Когда-то в детстве мне сказали – «На самом деле всё было не так……» Наконец терпение лопнуло и захотелось понять, а как было-то? Стал обзванивать знакомых, искать свидетелей – я родился и вырос в тех местах, где всё происходило, знал, где базировались зенитно-ракетные дивизионы, знал офицеров – участников событий. Нашел сослуживца отца, который помог получить копии некоторых документов из архива МО. На основе этих документов, рассказов, при помощи специалистов, служивших в зенитно-ракетных войсках ПВО, проанализировал огромное количество информации, смоделировал различные ситуации и теперь хочу сказать : действительно, всё не так…

1 мая 1960 года в районе Свердловска был уничтожен зенитно-ракетными войсками высотный самолёт-разведчик U-2, управляемый американским пилотом Френсисом Гарри Пауэрсом. Люди на праздничной демонстрации поначалу грохот в небе приняли за салют. На другой день узнали из прессы, что же произошло на самом деле. Шпиона сбил зенитно-ракетный дивизион (ЗРДн) под командованием майора Воронова. В конце 1980-х на волне гласности мы узнали, что не так всё гладко обошлось при уничтожении U-2, что было израсходовано не две, как утверждалось, а 8 или 10, или даже 14 ракет, и что одна из них угодила в наш истребитель МиГ-19. Погиб летчик – старший лейтенант Сафронов.

Репортеры тех лет даже не утруждались выяснить, как и где это случилось. Поэтому Пауэрса у одних сбили в районе Дегтярска, у других – у Косулино, а Сафронов упал не то в Первоуральске, не то в Верхнем Уфалее. Допуска к архивам тогда ещё не было, и посему информация выдавалась по воспоминаниям участников или свидетелей. Позже, когда часть документов открылась и стали выясняться некоторые детали, история эта ещё более запуталась. Теперь, когда читаешь копии тех докладов и боевых донесений, начинаешь понимать, почему всё так сложно…

Что же происходило в то первомайское безоблачное утро в небе над Уралом?

Начнём с того момента, когда американский самолет-разведчик вошёл в зону ответственности 4-й Отдельной Армии ПВО. В Свердловске на промежуточной посадке оказалась пара истребителей Т-3 (Су-9), которые перегоняли из Новосибирска в Барановичи без вооружения, не имея высотно-компенсирующих костюмов, лётчики – капитаны Сокович и Ментюков.

По личному распоряжению командующего истребительной авиацией ПВО страны Савицкого в 7.40 был поднят на перехват Сокович с задачей таранить нарушителя. Но из-за ошибочных данных радиотехнического поста пилот цель не обнаружил. Израсходовав горючее, он произвёл посадку на грунтовый аэродром Троицка.

В 8.28 с аэродрома Кольцово под Свердловском был поднят второй истребитель Т-3 под управлением Ментюкова. Пост наведения на Уктусе к работе с Т-3 оказался неподготовленным. Наведение произвели неточно – истребитель набрал высоту 20750 метров и скорость порядка 2200 километров в час, но был уведен в сторону от цели. При попытке исправить ошибку в наведении была дана команда отключить форсаж, и истребитель потерял скорость и высоту. На повторное наведение уже не хватало горючего, и Ментюков вернулся на аэродром вылета.

В документах из архива МО указано, что Ментюкова выводили на таран в районе между Миасом и Кыштымом приблизительно в 8.31, когда цель, сменив направление, двинулась на Север. Сам Ментюков в 1996 году заявил в прессе, что именно он сбил Пауэрса газовой струёй своего самолёта. Он так же во многих рассказах упоминает, что оказался в зоне поражения, когда ракетчики начали работать и «еле унес ноги». Ментюков отмечает, что первым стрелять начал зенитно-ракетный дивизион капитана Шелудько, находившийся почти в 20 километрах к северу от аэродрома Кольцово. Забегая вперёд, скажу, что дивизион Шелудько стрелял отнюдь не первым, и потому утверждения Ментюкова весьма сомнительны. К тому же ракетчики стреляли на очень большую высоту, в то время, как Ментюков шёл со снижением для посадки и километрах в 40-30 был не выше 3-5 тысяч метров над землёй, совершая маневр для захода на полосу. Создается впечатление, что он или придумал свою версию или когда-то ему её придумали, забыв назвать командира дивизиона, который его «обстрелял». Пилот обвинил Шелудько, даже не ведая того, что к тому моменту, когда тот стрелял, сам он уже покинул кабину истребителя.

