Согласитесь, что иногда хочется приоткрыть дверь с грозной надписью «Посторонним вход запрещен», и увидеть, какие тайны скрываются за ней от любопытных глаз. К счастью, профессия журналиста дает возможность заглянуть в запретную зону, не нарушая закон. Много лет тому назад мне довелось попасть в запасники Ленинградского музея антропологии и этнографии имени Петра Великого Российской академии наук. У первого в России музея кроме этого длинного официального название есть еще одно, всем известное – Кунсткамера. В советское время под хранилище музейных фондов было приспособлено здание Андреевского собора на Васильевском острове.

...И вот распахнулись тяжелые церковные врата. В храме царил полумрак, только в дальнем конце собора таинственно мерцали позолоченные детали алтаря, заколоченного досками и заставленного какими-то высокими шкафами. Огромное пространство церкви было заполнено длинными стеллажами, на которых стройными рядами лежали человеческие черепа – экспонаты хранившейся здесь антропологической коллекции. Зрелище для неподготовленного человека, надо сказать, жутковатое. Сотрудник музея провел меня в соседнюю с хранилищем комнату, которая оказалась обычным помещением с письменными столами, пишущими машинками и небольшим металлическим сейфом, в котором, видимо, хранились профсоюзные взносы. На сейфе, как на постаменте памятника, стоял человеческий череп, укрытый стеклянным колпаком. По сравнению с мощными крутолобыми черепами, которые покоились на стеллажах, он казался маленьким и каким-то беззащитным. На аккуратно приклеенной табличке значилось: «Н.Н.Миклухо-Маклай». Как же похоронен великий путешественник? Без головы? И почему череп оказался в Кунсткамере? Каким образом Николай Николаевич «потерял» голову? На все эти вопросы необходимо было найти ответ...

Там, где земной рай...

В 2005 году было сделано невероятное научное открытие, которое в ежедневном водовороте новостей прошло почти незамеченным. На планете Земля, которая, как нам кажется, уже полностью изведана и открыта, группа американских исследователей обнаружила место, где не ступала нога человека. Ученые нашли там древесных кенгуру, 20 новых видов лягушек, четыре вида бабочек и множество других неизвестных науке животных. Шестиперая «райская птица», которую считали вымершей, безмятежно сидела на ветке растения, названия которого не знал ни один ботаник, и чистила шесть своих дивных перышек. В этом мире непуганых животных звери безбоязненно подходили к людям и разрешали им брать себя на руки. Первооткрыватели назвали этот горный район в западной части Новой Гвинеи «Эдемским садом».

Если и в наше время на острове Новая Гвинея, расположенном к северу от Австралии, можно найти места, нетронутые цивилизацией, то представьте себе, как мало знали люди об этой земле в 1871 году, когда после десятимесячного плавания русский корвет «Витязь» достиг ее берега. У подножья холмов, окружавших залив Астролябия, матросы построили небольшой домик, выгрузили несколько ящиков с оборудованием и продовольствием. 21 сентября 1871 года корвет развел пары и дал прощальный гудок. На берегу остались Николай Николаевич Миклухо-Маклай и его слуги – полинезиец Бой и швед Ульсон. После того, как «Витязь» скрылся за горизонтом, Николай Николаевич записал в дневнике: «Ровность температуры, великолепие растительности, красота местности заставляют совершенно забыть прошлое, не думать о будущем и только любоваться настоящим. Думать и стараться понять окружающее – отныне моя цель».

В юности мы все мечтаем осуществить «громадье» наших планов, но удается это единицам. Николаю Миклухо-Маклаю не пришлось до седых волос ждать исполнения своей фантастической мечты. Он оказался в неисследованном уголке земного шара, когда ему исполнилось всего 25 лет. Наверное, правильнее будет сказать, ему было уже 25 лет, ведь за плечами были годы учебы в университетах Германии, участие в экспедициях на Канарские острова и на берега Красного моря. Молодой ученый смог убедить правление Русского Географического общества в необходимости изучения Океании, и получить для этого небольшие средства. Правда, состав экспедиции был минимальный – один человек, Николай Николаевич Миклухо-Маклай.

