К осени 1920 года Гражданская война в европейской России шла на убыль. На юге оставалась лишь Русская армия Врангеля, поддерживаемая Францией. Для Запада после окончания советско-польской войны было ясно: белые в Крыму обречены, оставалось лишь гадать, когда падет фронт. Но то, что произошло в ноябре 1920 года, оказалось полной неожиданностью. Разгрома Врангеля не ожидали так скоро. Надеялись, что он продержится еще зиму под защитой укрепленных крымских перешейков. Между тем 8–11 ноября 1920 года части Красной армии прорвали две полосы обороны – Перекопскую и Ишуньскую, запиравшие вход в Крым. Путь к портам южного побережья полуострова был открыт…

Ведя бои в Северной Таврии, генерал Врангель допускал неблагоприятный для него исход. Поэтому он приказал начальнику штаба генералу Шатилову уточнить заранее составленный план эвакуации из расчета на 75 тысяч человек. Днем 11 ноября на рейд Севастополя под флагом адмирала Дюмениля прибыл французский крейсер «Вальдек Руссо» в сопровождении миноносца.

Состоялась встреча Дюмениля и верховного комиссара при правительстве Крыма графа де Мартеля с Врангелем. Генерал считал положение на фронте безнадежным. Он просил бывших союзников оказать помощь в эвакуации из Крыма гражданского населения и остатков Русской армии. Такая помощь «больной нации» со стороны союзников была оказана.

15 ноября 1920 года генерал Врангель поднялся на палубу крейсера «Генерал Корнилов». В 15 часов 30 минут эскадра из военных кораблей, пассажирских пароходов, транспортов, ледоколов, подлодок и буксиров взяла курс на Константинополь. Некоторые изгнанники в последний раз смотрели туда, где оставалось Черное море, а за ним уплывала, таяла Россия.

В советских учебниках истории это называлось «бегство белогвардейцев под натиском Красной армии, сбросившей в море барона Врангеля». Однако «бегство» было выполнено по детально разработанному вице-адмиралом Машуковым плану. В короткий срок, всего за три дня, из портов Крыма было вывезено около 150 тысяч человек. Эвакуировано было не только Белое воинство (70 тысяч человек), но и женщины, дети и духовенство, не пожелавшие остаться с большевиками. Они предпочли свободу, исполненную опасностей, спокойному рабству. На такое количество беженцев повлияли слухи, и зачастую оправданные, о репрессиях, проводившихся ВЧК против военнослужащих белых армий.

Согласно конвенции, заключенной с союзниками, главнокомандующий передавал свою армию, флот и сторонников под покровительство Франции. Теперь судьбу кораблей решали власти Франции, являвшейся кредитором Белого движения и претендовавшей на возмещение долгов.

Через пять дней все корабли и суда Черноморского флота, вышедшие из портов Крыма, сосредоточились на константинопольском рейде. После почти месячного пребывания в Турции возникли сложности с размещением и содержанием Черноморского флота в проливе Босфор. Рассматривая эскадру в качестве залога, французское командование приняло решение – перебазировать 33 корабля в Бизерту, базу французского флота, расположенную на территории французского протектората – Туниса.

Приказом вице-адмирала Кедрова Черноморский флот был переименован в Русскую эскадру. При этом французское командование не скрывало, что в Бизерте оно хотело бы видеть минимальное количество кораблей. Ибо Бизерта – необорудованный порт и разместить в нем значительное количество семей офицеров не представлялось возможным. Соответственно, корабли старались укомплектовывать преимущественно холостыми офицерами и матросами. Дочь командира эсминца «Жаркий» Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн вспоминала об этих событиях: «В Константинополе любящим парам посоветовали оформить свои отношения: только семейные моряки уходили в Бизерту. Надо было расставаться или венчаться, и в те несколько дней на эскадре сыграли много свадеб. Молодоженов сразу же разлучили. Мужья оставались на военных судах, их молоденьких жен посадили на транспорт «Великий князь Константин»...» Кроме того, в Константинополе оставались гидрографические и учебные суда.

При эскадре, пришедшей в Константинополь, находились транспорт-мастерская «Кронштадт», угольщик «Форос», пароход «Великий князь Константин» с семьями моряков эскадры. После принятия на борт запасов и проведения некоторых ремонтных работ русские корабли стали покидать турецкий порт. Переход проходил в сложных условиях: не хватало воды для котлов, угля, не баловала погода.

Первыми вышли в Бизерту линкор «Генерал Алексеев», «Кронштадт» и буксир «Голланд», позже – крейсер «Генерал Корнилов» и пароход «Великий князь Константин».

При подходе к французской военно-морской базе с верхнего мостика адмиральского флагмана хорошо просматривалось голубое озеро близ Бизерты, где находились порт и вход в гавань.

В конце декабря 1920 года в Бизерту пришли линкоры «Генерал Алексеев» и «Георгий Победоносец», крейсер «Генерал Корнилов», вспомогательный крейсер «Алмаз» с вывезенной казачьей дивизией, а также десять эсминцев, четыре подлодки, пять канонерских лодок, тральщик, два транспорта и несколько вспомогательных судов.

Завершилась вторая «Одиссея» крейсера «Алмаз». А ведь этот корабль – единственный крейсер, вырвавшийся из гибельного горла Цусимы и достигший Владивостока!

К февралю 1924 года в Бизерту пришли все русские корабли, проведенные через естественный канал в Бизертинское озеро.

Эскадра насчитывала 5843 человека: офицеров – 648, гардемаринов – 233, кадет – 137, кондукторов – 117, матросов – 3830, духовенства – 13, женщин – 626, детей – 239. Начался один из самых драматических эпизодов истории русского флота – пребывание его на чужбине. Впереди – другая жизнь, чужая земля, полная неизвестность…

После карантина семейных членов эскадры начали переводить в лагеря на берегу. Лагеря располагались в местечках Айн-Драган, Табарка, Монастир, Сен-Жан, Эль-Эши, Рара (последние три – в горах близ Бизерты). Севастопольский морской корпус базировался в форте Джебель-Кебир. Часть семей эскадры разместили на переоборудованном под гостиницу линкоре «Георгий Победоносец». По словам Ширинской-Манштейн, «жили на нем семьи своим миром: своя школа, своя церковь, свои доктора, свои праздники и традиции, которые строго соблюдались».

После дезинфекции кораблей командам разрешили съезд на берег. Беженцы были поселены в бывшие солдатские казармы, каменные здания без печей. Французы обеспечили их минимальным количеством продовольствия. Паек состоял из кофе с сахаром, хлеба (400 граммов на взрослого), обеда и ужина.

Многие матросы предпочли найти работу в городах Африки и Европы. Те, кому это удавалось, навсегда исключались из списка лиц, находящихся на иждивении французского правительства.

Для решения вопросов, связанных с жизнью эскадры, вице-адмирал Кедров отбыл в Париж. Временным командующим (как оказалось впоследствии, постоянным) он назначил контр-адмирала Беренса.