Имя Половцова стало известно широкому кругу отечественных читателей с 1966 года, когда благодаря усилиям историка Зайончковского был издан его «Дневник Государственного секретаря» в двух томах. Как сейчас помню эти темно-синие книги, появившиеся в разделе «Новые поступления» библиотеки Петрозаводского государственного университета, где автор этих строк «грыз гранит» исторической науки. Но, как говорят, «пути Господни неисповедимы». Мог ли я тогда представить, что моя дальнейшая жизнь будет протекать в тех местах, где подолгу жил Половцов, построивший на лужской земле свой «маленький Версаль»?

Время и исторические катаклизмы, к сожалению, сделали свое дело. Давно уже нет дворца Половцовых в бывшем имении «Рапти» Лужского уезда, вместо которого остались лишь «графские развалины». 

Зато остались его воспоминания. Но прежде чем говорить об исторических персонажах, «населяющих» мемуары Половцова (это Александр III, К.П. Победоносцев, граф Д. А. Толстой и многие другие представители политического «бомонда» России конца XIX века), надо остановиться на личности самого автора дневника.

Александр Александрович Половцов (1832–1909) родился в дворянской семье, не отличавшейся большой знатностью. Род Половцовых вел свою родословную от полковника Симеона Половца, служившего под началом Богдана Хмельницкого. До XIX века это была типичная дворянская фамилия, каковых были сотни на Руси. Тем не менее уже отец Александра Александровича, который, по свидетельству современников, был человеком практичным и обладавшим большой энергией, сумел сделать блестящую карьеру.

Окончив в 1818 году Инженерный корпус и успев повоевать с турками в кампании 1828–1829 годов, Александр Андреевич Половцов к 1849-му (время приобретения имения «Рапти» в Лужском уезде) уже являлся действительным статским советником и служил в I департаменте Сената. В конце своей службы он занимал ответственный пост в Министерстве государственных имуществ, где состоял членом Совета министра.

Мать Александра Александровича Аграфена Федоровна Татищева принесла своему мужу не только богатое приданое, но и родство со старинным дворянским семейством. Уместно при этом отметить, что знаменитый русский историк Татищев приходился Александру Половцову двоюродным братом. Не эта ли родственная связь предопределила в дальнейшем любовь Александра Половцова к русской истории, которая вылилась в создание Русского исторического общества? Унаследовав от своего отца недюжинный ум и энергию, будущий Государственный секретарь в 19 лет окончил элитное Училище правоведения, из стен которого вышли известные государственные деятели императорской России. Взлет его на политический олимп был стремительным. В 1865 году он производится в действительные статские советники, в 1867-м назначается обер-прокурором I департамента Сената, а в 1876-м становится сенатором. Никто из дворян, владевших имениями на лужской земле, кроме Половцова, не поднимался так высоко по ступеням власти Российской империи.

Не только природные задатки обусловили этот взлет. В 1861 году 29-летний сенатский служащий обвенчался с 17-летней приемной дочерью барона А.Л. Штиглица Надеждой Михайловной Юниной, что также повлияло на его дальнейшую судьбу.

По семейному преданию, Надежда Михайловна являлась внебрачной дочерью великого князя Михаила Павловича и некой фрейлины «К». Ребенок был подброшен в апартаменты барона А.Л. Штиглица в июне 1843 года, отсюда и фамилия Юнина. Историк П.А. Зайончковский еще застал в живых Софью Александровну Половцову – жену старшего сына Александра Половцова, которая сообщила исследователю, что император Николай I намекнул барону Штиглицу о своей заинтересованности в судьбе ребенка. После слов самодержца и произошло удочерение Надежды Михайловны четой Штиглицев.

Женитьба Александра Половцова на приемной дочери известного российского финансиста и промышленника, первого управляющего Государственным банком Российской империи, железнодорожного магната, потомственного придворного банкира значительно упрочила его положение в высшем обществе. Помимо приданого в один миллион рублей, Надежда Юнина, а вместе с ней и Александр Половцов стали со временем обладателями гигантского состояния барона, которое оценивалось в 17 миллионов рублей.

Но не все измеряется деньгами. Родство с бароном Александром Людвиговичем Штиглицем предопределило и участие Половцова в его делах. Как известно, имя Штиглица ассоциируется прежде всего с основанным на его средства Училищем технического рисования, просуществовавшим полвека, а также с Музеем при Училище (ныне это Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия). Именно барон Штиглиц пришел к выводу, что отечественной промышленности нужны свои образованные художники, как бы сейчас сказали, «дизайнеры», которые бы обеспечили качественным российским товарам возможность конкурировать на международном рынке. Так по предложению дальновидного финансиста и промышленника в 1876 году вышел указ Александра II о создании Санкт-Петербургского Центрального училища технического рисования.

Все организационные заботы по созданию училища взял на себя зять барона. В начале 1877 года для Училища был подобран участок земли в районе Соляного городка, а 29 декабря 1881-го состоялась церемония освящения здания Центрального училища технического рисования барона Штиглица.

По свидетельству современников, настоящей страстью Александра Половцова было коллекционирование предметов прикладного искусства. О том, что сам Половцов и его жена являлись серьезными знатоками прикладного искусства от античности и до современности, говорит тот факт, что по просьбе барона и баронессы Штиглиц они занялись созданием интерьера нового дома Штиглицев на Английской набережной. В результате их поисков дворец украсили четыре японские вазы, некогда принадлежавшие французской королеве Марии-Антуанетте, античные скульптуры, а также шесть великолепных гобеленов «История императора Константина», выполненных по картинам Рубенса в 1633–1668 годах.

