Восточный фронт в Гражданской войне — это поволжские степи, горные отроги Урала и бескрайние лесные массивы сибирской тайги. Столь же разнообразны были и типы здешних военачальников — полууголовные элементы, блестяще образованные офицеры-генштабисты, казачьи атаманы и, наконец, обычные «боевые кони», те, кто не любил быть на виду, но прекрасно знал подлинную суть войны и в критические минуты умел сражаться до последнего.

ГЕНЕРАЛ С СЕРО-СТАЛЬНЫМИ ВОЛОСАМИ

Викторин Михайлович Молчанов родился 7 марта 1886 года в городе Чистополе Казанской губернии. Жена-домохозяйка и пять человек детей жили скромно, на 80 рублей жалованья главы семейства, служившего начальником почтово-телеграфной станции. Старший из трех братьев Молчановых — Александр закончил юридический факультет Томского университета, некоторое время отсидел в тюрьме за близость к эсерам, после чего устроился работать мировым судьей в селе Алнаши Елабужского уезда. Младший брат Сергей к 1917 году закончил архитектурное отделение Петроградского политехнического института и увлекался марксизмом.

Что касается Викторина, то, закончив Елабужское реальное училище, он избрал карьеру военного и поступил в московское Алексеевское училище в Москве. В апреле 1906 года получил звание прапорщика. Тогда же умер отец и большую часть скудного жалования молодому офицеру приходилось тратить на помощь семье.

В 1908 году Викторин Михайлович был переведен на Дальний Восток. Без связей и протекции карьера продвигалась медленно и Первая мировая война застала его в звании штабс-капитана 6-го Сибирского стрелкового батальона. Отчасти из патриотизма, отчасти из честолюбия Молчанов стал проситься на фронт, но попал туда лишь с большим трудом и только обратившись напрямую к одному из великих князей.

Летом 1915 года он командовал саперной ротой, действовавшей в районе реки Бзур. Именно на этом участке немцы произвели первую на Восточном фронте газовую атаку. Жертвой ее стали около 10 тысяч русских солдат. Полностью погибли и три из четырех взводов в роте Молчанова. К началу атаки сам Викторин Михайлович находился в расположении 4-го взвода и, сидя в блиндаже, дочитывал статью о применении противником газов на Западном фронте. В конце материала указывались способы борьбы с новым оружием. Именно в этот момент в блиндаж влетел солдат сообщивший, что его товарищи задыхаются от непонятных испарений. Под влиянием прочитанного, командир роты выбрал единственно правильный способ действий. Выскочив из укрытия, собрал вокруг себя около 40 бойцов и приказал им дышать через смоченные водой тряпки.

Когда газы рассеялись, по мнению немцев, в русских окопах не должно было остаться не одного живого человека. Но на участке Молчанова противник был встречен жестоким огнем и, понеся огромные потери, откатился назад. И все же мокрые тряпки не могли заменить противогазы. Волосы у Викторина Михайловича с тех пор стали серо-стальными, а он сам и его бойцы получили тяжелые отравления.

Февральскую революцию Молчанов встретил на Рижском фронте в звании подполковника и в должности командира 3-й Отдельной инженерной роты 3-й Сибирской стрелковой дивизии. Уже в последние дни войны ему довелось эвакуировать в тыл корпусное имущество. 20 февраля 1918 года на станции Вольмар Викторин Михайлович и один из его подчиненных были застигнуты немцами. Засев в здании вокзала, они открыли огонь из наганов. Сопротивление двух храбрецов прекратилось только после того как осколки от брошенной в окно гранаты убили спутника Молчанова, а его самого ранили в обе ноги.

Спустя несколько дней мир с Германией был подписан. Едва залечив раны, мужественный офицер не стал дожидаться размена пленных и, улизнув от немецкой охраны, отправился домой. В апреле 1918 года он поселился у старшего брата Александра — мирового судьи, туда же в Елабужский уезд с семьей приехал и младший из братьев — Сергей.