Цель, пройдя через Троицк, развернулась на северо-запад, обойдя зону поражения Челябинских зенитчиков западнее на 60 километров, и двинулась на север. Следующей точкой на маршруте «Леди Дракона», как называли американцы свой самолёт, был Челябинск-40 (теперь город Озёрск) Этот секретный объект закрывали четыре дивизиона 37-й зенитно-ракетной бригады (ЗРБр), но в тот день два из них были на полигоне, где получали более совершенную модификацию комплекса С-75 «Десна» и стреляли по парашютной мишени. Один ЗРДн мог лишь сопровождать цель – для его ракет она была далека, а в дивизионе рядом с городом Кыштым оказалась неисправна станция наведения ракет и отсюда по цели стрелять не могли.

Затем американец вошел в зоны поражения 5-го и 6-го дивизионов этой же бригады, и курс его пролегал почти между ними, немного ближе к 5-му ЗРДн, который имел расстояние до цели примерно 16.5 километра. 6-й ЗРДн оказался не готов к стрельбе из-за неполадок в станции наведения ракет. Пока выявили и устранили неисправность – было уже поздно. А 5-й ЗРДн из-за задержек по субъективным причинам в 8.46 обстрелял цель на высоте 19600 метров вдогон одной ракетой ( в то время правила не предусматривали такой тактики – обстрела целей вдогон, она появилась позднее). Пуск ракеты произвели, когда цель стала удаляться. Спустя несколько секунд операторы и офицер наведения доложили о срыве сопровождения цели. Сначала подполковник Новиков передал этот доклад на КП бригады, а потом, разобравшись с операторами, сообщил с неуверенностью:

– По всем признакам мы, кажется, попали…

Операторы на своих индикаторах увидели – вместо «пачки» (отражённый сигнал от цели) образовалось облако(засветка от осколков ракеты).

На КП бригады докладу Новикова не поверили, так как цель не рухнула вниз камнем, а, меняя маршрут, пошла со снижением на северо-восток от Свердловска, и потом вообще пропала. Никаких поворотов, которыми U-2 якобы ушёл от ракеты, не было. Пауэрс вёл свой самолёт прямо на Свердловск, так как следующим пунктом в его маршруте был Киров и далее Плесецк. Какой либо необходимости огибать Свердловск по огромной дуге с востока у него не было, и, вполне вероятно, он даже не вошёл бы в зону поражения 2-го дивизиона 57-й зенитно-ракетной бригады (и.о командира майор Воронов). Дивизион базировался рядом с селом Косулино. Пройдя мимо, Пауэрс нарвался бы на 4-й дивизион этой же бригады. Но ее командиру-майору Шугаеву – судьба уготовила в этой истории иную роль. Воронов вспоминал, что цель шла, словно предчувствуя опасность, мимо границы зоны поражения и вдруг, свернув, пошла прямо на позицию. Тогда был произведён пуск ракеты…..

С аэродрома Кольцово была поднята пара дозаправленных МиГ-19 , пилотируемых капитаном Айвазяном и старшим лейтенантом Сафроновым, которые по тревоге прилетели из Большого Савино (г. Пермь). Из воспоминаний Айвазяна: – Взлетели в 8.43.Набрали высоту 6000 метров. Самолет-разведчик над нами. Но где? Кручу головой – вокруг никого. Заметил взрыв и пять уходящих к земле точек. Эх, угадать бы тогда, что это был разваливающийся U-2! Я принял взрыв за самоликвидацию ракеты, понял, что зенитчики уже открыли огонь, и тут же сообщил на КП.

Пара, взлетев, проходила через зону поражения 2-го дивизиона майора Воронова, который, как говорится в боевом донесении, две минуты вынужден был ждать, пока МиГи выйдут из нее. Получается, по словам Айвазяна, что к тому времени он уже видел, что цель, разваливаясь, падает вниз, а Воронов ещё не стрелял. Но это – субъективное высказывание Айвазяна. Нужно сказать, что старт зенитной ракеты с воздуха виден очень хорошо, если только он в поле видимости пилота. Как говорится в боевом донесении командующего 4 ОА главкому ПВО, пуск ракет был задержан на 2 минуты из-за присутствия в зоне поражения дивизиона МиГов Айвазяна и Сафронова ( при скорости примерно в 740 км/ч U-2 прошёл бы уже две трети зоны поражения этого дивизиона и Воронову пришлось бы стрелять вдогон).