Оторванность от мира и одиночество не пугали путешественника, они были ему необходимы. Бледнолицые завоеватели загнали североамериканских индейцев в резервации, австралийских аборигенов оттеснили с их земель, а папуасы Новой Гвинеи еще никогда не видели белого человека, они даже представить себе не могли, что такие люди существуют. По сути дела, Миклухо-Маклаю предстояло стать единственным человеком на Земле, который будет жить и работать в каменном веке. Он хотел войти в этот загадочный мир не как гость, а стать его частью и, если нужно потратить годы жизни для того, чтобы изучить язык папуасов, заслужить их доверие и уважение. Для Николая Николаевича такое тесное соприкосновение с аборигенами было необходимо, ведь ученый хотел доказать, что папуасы Новой Гвинее – люди, а, следовательно, человеческий род един. В то время этот факт не считался неоспоримым. Многие светила науки утверждали, что папуасы – это некое промежуточное звено между человеком и его животными предками.

Один в каменном веке

Однако папуасам благородные цели русского путешественника были неизвестны, ведь до появления Миклухо-Маклая они считали себя единственными жителями на земле. Обитатели прекрасного изумрудного острова жили по суровым законам каменного века, некоторые папуасские племена не видели ничего зазорного в том, чтобы сварить на обед захваченных в плен врагов, а их черепа положить в доме на видное место в качестве ценного трофея. Миклухо-Маклай в буквальном смысле рисковал головой, но Николаю Николаевичу сопутствовала удача. Поселившись на острове подобно Робинзону, он встретил своего Пятницу. В первый день после высадки на берег он познакомился с папуасом, которого звали Туй. Туй был также любознателен, как и Миклухо-Маклай. Он часто навещал русского путешественника, потом начал учить его папуасскому языку и с помощью мимики объяснил, что ни в коем случае нельзя ходить в деревню, потому что белого незнакомца убьют. «На все это я только махнул рукой и подарил ему гвоздь», – записывал в дневнике Николай Николаевич и отправился в деревню папуасов без оружия, считая, что в его беспомощности – его сила.

«Я вошел на площадку. Группа вооруженных копьями людей стояла посредине... Ни женщин, ни детей не было – они, вероятно, попрятались. Вдруг пролетели одна за другой две стрелы, очень близко от меня. Число туземцев стало прибывать. Один из них был так нахален, что размахнулся копьем и еле-еле не попал мне в глаз. Мое положение было глупое: не умея говорить, лучше было бы уйти, но мне страшно захотелось спать. Недолго думая, я высмотрел место в тени, притащил туда новую циновку и с громадным удовольствием растянулся на ней». Миклухо-Маклай подложил руку под голову и заснул, так быстро и спокойно, что пораженные папуасы уселись в кружок и два часа наблюдали, как незваный гость, мирно посапывая и чему-то сладко улыбаясь во сне, отдыхает. Этот поступок белого человека вошел в папуасские легенды и научные труды как самый необычный пример разрешения конфликтной ситуации. Ненавязчивость и деликатность, с которой Миклухо-Маклай относился к первобытным людям, сделали свое дело. Папуасы разрешили ему присутствовать при тайных обрядах и священных ритуалах, позволяли производить необходимые антропологические исследования, с удовольствием позировали, когда он делал свои многочисленные рисунки. Узнав, что Миклухо-Маклай собирается покинуть их остров, папуасы предложили ему построить в каждой деревне по хижине, дать ему сколько угодно жен и продовольствия, только бы он остался с ними. Из этого следует один не слишком научный вывод: даже каннибалов можно сделать людьми, если относится к ним по-человечески.

Союз нерушимый папуасов свободных

19 декабря 1872 года к острову подошел клипер «Изумруд», посланный русским правительством на поиски путешественника. Миклухо-Маклай, изможденный малярией, еле держась на ногах, поднялся на борт корабля. По всему побережью загремели барабаны, так папуасы сообщали соплеменникам в горах и на побережье, что Маклай покидает их...