О художественном вкусе Половцова свидетельствует и выбор стиля для дворца в имении «Рапти» Лужского уезда (стиль регентства французского архитектора Жиль-Мари Оппенора), которым, к сожалению, мы можем сейчас любоваться только глядя на старые фотографии. С момента создания Училища все личные интересы Александра Половцова как коллекционера отошли на второй план, так как он активно взялся за комплектование коллекции Музея при Училище. В своем дневнике Половцов неоднократно писал о длительных зарубежных поездках, во время которых приобретались ценные экспонаты для Музея. Не случайно уже в годы советской власти Музей был передан сначала в ведение Академии художеств, а в 1933 году его основные экспонаты пополнили разделы мебели, ювелирного искусства, шпалер, тканей, керамики, стекла и фарфора в Эрмитаже.

Известный политический деятель эпохи Александра III – Николая II Сергей Юльевич Витте, недолюбливавший Половцова, как и всех, кто составлял ему конкуренцию на политическом и финансовом поприще, едко писал в своих мемуарах: «Половцов умудрился сделать так, что когда он <...> умер, то наследникам его осталось самое ограниченное состояние в несколько миллионов рублей <...>, а все остальное было уничтожено. Говорю «уничтожено», а не проедено, что хотя он жил широко, но все-таки совсем не настолько широко, чтобы можно было бы прожить такое громадное состояние». Конечно, «графу Полусахалинскому» (так в народе метко прозвали Витте за позорный мир, подписанный им с Японией, в результате которого Россия на долгие годы лишилась южной части Сахалина) претило расходование личных средств на создание какой-то коллекции в музее. Нам же стоит помнить, что именно благодаря меценатской деятельности Александра Половцова мы можем любоваться многими шедеврами мирового искусства в Эрмитаже.

Пишу эти строки, а в голове звучат слова невидимого оппонента: «Да, хорошо быть меценатом, когда в кармане миллион рублей, и не сегодняшних, а полновесных золотых».

Вроде правильная мысль, но и из истории, и из литературы известно, как миллионные состояния расходовались не на благие дела, а на изысканные вина, рулетку в Монте-Карло и «дам полусвета». Так что герой этого повествования не чета прежним и нынешним нуворишам, купающим в шампанском своих содержанок в отелях Ниццы и Куршевеля, тогда как в родном Отечестве разрушаются храмы и гибнут памятники истории и архитектуры. Да и их ли это Отечество? Но это к слову.

Рассказывая о Половцове, нельзя не остановиться хотя бы в нескольких словах и на других сторонах его деятельности. Речь прежде всего идет о создании по инициативе этого государственного деятеля в 1865 году Русского исторического общества. Половцов так говорил о его задачах: «Жаждавшему узнать свое прошлое русскому народу подносилась только неприглядная картина слабостей и недостатков, влиявших на судьбы его; возвышенные, существенные стороны нашей государственной жизненной деятельности, создавшие великую и всем нам дорогую Россию <...> за редким исключением силою обстоятельств обходились молчанием, разрушившим народную веру в себя». Не правда ли, уважаемый читатель, звучит так, как будто сказано в наши дни?

19 октября 1866 года был избран Совет Общества, в котором Александр Половцов стал секретарем, а с 1879-го вплоть до своей смерти являлся председателем. К работе Общества были привлечены такие известные ученые-историки, как Соловьев, Костомаров, Ключевский, Платонов, Забелин и другие. Результатом их деятельности стал выпуск 128 томов «Сборников Русского исторического общества».

Для этих целей государством было выделено 450 тысяч рублей, а 190 тысяч личных денег внес Александр Половцов. Сборники содержат множество важнейших документов по истории Руси – России XV–XVIII веков, значение которых трудно переоценить.

Не меньшей заслугой Половцова явилось и издание на собственные средства энциклопедии выдающихся русских деятелей – «Русского биографического словаря». Его издание осуществлялось и после смерти Половцова (последний том был напечатан в 1918 году), но осталось незавершенным. Всего было издано 25 томов, содержащих подробные биографические данные. Этими фолиантами историки пользуются и по сей день, отмечая высокую степень достоверности изложенных фактов.

Конечно, Александр Половцов был личностью незаурядной даже на фоне высших сановников империи. И эта незаурядность прежде всего явилась причиной назначения его в начале 1883 года Государственным секретарем с одновременным получением звания статс-секретаря императора Александра III. Бывший в то время председателем Государственного Совета великий князь Михаил Николаевич практически не играл никакой роли в делах Совета и передоверил всю полноту власти Половцову.

В середине 1892-го Половцов был назначен членом Государственного Совета, а в 1905–1906 годах участвовал в совещаниях по учреждению Государственной думы. Таким образом, можно сказать, что он был на государственной службе «до своего последнего вздоха».

Закончу же свое повествование об этой интереснейшей личности русской истории тем, с чего начал, – его «Дневником Государственного секретаря». Конечно, этот «Дневник» не литературное произведение. Он ценен другим: поденными записями человека, чья рука лежала на штурвале государственной власти с 1883 по 1892 год включительно. Вдумчивый читатель многое почерпнет для себя из этого источника исторических знаний и сравнит с тем, как описываемые события трактуются на страницах современных изданий – от учебников до научных трудов.