17 января 1966 года, в ясный солнечный день, в небе над небольшим рыбацким, а ныне в основном курортным городком Паломарис, расположенном на средиземноморском побережье Каталонии, на большой высоте появился самолет. Его внушительные размеры впечатляли даже при наблюдении с земли. Некоторое время он барражировал вдоль побережья, будто поджидая кого-то.

НАД ТИХИМ КУРОРТНЫМ ГОРОДКОМ

Воздушным гигантом был именуемый на принятом в ВВС США сленге «воздушной коровой» самолет-заправщик КС-135, задача которого – прямо в воздухе пополнять топливные баки стратегических бомбардировщиков, круглосуточно находящихся на боевом дежурстве с ядерным оружием на борту.

Вскоре к «воздушной АЗС» приблизился тот, кого и ожидал заправщик, – не менее огромный 8-моторный бомбардировщик Б-52, в бомбовых отсеках которого ждало своего часа «оружие судного дня» – четыре водородные бомбы, каждая из которых по разрушительной силе превосходила сброшенную на Хиросиму в 1250 раз.

Так в испанском небе состоялось рандеву двух воздушных гигантов. Самолеты на девятикилометровой высоте сблизились до 50 м, заняли исходную позицию и продолжали совместный полет при скорости 600 км/час. Получив от бомбардировщика подтверждение готовности к приему горючего, на КС-135 запустили мощные насосы, и керосин под их напором хлынул в изрядно опустевшие баки бомбардировщика. Операция, давно ставшая рутинной, проходила в штатном режиме до тех пор, пока у Б-52 неожиданно не вспыхнул один из его подвешенных под консолями крыла двигателей.

Огонь мгновенно охватил крыло. Экипаж бомбардировщика перед лицом неизбежной катастрофы, действуя самоотверженно, сумел выполнить предусмотренный наставлениями аварийный сброс на парашютах своего смертоносного груза.

Члены экипажа, не задействованные непосредственно в операции сброса бомб, успели покинуть уже полыхающий самолет. Сразу же вслед за этим последовал страшный взрыв, превративший оба самолета в огненный шар. Обе машины рухнули в море и частично на побережье, унеся жизни семи летчиков. Их горящие обломки, разбросанные на площади порядка около 40 кв. км, догорали на земле еще в течение пяти часов.

А что же спасенные от огня ценой жизни летчиков бомбы? Три из них приземлились на окраине городка. По счастливой случайности обошлось без жертв и разрушений. Но в одной из бомб при ударе о землю сработал первичный тротиловый запал, разбросав вокруг фрагменты основного заряда – радиоактивных урана и плутония.

Уже на следующее после катастрофы утро в Паломарис начали прибывать различного рода специалисты из США и соответствующих испанских служб. К концу дня их число выросло настолько, что породило проблему, как разместить такую ораву в городке с населением в 1200 жителей. Пришлось в экстренном порядке разбить на окраине палаточный лагерь.

Вооруженные дозиметрами и иными хитрыми приборами чужеземцы буквально прочесывали местность, вызывая недоумение и опасения у непосвященных в суть их поисков местных жителей. Лишь через трое суток после катастрофы было опубликовано официальное сообщение правительства США, признавшее, что один из погибших самолетов был носителем ядерного оружия. Американцы утверждали, что при любых обстоятельствах ядерный взрыв был исключен и опасность радиоактивного заражения территории также отсутствует.

Действительно, вероятность несанкционированного ядерного взрыва была ничтожно мала – слишком много различных блокировок, исключающих такую возможность. И все же эксперты провели моделирование ситуации, которая возникла бы, если бы хоть одна из бомб все же сработала. По их расчетам, было бы убито все живое в радиусе как минимум 15 км, а на удалении до 100 км от эпицентра взрыва обратилось бы в пепел все, что только способно гореть. Какие размеры имела бы зона радиоактивного заражения, специалисты рассчитать были не в состоянии. А пока вокруг разрушившейся бомбы было заражено около 500 акров земли. Значительный ее слой сняли бульдозерами и вывезли куда-то для захоронения. Оставшаяся земля после тщательной дезактивации была признана пригодной для проживания и использования для нужд сельского хозяйства.

ОПЕРАТИВНОЕ СОЕДИНЕНИЕ УИЛЬЯМА ГЕСТА

Но ведь горящий бомбардировщик покинули на парашютах четыре бомбы. Одна из них опустилась в море всего в каких-то метрах 100 от суденышка местного рыбака Франсиско Ортса, ставшего главным свидетелем катастрофы. Франсиско, сделав в уме приблизительную привязку к береговым ориентирам места приводнения непонятного предмета, поспешил на помощь трем спускающимся на парашютах летчикам. Вскоре всех троих он сумел извлечь из воды.

