Как-то мне вспомнился известный исторический анекдот: «В одном из либеральных салонов Москвы в 1870-х годах зашел спор о том, много ли русской крови в тогдашнем наследнике престола Александре Александровиче? За разрешением спора обратились к знаменитому историку Сергею Михайловичу Соловьеву, который оказался среди гостей. Соловьев попросил, чтобы ему принесли полстакана красного вина и кувшин с питьевой водой.

Соловьев начал свое объяснение так: «Пусть красное вино будет русской кровью, а вода – немецкой. Петр I женился на немке – Екатерине I…» И историк налил в стакан с красным вином полстакана чистой воды. Затем он продолжал: «Дочь их, Анна, вышла замуж за немца, герцога Голштинского». Соловьев отпил полстакана разбавленного вина и долил его водой. Он повторял эту операцию, упоминая затем браки Петра III с немкой Екатериной II, Павла I с немкой Марией Федоровной, Николая I с немкой Александрой Федоровной, Александра II с немкой Марией Александровной… В результате в стакане осталась почти что чистая вода. Историк поднял стакан: «Вот сколько русской крови в наследнике российского престола!».

Этот наглядный пример известного российского историка подсказал мне идею исследования содержимого того «полстакана красного вина», который был им отождествлен с «русской кровью» царей Дома Романовых на предмет содержания в ней «калужской» крови, начиная с того времени, когда этот «стакан красного вина» был еще полон.

В марте 1613 года состоялось последнее собрание Земского собора, на котором каждый чин, каждый выборный представитель от всех сословий и земель Московского царства подал свое письменное мнение за будущего российского царя.

Народ с радостью признал 16-летнего Михаила Романова правителем. Михаил Федорович Романов закрыл страницу истории Смутного времени в России, и было бы логично за точку отсчета наших исследованиях принять именно это историческое событие. Примем допущение: Михаил Федорович Романов был стопроцентным русским царем и никакого отношения к Калужскому краю не имел.

В сентябре 1624 года Михаил Федорович по настоянию своей матери инокини Марфы женился на княжне Марии Владимировне Долгоруковой, дочери славного представителя калужской земли, боярина и политического деятеля князя Владимира Тимофеевича Долгорукова. Вскоре она скончалась, произведя на свет нежизнеспособного ребенка. Эта была первая, хотя и неудачная, попытка проникновения «калужской» крови в новую царскую династию.

Следующей избранницей царя стала дочь мелкопоместного дворянина из города Мещовска (ныне Калужская область) Лукьяна Стрешнева – Евдокия. Высокий рост, стройная фигура и необычайно красивое лицо выделяли ее среди остальных девушек. 29 января 1626 года Евдокия Лукьяновна Стрешнева сочеталась браком с Михаилом Федоровичем, внеся тем самым в этот чисто русский союз стопроцентную «калужскую» кровь. Всего у царственных супругов было 7 дочерей и 3 сына. Каждый из детей Михаила Федоровича и Евдокии Лукьяновны Романовых получил в «наследство» по 50 процентов «калужской» крови.

В 1645 году, после смерти царя Михаила Федоровича на престол вступил 16-летний Алексей I Михайлович. Государь отличался православным благочестием, милосердием и высокой образованностью. Первые три года, правда, фактическим правителем страны был его воспитатель или «дядька» Борис Иванович Морозов. Он подстроил ситуацию так, что Алексей Михайлович как бы случайно увидал в церкви Марию Ильиничну Милославскую. План был не без корысти. При его реализации Морозов приближал к себе верного человека в лице бедного болховского помещика и медынского воеводы Ильи Даниловича Милославского, имеющего двух дочерей «на выданье». Марию Морозов хотел выдать замуж за молодого царя, а ее сестру Анну он «оставил» для себя.

16 января 1648 года 22-летняя Мария была повенчана с 19-летним царем Алексеем Михайловичем. Через 10 дней после царской свадьбы состоялось венчание боярина Морозова с Анной. Таким образом фаворит породнился с царем, а Милославский стал тестем двух первых людей России. Царь Алексей Михайлович прожил в счастливом супружестве с Марией Ильиничной 21 год. Однако рождение 26 февраля 1669 года 13-го ребенка, дочери Евдокии, стало для царицы роковым.

Скорбь надолго воцарилась в царском тереме. Если дочери Алексея Михайловича и Марии Милославской отличались крепким здоровьем и бьющей через край энергией, то сыновья все как один выходили хворые и отнюдь не «семи пядей во лбу»… Словно какой-то рок висел над мужской половиной их семейства.

Следует упомянуть, что, кроме тесной связи тестя царя Милославского с Калужским краем, все дети Марии Ильиничны от своей бабушки Евдокии Лукьяновны Стрешневой получили в «наследство» по 25 процентов «калужской» крови.

Впрочем, судьба распорядилась так, что из всех детей от брака царя Алексея Михайловича с Марией Ильиничной только Иоанн (будущий царь Иоанн V Алексеевич) имел потомство.