Итак, 2-й дивизион 57-й бригады начинает стрельбу, но каким-то образом у него две пусковые установки оказываются в зоне запрета (это когда угол старта ракеты ниже 48 градусов и она может повредить станцию наведения), чего в данном случае быть не могло, поскольку цель должна была быть почти над головой (тоже маловероятно, но в боевом донесении так написано). Странно, что спустя 50 лет так и не открылась истинная причина не выполненной стрельбы ещё двумя ракетами – по правилам дивизион должен был поочерёдно обстрелять цель тремя. Интервал между пусками в пределах 6 секунд.

После пуска, по рассказам Воронова, экраны залило облаком светящихся отметок, и из него был виден удаляющийся ответчик пущенной ракеты. Вполне вероятно, что она прошла мимо, и облако на экране индикаторов было принято за поставленные пассивные помехи (сброс контейнера с короткими лентами фольги). Такого устройства на U-2 не было. Но помехи возникли, а цель просто исчезла.

Воронов докладывает только о помехах – о результате стрельбы он ничего сообщить не может. Его офицер наведения даже теперь, много лет спустя, не хочет говорить о том, что тогда случилось и почему никакого доклада о результатах стрельбы не последовало. Сам Воронов тоже до сих пор твердит лишь о помехах и о том, что они в то праздничное утро просто ничего не поняли. Даже в докладе Главкому ПВО и в боевом донесении всё настолько бестолково описано, что не ясно, что же все-таки происходило у Воронова. В итоге лишь увидев падающие обломки и парашютиста, майор доложил об уничтожении цели. После пуска ракеты к тому времени прошло уже более 20 минут…

В 8.55 получил приказ с КП пустить в сторону вероятного нахождения цели три ракеты капитан Шелудько – командир 1-го дивизиона 57-й ЗРБр. Расстояние для его модификации комплекса «Двина» было великовато, но приказ выполнили. Цель на экранах по-прежнему никто не наблюдал. В своём докладе заместителю Главкома ПВО страны исполняющий обязанности командира 57-й зенитно-ракетной бригады полковник Гейдеров так и пишет: ни майор Воронов, ни капитан Шелудько не смогли оценить результат своей стрельбы. Более того, после стрельбы майора Воронова по данным, принятым лично от командира 1-го дивизиона, цель №8630 (U-2) стала резко увеличивать высоту.

Это вообще уже что-то из области НЛО…

Во-первых, U-2 из-за своих конструктивных особенностей не мог совершать такие резкие манёвры, во-вторых, как гласит официальная версия, самолёт был подбит ракетой Воронова. А если не Воронова, то Новикова. Но подбит точно. Что же в таком случае набирало резко высоту? Не прошедшая ли мимо ракета Воронова это была? «После неоднократных уточнений у разведки, а так же у направленцев, КП Командующего ЗРВ армии мне не удалось определить результаты стрельбы 1-го и 2-го дивизионов», – пишет в докладе Гейдеров.

В это время пара МиГов, обойдя Свердловск с востока по предполагаемому маршруту цели, возвращалась на аэродром Кольцово со стороны Первоуральска. Шли через зону поражения ЗРДн майора Шугаева, где их, разумеется, обнаружили и взяли на сопровождение. Трудно сказать, что было в тот день неисправно, что получилось не так. Пишут разное – у ракетчиков не работала аппаратура опознавания, или на истребителях не сменили коды на ответчиках, хотя скорей всего на КП у руководителей просто не было уверенности, что цель уничтожена. Только Новикову не поверили, Воронов не доложил об уничтожении цели, как и Шелудько, хотя последний стрелял, как говорится, для успокоения души.

Доклада об уничтожении цели не было, и немалое количество полковников и генералов глубоко задумалось о своём будущем. Ракетчики оправдывались позже, что лётчики подняли истребители и не поставили их об этом в известность. Когда майор Шугаев доложил о парной цели, было решено, что один из истребителей гонится за шпионом или что-то в этом роде, но на всякий случай решили обстрелять и эту пару. С КП была дана команда, которую лётчики не поняли или просто не знали и продолжили полёт. Когда на кону карьера – не до разбирательств: «Цель уничтожить!»

