То, что люди называют властью, –
Это вселенская борьба и бесконечная война.
Единственная радость на земле –
Уединение отшельника.
Эти мудрые строки принадлежат перу султана Сулеймана Великолепного. Да, да, того самого Сулеймана I, героя популярного турецкого телесериала «Великолепный век». История любви султана и славянской наложницы Хюррем покорила сердца зрителей многих стран и даже стала своего рода пособием по изучению истории Турции, ведь, по словам его создателей, сюжет основан на реальных событиях. Однако люди, мало-мальски знающие историю, считают, что если «Великолепный век» – историческая драма, то кинофильм «Иван Васильевич меняет профессию» следует называть документальной хроникой времен царя Ивана Грозного. Но в том и заключается великая сила искусства, что талантливо рассказанная сказка зрителям намного интереснее грубой и жестокой правды.

Султан Сулейман Великолепный «завоевал расположение народа добрыми делами, строил школы, но был безжалостный тиран: ни родство, ни заслуги не спасали от его подозрительности и жестокости». Наложницу Гюльфем, которая долгие годы была его верным другом, Сулейман приказал убить. В 1553 году Сулейман велел задушить шелковым шнуром наследника престола Мустафу, сына от черкешенки Махидевран, и убить его сыновей, своих внуков. Может быть, султан искренне мечтал предаться религиозным размышлениям в одиночестве, но отшельничество было не его стезей. За годы своего правления Сулейман Великолепный возглавил тринадцать военных походов, постоянно расширяя владения Османской империи. И остановиться он не мог. Как только мирная передышка затягивалась, янычары переворачивали походные котлы. Это означало, что гвардейцы султана бунтуют, требуя новой войны, приносящей им обогащение за счет грабежа завоеванных земель. В 1563 году султан Сулейман задумал поход на Астрахань, но воевать против русских не решился.

Завоевательную политику отца продолжил Селим, сын Сулеймана Великолепного и его любимой жены Хюррем. Селим II получил прозвище «Пьяница». Видимо, Селим II был не слишком трезв, когда в 1566 году развязал войну с Московским княжеством. Она считается первой русско-турецкой войной, и с этого времени Россия и Турция враждовали 241 год. С какой-то странной закономерностью каждые девятнадцать лет холодная война перерастала в горячие боевые действия...

«Единая Екатерина»

«Все порют, одна только я крою», – говаривала императрица Екатерина II, имея в виду не женские рукоделия, которыми она никогда не занималась, а устройство государства Российского. Как главная государственная закройщица, императрица уверенно перекраивала карту мира, и фасон был всегда один: владения России прибавлялись, да не по малому кусочку. «Мы не обвыкли подражать примеру других, но шествуем тою дорогою, которой ведет нас истинная слава, достоинство и могущество вверенной нам от Бога империи... Мои правила: никому места не отымать и никому не уступать», – так сформулировала Екатерина суть своей внешней политики. Однако, как и все политики, императрица лукавила. Действительно, она никому не уступила ни пяди русской земли, но заставила многих правителей передвинуть государственные границы.

Если бы Екатерина Алексеевна Романова жила в наше время, то она, несомненно, участвовала бы в политической жизни России и обязательно организовала бы партию, одну из тех, которые опираются на авторитет своего лидера. Вполне возможно, что партия называлась бы «Единая Екатерина». Победа на выборах была бы обеспечена, ведь Екатерина Алексеевна обладала необыкновенной харизмой. Ее орлиный взгляд, обширность знаний и гибкость ума производили на собеседников неизгладимое впечатление: «Надо было видеть в такие минуты эту необыкновенную голову, эту смесь гения и грации, чтобы понять увлекающую ее жизненность. Как она своеобразно схватывала, какие остроты, проницательные замечания в изобилии падали одно за другим, словно светлые блестки природного водопада».

Царствование Екатерины II – один из парадоксов нашей истории: немка по рождению, не имевшая прав на российский престол, замешанная в убийстве своего мужа, она воспитывала в подданных национальную гордость и учила их патриотизму. Екатерина стала одеваться в русское платье, подавая пример излишне офранцузившимся придворным дамам, мужчинам она внушала, что видит смысл своей жизни в том, чтобы продолжить дело царя-плотника. Петр Великий прорубил окно в Европу, а вот открыть дверь на черноморское побережье ему не удалось. Крым, Причерноморье и Северный Кавказ находились под турецким владычеством, а без выхода в Черное море Россия как великая держава не могла существовать. Екатерина взяла в руки политические ножницы и прикинула, что можно отрезать от полинявшей и прохудившейся во многих местах Османской империи.

