ЯРКИЙ МИР
«Секретные материалы 20 века» №15(531), 2019
Что осталось от Бастилии?
Яна Титова
Журналист
Санкт-Петербург
64374
14 июля исполняется 230 лет со Дня взятия Бастилии – события, ставшего главным национальным праздником Франции. Но назвать этот день значимым только для французской истории было бы неправильно. Отголоски Французской революции прозвучали по всему миру и продолжают звучать до сих пор. В наше время туристам, отправившимся на обзорную экскурсию по Парижу, среди прочих достопримечательностей обязательно показывают площадь Бастилии – место, где раньше находилась эта тюрьма. На темной брусчатке, которой выложена эта площадь, можно увидеть линии, состоящие из более светлых камней: это контур стен Бастилии, все, что осталось от когда-то неприступной тюрьмы. Много это или мало? Сомнительный праздник Захват Бастилии революционерами, случившийся 14 июля 1789 года, за которым последовало разрушение тюрьмы, считается одним из главных революционных событий. Выглядит оно на первый взгляд очень символично: рухнули тюремные стены, вышли на свободу узники – и началась новая историческая эпоха. Однако если углубиться в детали всего того, что произошло в тот день в Париже, картина окажется далеко не такой красивой и романтичной. Выяснится, например, что революционеров интересовало вовсе не освобождение заключенных, а богатый арсенал тюрьмы, который они хотели прибрать к рукам. А еще – что этих самых заключенных было всего семь человек, да и то один из них, возможно, был выдуман «освободителями», и что защитников крепости, убитых после ее захвата, было больше, чем узников. Но все это не помешало революционерам провозгласить взятие Бастилии символом победы новых порядков над старыми, а всем остальным жителям Франции согласиться с ними. Так появился праздник 14 июля, известный не только во Франции, и так в сознании людей по всему миру закрепилась идея о том, что убийства и разрушения можно оправдать, сказав, что без них невозможно было бы начать новую, лучшую жизнь. Оружие для мятежа Если же убрать из этой истории всю окутывающую ее романтику, останется одна лишь жестокая борьба за власть и за оружие, которое помогло в этой борьбе. К середине лета 1789 года в Париже сложилась крайне опасная обстановка. Противники короля Людовика XVI, объединившиеся в организацию под названием Национальная ассамблея, были готовы в любой момент поднять восстание против него, а король, в свою очередь, стянул в столицу основную часть армии, чтобы противостоять им. Особенно сильно обстановка накалилась 11 июля, после того как король отправил в отставку министра финансов Жака Неккера. Этот момент показался подходящим для восстания представителям всех сословий, настроенным против Людовика, – они посчитали, что теперь страна полностью лишилась серьезной власти. Волнения в Париже усилились, а король в это время назначил новым министром финансов барона Луи де Бретейля, а военным министром – герцога Виктора-Франсуа де Брольи. Оба были решительными людьми и собирались жестко пресечь разгорающиеся бунты, но было уже слишком поздно – по всему городу, едва ли не на каждой площади начали собираться толпы людей, подстрекаемые отдельными ораторами на свержение монарха и министров. Группы таких разгоряченных бунтовщиков стали искать оружие и с этой целью нападать на богатые дома или магазины, а если группа была достаточно большой, то и на более серьезные объекты. 13 июля толпа разграбила парижский Арсенал и мэрию города, а утром 14-го ворвалась в Дом инвалидов, захватив множество ружей и пушек. Но оружия все-таки не хватало на всех, а для пушек не хватало пороха, так что из Дома инвалидов частично вооруженная толпа отправилась к Бастилии, в подвалах которой тоже хранилось оружие и порох. Комендантом Бастилии в то время был маркиз Бернар-Рене де Лонэ. Он отказался сдать крепость захватчиком, и между ними и охранниками тюрьмы началась перестрелка, продлившаяся несколько часов. Командовал осадой капитан Пьер-Огюст Юлен – он был профессиональным военным, и на его стороне были сотни вооруженных людей, однако ему долгое время не удавалось сломить сопротивление защитников Бастилии, и почти сотня его людей были убиты во время ее штурма. Тем не менее силы были слишком неравными, да к тому же к атакующим крепость присоединялись все новые люди, и де Лонэ понимал, что не сможет отбиться от такого количества захватчиков. Он написал записку, в которой грозил взорвать весь имеющийся в Бастилии порох вместе с самой тюрьмой, и просунул эту бумажку в щель между створками ворот. Стрельба на время прекратилась, бунтовщики перекинули через ров узкую доску, и один из них добрался до записки, но и после того, как Юлен прочитал ее, он не отказался от попыток взять крепость. Комендант был готов выполнить свою угрозу, но ему помешали остальные защитники Бастилии – они все же уговорили его сдаться и опустили ведущий на территорию тюрьмы подъемный мост. Убивали, грабили, разрушали Среди тех, кто защищал