Ничего не подозревающий Айвазян резко бросил к земле самолёт, чтоб внизу выровнять его и совершить посадку, а Сафронов не успел повторить маневр… Классически, тремя ракетами его сбивает дивизион Шугаева. МиГ – 19 Сафронова рухнул в Дегтярске – небольшом городке на юго-западе от Свердловска, на глазах у участников праздничной демонстрации. Местные жители утверждают, что он до последнего уводил самолёт от города, упав в лесополосе на окраине города.

В итоге было израсходовано 8 ракет, сбиты U-2 и МиГ-19. Наш пилот, старший лейтенант Сафронов погиб. Пауэрсу повезло больше – он остался жив, так как ракета взорвалась позади самолёта и двигатель, словно щит закрыл пилота. Сейчас трудно сказать, кто сбил – Новиков, стреляя вдогон одной ракетой, или Воронов – тоже одной, но в куда более выгодных условиях. Попасть мог и тот, и другой и можно допустить, что так и произошло. Главком ПВО Маршал Бирюзов в докладе Министру обороны Малиновскому сообщает: «На индикаторах у стреляющих (речь идёт о дивизионе майора Воронова) создалось впечатление, что нарушитель в момент подхода ракеты поставил пассивные радиолокационные помехи, а фактически это наблюдались отдельные части уже разрушающегося сбитого самолёта и доложили, что самолёт, по-видимому, подбит, но продолжает движение…» Вот такой доклад и ввёл в заблуждение КП 4-й ОА ПВО, что привело к дополнительно израсходованным 6-ти ракетам, сбитому МиГ-19 и гибели пилота.

Пиррова победа!..

Опыт стрельбы ракетами по парашютной мишени имел только расчёт подполковника Новикова. Одним словом 4 ОА ПВО оказалась не совсем готова к достойному приёму «высокого гостя».

Можно разбирать различные варианты и строить версии, пытаясь выяснить, кто именно сбил американца – Новиков или Воронов? При этом учитывать все мелочи, вплоть до того, что 57-я ЗРБр была, как принято говорить, «придворной» – в Свердловске находился штаб армии. 37-я ЗРБр тоже подчинялась ему, а штаб бригады был в Кыштыме (Челябинская область). Участник событий Самсонов в своей статье «Кто сбил Пауэрса» почему-то к этой истории приплетает полковника Савинова – командира 19-го Корпуса ПВО (штаб в Челябинске). Тот, якобы, заявил, что цель была подбита одним из его дивизионов, но Савинову показали карту с маршрутами своих самолётов и местами падения остатков маршевых частей ракет дивизионов, и получилось, что 5-й ЗРДн обстрелял случайно заскочивший в зону поражения Су-9 Ментюкова, который вроде бы там барражировал.

Да, Ментюков возвращался на аэродром через зону поражения 5-го ЗРДн, но вовсе не на высоте 19600 метров. И, возможно, Савинов даже не знал об этом. Сомнительно, что истребитель, идущий на посадку, в 25 – 30 километрах от аэродрома находился на высоте почти 20 километров. Самсонов пишет, что Савинов признал ошибку и тот факт, что его дивизион обстрелял Су-9, который с трудом ушёл (Ментюков упоминает 3 взрыва) от ракеты.

Интересно, что об этом упоминает только Самсонов и не говорится в докладе или боевом донесении. Кстати, ни в одном из документов Архива МО не сказано о том, что Новиков стрелял вдогон. Там везде – U-2 вдруг развернулся на 180 градусов, и ракета Новикова прошла мимо. И такое пишет Командующим армией ПВО… U-2 имел ограничения по крену и в радиусах при поворотах. О том, что вдогон стрелял Воронов, тоже не говорится. Но почему-то ему приписали именно такой пуск ракеты и твердят об этом до сих пор. Такой факт отрицает сам Воронов, но подтверждает Самсонов. Даже Легасов, бывший заместителем начальника Госкомиссии, утверждает это.

Не покидает мысль о том, что раз обстрел 5-м дивизионом истребителя Су-9 не отмечен даже в боевом донесении – это выдумка и не более того. Как и стрельба Вороновым вдогон.

