Мы никогда не задаемся вопросом, каково это — любить преступника? Наш ход мыслей прост: если он монстр, нужно его ненавидеть; всех любят разве что ангелы. Но ребенок — он чувствует по-другому. Прежде чем понять, что его отец Пол Пот или Гиммлер, ребенок зовет его «папа». Папа — это любовь, которой отец окружает своего ребенка, это его манера играть, разговаривать, ворчать... В то время как Геринг, Саддам Хусейн или Гитлер — это персонажи кровавых авантюр, о которых ребенку еще не скоро предстоит узнать.

КИРА АЛЛИЛУЕВА: «Я ВЕДЬ ЛЮБИЛА ЕГО ВСЕМ СЕРДЦЕМ»

В альбомах хранятся фотографии. На каждой странице — Сталин. Иногда улыбающийся, иногда озабоченный, но всегда ужасающе реальный. Своими блестящими глазами Кира Аллилуева, племянница Сталина, выдерживает этот взгляд без страха и ненависти. Она его пережила, и этого довольно, чтобы простить. «Трудно объяснить, что я чувствую, — признается она. — Ребенком я жила в чудесном времени, а потом внезапно все прекратилось и рухнуло. Я попала из сказки в кошмар».

В свои 87 лет Кира Аллилуева ничего не забыла о том странном времени, когда она жила, как героиня волшебной сказки, в тени главных руководителей СССР. Об этой солнечной поре детства, когда Сталин называл ее «сорванцом», — такой она была веселой и проказливой.

Маленькой девочкой она не боялась никого и ничего, даже посмеивалась над своим дядей, когда исподтишка наблюдала за ним, спрятавшись под бильярдным столом. «Мы совсем ничего не понимали, — рассказывает со смехом племянница Сталина. — Для нас же эти люди были членами нашей семьи. Мы знать не знали, что происходило за стенами Кремля».

Однако Кира вспоминает и о голодных людях, просивших хлеба во время коллективизации. О друзьях и родных, исчезавших в чистках. О внезапном аресте своей матери Жени, в которую Сталин был тайно влюблен. А потом и о своих собственных годах в тюрьме и ссылке — с 1947-го по 1953-й. И о том, что только смерть Берии открыла двери Лубянки и позволила ей вернуться в Москву...

За что ее арестовали, ведь она была всего лишь молодой, беззаботной актрисой? Из-за ее матери, которая не сделала ничего дурного? Из-за Берии, который ненавидел семейство Аллилуевых? Она не знает. Может быть, просто потому, что хозяин Кремля хотел отомстить ее отцу, Павлу Аллилуеву, комиссару Красной армии? тому самому, что дал своей сестре Наде, жене Сталина, свой пистолет, из которого она в 1932 году пустила себе пулю в сердце? «Вождь» был злопамятен и не щадил даже близких.

Об этих трагических временах она пытается говорить смеясь, как делала это в своем детстве «большевистской принцессы». Но внезапно глаза ее наполняются слезами. Она хочет понять, как все это произошло и почему.

Несмотря на все зло, что Сталин ей причинил, она плакала, узнав о его смерти. «Хуже всего, — говорит она, — хуже всего то, что я ведь любила его всем сердцем!»

МАО ЦЗИН-Ю: «ОН МОГ ИНОГДА СОВЕРШАТЬ ОШИБКИ»

Для него Мао Цзэдун — герой. Человек, «похожий на огромную книгу, которую можно читать без конца». Руководитель, «без которого Вторая мировая война закончилась бы поражением союзников», как он вполне серьезно утверждал в одной телевизионной передаче в 2005 году.

Мао Цзин-ю — внук Мао Цзэдуна, единственный сын Мао Анкин, второй дочери Великого кормчего, и Шао Хуа. Сегодня ему 35 лет. Он — генерал-лейтенант с дипломом историка Пекинского университета, тучный и съедаемый диабетом. В жизни он видит единственную цель: заставить всех разделить с ним то благоговейное почтение, которое он питает к своему предку, и признать роль Мао Цзэдуна в жизни сегодняшнего Китая.

Книга «Мой дед Мао Цзэдун» — плод четырехлетней работы. Для своего внука Мао остается «председателем Мао» или просто «председателем». Цзин-ю гордится его простыми вкусами, вспоминает, насколько он был неприхотлив и скромен. «Всякий раз, когда я его наблюдал, у меня было ощущение, что я созерцаю живого бога». Взявшись за описание, Мао Цзин-ю обходит молчанием 50 миллионов умерших от голода в ходе «большого скачка» и «культурной революции».

Сразу же после выхода в свет первое издание книги «Мой дед Мао Цзэдун» было раскуплено и второе отпечатано досрочно. «Сегодня настоящая ностальгия по маоизму, — утверждает Мао Цзин-ю. — И эта книга отвечает потребностям китайского народа в воспитании патриотизма. Потому что нет никакого сомнения: мой предок остается становым хребтом современного Китая».