«Венчалась славою счастливая Россия»

Шел 1769 год – седьмой год благополучного царствования императрицы Екатерины II. Граф Алексей Орлов доносил императрице, что в Греции, которая была турецкой провинцией, освободительные настроения достигли такого градуса, что достаточно небольшой военной помощи – и вспыхнет восстание. Екатерина, мечтавшая подпалить Османскую империю с четырех сторон за нарушение «вечного» мира с Россией, решила направить на помощь греческим повстанцам экспедиционный корпус, оружие и боеприпасы. Как известно, для ведения войны нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги. Казна российская находилась в обычном для нее состоянии, то есть была пуста. Чтобы снарядить эскадру и направить ее в Средиземное море, императрица приказала пустить в оборот ассигнации. Екатерининские ассигнации выглядели очень скромно. Они печатались на особой бумаге, которую делали из использованных дворцовых салфеток и скатертей. Так впервые в России для изготовления денег был пущен в ход печатный станок. Опыт оказался настолько успешным, что широко используется и сегодня.

17 июля 1769 года Екатерина лично осмотрела уходящую в поход эскадру. В пять часов пополудни императрица прибыла на корабль «Святой Евстафий». «Великая монархиня удостоила каждого своим вниманием и разговором, и тут же на адмирала Спиридова изволила возложить орден Святого Александра Невского, а прочих штаб и обер-офицеров изволила жаловать к руке». На следующий день эскадра под командованием адмирала Спиридова снялась с якоря. Граф Алексей Орлов был назначен «главным распорядителем похода».

В феврале 1770 года русская эскадра подошла к берегам Греции. В короткий срок были вооружены греческие повстанцы. Вместе с русскими моряками греки стали освобождать города от турецких гарнизонов. Наварин был самой укрепленной турецкой крепостью на Греческом полуострове. Крепость была взята штурмом, при этом отличился бригадир морской артиллерии Иван Абрамович Ганнибал. Он был старшим из одиннадцати детей знаменитого арапа Петра Великого. Александр Сергеевич Пушкин с гордостью вспоминал о подвиге брата своего деда:

Пред кем средь Чесменских пучин
Громада кораблей вставала,
И пал впервые Наварин.

24 июня 1770 года русские корабли вошли в Хиосский пролив Эгейского моря, где недалеко от крепости Чесма стояла турецкая армада. Граф Орлов, увидев шестнадцать прекрасно вооруженных линейных кораблей, шесть фрегатов и множество других турецких судов, не смог скрыть овладевшего им смятения. Он докладывал императрице: «Увидя оное сооружение, ужаснулся я и был в неведении, что мне должно предпринять: но храбрость войск, рвение всех быть достойными рабами великой Екатерины принудили меня решиться и атаковать!» И начался первый в мире ночной морской бой! Русские корабли подходили к турецким на расстояние мушкетного выстрела и, встав на якоря, обрушивали на них всю мощь своих пушек. В панике турецкие корабли стали укрываться в Чесменской бухте, выйти из которой они уже не смогли. Русские моряки сумели поджечь один корабль противника, затем пожар перекинулся на другие, и они стали взрываться. К рассвету все было кончено. Турки потеряли 11 000 человек, а наши потери были в тысячу раз меньше: в бою погибли 11 моряков.

Победа! И это после многих лет полнейшего упадка флота. Екатерина была в восторге. Ей удалось совершить то, о чем не мечтал даже основатель российского флота Петр Великий. Екатерина, поздравляя графа Алексея Орлова, писала: «Сие в редких веках едва случившееся происшествие служит новым доказательством, что побеждает не число, но единственно мужество и храбрость».

Мода на патриотизм

Согласитесь, что исторические анекдоты и легенды украшают действительность, придавая событиям какой-то новый поворот и неожиданную окраску. Утверждают, Чесменскую победу первыми увековечили не художники и поэты, а петербургские модистки. Весьма авторитетный журнал «Модные ежемесячные сочинения» рекомендовал своим читательницам немедленно отказаться от шляпок, украшенных бантиками и цветочками. На смену устаревшим фасонам «Расцветающая приятность» и «Прелестная простота» пришли немыслимых размеров сооружения, в центре которых возвышались модели кораблей. Модницы водрузили на свои очаровательные головки эти новинки, и началось невиданное морское сражение. Погибших в нем не было, но многие мужчины были поражены в самое сердце патриотической модой.