При поддержке штаба Армии и Государственной комиссии шла чудовищная подтасовка и передергивания фактов. Цель была уничтожена ракетой пущенной вдогон. Это было очевидно. Поэтому по результатам работы комиссии оказалось, что Новиков вдогон не стрелял и никуда не попал, так как цель вдруг развернулась, а вот Воронов, который сам утверждает, что стрелял на встречном курсе (это подтверждает и карточка стрельбы), стрелял именно вдогон. Но в такую теорию не вписываются места падения узлов самолёта и приземление Пауэрса. Заместитель начальника комиссии Легасов в 1998 году нарисовал схему действия дивизионов, маршрутов Пауэрса и наших истребителей, но «забыл» отметить в ней стрелявший вдогон 5-й ЗРДн подполковника Новикова.

Полковнику Савинову вскоре присвоили звание генерала. Если согласиться с Самсоновым в том, что 5-й ЗРДн обстрелял Су-9, то спрашивается – за что? Очень хочется верить, что не за обстрел своего истребителя. Удалось найти единственного оставшегося в живых участника тех событий, который служил на 5-м зрдн. Это полковник в отставке Самойлов. По его воспоминаниям, за минуту – две до того, как в зоне поражения оказался нарушитель, над дивизионом на сравнительно небольшой высоте пролетел самолёт. Все видевшие его сильно удивились – во-первых, он летел со стороны Снежинска, а там никогда не летали и до сих пор не летают самолёты и вертолёты. А во-вторых, это был истребитель с необычным еще в ту пору треугольным крылом. Видимо, это Ментюков возвращался на аэродром в Кольцово. Интересно, что никто из ракетчиков нигде не упоминает, что видели его на индикаторах станций. Можно считать, что Ментюков в этой истории оказался лишь эпизодом, никоим образом не повлиявшим на ход событий.

Хотя командующий ИА ПВО Савицкий пытался счорвать пару листьев с лавровой ветви, заявив, что если бы Ментюков где-то в небесных высях не перепугал Пауэрса, тот не вошёл бы в зону зенитно-ракетных войск. Это лишний раз подтверждает, что попытка тарана была в районе между Миасом и Кыштымом. Там Пауэрс повернул на Север – его интересовал Челябинск-40. В 1957 году здесь, на предприятии «Маяк», была авария – взрыв емкости с радоактивными отходам, и конечно американцы понимали, что в этом городе занимаются производством отнюдь не резиновых галош. Не Ментюков напугал Пауэрса, а необходимость фотосъёмки объектов «сороковки» привели Пауэрса в зону действия зенитно-ракетных дивизионов.

Разбирать шансы на успех подразделения подполковника Новикова интереснее, тем более, что, по его мнению и по мнению его подчинённых, они поразили цель, видели на индикаторах и визуально облако взрыва, от которого некоторое время тянулся белый след. Конечно, это могла быть и самоликвидация ракеты, но цель вдруг сменила курс, стала снижаться и вскоре вообще пропала. Причём пропала у всех – её потеряли ПН в Уктусе и в других дивизионах. Кроме того, если бы была самоликвидация ракеты, Пауэрс заметил бы это. Трудно не увидеть взрыв вблизи. Если бы был промах, ракета не накопив необходимое количество импульсов радиовзрывателя, выскочила бы впереди цели и уже там рванула. Но Пауэрс, наоборот, утверждает, что летел своей дорогой, вдруг сзади произошел взрыв, самолёт толкнуло вперёд и всё это случилось в 40-45 километрах к югу от Свердловска. Интересно вспоминает об этом Старун – в то время офицер оперативного отдела 37-й ЗРБр: «Разговоры на эту тему были запрещены. Но мы у себя в оперативном отделе были убеждены в том, что Пауэрса сбил 5-й ЗРДн. Иго не потому, что он наш, а потому, что всё говорило об этом. Был опрошен полностью боевой расчёт дивизиона. Мы внимательно изучили то, что говорил на суде Пауэрс, с курвиметром в руках изучали карту. Он довольно точно говорил о своём местонахождении в момент подрыва ракеты. В этом случае он должен был нажать кнопку подрыва самолёта. Но он этого делать не стал. Самолёт сначала планировал со снижением, потом сорвался в плоский штопор и падал, раскручиваясь как кленовый лист. Когда он увидел, почувствовал, что самолёт потерял хвостовое оперение – он перевалился через борт кабины и полетел вниз. Это был мастер своего дела. Да и скорость самолёта была невысокой (700 км/ч). Высота была большая – почти 20 тыс.метров».

