Говорят, что историю пишут победители. Следует добавить, что победители обычно пишут историю либо черными, либо белыми красками. В зависимости от того, кто победил, один и тот же исторический персонаж объявляется то святым защитником Отечества, то убийцей и тираном. Не избежал черно-белого освещения своей особы и император Павел I.

Люди, познавшие на собственной шкуре павловские причуды, утверждали, что «император поврежден», а его правление называли «настоящим сумасшествием царя». «Он, став самодержцем, искренно был убежден, что весь мир существует единственно для его желаний, капризов, прихотей», – писал историк Бильбасов.

Современные медики уклончиво пытаются поставить диагноз:

– Случай, по-видимому, сложный… Паранойя, надо полагать.

– Очернять деяния императора просто стало хорошим тоном, – возражают любители белоснежной истории. – Павел был «болен» самодержавием. Он считал себя отцом шестидесяти миллионов россиян и, как добрый родитель, уничтожил все, что считал вредным для своих деток, прежде всего свободу во всех ее проявлениях. Император ввел цензуру, запретил иностранную литературу и выезд за границу, регламентировал все – от ширины воротников до количества блюд, подаваемых на обед. Живи и радуйся, царь обо всем позаботился! Это ли не свобода?

Будет ли поставлена точку в этом споре? Наверное, нет, но можно подкинуть спорщикам секретную информацию для размышления об индийском походе императора Павла.

ПРИНУЖДЕНИЕ НАПОЛЕОНА К МИРУ

Император Павел I вступил на престол в 1796 году. Он объявил, что впредь Россия будет вести только оборонительные войны, но обещание оставалось в силе меньше трех лет. В апреле 1799 года начались боевые действия русско-австрийской армии во главе с Суворовым в Северной Италии. Сразу вспоминается картина художника Сурикова «Переход Суворова через Альпы». Полководец на коне парит над пропастью назло гравитации. Русские чудо-богатыри с улыбкой устремляются куда-то вниз, в бездну. Едва ли солдаты знали, ради чего они рвут в клочья штаны, съезжая по острым горным склонах. Им было невдомек, что они должны «положить предел успехам французского оружия и распространению правил анархических».

Россия, Великобритания, Австрия, Турция и Неаполитанское королевство объединились, чтобы задушить французскую революцию и остановить успешные завоевания Наполеона. Монархов можно понять: что будет, если революционный девиз «Свобода, равенство, братство» перешагнет пределы Франции и будет услышан в других странах? Несмотря на героические усилия, кампания по принуждению Наполеона к миру закончилась безрезультатно. Французы вернули территории Северной Италии, с которых их изгнали союзные войска.

Павел был в бешенстве. Император считал, что вина за провал кампании лежит на союзниках, а главные предатели – австрийцы и британцы. Павлом овладевает идея наказать коварных англичан, превратив Британию во второстепенную державу. Россия и Франция ничего не выиграли от конфликта, поэтому союз с бывшим врагом, по мнению императора, был вполне возможен: «Что касается сближения с Францией, то я бы ничего лучшего не желал, как видеть ее прибегающей ко мне». Франция не побежала в объятия России, но стала оказывать дружеские знаки внимания. Летом 1800 года Павел I получил необычный подарок. Во Франции находилось около шести тысяч русских военнопленных. Наполеон приказал пошить для них новые мундиры из хорошего тонкого сукна в соответствии с выкройками, утвержденными российским императором. Ширина воротничка, количество пуговиц, длина – все было соблюдено с величайшей точностью. Военнопленные, одетые и обутые по форме, с оружием, полковыми знаменами и воинскими почестями были отправлены в Россию. Наполеон не потребовал выкупа. Павел I был приятно польщен и решил, что республиканский строй не станет помехой для сближения. В декабре 1800 года он писал первому консулу Франции Наполеону Бонапарту: «…я не говорю и не хочу пререкаться ни о правах человека, ни о принципах различных правительств, установленных в каждой стране. Постараемся возвратить миру спокойствие и тишину, в которых он так нуждается».

Возвратить мир и тишину решили с помощью войны с Британией.

НАПОЛЕОНОВСКИЕ ПЛАНЫ И ПАВЛОВСКОЕ НЕТЕРПЕНИЕ

– Поразить Англию в самое ее сердце – в Индию, – мечтал император Павел. – Англичане имеют в Индии свои торговые заведения, приобретенные деньгами или оружием. Наша цель – все сие разорить и угнетенных владельцев освободить и лаской привести их к России в ту же зависимость, в какой они были у англичан, и торг обратить к нам.

Наполеон согласился участвовать в захвате британской колонии и стал строить наполеоновские планы. Союзническая армия должна насчитывать «70 тысяч регулярных войск всех родов оружия и десять тысяч казаков. Войска будут покупать добровольно продаваемые им жизненные припасы и расплачиваться чистыми деньгами. Вера, законы, обычаи, нравы, собственность и женщины будут всюду уважаемые. Избранное общество ученых и всякого рода артистов должно принять участие в этой славной экспедиции. Присутствие воздухоплавателей и фейерверочных мастеров будет очень полезно. Продолжительность похода 120 дней». Это только несколько положений из многостраничного плана Наполеона.

