удивил не машущий, а долгий планирующий полет, разворот крыльев с «обратной стреловидностью», их поверхность без крупных перьев, скорее напоминающая шерстку. А посмотрев снимок, я углядел на концах каждого из крыльев нечто напоминающее пальцы – по три штуки.             

Напомню – у вымерших птерозавров была шерстка, по три пальца, но не на концах крыльев, а у «локтя». Они были, как доказано, теплокровными. Кстати, последние оледенения района озера Виктория не коснулись, тут были более мелкие озера с рыбой. Но вот колени у птерозавров (известных) гнулись в ту же сторону, что у человека, тут – как у птицы. Мутант? Но я перед этим издалека видел пару таких существ, столь же вертикально сидящих на столбах. 

В интернет-кафе от учителя математики местной школы слышал, что учитель биологии пытался заснять на мобильник каких-то странных птиц и даже хотел написать о них в Лондон, как раз почитая их потомками птерозавров. Но его отговорили – смеяться, мол, над туземцем будут. Значит, надо мной летел не мутант. Но кто? Все мои попытки через научно-популярные статьи заинтересовать публику привели только к скептической реакции в Интернете – мол, автор просто сфотографировал марабу в необычном ракурсе. Так все и заглохло. 

Между тем одного взгляда на рядом положенные снимки марабу и птицы неизвестного вида достаточно, чтобы увидеть явные различия. В более чем 500-страничном определителе птиц Кении и северной части Танзании британских авторов нет ничего подобного. Древние птицы многие миллионы лет сосуществовали с птерозаврами, по ДНК латиноамериканские кондоры родственны марабу, а ведь Гондвана разделилась на Африку и Южную Америку очень и очень давно. В общем, марабу из древнего отряда и почтенного семейства, и, быть может, в случае моего необычного снимка 2009 года речь идет о виде – их предке, но существующем и ныне.

Сейчас считают, что птицы произошли от маленьких нелетающих динозавриков. Но есть и еретическая точка зрения – от птерозавров. Однако ее разделяет очень небольшое количество ученых (в Америке у них есть соответствующий сайт). Чтобы не углубляться в научные дискуссии, завершу эту часть сюжета на том, что множество маленьких островков на огромном озере Виктория (такое же, как Ладожское) вкупе с обилием вкусной рыбы (в наше время это в основном нильский окунь) делают вполне вероятным обитание в этом районе не изученных видов птиц. 

Американские лингвисты из Университета Огайо составляли в свое время пробный кикереве-английский словарь. И не смогли идентифицировать с зоологическими описаниями целых четыре вида птиц. 

В 2016 году я ехал просто отдохнуть. Но – при случае – и поискать «птичьи гнездовья», благо один из местных рыбаков, хорошо знающий английский (в молодости работал в Лондоне), был готов мне помочь.

Чтобы Укереве не казался читателю «землей обетованной», напомню о малярии. В поездках надо ежедневно для профилактики принимать соответствующий антибиотик. В озере не купаются – опасаются крокодилов. Да и обстановка тут весьма «спартанская» – почти ничего не строят, самые активные уезжают работать в Мванзу. Загадками природы местные жители не интересуются. Да и не удивительно – в единственном «книжном» магазине есть только канцелярские принадлежности, а из книг – одни словари, да и то только с английского на суахили (и наоборот). На здешнем языке книг нет. Всякие там птицы и уж тем более вымершие или сохранившиеся в ином виде птерозавры большинству «по барабану».

Большой барабан, кстати, раньше у местных вождей был вместо трона. А само племя было знаменито в качестве строителей лодок и охотников на бегемотов. Тотемом был питон. И похоже, еще более старшим тотемом – корова. Птицы «в программу» вроде бы не входили. Рядом есть еще один немаленький остров Укара (земля племени кара, тотем – крокодил, из-за чего сразу вспоминаются и русское значение слова «кара», и жертвоприношения). Между Укереве и Укара маленькие островки, но они ныне обитаемые.

Искать гнездовья птиц посоветовали в районе мыса в восточной части острова Укереве. К сожалению, летом 2016 года даже тривиальных для района озера Виктория марабу поначалу было меньше, хотя лет 20 назад их, говорят, вообще здесь практически не было. Оказывается, в трудные времена их иногда едят. А они все же людей не опасаются. В этот раз у отеля мне «позировала» только очень занятная ящерка, принявшая столь причудливую позу, что мне это напомнило танзанийские статуэтки из черного дерева. 