Он, однако, признает, что его дед «мог ошибаться». Как он недавно объяснял агентству Рейтер, «председатель Мао при строительстве социализма мог совершать ошибки. Но такие ошибки часто совершают первопроходцы и преобразователи. Когда прокладываешь путь, имеешь право ошибаться». Эта точка зрения вполне согласуется с той, что отстаивает сегодня компартия Китая, признающая, что Мао «совершал ошибки», но остается Великим кормчим. В Китае Мао делает сборы.

САР ПАЧАТА: «ДВА МИЛЛИОНА УБИТЫХ?»

Сисопхон, городок на западе Камбоджи. 8 мая 2003 года. Двое французских журналистов проезжают его по пути в Пайлин — зону, где когда-то руководители красных кхмеров устроили свою вотчину, процветая за счет торговли алмазами и борделей. Ряды домиков из тикового дерева на сваях. Вдруг проводник, бывший радист Пол Пота, бросает небрежно: «Хотите увидеть дочь шефа?»

Единственный раз, когда Меа Сит встречалась с журналистами, было 18 апреля 1998 года — после смерти Пол Пота, на церемонии сожжения. Перепуганная 12-летняя девочка, выставленная перед прессой, робко пряталась за свою мать Меа Сон. В своей жизни она знала только джунгли. Она родилась в укрепленном лагере «Бюро-87» и тайно следовала за своим отцом в его убежище. По окончании церемонии обе они, мать и дочь, исчезли, и с тех пор о них больше никто не слышал.

Журналистов привезли в королевский лицей и представили директору. «Вы удачно попали, — сказал он. — Она празднует свой день рождения. Ей исполнилось 17 лет».

Меа Сит сменила имя, теперь ее зовут Сар Пачата. Ее мать вышла замуж во второй раз за секретаря Первого Брата (одно из прозвищ Пол Пота) — перед смертью тиран заставил его поклясться, что он позаботится о Меа Сон и Меа Сит. Супруги занимаются бизнесом — рисоводством и отелями. Что до сироты, то ее поместили в лицей в Сисопхо не под вымышленным именем, все тут знают, кто она такая...

«Номы, кхмеры, не хотим ворошить прошлое, — говорит директор лицея. — В школьных программах не упоминается период красных кхмеров с 1975 по 1979 год». Сар Пачата ничего не знает о двух миллионах убитых по приказу Пол Пота: «Мне об этом никогда ничего не говорили».

Единственное воспоминание, которое сохранилось о Пол Поте у его дочери, — что он был заботливым отцом: «Он всегда играл со мной. Это был добрый человек. Я молюсь за него в пагоде. У меня в комнате есть его портрет».

«Папа хотел, чтобы я хорошо училась», — говорила дочь Пол Пота в 12 лет. Откуда ей было знать, что именно ее «добрый папочка» закрыл университет и отправил на смерть работавших там интеллектуалов? И она показывает журналистам свою комнату с портретом Пол Пота в окружении поп-звезд.

После этого дня Сар Пачата дала только одно интервью — в 2004 году газете «Камбоджа дейли». Раньше она хотела стать журналистом, но теперь желает стать бухгалтером и работать в маминой фирме, продолжая образование в Университете Пном Пеня. Том самом, который был закрыт ее отцом, одержимым идеей заставить интеллигенцию работать на рисовых полях.

Это не помешало ему заботиться о хорошем образовании для дочери — чего он лишил миллионов людей, превратив их в рабов во имя утопии, обратившейся в кошмар. Об этом кошмаре Сар Пачата предпочитает забыть. Амнезия как терапия.

АЛИНА ФЕРНАНДЕС: «С НИМ НЕЛЬЗЯ БЫЛО СПОРИТЬ»

Когда Алине исполнилось 10 лет, мать открыла ей, что она — дочь Фиделя Кастро. Однако она носит имя того, кто до этого считался ее отцом. Сейчас ей 50 лет. В 1993 году она с фальшивым паспортом покинула Кубу, живет в Майами и публично осуждает режим своего отца.

«Я была ребенком, смотрела американские мультики, когда высадились барбудос, с их автоматами и ожерельями из зернышек. Среди них был один — видно, очень важный, все ему аплодировали. Через несколько дней я увидела этого человека в нашем доме. Это был Фидель Кастро. Он часто приходил к нам по вечерам. Появление этого бородача внесло большие изменения в мою жизнь. Мы сменили дом, мой отец и сестра покинули Кубу и стали «червями» — так называли и до сих пор называют «предателей», критикующих революцию.