ПОД КРАСНЫМ СТЯГОМ — НА КРАСНЫХ

«Мирная передышка» оказалась недолгой. По селам Поволжья начали бродить большевистские «продотряды», а местное население создавало группы «самообороны», один из которых и возглавил Викторин Михайлович. Личный состав — 120 пеших и 35 конных крестьян, вооруженных шестью винтовками и несколькими охотничьими ружьями. Под умелым руководством Молчанова в первом же бою, это воинство разгромило один из большевистских продотрядов, захватив два пулемета и 22 винтовки.

Вскоре Молчанов возглавил все белоповстанческие силы уезда, насчитывавшие около девяти тысяч человек. Однако в сентябре красные нанесли им поражение и оттеснили за Каму. На соединение с войсками адмирала Колчака из родных мест ушло около четырех тысяч бойцов (переформированных впоследствии в 32-й Прикамский стрелковый полк), а также гражданские беженцы, включая всю семью Молчановых.

В армии Колчака Викторин Михайлович получил звание полковника. В районе Уфы он принял командование над знаменитой бригадой, составленной из рабочих-оружейников Ижевска и Воткинска. Бойцы этой части, считая себя классическими пролетариями, с симпатией относились к марксизму и даже воевать предпочитали под красными знаменами.

В апреле 1919 года, после занятия Ижевска, большинство бойцов разошлись по домам. Молчанов получил звание генерал-майора и предложение возглавить 4-ю Уфимскую стрелковую дивизию. Однако, отказавшись от почетного назначения, он предпочел сохранить костяк прославленной воинской части. Решение оказалось правильным: большевики очередной раз захватили Ижевск, учинив там расправу над «контрреволюционерами». Ветераны-ижевцы вновь потянулись к Молчанову, что дало ему возможность не только восстановить бригаду, но и развернуть ее в дивизию.

Во время боев на Урале и Тоболе, вопреки господствовавшей у белых традиции «не давать ордена за войну русских против русских», Викторин Михайлович получил крест св. Георгия 4-й степени, а его дивизия была удостоена Георгиевского знамени. Ходили слухи, что таким способом Колчак решил избавиться от раздражавшего его у ижевцев красного стяга….

Остановить наступление красных на рубеже Тобола, так и не удалось. В трагическую для белых зиму 1919-1920 годов дивизия Молчанова отступала на Восток вместе с отрядом Каппеля. Люди гибли в боях, умирали от холода и болезней, дезертировали. На подступах к Красноярску скончался от тифа старший брат Александр (служивший в дивизии казначеем), а младший брат Сергей перешел на сторону большевиков. В конце «Сибирского Ледяного похода» сам Викторин Михайлович был ранен в бою с партизанами у деревни Харузное.

И все же остатки дивизии пробились на контролируемый японцами Дальний Восток. В Чите 900 уцелевших ижевцев были сведены в один из полков так называемой Сводной дивизии, а та, в свою очередь, вошла в состав возглавленного Молчановым 3-го стрелкового корпуса. Преемник Колчака атаман Семенов присвоил Викторину Михайловичу чин генерал-лейтенанта, однако Молчанов настолько презирал нового «командующего», что и в дальнейшем именовал себя генерал-майором…

Большевики, между тем, создали в Западной Сибири марионеточную Дальневосточную республику (ДВР). Японцы согласились уступить новому государству Приамурье, однако при помощи белых рассчитывали удержать за собой Приморский край со столицей во Владивостоке. Белогвардейцы к подобному компромиссу отнюдь не стремились. Молчанов выдвинул простой, но эффектный лозунг «Вперед, к Кремлю!» и для начала отбил у противника Хабаровск.

После первых успехов фронт стабилизировался у станции Ин. В феврале следующего года части ДВР под командованием Блюхера перешли в контрнаступление и вышли на главный оборонительный рубеж белых у станции Волочаевка. Обороной этого участка командовал Молчанов и именно ему адресовал Блюхер свое письмо-агитку: «Я — солдат революции и хочу говорить с вами, прежде чем начать последний разговор на языке пушек. Какое солнце вы предпочитаете видеть на Дальнем Востоке? То ли, которое красуется на японском флаге, или восходящее солнце новой русской государственности, начинающее согревать нашу родную землю после дней очищающей революционной грозы?» Ответа на послание Блюхер не получил.