Однако ученый не вернулся на Родину. Он еще одиннадцать лет путешествовал по Меланезии, Микронезии и Австралия. Для многих первооткрывателей, которые, как и Миклухо-Маклай исследовали Океанию, экспедиции заканчивались скорой и кровавой развязкой. Итальянский ученый Пальди, высадившийся на один из островов Меланезии, был убит, туземцы отрезали голову, чтобы сохранить ее как трофей, а тело бросили в море. Шкипер судна, которое арендовал Пальди, оказался метким стрелком, и в наказание убил шестьдесят аборигенов. Николай Николаевич ни в коем случае не хотел, чтобы папуасам мстили в случае его непредвиденной гибели. Он заключил со шкипером судна такое необычное соглашение: «В случае если господин Миклухо-Маклай будет убит туземцами одного из островов, капитан обещает не позволять себе никаких насилий относительно туземцев под предлогом «наказания».

Как истинный рыцарь науки Миклухо-Маклай видел свою миссию в том, чтобы защищать аборигенов «в случае европейского вторжения». Он снова и снова возвращался на Новую Гвинею, на «свой» берег, к «своим» папуасам. Его волновало их будущее, он прекрасно понимал, что «столкновение европейской цивилизации с черным населением имело бы слишком гибельные последствия для последних». Миклухо-Маклай решил создать новое государство, страну свободных папуасов. Николай Николаевич придумал государственный флаг и название своей должности в качестве главы папуасского союза - «Тамо боро боро». Так его называли местные жители, что означало «очень, очень важный человек». Миклухо-Маклай был категорически против полной перестройки папуасского уклада жизни. Он полагал, что достаточно обеспечить граждан элементарной медицинской помощью, сменить каменные топоры на железные и внедрить новые сельскохозяйственные культуры, такие как «царица полей» кукуруза.

Конечно, эта затея была донкихотством чистой воды, поскольку Англия, Германия и Нидерланды уже заявили о решении разделить «никому не принадлежащую» территорию Новой Гвинеи. Миклухо-Маклай не раз обращался через ведущие мировые газеты к общественности с требованием не попустить колонизации: «Я пишу, выполняя свой долг по отношению к человечеству. В защиту тысяч людей, не совершивших никакого преступления, кроме того, что они принадлежат иной расе, чем мы, и слабее нас». Он считал, что русское правительство должно установить протекторат над «его» страной и «его» людьми, и это будет лучшей защитой Папуасского союза от притязаний других держав.

Миссия невыполнима

Возможно, в желании стать главой страны папуасов, кто-то усмотрит манию величия или корысть, но большего бессребреника, чем Николай Николаевич, трудно сыскать. Для него деньги всегда были только средством для продолжения научных исследований. Мать, братья, сестра многие годы поддерживали Николая Николаевича материально, по сути дела оплачивая основную часть его расходов на экспедиции и путешествия. Миклухо-Маклай ни разу в жизни не воспользовался помощью меценатов, он брал деньги в долг, и всегда возвращал все до последней копейки. Ученому приходилось в качестве гарантии займов оставлять купцам и банкирам свои коллекции, собранные с невероятным трудом и риском для жизни.

Благородный одиночка без денежных средств и политической поддержки героически сражался с кровавой мельницей наживы, несомненно, понимая, что битва будет проиграна: «Пока такие институты, как похищение людей, работорговля и рабство будут терпимы или даже санкционированы правительством (под именем «свободной вербовки рабочих») и пока бесстыдный грабеж (под именем «торговли»), будет продолжаться на островах, последствия этого – убийства – будут повторяться постоянно. Самое меньшее из того, что имеют право черные ожидать от цивилизованных рас – это не жалость и не сочувствие, но справедливость...»

Методы, которыми Миклухо-Маклай пытался обезопасить туземцев, кажутся иногда наивными до крайности. Покидая Новую Гвинею осенью 1877 года, Миклухо-Маклай велел, чтобы к нему явились по двое мужчин от каждой деревни. На первом в истории папуасов собрании он потребовал, чтобы в его отсутствие они никогда не встречали белых людей с оружием в руках, прятали женщин и детей в горах и доверяли только тем, кто назовет себя «братом Маклая». Он словно заботливый отец учил своих детей не впускать в дом посторонних, но золотоискатели, работорговцы, захватчики земель врывались в дверь без стука. Надо заметить, что Николай Николаевич относился отрицательно и к «ввозу миссионеров и молитвенников». Священники первым делом начинали грубо ломать традиционный уклад жизни, но на смену вековым устоям приходило не царство Божие, а все прелести европейской цивилизации – потоки спиртного, неизлечимые болезни, рабство и в итоге вымирание.