В тот день, когда мне исполнилось 10 лет, мама мне объявила, что Фидель — мой отец. Я почувствовала облегчение: я больше не дочь «червя», а дочь героя революции! Однако очень скоро мне стало не по себе: пропаганда вколачивала нам, что цель революции — улучшение условий жизни народа, а за куском хлеба приходилось стоять в длинных очередях.

Однажды, мне было около 14 лет, я сказала Фиделю, что хотела бы уехать. Он ответил, что это стало бы политической проблемой. Я его тогда не поняла. Зато я поняла, что спорить с ним не разрешается.

Я вспоминаю один случай. У кафедрального собора в Гаване мы обычно видели мелких ремесленников, они продавали разные мелочи, украшающие жизнь. Однажды их всех увезли и бросили в тюрьму. Когда я спросила Фиделя, зачем он это сделал, он ответил: «Государство никогда не должно утрачивать монополию на торговлю».

Понемногу я отдалялась. Когда мне было 18, один журналист брал у меня интервью, и я высказала несколько критических замечаний. Это означало конец моих отношений с Фиделем и мой приход к диссидентам. Во мне росло желание уехать. В декабре 1993 года по подложному паспорту, который мне достали друзья из организации борцов за освобождение политзаключенных, я сумела бежать.

Я приехала в Европу, как высаживаются на Луну. Я с ужасом узнала, что остальной мир не просыпается каждое утро с мыслью о храбром маленьком острове, который сражается против империализма. Наоборот, люди над этим смеются. Это был шок! Я открыла ценность денег и авиакомпаний, готовых доставить тебя куда угодно.

Сегодня я живу в США. Веду передачи на радио.

Фидель, конечно, незаурядная личность эры больших лидеров. Но ничто не может оправдать нищеты, в которую он вверг страну. Революции должны помогать обществу, а не разорять его».

РАГХАД, ДОЧЬ САДДАМА ХУСЕЙНА: «Я НОШУ ЕГО ИМЯ»

«Я — дочь Саддама Хусейна. Моя мать — жена Саддама Хусейна. Мои дети — внуки Саддама. Это меня обязывает. Я ношу его имя, и он нуждается во мне», — с предельной ясностью высказалась 39-летняя Рагхад Саддам Хусейн на страницах «Аш-Шарк аль-Авсат» — арабской газеты, издающейся в Лондоне.

Старшая дочь экс-диктатора Ирака всегда занимала при нем особое место. Али, старший сын Рагхад, считался любимым внуком бывшего президента. Один из адвокатов, защищающих иракского раиса, рассказал, что Саддам старался через посредство международного комитета Красного Креста, единственно уполномоченного посещать Саддама в тюрьме, передать пару слов Али по случаю дня его рождения.

«Обычно говорят, что девочка ближе к матери, но мои сестры и я всегда ходили к отцу. Это был наш друг».

Рагхад была замужем за генерал-лейтенантом Хусейном Камалом, тогда — министром промышленности, ответственным за разработку химического, биологического и ядерного оружия. В 1996 году Саддам приказал его убить, обвинив в передаче важной информации США. Камал бежал в Иорданию с женой и детьми.

Незлопамятная Рагхад тем не менее организовала защиту своего отца через Амман. Она покинула Ирак во время первых американских бомбардировок и после краткого пребывания в Эмиратах бежала в Иорданию со своей сестрой Раной и ее девятью детьми.

Она никогда не упускает возможности почтить экс-раиса. Ее дом украшают его портреты. «Я действительно горжусь тем, что этот человек — мой отец, — настойчиво повторяет она в микрофон арабской радиостанции «Аль-Арабия», добавляя, словно он ее слышит: — Мне тебя не хватает, я люблю тебя!»

В английской прессе она рассказала о своих последних часах с Саддамом. «Он был очень нежен с нами перед тем, как оставить нас». В Иордании руководство страны попросило Рагхад воздержаться от комментариев по поводу ситуации в ее стране. Некоторые приписывают ей желание участвовать в политической жизни Ирака во главе обновленной партии «Баас».

АЛЕССАНДРА МУССОЛИНИ: «ОН ИЗМЕНИЛ К ЛУЧШЕМУ ЖИЗНЬ ИТАЛЬЯНЦЕВ»

Внучка дуче и племянница Софи Лорен, представитель крайне правой партии «Социальная инициатива» (1% на выборах в Европарламент в 2004 году), Алессандра Муссолини пытается оживить трехцветный фантом итальянского фашизма. Сандра, как зовут ее близкие, против евро, против однополых браков, против иммиграции, против глобализации, против конкуренции китайского рынка.

«Лучше фашисты, чем педики», — заявила она в телевизионной дискуссии с одним транссексуалом. Эта фраза могла бы вылететь из уст ее деда, оратора-популиста, который вовлек свою страну в войну на стороне нацистов. Присутствие Сандры на ток-шоу — гарантия, что дискуссия будет жаркой.

