Судьба Григория Михайловича Штерна — всего лишь одна страница из огромной истории Большого террора в Красной армии. Примечательно оно тем, что участников «заговора» арестовали в июне 1941 года, а следствие по данному делу шло в то время, когда немецкие войска продвигались к Москве.

ОЗЕРО ХАСАН. ГЕРОЙ

Эта история началась в далеком 1932 году, когда японские войска вторглись на территорию Манчжурии и создали там марионеточное государство «Маньчжоу-Го» во главе с Айсиньгёро Пуи, последним императором Цинской династии, вполне милым и миролюбивым молодым человеком, после свержения выбравшим карьеру библиотекаря. Права на престол он получил еще в двухлетнем возрасте по праву рождения.

Так как император был не более чем декоративной фигурой, всеми делами в этом государстве заправляли японцы. «Независимое государство» потомкам самураев было необходимо в качестве плацдарма для нападения на Советский Союз. Еще со времен Российской империи у японцев имелся к России ряд территориальных претензий.

Для подготовки к войне в Манчьжурии строились дороги, аэродромы, укрепрайоны и другие военные объекты. Через шесть лет все было готово. Тогда японский Генеральный штаб разработал директиву с весьма недвусмысленным названием: «Основные принципы плана по руководству войной против Советского Союза». Задачей первого этапа был захват Приморья и Северного Сахалина. Затем — «быстрое разрушение Транссибирской железной дороги в районе озера Байкал с тем, чтобы перерезать главную транспортную артерию, связывающую европейскую часть СССР с Сибирью». С чисто азиатским коварством японцы начали готовить мировое общественное мнение. Земли в районе озера Хасан были объявлены истинно манчжурскими, а высоты Безымянная и Заозерная — чуть ли не святынями манчжурского народа.

15 июля 1938 года японский посол в СССР предъявил требование: снять с этих высот погранпосты, а через пять дней — вывести все пограничные части из района озера Хасан. В Наркомате иностранных дел СССР с удивлением подняли Хунчунский протокол, подписанный с Россией еще в 1886 году, где было четко сказано, что эти земли принадлежат России. О чем вежливо напомнили японской стороне. В ответ японцы подтянули к границе три пехотные дивизии, механизированную бригаду и кавалерийский полк. К устью реки Тюмень-Ула подошел японский крейсер, а за ним еще четырнадцать миноносцев и пятнадцать военных катеров.

29 июля 1938 года японцы ринулись на Безымянную высоту, которую защищал наряд из одиннадцати пограничников. И хотя бой был неравный, к тому же почти половина пограничников погибла, оставшиеся в живых не отошли и дождались подмоги. Враг был отброшен, но ненадолго. Перегруппировав свои силы, японцы бросились на Заозерную. На этой высоте было три десятка пограничников и взвод саперов, а штурмовали ее два японских полка.

31 июля, через два дня боев, обе высоты отошли к японцам. Плохо подготовленные попытки отбить их успеха не принесли. И тогда из состава Дальневосточного фронта в район озера Хасан был брошен 39-й стрелковый корпус, усиленный танками, артиллерией и самолетами. В море вышли боевые корабли и подводные лодки. Командовал этими силами молодой комкор Григорий Штерн. На момент описываемых событий ему еще не было и сорока лет.

Немногим более месяца ему потребовалось, чтобы наголову разбить агрессора. По итогам боев Штерну был вручен орден Боевого Красного Знамени и присвоено воинское звание генерал-полковника. Он стал командующим ПВО СССР.

МОСКВА. ДЕЛО РАЗВЕДЧИКОВ

В 1937 году по приказу высшего руководства СССР оперативники НКВД «занялись» советской военной разведкой. IV управление Штаба РККА, позднее, Разведывательное управление Народного комиссариата обороны, была подвергнута жестокому разгрому. Причиной проверок, а затем и следственных мероприятий, стал жесточайший провал советских нелегалов в Дании, чуть ли не крупнейший за всю историю советских спецслужб. В результате один из создателей советской военной разведки Ян Берзин был снят с должности начальника разведуправления, а затем арестован и по традиции обвинен в «троцкистской антисоветской террористической деятельности».

Товарищ Сталин лично дал негативную оценку военной разведке. На одном из совещаний он сказал, что «разведка по военной линии плоха, слаба и засорена шпионажем». А в то время спорить по вопросам шпионажа с Вождем народов было как-то не принято.
На том же совещании Сталин назвал страны, на которые работали советские разведчики: Германия, Япония и Польша.