крепость, за все время перестрелки никто не погиб, и только один человек был ранен. Но большинство из них, включая и коменданта, были убиты уже после сдачи – обрадованная победой толпа ворвалась на территорию тюрьмы, не щадя никого на своем пути. Семерых заключенных, отбывавших наказание в тюрьме, выпустили на свободу, и они тоже едва не попали под горячую руку бунтовщиков. Четверо из них сидели за подделку денег, один – за убийство, а еще двое были буйными сумасшедшими. К слову, вопреки распространенному мнению, знаменитого автора порнографических романов маркиза де Сада среди них не было: его немного раньше перевели из Бастилии в психиатрическую лечебницу – в качестве наказания за плохое поведение. На свободу его выпустили чуть меньше чем через год. Кроме того, некоторые историки сомневаются в существовании одного из узников, считавшихся сумасшедшими. Об этом человеке по имени граф де Лорж после взятия Бастилии написал один из революционеров журналист Жан-Луи Карра – он в красках расписал, что этот граф провел в тюрьме больше сорока лет и содержался в ужасных условиях, но больше никакой информации о заключенном с таким именем нигде не сохранилось. После захвата Бастилии революционеры сначала разграбили ее арсенал, а заодно камеры, в которых содержались богатые заключенные, а потом принялись и за само здание тюрьмы. Эта крепость с толстыми каменными стенами была построена в XIV веке, простояла больше четырех столетий и выдержала не одну серьезную осаду в Средние века – каждый раз, когда парижане пытались поднять восстание, короли и их ближайшее окружение спасались именно в ней. Но теперь эти крепкие стены были разрушены всего за несколько недель. Огромное здание превратилось в груду камней, которые затем в течение почти двух лет разбирали и увозили на строительство моста. А из мелких обломков стен предприимчивые парижане стали вырезать маленькие изображения Бастилии и продавать их в качестве сувениров. К маю 1791 года место, где раньше стояла Бастилия, полностью расчистили и превратили в площадь. От тюрьмы не осталось ничего, кроме сувениров, и в то же время осталось очень много… До основания... Английская буржуазная революция 1649 года, несмотря на то что она произошла намного раньше Французской, не оказала такого влияния на Европу. Но это и не удивительно, так как через десять лет англичане восстановили свергнутую монархию и ликвидировали все последствия этого переворота. Французы же показали всему миру, что государственный переворот может оказаться необратимым, – и жители множества других стран, недовольные своей властью, стали брать с них пример, разрушая ту жизнь, которая им не нравилась полностью. «До основания», – к пели спустя двести лет одни из тех, кто последовал этому примеру. Не меньше, чем на политику, Французская революция оказала влияние на литературу и искусство, которые, в свою очередь, влияют на общественное мнение, на то, что следует считать хорошим, а что – плохим. В итоге и во Франции, и в других странах положительными персонажами книг, а потом и фильмов чаще всего становились бунтари, выступающие против сложившегося уклада, а отрицательными – консерваторы, пытающиеся сохранить старые традиции. И это сформировало хорошо знакомые каждому современному человеку стереотипы. Можно сколько угодно выступать против традиционных ценностей и призывать к их уничтожению, и общественное мнение будет на твоей стороне, друзья, коллеги и случайные знакомые будут называть тебя «прогрессивным» и восхищаться твоей смелостью. Но стоит сказать хоть слово в защиту старого и не согласиться с такими «прогрессивными» личностями – и в лучшем случае на тебя будут косо посматривать, а в худшем ты окажешься изгоем, с которым никто не хочет общаться. И это не просто неудобство для консервативных людей – это знак того, что желающие «разрушить все до основания» и перестрелять всех, кто с ними не согласен, и сейчас могут осуществить свои мечты. Большинство людей, вспомнив книги и фильмы о «прекрасных пламенных революционерах» и «ужасных реакционерах-мракобесах», будут на их стороне. Впрочем, было бы неправильно думать, что у контрреволюционеров в наше время вообще нет никакой силы. Во Франции, с которой все началось, существуют сейчас и консервативные политические партии, у которых немало сторонников, и консервативные же деятели искусства, в том числе, например, певцы и целые музыкальные коллективы. Причем среди них есть и те, чье творчество рассчитано на молодежную аудиторию. Есть подобное и в других европейских странах, а российские консерваторы и охранители в последнее время все чаще заявляют о своих взглядах без страха, что от них отвернется все их окружение. Так что, возможно, романтичное отношение к революционерам все же отживает свой век, и в будущем контур Бастилии на одноименной площади перестанет быть символом свободы? Дата публикации: 8 июля 2019
Постоянный адрес публикации: https://xfile.ru/~v0NoC
|
Последние публикации
Выбор читателей
|