И все же, все же… Немного рискнул и совершил с рыбаками поездку на старой моторной лодке (мотор пару раз глох) в район к востоку от Нансио. Да, тут только с воды можно увидеть множество птиц самых разных видов. И на деревьях, и на прибрежных скалах, и на полузатопленных лодках. Есть места, где уйма птичьих гнезд. Тут же рядом на свисающих с берега деревьях гнездятся птицы. Людей в этих местах не видно совсем. 

Доехали мы тогда до маленького поселка с причудливыми каменными «стражами». Местные жители вовсе не склонны считать подобных истуканов делом рук их предков. Правда, на другом берегу, около Мванзы, можно увидеть менгиры – мегалиты, которые представляют собой наклоненные под примерно одними и тем же углом на восток (в сторону восходящего солнца) огромные каменные «пальцы». Эти места тоже не отнесешь к хорошо изученным. Но не будем отвлекаться, вернемся на остров Укереве. В маленьком поселке с каменным «стражем» все куда более архаично, чем в Нансио. Возле деревеньки возвышается мыс, на котором причудливо расположены каменные «голова» и «копье». Надо полагать, они образовались естественным путем. От этого места мы повернули назад.

По возвращении в Нансио я обратил внимание, что в небе летало сразу несколько крупных марабу (кстати, это одни из самых больших видов птиц из ныне живущих). С длинными крыльями, но с обычным их разворотом в полете. Рано утром перед отплытием один такой марабу снова мне «позировал» на столбе, даже крылья показывал. Поскольку я фотографировал его несколько раз, подходя все ближе и ближе, марабу начал сердиться. Своей воинственной позой он как бы намекал, что не столь загадочен, но тоже весьма силен. В то же время марабу не назовешь агрессивными созданиями.

К размножению они приступают в возрасте 6–7 лет, в зоопарках доживают до двадцати пяти, в природе их век покороче, но тоже сравнительно долог. Поскольку я дважды был в одном и том же месте спустя семь лет, вполне мог встретить представителей уже следующего поколения. Однако существо со старой фотографии осталось для меня загадкой. Кстати, в Южной Америке живет вполне признанная птица – гоацин, у которой на каждом крыле есть по когтю, с их помощью птенцы лазят по деревьям. С возрастом когти исчезают. Сама птица невелика, пестра, отдаленно похожа на фазана. И в Африке живут яркие по окрасу птицы турако, в детстве также имеющие коготь на крыле. Гоацин считается реликтовым видом, подтверждающим происхождение птиц от рептилий. Так что когти или пальцы на крыльях нельзя считать заведомо невозможными. Вообще-то, в науке принято задавать вопросы и отвечать со временем на них, а не только «закрывать темы».   

Да и птиц на Укереве столь много, что загадка тут вряд ли единственная. Напомню еще раз о не идентифицированных видах местных птиц. Три из четырех мне описали, они невелички, но, видимо, это тоже интересно. Так что земля кереве ждет, по сути дела, экспедицию. Только в нынешние времена ждать, видимо, придется ой как долго… Но, впрочем, хватит о фауне.

Даже в такой глубинке, как деревни на озерном африканском острове, свою роль в борьбе за умы играет телевидение. Тут за семь лет произошли немалые изменения – если раньше можно было посмотреть на английском передачи из ЮАР (Кейптаун) и даже с острова Маврикий, да еще и рано утром имелаcь в наличии отечественная Russia Today, то теперь весь день по-английски вещает из Катара небезызвестная «Аль-Джазира». Эти ребята – как то видно и по их стилю, и известно по реальным фактам – учились у британской BBC и претендуют на всемирную аудиторию. Канал в основном новостной, фильмы только документальные, однако показывают и беседы с экспертами, даже философами. Что касается политики, то мне и раньше приходилось видеть передачи «Аль-Джазиры», где услышать про нас что-либо хорошее очень трудно. 

В период моего пребывания на Укереве в мире, как и всегда, происходили разнообразные бурные события, сопровождаемые зачастую достаточно тенденциозными комментариями. Но вот беда – островитяне мало смотрят TV – так, песни по танзанийским каналам слушают да футбол не пропускают.     

Между прочим, танзанийская деревня не так уж сильно отличается от нашей, как это может показаться. Мне приходилось жить в поселках других стран – арабском, в Юго-Восточной Азии. Так вот, различий с нашей глубинкой меньше всего как раз на Укереве. Внешне все, конечно, иное. Но вот – два парня-мотоциклиста любезничают с молоденькой девушкой. Ладно, она держит на голове поднос бананами – на то и Африка. А манеры вполне знакомы. 

Но, повторюсь, на Укереве ощутимо спокойнее. Постепенно становится все равно, известные тут птицы или неизвестные. Им-то самим это неважно…

Фото автора