11 июня 1937 года состоялось заседание Специального судебного присутствия Верховного суда СССР по делу «антисоветской троцкистской военной организации», больше известному как «дело Тухачевского». Ряд высокопоставленных офицеров Красной армии обвинялись в заговоре с намерением захватить власть в стране. Среди обвиняемых были маршал Тухачевский и три командарма: Якир, Уборевич и Корк. Граждане СССР в едином порыве требовали высшей меры для предателей Родины. Власть пошла навстречу желаниям трудящихся. Все подсудимые были приговорены к расстрелу. Приговор привели в исполнение в тот же день в подвале здания Военной коллегии Верховного суда СССР.

Но всем было понятно, что приговоренные — лишь вершина айсберга. Они не могли осуществлять свои гнусные замыслы по захвату власти без исполнителей и сторонников. А их предполагаемые сторонники уже заранее были названы на самом высоком уровне.

В Разведывательном управлении начались аресты. В какой-то день кто-то просто не выходил на работу. Из его сейфа изымали документы, кабинет опечатывали. Никто не задавал лишних вопросов. Всем и так все было предельно понятно. Потом начали арестовывать группами. По большей части бывших нелегалов. Асов разведки.

Берзина арестовали в конце ноября 1937 года. Следствие (пытки) длилось почти восемь месяцев. Есть мнение, что в конце концов он «сломался» и подписал «признательные показания», в которых назвал других участников «заговора». Одним из них оказался Григорий Михайлович Штерн.

ДЕЛО ШТЕРНА

Дело № 2626 по обвинению Штерна Григория Михайловича в «троцкистской и заговорческой деятельности» было начато 16 июня 1941 года. Арестовали подозреваемого неделей раньше. При обыске у него изъяли два ордена Ленина, два Боевого Красного Знамени, орден Красной Звезды, золотую звезду Героя Советского Союза за № 154, секретные документы о боевых действиях Красной армии в Испании, Финляндии, на Халхин-Голе и озере Хасан.

На первом допросе Григорий Михайлович Штерн, 1900 года рождения, уроженец города Смела Киевской губернии, еврей, женатый, член ВКП(б) с 1919 года, безапелляционно заявил о своей невиновности, после чего был подвергнут допросу «третьей степени». Следователю требовались признательные показания. Назревала война с Германией. От НКВД требовали срочных результатов.

21 июня 1941 года, за несколько часов до нападения Германии на Советский Союз, Штерну предъявили обвинение в том, что он «является участником антисоветской заговорщической организации, проводил подрывную работу по ослаблению военной мощи Советского Союза, также занимался шпионской работой в пользу иностранных разведывательных органов». Штерн все отрицал. Допросы продолжались.

27 июня, на пятый день войны, следователи организовали очную ставку Героя Советского Союза Григория Штерна с дважды Героем Советского Союза генерал-лейтенантом авиации Яковом Смушкевичем, на тот момент тоже подследственным. Со Штерном они были знакомы еще с боев с японцами в Маньчжурии. Яков Владимирович в те далекие дни командовал авиационной группой, прикрывавшей наземные части, за что и заработал вторую Звезду Героя (первая была за Испанию, в 1936-м он руководил противовоздушной обороной Мадрида).

Из протокола очной ставки гр. Штерна Г. М. 1900 г/р, члена ВКП(б), и гр. Смушкевича Я. В. 1902 г/р, члена ВКП(б):

«Следователь: В чем вы признаете себя виновным?
Смушкевич Я. В.: В том, что я являлся участником заговора в Красной армии, направленного против советской власти, и был германским шпионом.
Следователь: А Штерн? Он являлся участником этого заговора?
Смушкевич Я. В.: Конечно являлся. Я же с ним находился в непосредственной связи.
Следователь: Правду говорит Смушкевич?
Штерн Г. М.: Да. Я действительно являлся участником военного заговора.
Следователь: Были ли вы, Смушкевич, связаны со Штерном по шпионской работе?
Смушкевич Я. В.: Да, Штерн, как и я, являлся немецким агентом. Об этом я знаю еще и от Мерецкова (арестованный маршал Советского Союза. — Ред.), да и от самого Штерна. Об этом он мне лично говорил еще в Испании, когда в январе 1937 года мы оказались в Мадриде.
Следователь: Будете ли вы, Штерн, после очной ставки, продолжать отрицать свою шпионскую связь со Смушкевичем?
Штерн Г. М.: Конечно нет, Смушкевич говорит правду».