Царь Иоанн V Алексеевич был женат на дочери боярина и воеводы Федора Петровича Салтыкова – Прасковье, ставшей матерью императрицы Анны Иоанновны. Салтыков являлся крупным землевладельцем и вотчинником, унаследовав от отца обширные поместья в Дзержинском, Боровском, Жуковском, Козельском и Тарусском районах современной Калужской области. Таким образом можно считать царицу Прасковью Федоровну (урожденную Салтыкову) стопроцентной представительницей Калужской земли, а ее дочерей, в том числе, императрицу Анну Иоанновну и царевну Екатерину Иоанновну – «наследницами» 62,5 процентов «калужской» крови.

Но вернемся к потерявшему жену Алексею Михайловичу, которому уже исполнилось 40 лет. Он вовсе не собирался оставаться вдовцом до смерти, тем более что интересы государства настоятельно требовали от него увеличения мужского потомства.

Погоревав о своей первой жене, царь Алексей Михайлович вторично женился на очередной русской «Золушке» – дочери небогатого тарусского жильца Кирилла Полиехтовича Нарышкина – Наталье, стопроцентной представительнице Калужской земли. По-европейски воспитанная и образованная Наталья Кирилловна была полной противоположностью степенной и молчаливой почившей царицы. Дрогнуло сердце сорокалетнего вдовца…

Наталья Кирилловна добавила живости и энергии в романовскую кровь – стала матерью величайшего из российских государей Петра I Великого, корни которого тянулись из села Покрова Тростье Тарусского уезда (ныне района Калужской области). Калужская земля с полным правом может считаться духовной родиной Петра I, подарившей ему 75 процентов «калужской» крови.

Даже с таким процентным содержанием «калужской» крови Петр I мог бы по праву считать себя подлинным «представителем» Калужской земли. Но существует версия, по которой, как принято говорить сегодня, «биологическим» отцом Петра I был боярин Тихон Никитич Стрешнев, родственник бабушки Петра I Евдокии Лукьяновны Стрешневой и один из величайших представителей Калужской земли, воспитавший царевича с детских лет и сохранивший ему преданность до конца своей жизни.

Вероятно, эти слухи о Стрешневе как об истинном отце братца Петруши распускала мятежная царевна Софья. Вокруг молодой Натальи Кирилловны Нарышкиной, активно ломающей традиции и заметно оживившей придворную жизнь, с самого ее появления в роли царицы ходили самые невероятные слухи. Шептались, будто первым ее ребенком была дочь, а из династических соображений младенца подменили, и в царскую-де люльку подложили немчонка.

В случае подтверждения достоверности этой версии все результаты изменились бы коренным образом. Так, например, Петр I и его сын царевич Алексей Петрович становились бы обладателями 100 процентов «калужской» крови, что повлекло бы за собой существенные изменения других результатов.

Исходя из отсутствия полной ясности в этом вопросе, принимаем очередное допущение – Петр I является сыном царя Алексея Михайловича (Тишайшего) и Натальи Кирилловны Нарышкиной.

Рано овдовевшая царица Наталья Кирилловна торопилась женить семнадцатилетнего сына. Удачная женитьба решала экономические проблемы, да и общественный статус женатого человека был гораздо выше. А в Кремле шла игра по-крупному, ставка – ни много, ни мало – российский престол! Став женатым человеком, Петр уже не будет нуждаться в опеке старшей сестры – властолюбивой и опасной Софьи. Кроме того, женитьбой мать надеялась остепенить сына, привязать его к семейному очагу, отвлечь от Немецкой слободы с ее «бесовскими» соблазнами…

Находясь под влиянием Стрешнева и по его совету, Наталья Кирилловна искала жену для сына в Мещовске, родом из которого была благочестивая Евдокия Стрешнева, давшая жизнь ее супругу. Она настояла на женитьбе, остановив свой выбор на дочери мещовского дворянина Иллариона Лопухина – Прасковье (стопроцентной представительнице Калужской земли), которая накануне венчания для большего благозвучия изменила свое имя на Евдокию.

«Любовь между ними была изрядная, но продолжалась разве токмо год», а на самом деле, едва отгуляв медовый месяц, новобрачный помчался на Переяславское озеро строить флот, в нем пробудился азарт преобразователя, его грандиозная личность уже заявила о себе. Но так же грандиозны были и его недостатки – и они в первую очередь отозвались на жизни Евдокии. Дальнейший ход событий в семействе Петра I и царицы Евдокии известен. Самодержец все больше и больше отдалялся от своей венценосной супруги, а в 1698 году, после девяти лет супружеской жизни, Евдокию Лопухину в простой крестьянской телеге отвезли в суздальский Покровский монастырь, где после пострига она стала именоваться инокиней Еленой.

Царевича Алексея Петровича, сына Петра I, с детских лет преследовала злая доля, и разлука с матерью была не последним ударом, полученным им от своего отца. Печали в жизни Алексея Петровича было с избытком, тем не менее, в историю России он вошел как последний чисто русский царевич Дома Романовых, притом, имевший 87,5 процентов «калужской» крови.

Мы подошли к тому моменту истории, когда, по мнению Соловьева, прекратилась эпоха «чисто русских» царей на троне Российского государства, и «стакан с красным вином» в вышеописанных наглядных опытах историка стал быстро «бледнеть».