Сведений о том, какая шляпка была на голове Екатерины Великой, когда фельд-курьер Долгорукий вручил ей донесение о Чесменской победе, не сохранилось, но точно известно место, где это произошло: на левой стороне Большой Московской дороги, ведущей в Царское Село. Финские крестьяне называли эту унылую петербургскую окраину Кикерикенсен – Лягушачье болото. Екатерина немедленно распорядилась в честь славной победы построить дворец. Сначала он именовался Кикерикенсенинским, но поскольку русский человек ни запомнить, ни выговорить такое слово не в состоянии, то в память о великой победе его назвали Чесменским. Он стал одним из первых личных дворцов Екатерины, которая распорядилась построить его «в азиатском вкусе по образцу замков, находящихся на берегах Босфора и Дарданелл». Это единственное в Петербурге здание, которое в плане представляет собой равносторонний треугольник. Миниатюрный замок окружал ров с водой, через него был перекинут подъемный мостик, а поверху зубчатой башни ходил дозорный карлик. Екатерина обожала такие экзотические забавы, а еще она была непревзойденной мастерицей политической пропаганды. В залах Чесменского дворца были представлены портреты всех правящих в 1775 году европейских монархов с семьями, чтобы подданные помнили: Екатерина – часть правящего миром клана. После окончания строительства Чесменского дворца последовал еще один акт чисто политического свойства. Вблизи дворца 6 июня 1777 года в присутствии всего двора была заложена церковь во имя Иоанна Предтечи в память победы над турецким флотом при Чесме. На торжество Екатерина пригласила шведского короля Густава III, достаточно прозрачно напоминая ему о могуществе российского флота.

В Чесменском дворце императрица никогда не жила, она отдыхала здесь по дороге из Петербурга в Царское Село. В любимом Царскосельском парке императрица развернулась во всю мощь, воплощая в жизнь свой план монументальной пропаганды. В честь побед над турками были воздвигнуты Кагульский обелиск, Чесменская колонна, Башня-руина и Турецкий киоск. Крошечный ручеек, который воробей мог перейди вброд, перекрыли плотиной. Естественно, это сооружение было названо Турецким каскадом. Екатерине очень хотелось, чтобы не только ее победы, но и ее капризы воспринимались всерьез, и она с гордостью рассказывала, что в ручье около Турецкого каскада утонул какой-то пьяница. Французский дипломат граф Сегюр с улыбкой заметил, что этот утопленник – большой льстец. Однажды, проходя по тенистой тропинке от Кагульского обелиска к Большому озеру, над водами которого возвышается Чесменская колонна, Екатерина почувствовала головокружение, но не от успехов, а от сильного недомогания. Личный врач императрицы Роджерсон прописал кровопускание. Через некоторое время канцлер Безбородко пришел, чтобы справиться о здоровье императрицы, и она сказала: «Теперь все пойдет еще лучше: последнюю немецкую кровь выпустила!» Эти слова стали немедленно известны всему Петербургу.

Если бы во времена Екатерины II существовал кинематограф, она непременно распорядилась бы снять кинофильм о Чесменской победе, но поскольку до этого было еще далеко, императрица заказала известному немецкому маринисту Якобу Гаккерту картины, которые воспроизводили все этапы славного сражения. Художник в это время жил в Италии, и, чтобы он мог достоверно изобразить уничтожение турецких кораблей, на рейде города Ливорно в присутствии огромной толпы зевак был взорван и затоплен русский фрегат «Святая Варвара».

Новые победы России в войне с турками изменили судьбу Чесменского дворца. «Султан, побежденный и принужденный согласиться на постыдный мир, уступил русским Азов, Таганрог, дозволил свободное плавание по Черному морю и признал независимость Крыма». В память об этих событиях крошечный замок, озаренный славой русского оружия, Екатерина отдала Думе кавалеров ордена Святого Георгия. Это была организация «с патриотической направленностью, где собирались материалы о подвигах и оказывалась поддержка изувеченным и малоимущим». Екатерина появлялась на собраниях ветеранов «в орденской одежде» как первый кавалер ордена Святого Георгия. Перед троном устанавливали стол, на котором лежал «небольшой кусок серебряной парчи с вышитой золотом турецкой надписью и числом 1687». Как и все, что делала Екатерина, эта надпись имела глубокий смысл. В 1687 году начался первый поход русских войск против Крымского ханства. Так царица напоминала, что именно она с успехом завершила столетнюю эпопею завоевания Крыма!

Императрице мерещились новые победы, она хотела вышить золотом цифру 1453...

«Завоевание 1453»

В Турции события 1453 года известны каждому. 29 мая страна отмечает «День взятия Константинополя». Гремят салюты, военно-исторические клубы проводят реконструкцию сражений, а в этом году к 560-летию захвата Константинополя, переименованного турками в Стамбул, был снят самый дорогой в истории турецкой кинематографии фильм «Завоевание 1453». Турецкий боевик, в отличие от популярного «Великолепного века», прошел незамеченным для наших зрителей, а жаль: его стоит посмотреть, чтобы убедиться в правдивости старой истины – «Историю пишут победители». Кинофильм «Завоевание 1453» на протяжении двух с половиной часов повествует о том, как войска султана Мехмеда II после 53 дней кровопролитных боев захватили Константинополь. В финальной сцене фильма султан Мехмед II входит в православный собор Святой Софии, где укрылись жители города, и говорит им: «Не бойтесь, теперь мы будем вместе жить на этой земле». Греки, чьи предки основали Константинополь и жили на этой земле на протяжении двадцати веков, радостно улыбаются и приветствуют завоевателя. Султан берет на руки белокурую девочку, она весело смеется и теребит доброго дядю за бороду. Ну просто воин-освободитель, да и только. За кадром остались трехдневная резня жителей Константинополя, разграбление ценностей, превращение христианского собора Святой Софии в мечеть и то, что голова византийского императора Константина XI, погибшего при осаде города, была отсечена и выставлена на всеобщее обозрение...