Миклухо и Маргарита

Это не правда, что «рукописи не горят». Горят, да еще как! После смерти Миклухо-Маклая его жена Маргарита сожгла некоторые его дневники, рукописи, письма... Она сделала это, выполняя волю покойного мужа. Огонь навсегда уничтожил сокровенные тайны личной жизни Миклухо-Маклая, и сегодня, читая его биографию, создается впечатление, что до знакомства с Маргаритой Робертсон в 1881 году в жизни 35-летнего Николая Николаевича не было ни одной женщины. Правда, в дневнике ученого сказано, что однажды, когда он страдал от очередного приступа лихорадки, к нему пришла папуаска по имени Бунгарая и принялась ухаживать за больным. Потом их отношения стали более тесными, но носили не любовный, а скорее познавательный характер: «Папуасские ласки мужчин иного рода, чем европейские, по крайне мере Бунгарая с удивлением следила за каждым моим движением и, хотя часто улыбалась, но я не думаю, что это было только следствием удовольствия».

Папуасы наблюдая за поведением белого пришельца, единодушно решили, что Маклай – их предок, прилетевший к ним с Луны и, как и положено божеству, лишенный обыкновенных человеческих привычек. Он действительно был человеком неординарным. Когда смотришь на фотографии Николая Николаевича, возникает ощущение странного несоответствия между поразительной хрупкостью тела и глубоким, волевым взглядом. Это взгляд настоящего мужчины, который всегда добивается поставленной цели. Это взгляд настоящего искателя приключений, который, страдая от приступов малярии, сможет пройти десятки километров по джунглям. Это взгляд возлюбленного, который будет верен свой избраннице до конца жизни. Маргарита влюбилась в него с первого взгляда. Вернее сказать, это чувство захватило их обоих. Любовная история Николая и Маргариты развивалась стремительно. Однако влюбленным, несмотря на то, что они уже давно перешагнули возраст Ромео и Джульетты, приходилось скрывать свои отношение и не разглашать намерения стать мужем и женой.

Маргарита Кларк-Робертсон была дочерью сэра Джона Робертсона, одного из самых влиятельных деятелей Австралии. В 17 лет Маргарита вышла замуж за Роберта Кларка, через полтора года молодой муж скоропостижно скончался. К моменту знакомства с Николаем Николаевичем она уже пять лет была вдовой, причем очень богатой. Задумываясь над тем, на какие деньги он будет содержать семью, Миклухо-Маклай пришел к неутешительному выводу: «Я никогда не имел времени подумать о средствах к жизни на будущее время. Оказывается теперь, что мне не на что жить!» Маргарита знала, что родителям не понравиться ее брак с бедным иностранцем, что, следуя за мужем, она окажется в чужой стране, обычаи и язык которой ей неизвестны. Она была женщиной очень религиозной, и ей, ревностной протестантке, было нелегко решиться на брак с мужчиной другого вероисповедания. Но сила любви смела все эти препятствия. В феврале 1882 года Миклухо-Маклай, отплывая в Россию из Сиднея, увозил с собой фотографию Маргариты, на оборотной стороне которой она написала шесть заглавных букв, которые скрывали фразу, известную только влюбленным «N. B.D.C.S.U.»

Все, что нужно для счастья

В июле 1882 года Миклухо-Маклай вернулся на Родину. Петербург встречал его как триумфатора. Во всех российских газетах появились портреты, биографические очерки и статьи о подвигах «скромного труженика науки». Миклухо-Маклая приглашали на обеды, заседания, приемы, но эта светская шумиха была ему невыносима, и, в конце концов, Николай Николаевич установил строгие правила, при соблюдении которых он соглашался присутствовать на чествованиях в свою честь: «Дать мне бифштекс, молоко и не заставлять говорить». Но говорить все же пришлось, публика требовала подробнейшего отчета о его странствиях и научных открытиях, и Миклухо-Маклай две недели читал лекции в переполненном зале Географического общества. Благообразные барышни, студенты, седые генералы, ученые дамы в пенсе и питерские мальчишки – все с одинаковым восторгом смотрела на невысокого, болезненного, рано поседевшего мужчину, одетого в коротенький дешевый пиджачок. Николай Николаевич получал письма из всех уголков России. «Я хочу выразить свое глубокое уважение к вам и удивление как к человеку; не то удивление, которое заставляет бегать смотреть новинку, а то, которое заставляет подумать – отчего так мало людей, похожих на человека» - это строки из письма незнакомки, подписавшейся «Русская». Лев Толстой не присутствовал на лекциях ученого, они не встречались, но писатель, как и все российское общество, был восхищен его научным и человеческим подвигом. По мнению Льва Толстого, Миклухо-Маклай доказал, что все люди одинаковы, что «у всякого народа есть свои правила жизни, свой закон жизни», который надо уважать.