Известие о том, что одна из бомб покоится на морском дне, послужило толчком для запуска, вероятно, самой дорогостоящей в истории операции по возврату утерянного имущества. К участию в этой не имеющей аналогов операции было привлечено множество кораблей и судов, самолетов и вертолетов, несколько глубоководных аппаратов (ГА), в том числе принадлежащие ВМФ батискаф «Триест» и «Дипджип». Министр обороны США Роберт Макнамара лично обратился к руководству фирм, занимающихся глубоководными работами, с просьбой экстренно направить в район поиска свои аппараты «Элвин» и «Алюминаут». (В дальнейшем оба оказались на заглавных ролях в грандиозной операции.) Целые команды водолазов и аквалангистов уходили под воду в ходе поисков дорогой и опасной утраты. Всего в операции было задействовано не менее 3800 человек. Вся это разношерстная армада под кодовым названием «Оперативное соединение 65» была подчинена адмиралу Уильяму Гесту. В качестве главного консультанта адмирал привлек коммандера Джона Муни – того самого, кто в августе 1964 года, управляя «Триестом», обнаружил останки погибшей в Атлантике годом ранее атомной подводной лодки «Трешер».

РЫБАК ПРИХОДИТ НА ПОМОЩЬ АДМИРАЛУ

Поначалу к рассказу очевидца катастрофы – рыбака – отнеслись без особого внимания. Чтобы определиться с районом поиска выполнили компьютерное моделирование ситуации. Затем последовал натурный эксперимент: с высоты, на которой бомбы покинули самолет в ходе катастрофы, с аналогичного погибшему бомбардировщика сбрасывали макет бомбы. Но все эти высоконаучные мероприятия ни на шаг не приблизили поисковиков к цели. Тогда адмирал Гест вспомнил о рыбаке.

После того как его выслушали, вся флотилия сконцентрировалась в указанной им зоне. 15 марта 1967 года под воду ушел гидроаппарат (ГА) «Элвин». Подводный поиск осложняло еще и то, что рельеф морского дна на шельфе у берегов Испании весьма сложен: круто уходящий в глубину склон изрезан глубокими ущельями. «Элвин», начав спуск вдоль одного из ущелий, через полтора часа достиг глубины 770 метров. Дно было покрыто слоем ила.

Когда поднятая аппаратом муть рассеялась, экипаж ГА через иллюминатор заметил парашют, вероятно принадлежавший бомбе. Это был первый серьезный успех экспедиции. «Элвин» сделал несколько фото и связался с кораблем обеспечения.

Вскоре на помощь к нему спустился «Алюминаут», сумевший с помощью своих «рук»-манипуляторов закрепить на парашюте маячок – ответчик. В течение четырех дней ГА тщетно пытались связать спущенный с поверхности трос с парашютными стропами. Начавшиеся весенние штормы вынудили на несколько дней приостановить работы, но лишь только море утихло, «Элвин» и «Алюминаут» вновь ушли под воду. Теперь они пытались зацепить стропы якорем, опущенным с корабля обеспечения. Сделать это было совсем не просто – страшно мешала плохая видимость сквозь муть, поднимавшуюся при малейшем движении винтов и манипуляторов ГА.

И все же в конце концов якорь зацепил стропы. Начался подъем. Когда до поверхности оставалось меньше сотни метров, трос лопнул и бомба рухнула обратно в пучину, теперь уже на глубину 870 метров. «Алюминауту» и «Элвину» понадобилось еще девять дней, чтобы вновь отыскать ее. И опять шторм остановил работы. Лишь 5 апреля к бомбе смог спуститься подводный робот – управляемый с поверхности по кабелю аппарат КУРВ. Он мертвой хваткой вцепился в парашют своим манипулятором. Затем по команде сверху манипулятор был отсоединен от аппарата и остался на парашюте, а «Элвин» закрепил на нем трос.

7 апреля с чрезвычайной осторожностью начался подъем. Наконец из моря появился 3,5-метровый цилиндр диаметром более полуметра – злосчастная четвертая бомба. Так завершилась почти трехмесячная операция, обошедшаяся Соединенным Штатам в 84 миллиона долларов. Вот уж действительно – дорогая пропажа!