Она даже порвала со своим дружком — кандидатом от Национального альянса Джанфранко Фини — за то, что он назвал фашизм «абсолютным злом».

Любимого дедушку она яростно защищает в многочисленных интервью.

— Думаете ли вы, что ваш дед имел значительное влияние на итальянскую политику?

— Несомненно. Бенито Муссолини относится к личностям, которые оказали важнейшее влияние на историю Италии. То, что он сделал для нашей страны, записано в законах, которые действуют и сегодня. Это особенно заметно в концепции городов, построенных при фашизме для семей рабочих или чтобы дать кров неимущим. Мой дед сделал многое, что и сегодня не устарело и изменило к лучшему жизнь итальянцев.

— Можете привести примеры?

— Очень многие из его политических прозрений со временем оказались верны. Лучшее, конечно, — это его социальная политика. Она сдвинула с места государственные учреждения, застрявшие в XIX веке, дав нашим согражданам права, защитив семью и улучшив положение женщин.

— А в чем он ошибался?

— Нет смысла говорить сегодня об ошибках прошлого. Или рассуждать, что он мог бы сделать лучше или иначе. Война на стороне гитлеровской Германии была, несомненно, ошибкой и большой травмой для всех, в том числе и для Италии.

— В личном плане каким вы видите своего деда?

— Я знаю его по историям, которые мне рассказывал мой отец Романо. У него я научилась понимать и любить человека, любящего свою семью и близкого своим детям. Без колебаний могу сказать: я горжусь, что я — внучка Бенито Муссолини!

Вот так, коротко и ясно...

И ПРОЧИЕ...

У Гитлера не было наследников, но был племянник — Уильям-Патрик Гитлер, сын Алоиза, сводного брата фюрера. Он жил в США, куда переехал накануне Второй мировой войны, и даже воевал с нацистами в составе американских военно-морских сил. Он много раз менял имя и умер в 1987 году...

Жан Бедель Бокасса — президент, а позже самопровозглашенный император Центрально-Африканской Республики (1966–1979), умер от инфаркта в 1996 году, оставив после себя не менее 56 потомков!

Жан-Серж, родившийся в 1972 году, — депутат парламента ЦАР с 2005 года. Уполномоченный остальными 55 «бокассятами» на участие в национальном диалоге о примирении, он потребовал посмертной реабилитации своего злодейского папочки.

56-летний Жорж во Франции не раз был судим за мошенничество, а 31 -летний Жан-Ив — за хранение кокаина...

Маршал Сесе Секо Мобуту, Леопард, был президентом Демократической Республики Конго 32 года (1965–1997). Вскоре после своего низложения умер от рака. Мертвы и его четверо сыновей. Последний оставшийся, 35-летний Нзанга, бывший советник отца по вопросам коммуникаций, выдвигал свою кандидатуру на президентских выборах...

Среди всех этих потомков наблюдается редкое единодушие. Они, вопреки фактам, стараются оправдать своих предков, а то и прямо гордятся, что носят их запятнанные кровью имена.

Маленький Никлас Франк, чей отец сжег огнеметами 500 000 человек в Варшавском гетто, не унаследовал преступений своего отца — он с раннего детства принял сторону матери, противницы нацизма.

А дети доктора Менгеле? Он их любил, играл с ними, открывал им музыку Баха и читал философские стихи Ницше. А потом уходил «на работу» — заражать молодых людей анаэробными бациллами и наблюдать развитие у них газовой гангрены или вводить скипидар в половые органы маленьким девочкам, чтобы наглядней изучать ожоги.

Дети не могли знать, над чем «трудился» их любимый папа. Да он и сам вполне соответствовал положениям, что защищали его от всякой виновности: «Я приятный коллега, хороший отец семейства, как того желает фюрер, я хорошо делаю свою работу экспериментатора над живыми существами, которые вообще не люди».

Потом они взрослеют. И узнают правду, с которой жить невозможно. Чтобы выжить, нужно все отрицать.

Дочь Геринга, дочь Гиммлера, сын Гесса, чтобы хранить в памяти родительский образ, должны и сегодня жить, не открывая глаз.

Сандра Муссолини до сих пор купается в волшебных сказках, которые ей рассказывал отец о Бенито-фашисте. Признать правду — значит нанести непоправимый ущерб собственному имиджу. Этого она не вынесет. И потому призывает на помощь аргументы всех тиранов: ведь он же осушил болота и развивал промышленность! Ей необходимо верить в сказки — ради себя самой.

Вместо реальных людей дети преступников создают для себя некие образы. Это способ защиты от невыносимого прошлого. Дети мерзавцев — жертвы. Они несут на себе груз преступлений, которых они не совершали.

«Секретные материалы 20 века». По материалам журнала Le Figaro