10 февраля 1922 года войскам Молчанова удалось отразить все атаки красных, но уже вечером следующего дня Викторин Михайлович допустил роковую ошибку. Опасаясь обхода противником северного фланга, он перебросил туда резервы с центрального участка. Однако именно по ослабленному центру и нанес свой удар Блюхер…

Хабаровск пал, и все же Молчанов рассчитывал остановить красных на следующем оборонительном рубеже — в районе Спасска. Здешние укрепления белогвардейская пропаганда любила сравнивать с твердынями Вердена. Семь фортов вокруг города действительно представляли собой внушительную силу. К тому же под началом Молчанова еще было около девяти тысяч человек при 24 орудиях, 80 пулеметах и четырех бронепоездах.

Точные силы красных установить трудно, но они явно были значительнее. Сменивший Блюхера Уборевич разделил войска на три ударные группы под командованием Вострецова, Кондратьева и Покуса.

После упорных боев 4 и 5 октября Молчанову удалось отбросить противника на исходные рубежи. Однако на следующий день, произведя глубокий обход, части Вострецова вышли в тылы белых и решили исход сражения…

10 октября красные заняли Спасск, а 25 октября — Владивосток. С остатками своих войск Викторин Михайлович эвакуировался в Китай, оттуда переехал в США и поселился в Лос-Анджелесе. Скончался генерал Молчанов 10 января 1974 года в Сан-Франциско. В последний путь его провожали соратники по Ижевской дивизии.

КУЗНЕЦ С ТРУБКОЙ

Степан Сергеевич Вострецов родился 17 декабря 1883 года в селе Казанцево Бирского уезда Уфимской губернии в семье деревенского писаря. В 12 лет он отправился на заработки, и, овладев профессией кузница, работал в Уфе, Челябинске, Омске. Уже позже в годы Гражданской войны все эти города станут ареной его боевой деятельности…

Ссыльные студенты познакомили молодого рабочего с марксизмом и в бурном 1905 году Степан Вострецов вступил в РСДРП, примкнув к ее меньшевистскому крылу. Будучи призван в армию, он как-то попался на чтении нелегальной литературы, за что получил три года тюрьмы. Выйдя на свободу, Вострецов скитался по городам и весям Российской империи, пока в 1914 году вновь не угодил под мобилизацию.

На фронте Степан Сергеевич был трижды ранен, столько же раз награжден солдатскими «георгиями» и представлен к званию прапорщика. Февральскую революцию встретил с энтузиазмом, а вот «красный Октябрь» вызвал у меньшевика Вострецова чувства неоднозначные. Вместо того чтобы вступать в Красную Армию экс-прапорщик «из рабочих» демобилизовался и отправился на Родину, где занялся созданием первой в районе сельскохозяйственной коммуны.

Затея с коммуной не понравилась белым, которые заняли Казанцево, разогнали коммунаров, а их руководителя посадили под арест. Можно предположить, что такое обращение взбесило Степана Сергеевича. Выбравшись из заключения, он в декабре 1918 года перебежал к большевикам и был назначен помощником командира роты во 2-й Петроградский полк. Это соединение на поле боя не раз сходилось с частями Ижевской бригады Молчанова, но белый генерал вряд ли мог тогда знать фамилию «помкомроты» Вострецова — своего будущего противника в битве за Спасск.

Зато среди соратников по оружию Степан Сергеевич пользовался огромным авторитетом. Страстный любитель курения, он неторопливо попыхивал табачком в самые критические моменты сражения за что и получил у сослуживцев прозвище «Трубка».

В начале июля 1919 года, в разгар битвы за Урал, Вострецов принял командование 242-м Волжским полком 27-й стрелковой дивизии. В ходе очередного наступления именно «волжане» первыми ворвались в Челябинск и закрепились в районе вокзала. Степан Сергеевич в этом бою, сменив убитого пулеметчика, обстрелял эшелон с неприятелем.