Если это был взрыв ракеты Новикова, то U-2 получил не самые сильные повреждения, так как осколков попало минимум, а фугасного воздействия на такой высоте практически нет. И видимо, действительно, цель некоторое время снижалась не разрушаясь. Пауэрс выжидал, когда его подбитый самолёт окажется ниже. У Новикова при стрельбе вдогон одной ракетой теоретически вероятность поражения цели весьма и весьма мала, но очень похоже, что свой шанс он использовал.

Оценивать стрельбу дивизиона майора Воронова очень трудно. Во-первых, этот расчёт не имел практического опыта стрельб. Но зато имел в сравнении с расчетом Новикова больше шансов на успех, поскольку стрелял не вдогон (хотя ему это упорно приписывают). Всё остальное – более чем странно; две пусковые установки в запрете в тот момент, когда цель чуть ли не над головой; МиГи, задержавшие на 2(!) минуты стрельбу; неправильная оценка результата стрельбы, которая ввела в заблуждение КП Армии; расход дополнительно 6 ракет; уничтожение своего истребителя и гибель пилота.

В отличие от Новикова, Воронов ничего кроме как о постановке помех доложить не смог – смутил, видимо, работающий ответчик ракеты, удалявшейся от цели. Вполне возможно, что на ракету даже не успела выдаться команда К-3 на взведение взрывателя, а цель превратилась в облако помех. Иначе бы не стал Воронов с уверенностью докладывать о них, и не отмалчивался бы всю жизнь офицер наведения. Исключать промах трудно: ракету пустили, цель стала разваливаться... Доложить о промахе в той ситуации – проще застрелиться. Кроме того, Воронов даже не ведал, что цель уже обстреляли, что где-то южней есть дивизион – там уже другая бригада была…

Что-то уж слишком много странностей надумано кем-то и зачем-то о работе дивизиона Воронова. Пусковые установки в запрете, стрельба вдогон, помехи… Допустим, причине появления помех ещё можно найти объяснение, а как быть с остальным?.. Сваливать на журналистов, которые, не разобравшись, понаписали всякого? Так даже комиссия постановила : «Станция наведения ракет и три ракеты, следя за уходящей целью, развернулись почти на 180 градусов. В результате две ракеты оказались расположенными позади радиолокатора. Дивизионная автоматика, как ей и положено, заблокировала их старт, потому что теперь, взлетая, они огненным факелом своих двигателей могли поразить антенну станции наведения», – пишет Легасов. Но ведь обломки сбитого U-2 и сам Пауэрс оказались на земле, не долетев до позиции майора Воронова.

Ох уж эта комиссия!..

Если бы в докладе Главкому, Министру обороны и Генсеку ЦК КПСС эти люди заявили, что цель была подбита 5-м дивизионом 37-й бригады и самолёт уже падал, разваливаясь в воздухе, после чего три дивизиона 57-й бригады выпустили ещё 7 ракет (4 по обломкам от цели и три по МиГам, сбив один из них), то как в те времена шутили в армии, «каракуль сильно упал в цене». В резолюции Министра Обороны Малиновского на докладе Главкома ПВО внизу есть приписка – «Кто же конкретные виновники»? Такой ненавязчивый вопрос мог внести солидные корректировки в звания и должности многих офицеров 4 Отдельной Армии и 57-й Зенитно-ракетной бригады.

Нужно было выкручиваться…

Вполне вероятно, что выкрутились, договорившись с комиссией, расследовавшей обстоятельства уничтожения самолёта-шпиона и МиГа старшего лейтенанта Сафронова. Виноватых так и не нашлось. Многие даже награды получили – Воронов, Шелудько, служащие их дивизионов, офицеры Командного пункта. Первым в списке был Сафронов. Приписку «посмертно» опустили.

Документы по истории Пауэрса были фальсифицированы, потом засекречены. Даже сейчас с ними можно ознакомиться в архиве МО и сделать выписки, но публиковать копии нельзя. В войсках было запрещено рассуждать на эту тему, а в училищах, где готовили офицеров- ракетчиков, этот случай никогда не разбирался, хотя и был поучителен в плане сделанных ошибок – при желании любопытный курсант мог легко догадаться, что не всё чисто в этом деле. Всегда, везде и всюду с гордостью вскользь говорили, что «супостата» сбили первой же ракетой. И ни слова больше.