Операцию строго засекретили. В Петербурге было известно, что казаки куда-то пошли. Сами казаки, кроме пяти высших офицеров, думали, что идут «воевать Бухарию». Павел не рассказал о готовящейся экспедиции даже своему сыну, наследнику престола великому князю Александру. Дипломаты метались между Петербургом и Парижем, согласовывая и уточняя план кампании. Для российского императора затянувшаяся подготовка стала невыносимой. «Каждое движение больной души Павла Петровича тотчас же переходило в дело, и решение приводилось в исполнение с такою бурною стремительностью, как будто отсутствие подобного успеха способно было нанести прямой ущерб авторитету верховной власти», – считал историк Александр Фомич Петрушевский.

Не дожидаясь окончания переговоров, Павел I приказал собрать войско и 12 января 1801 года идти через Оренбург на Индию. Атаманом Великого войска Донского был генерал Василий Петрович Орлов-Денисов, но император справедливо полагал, что в необычной экспедиции должен принять участие человек, которому казаки бесконечно доверяли, их горячо любимый батька генерал-майор Матвей Иванович Платов. Павел приказал немедленно доставить Платова в Михайловский дворец.

НАШИХ «ПЛАНТОВ» ГРОМАДЬЕ

Где мог находиться заслуженный боевой генерал? В собственном доме рядом с женой и сыном Иваном? На Дону среди обожавших его казачков, рассказывая о былых победах? Нет. Генерал-майор Платов сидел в тюрьме Петровской крепости, в каменном мешке, «как соленый огурец в банке с уксусом, чтобы не потерял вкуса». Сказалась еще одна характерная черта Павла I: он всюду видел измену, предательство, желание отнять у него власть. Платов попал «под раздачу» без всяких причин. Три года он просидел в сырой и мрачной одиночке. Окошко, освещавшее камеру, было высоко под потолком и величиной не более лаза для кошек, прорубаемого в амбаре. Крысы свободно разгуливали по кровати. С одним крысенышем генерал даже подружился. «Сначала мне это казалось гадким, – вспоминал генерал Платов, – а напоследок я к этому гаду и он ко мне друг к другу привыкли». Хоть и крысиная, но все же живая душа. Сидел Платов, как тогда говорили, «секретным политическим номером», поэтому свидания с родственниками не разрешались, а охранники были всегда безмолвны…

…И вдруг послышались громкие голоса и уверенные шаги, завизжали ржавые замки, загремел засов: на пороге появился комендант Петропавловской крепости генерал-лейтенант Долгоруков:

– Матвей Иванович! Государь император повелеть соизволил, чтобы вы как можно скорее явились к его величеству во дворец.

Платов подумал, что нашло на него «сонное мечтание или наваждение нечистого». Ничего не объясняя, генерала отвели в баню, подстригли и переодели в генеральский мундир, который болтался на Платове, как на огородном пугале.

– Горилочки бы теперь да закусить чего-нибудь для храбрости, – попросил Матвей Иванович, – а то в проклятом каменном мешке всегда впроголодь сидел.

Собрали закуску на скорую руку. Платов поднялся из-за стола, но идти не мог, ноги отвыкли от ходьбы. Фельдъегерь подхватил бывшего сидельца под руки и довел до кареты.

Император Павел начал разговор с генералом так, словно ничего и не было:

– Здравствуй, Матвей Иванович! Очень рад тебя видеть. У меня до тебя есть огромное дело! Подойди, посмотри на карту. Видишь эту дорогу – это прямой путь от Оренбурга до Индии.

Платов, по его собственным словам, «был слабоватым в географии и видел только какую-то длинную узенькую линеечку, а по бокам белая, как снег, бумага». Этот «плант», как называл карты Матвей Иванович, он видел первый раз в жизни, но, не желая снова возвращаться в каземат, весело ответил:

– Знаю этот путь, ваше величество!

– Пойдешь по этой дороге со своими казаками в Индию?

– Пойду, ваше величество!

Император сказал, что инструкции Платов получит завтра, и протянул руку для поцелуя. Матвей Иванович упал на колени и облобызал державную десницу. Судьба Индии была решена.

В индийский поход отправились 27 507 человек. Было сформировано четыре полка, тремя командовал генерал Платов. Пока шли по родным местам, казаки распевали песни о тихом Доне и о заросших виноградом станицах. До Оренбурга дошли благополучно, но потом морозы усилились, начались вьюги. Песни приумолкли, потому что иногда усы примерзали к бороде. В войске начались простудные болезни и цинга. Провиант, несмотря на уменьшение пайка, неумолимо подходил к концу. Вьючные верблюды и верховые лошади падали. Казаки стали роптать: что за спешка была отправлять в поход зимой?

Месяц шли казаки по степям, а цель похода была страшно далека. У генерала Платова был «плант» местности, но он ему ничего не говорил.

– Пойдемте, братики, вперед, авось дойдем куда надо, – уговаривал Платов.

– Веди нас назад, хоть половина останется! – требовали казаки.

Платов уговаривал и убеждал, но до открытого бунта оставалось немного.

Неизвестно, чем бы дело кончилось, но 23 марта 1801 года войско догнал курьер из Петербурга с приказом ввиду внезапной смерти Павла I немедленно вернуться домой. Император Александр I не поддержал начинания своего отца. Наполеон так и не сдвинулся с места.