Подтянув резервы, Колчак создал три войсковые группировки и попытался взять в кольцо как город, так и занявшую его 5-ю армию Тухачевского. 27-я дивизия выдержала удар лишь благодаря спешно мобилизованным челябинским рабочим. Битва продолжалась семь суток и закончилась полным поражением белогвардейцев. Один только полк Вострецова захватил более тысячи пленных, 16 пулеметов, много паровозов и военного имущества…

14 ноября 1919 года красные взяли столицу Верховного правителя России адмирала Колчака город Омск. 27-я дивизия получила наименование «Омской» после чего была переброшена на польский фронт.

«Поход на Варшаву» к тому времени уже закончился поражением красных. Войска Пилсудского вторглись в Белоруссию и рассчитывали овладеть Минском. План этот был сорван действиями 27-й дивизии, сумевшей выбить противника из Волковыска. Наступательный раж поляков несколько поутих и дело закончилось мирным договором, по которому большая часть Белоруссии (вместе с Минском) осталась за большевиками…

ШТУРМОВЫЕ НОЧИ СПАССКА

Зимой 1921-1922 годов части ДВР начали отвоевывать Приморье. Рухнул Волочаевский укрепленный рубеж, на очереди была Спасская укрепленная позиция.

Приняв командование над 2-й Приамурской дивизией, Вострецов совершил маневр, решивший исход сражения на подступах к городу. Здесь Степану Сергеевичу вновь пришлось увлекать бойцов личным примером. После того как вражеский бронепоезд прижал огнем наступающие части красных к земле, комдив лично встал к единственной пушке и с третьего выстрела вывел паровоз из строя. После этого поднявшиеся в атаку красноармейцы захватили бронированную махину.

Штурм окружавших Спасск семи фортов продолжался еще двое суток. К концу первого дня красным удалось «зацепиться» лишь за одну из этих твердынь. Однако массированный артиллерийский огонь и свежие подкрепления помогли добиться успеха. К полудню 9 октября пали пять фортов из семи, оставшиеся два белые очистили сами. Отступив на юг в район цементных заводов генерал Молчанов еще пытался удержать последнюю линию обороны, но в этот момент его части были «окончательно добиты» дивизией Вострецова…

Падение Спасска предопределило судьбу Владивостока. 25 октября последние отряды японцев и белогвардейцев оставили столицу Приморья и в тот же день в город вступила Красная армия. Вполне закономерно, что впереди всех шла 2-я Приамурская дивизия. Дата эта — 25 октября 1922 года традиционно считается датой окончания Гражданской войны в России, однако впереди у Вострецова был еще один бой, получивший в истории название «похода за последним тигром».

Речь шла о генерале Анатолии Пепеляеве. Собрав из находившихся в Китае белогвардейцев «Сибирскую добровольческую дружину» он в сентябре 1922 года высадился в порту Аян и начал через тайгу пробиваться на помощь к якутским повстанцам. Однако когда Пепеляев добрался до Якутии, восстание уже было подавлено. Понеся в боях с красными значительные потери, «дружина» вернулась на побережье. Здесь она разделилась на два отряда; меньший во главе с генералом Ракитиным разместился в Охотске, больший во главе с самим Пепеляевым — в Аяне.

Ликвидацию «последнего очага контрреволюции» на Дальнем Востоке поручили Вострецову. Для этой цели был создан специальный Охотско-Аянский экспедиционный отряд, отправившийся на двух пароходах вдоль берегов Охотского моря.

В 30 километрах от Охотска на берег сошел десант из 700 человек и, незаметно выдвинувшись к поселку, захватил его внезапным ударом. Затем отряд Вострецова вернулся на пароходы и двинулся дальше.

В Алдомской губе (в 60 верстах к северу от Аяна) суда встали на якорь. Задержанный аянский священник и двое тунгусов показали, что силы Пепеляева насчитывали около 400 человек. Часть белогвардейцев располагалась в самом Аяне, а часть — немного южнее в поселке Уйка. Чтобы обеспечить скрытность передвижения, начальник экспедиции приказал брать под караул всех попавшихся по дороге местных жителей.