27 апреля 1779 года на свет появился второй внук Екатерины Великой, названный по ее воле Константином. Младенец еще качался в колыбельке и бессмысленно таращил карие глазенки, а Екатерина заявила, что он будет править греческой Византийской империей со столицей в Константинополе, который вновь станет центром православной веры. Появление на свет будущего византийского императора было увековечено памятной медалью с античными фигурами и надписью: «Назад в Византию». Придворный стихотворец Василий Петрович Петров разразился одой, воспевающей будущего императора:

Защитник веры, слава россов,
Гроза и ужас чалмоносцев
Великий Константин рожден
Град, кой греками утрачен,
От гнусна плена свободить!

Стихами это творение назвать трудно, но Екатерине оно понравилось, поскольку было написано политически грамотно. К «грозе чалмоносцев» императрица приставила греческую кормилицу Елену, чтобы Константин с молоком впитывал греческие обычаи и греческий язык. В 1782 году великому князю Константину исполнилось три годика, к этому времени Екатерина сформулировала свои амбициозные планы в «Греческом проекте», который предусматривал «совершенное истребление Турции и восстановление древней Греческой империи». Это заявление вызвало ужас в Европе, ведь у русской императрицы от слов до дела путь всегда был очень коротким. Однако светлейший князь Потемкин поспешил успокоить дипломатов: заявив, что «разрушение Турецкой империи есть дело безумное, оно потрясет всю Европу», он напомнил, что Россия никогда не проливала кровь мирных жителей, и привел в пример покорение Крыма, во время которого ни один татарин не пострадал: «Воля ее императорского величества была, чтобы все войска, пребывающие в Крымском полуострове, обращались с жителями дружелюбно, не чиня отнюдь обид». В состав администрации крымских городов были включены местные мусульманские священники, выделялись деньги на поддержку мечей. Татарские князья – мурзы – стали русскими дворянами и получили право владеть землей. Было сформировано небольшое татарское войско. Однако, несмотря на все усилия Екатерины и Потемкина, около тысячи жителей добровольно покинули обжитые места. Местный муфтий объяснил это решение так: «Крымская земля всегда будет помнить день, когда Потемкин овладел ею, как женщина помнит того, кто лишил ее невинности».

Пока в Европе размышляли над «Греческим проектом», а Константинополь по-прежнему находился под турецким владычеством, Екатерина решила построить маленькую копию бывшей столицы Византии в Царском Селе. Прежде всего, императрица приказала построить православный храм, похожий на константинопольский собор Святой Софии. Архитектор Камерон разработал чертежи и смету. Строительство колоссального сооружения обошлось бы в непомерную сумму, и решено было построить небольшой Софийский храм как аллегорию освобождения Константинополя. 225 лет тому назад, 31 мая 1788 года храм Софии, Премудрости Божьей, был освящен в присутствии императрицы Екатерины Великой.

Все-таки юбилеи – хороший повод перелистать страницы истории. Ведь и сегодня можно увидеть маленький Чесменский дворец, переживший революции и войны, и невероятной красоты Чесменскую церковь, пройтись по Царскосельскому парку, любуясь памятниками великолепного Екатерининского века, а оттуда пешком дойти до белоснежного Софийского храма. Небольшая прогулка в большую историю...

Султан Сулейман Великолепный в своем завещании обратился ко всем правоверным мусульманам с таким словами: «Верно знаю, что если пойду войною на русских, то из этой войны назад уже не возвращусь. Но уповаю на Аллаха и великого Пророка, что не пойду на Русскую землю. Пусть все правоверные знают, что Аллах, небо и светила его возвещают: никогда и никакой народ, кроме народа русского, не может поколебать Царства Османского. Повелеваю и увещеваю, чтобы вы никогда на русских не наступали и мечей своих обнажать на них не дерзали. Неоспорима истина та, что пока вы будете соблюдать в отношении к сему народу нерушимый мир и веру, то и русские станут воздавать вам тем же. Но если нога ваша преткнется о камень соблазна и вздумаете идти войною против них, то потерпите великое поражение. Заклинаю всех правоверных, да не вознесут против сего народа главы своей, если хотят, чтобы царство долгое время пребывало нерушимым».

Как жаль, что правоверные не послушались великого султана... Уж он-то знал, что говорил, ведь его жена Хюррем была русской...