Всеобщее увлечение судьбой диких племен, живущих на невероятном отдалении от России, натолкнуло Миклухо-Маклая на мысль, что русские люди смогут помочь папуасам построить свое государство. Он задумал создать в Новой Гвинеи поселение колонистов, которые рука об руку с аборигенами начнут строить демократическое общество, и тогда Чернороссия, а именно так Миклухо-Маклай намеревался назвать новое государство, будет процветать, подобно Малороссии и Белоруссии.

Осень 1882 года – счастливое время для Миклухо-Маклая. Казалось, что все его планы, даже самые фантастические, обязательно сбудутся. В ноябре он удостоился аудиенции императора Александра Ш. Царь не сказал ничего определенного насчет создания русской колонии в Новой Гвинеи, но предложил выделить денежные средства на издание трудов ученого и погашение его долгов, а также повелел отправить корвет «Скобелев» для осмотра и изучения островов Тихого океана. Это была невероятная удача! Теперь у Миклухо-Маклая была возможность вновь оказаться на другом конце земного шара, чтобы еще раз побывать на «своем берегу», чтобы увидеть свою любимую Маргариту...

Берег, на который он не вернулся...

17 марта 1883 года корвет «Скобелев» доставил Миклухо-Маклая в Новую Гвинею, ученый после долгой разлуки встретился со своими папуасскими друзьями. Николай Николаевич привез бычка, двух телочек, козу, красную материю, семена кофе и овощей. Эти богатства должны были заложить основу экономического процветания будущего государства. Однако, увидев бычка, папуасы с криком разбежались, а некоторые забрались на пальмы. Матросы с корвета «Скобелев» устроили показательную дойку козы, но аборигены наотрез отказались пить молоко. Ночью бычок и телочки, сломав забор, ушли в джунгли и пропали. Несмотря на эти курьезные недоразумения, встреча Маклая с папуасами была очень теплой, он даже побывал в гостях у людоедов и вернулся оттуда целым и невредимым. Миклухо-Маклай смог пробыть на дорогом его сердцу берегу только неделю, но он попросил папуасов построить ему дом. Он был уверен, что вернется, что обязательно добьется создания папуасского государства.

Теперь можно было подумать о личном счастье, которое, как казалось, было так близко. Однако родители Маргариты и семья Николая Николаевича были категорически против их брака. «Все родственники и почти все друзья Риты против нашей свадьбы, выдумывают разные препятствия. Рита, бедная, не знает, кого слушаться... Я не думал никогда, что такое простое на вид дело, как взять жену, сопряжено будет для меня с такой кучею хлопот, неудобств и помех разного рода».

Свадьба Маргариты и Николая состоялась 27 февраля 1884 года. Вскоре в семье Миклухо-Маклая родился сын Александр Николас, через год второй – Владимир Аллен. Маргарита быстро вошла в курс дела мужа, став его верной помощницей. Наверное, они вместе обсуждали текст объявления, которое в мае 1886 года появилось в российской газете «Новости»: «Известный путешественник собирает всех желающих поселиться на берегу Маклая или на одном из островов Тихого океана». Через месяц было подано уже 160 заявлений от будущих колонистов, но на «Проекте создания русской колонии на берегу Маклая» император начертал «Отказать». На политической карте мира так и не появилось демократическое государство, где русские и папуасы обрели бы мир и счастье...

Миклухо-Маклай скончался в Петербурге в возрасте 42 лет. Согласно его завещанию он был похоронен по обычаю папуасов, для которых голова предка является освященным талисманом. На могильной плите высечено шесть латинских букв «N. B.D.C.S.U.» Полагают, что в них зашифрована фраза, вместившая всю суть отношений Николая Николаевича и Маргариты «None but death can separate us» – «Ничто, кроме смерти, не может разлучить нас».