Оставив пароходы в Алдомской губе, отряд Вострецова начал марш через тайгу и в ночь на 17 июня 1923 года скрытно подобрался к Аяну. Под покровом темноты большевики окружили землянки и единственный в поселке каменный дом, в котором разместился штаб Пепеляева. Кто-то из белых обнаружил опасность и ночную тишину нарушили выстрелы. Поняв, что далее скрываться бессмысленно, Вострецов направил к противнику парламентера — захваченного в Охотске полковника Варгасова. Через 10 минут тот сообщил, что Пепеляев готов встретиться с командиром красного отряда. Войдя во вражеский штаб, Степан Сергеевич дружески пожал руку генерала и тут же предложил ему сдаться. После недолгого размышления Пепеляев согласился.

По условиям капитуляции всем «дружинникам» гарантировалась жизнь и справедливый «рабоче-крестьянский суд». Самое интересное, что это обещание было сдержано, причем, главным образом, благодаря усилиям Вострецова.

РОКОВОЙ ВЫСТРЕЛ

Охотско-Аянская экспедиция принесла ему третий по счету орден Красного знамени (первый он получил за Челябинск, второй — за бои под Минском). На тот момент немногие большевистские военачальники могли соперничать со Степаном Сергеевичем по количеству наград (Блюхер, Егоров, Котовский, Фабрициус).

В ноябре 1923 года Вострецов подал рапорт о направлении на курсы Высшего начальствующего состава «ибо я рабочий-кузнец, общее образование имею сельское и никакого другого, кроме практической военной подготовки, не получил». Рапорт удовлетворили и через два месяца он оказался среди тех, кто стоял в карауле у гроба Ленина.

По окончании курсов Вострецов продолжил службу на Дальнем Востоке. В сентябре 1929 года находясь на отдыхе в Одессе, он получил телеграмму от Блюхера с предложением возглавить специально созданную Забайкальскую группу войск. На сей раз советским войскам пришлось скрестить оружие с «бандами» китайских милитаристов пытавшимися установить контроль над Китайской Восточной железной дорогой. Вторгнувшись на территорию соседнего государства, войска Вострецова разбили противника. За эти победы Степан Сергеевич получил еще один орден Красного знамени и должность командира корпуса. Казалось, все у него складывается как нельзя лучше. И вдруг прогремел роковой выстрел…

В опубликованном в «Правде» некрологе за подписями Ворошилова, Тухачевского, Блюхера, Егорова, Уборевича и Якира было сказано так: «Напряженная работа, работа, которой Степан Сергеевич отдавал всего себя без остатка, подорвала еще неокрепший после болезни организм. И 3 мая 1932 г. не стало одного из заслуженных бойцов, героев Гражданской войны».

Что именно подвигло Вострецова на самоубийство — неизвестно. Украинские историки выдвинули версию, будто он застрелился из-за того, что не хотел подавлять восстание казаков на Кубани. Вряд ли. И восстания там серьезного не было, и никакой особой любви к казакам он не испытывал.

За свою биографию он получил семь ранений, травился газами, был контужен. И, возможно, действительно, решил уйти из-за того, что почувствовал — больше не тянет. Тогда многие равнялись на соратников Макса супругов Лафарг, которые покончили с собой, считая, что уже не могут принести пользу революции.

Родившись на приуральских просторах, Молчанов и Вострецов сделали свои карьеры на Дальнем Востоке. Люди, подобные этим двум военачальникам, составляют основу командных кадров любой армии. Будучи крепкими профессионалами, они на первые места ставят понятия чести и долга и лишь затем — требования дисциплины. Сражаясь по одну линию, фронта Молчанов и Вострецов могли бы быть неплохими боевыми партнерами и даже друзьями, однако Гражданская война превратила их в противников.

Подробнее о событиях, приведших к Октябрьской революции см. книгу «1917 год. Очерки. Фотографии. Документы»