Добавить нечего. Чистосердечные признания были получены. Даже представить страшно что за ними стоит. Чтобы всего за неделю два Героя Советского Союза дали показания против себя. Да еще и в шпионской деятельности во время войны. Кстати, Смушкевич стал первым и единственным «врагом народа» из дважды Героев Советского Союза.

28 октября 1941 года, на 129-й день войны, когда заканчивалась вторая попытка прорыва блокады Ленинграда, бывший генерал-полковник Штерн был расстрелян на окраине Самары. Его вместе с двадцатью участниками «военного заговора» специально для этого вывезли из осажденной Москвы. В этот день были расстреляны:
1) Штерн Григорий Михайлович, генерал-полковник, начальник ГУ ПВО НКО, Герой Советского Союза;
2) Локтионов Александр Дмитриевич, генерал-полковник, с 1940 года — командующий ПрибОВО;
3) Смушкевич Яков Владимирович, генерал-лейтенант авиации, помощник начальника Генерального штаба по авиации, дважды Герой Советского Союза;
4) Савченко Георгий Косьмич, генерал-майор артиллерии, заместитель начальника ГАУ;
5) Рычагов Павел Васильевич — генерал-лейтенант авиации, заместитель наркома обороны, Герой Советского Союза за боевые действия в Испании;
6) Сакриер Иван Филимонович, замначальника Главного управления авиационного снабжения;
7) Засосов Иван Иванович, полковник, заместитель председателя арткомитета ГАУ;
8) Володин Павел Семенович, генерал-майор авиации, начальник штаба ВВС;
9) Проскуров Иван Иосифович, генерал-лейтенант авиации, заместитель наркома обороны, начальник Разведывательного управления Генштаба, Герой Советского Союза за боевые действия в Испании;
10) Склизков Степан Осипович, бригадный инженер, начальник Управления стрелкового вооружения ГАУ;
11) Арженухин Федор Константинович, генерал-лейтенант авиации, начальник Военной академии командного и штурманского состава ВВС;
12) Каюков Матвей Максимович, генерал-майор технических войск, генерал-адъютант заместителя наркома обороны по вооружению;
13) Соборнов Михаил Николаевич, военинженер 1-го ранга, начальник опытного отдела Технического совета Наркомата вооружения;
14) Таубин Яков Григорьевич, конструктор стрелково-пушечного вооружения, начальник Особого конструкторского бюро № 16 Наркомата вооружения;
15) Розов Давид Аронович, заместитель наркома торговли СССР;
16) Розова-Егорова Зинаида Петровна, студентка Института иностранных языков, жена Давида Розова;
17) Голощекин Филипп Исаевич, главный арбитр при СНК СССР;
18) Булатов Дмитрий Александрович, первый секретарь Омского обкома ВКП(б);
19) Нестеренко Мария Петровна, жена Павла Рычагова, майор авиации, заместитель командира полка особого назначения;
20) Фибих-Савченко Александра Ивановна — жена Георгия Савченко, домохозяйка.

МЕТОДЫ СЛЕДСТВИЯ

В этом списке поражает количество Героев Советского Союза и наличие признательных показаний. Все-таки это были люди огромного личного мужества. Красные командиры с опытом боевых действий.

Осенью 1953 года, когда начало раскручиваться дело Берии, на допросы вызывали не только его сообщников, но и многочисленных свидетелей. Вот что сообщил бывший следователь Болховитин, проходивший в качестве свидетеля: «В июне — июле 1941 года я вел дело генерал-лейтенанта Рычагова. На допросах, которые я вел, виновным себя во вражеской деятельности он не признал, говорил лишь об отдельных непартийных поступках. В июле мною была проведена очная ставка с генералом Смушкевичем. В порядке «подготовки» Рычагова заместитель начальника первого отдела НКВД СССР Никитин зверски его избил. Я помню, как Рычагов сказал: «Теперь я уже не летчик, так как Никитин перебил мне барабанную перепонку уха». Смушкевича, судя по его виду, тоже неоднократно тяжело избивали».

Болховитину вторил и другой свидетель, тоже бывший следователь, Семенов: «В 1941 году я был свидетелем неоднократных избиений арестованных: Рычагова и других. Избиения носили зверский характер. Арестованные плакали, стонали и по нескольку раз теряли сознание. Арестованный Штерн был так избит, что его несколько раз отливали водой».
А немецкие войска тем временем рвались к Москве.

Дата публикации: 30 марта 2020