2 марта (17 февраля по старому стилю) Николай II отрекся от престола, а на следующий день от него отказался великий князь Михаил. В тот же день было заявлено о создании Временного правительства, которое через три дня выступило с обращением к населению России. Оно начиналось совсем еще недавно запретным словом: «Граждане Российского государства!» Заметьте – уже – уже граждане, а не подданные, но еще государство, а не республика. Тем не менее Временное правительство сообщило следующее: «Свершилось великое. Могучим порывом русского народа низвергнут старый порядок. Родилась новая свободная Россия. Великий переворот завершает долгие годы борьбы».

Потом шли красивые слова: «Временное правительство… считает своим священным и ответственным долгом осуществить чаяния народные и вывести страну на светлый путь свободного гражданского устроения». Но «чаяния народные» сводились в этом документе к призывам довести войну «до победного конца». Так что это обращение предназначалось скорее для ушей союзников, которые небеспричинно опасались выхода России из мировой бойни, а не для собственного народа.

Вскоре после этого обращения Временное правительство приняло ряд постановлений конституционного характера, в том числе о печати, свободе совести, собраниях и союзах, о выборах в Учредительное собрание и об отмене ограничений в национальной и конфессиональной сфере.

И только 1 сентября (19 августа) министр-председатель Временного правительства Керенский и министр юстиции Зарудный подписали «Постановление о провозглашении России республикой». В нем говорилось: «Считая нужным положить предел внешней неопределенности государственного строя, памятуя единодушное и восторженное признание республиканской идеи, …Временное правительство объявляет, что государственный порядок, которым управляется Российское государство, есть порядок республиканский, и провозглашает Российскую республику». Однако и в этом важнейшем государственном акте говорилось о «восстановлении государственного порядка и боеспособности армии», то есть – о необходимости продолжить войну.

Учредив республику, Временное правительство по уши увязло в непростой внутри- и внешнеполитической обстановке и, похоже, в ожидании созыва Учредительного собрания перестало интересоваться «конституционными» делами – вплоть до известных событий 7 ноября (25 октября).

7 ноября (25 октября) власть в стране перешла к II Всероссийскому съезду Советов рабочих и солдатских депутатов. На нем был создан ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, действующий в период между съездами, а также правительство – Совет народных комиссаров (Совнарком). 18 (5) января в Таврическом дворце собралось, наконец, Учредительное собрание, которому предстояло определить дальнейшую форму государственного существования Российской республики.

Напомним, что в зале расположились 410 депутатов, 155 из которых были большевиками и левыми эсерами. Открывший собрание председатель ВЦИК Свердлов предложил в первую очередь принять ленинскую «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», однако Учредительное собрание большинством в 237 голосов отвергло эту идею. В ответ большевики покинули зал заседаний «с тем, чтобы передать Советской власти депутатов окончательное решение вопроса об отношении к контрреволюционной части Учредительного собрания». С таким заявлением выступил Федор Раскольников. Вскоре примеру большевиков последовали и левые эсеры: «Мы уходим, удаляемся из этого Собрания… Мы идем для того, чтобы наши силы, нашу энергию принести в советские учреждения, в Центральный Исполнительный Комитет».

Оставшиеся депутаты продолжили работу и, стараясь не допустить изгнания из Таврического, заседали ночь напролет. Кстати, они намеревались обсудить проект декларации, объявляющей Россию демократической федеративной республикой. В начале пятого утра 19 (6) января на трибуну поднялся начальник охраны матрос-анархист Анатолий Железняков двадцати трех лет от роду и объявил: «Я получил инструкцию, чтобы довести до вашего сведения, чтобы все присутствующие покинули зал заседаний, потому что караул устал». Так закончился очередной этап конституционных преобразований в нашей стране. Подошла очередь социалистических конституций.

10 июля 1918 года V Всероссийский съезд Советов принял конституцию РСФСР. Она была призвана положить конец всевластию ВЦИК, который, вопреки требованиям II съезда Советов, так и не уступал своих полномочий съездам как высшему органу власти. Теперь верховная власть была безоговорочно закреплена за Всероссийским съездом рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов, который должен был собираться ежегодно для принятия законов, бюджета и прочих решений, определявших жизнь государства. При этом к выборам в Советы не допускались лица, существующие на нетрудовые доходы. Не было равенства и в представительстве городов и сел, выборы не были прямыми – депутатов на съезд делегировали городские и губернские съезды советов.

В текст конституции была включена «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа», а Россия объявлялась «Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам». Она учреждалась «на основе свободного союза свободных наций как федерация Советских национальных республик». Основной и определяющей стала ее пятая глава, в которой говорилось: «Основная задача рассчитанной на настоящий переходный момент Конституции Российской Социалистической Федеративной Советской Республики заключается в установлении диктатуры городского и сельского пролетариата и беднейшего крестьянства в виде мощной Всероссийской Советской власти в целях полного подавления буржуазии, уничтожения эксплуатации человека человеком и водворения социализма, при котором не будет ни деления на классы, ни государственной власти».

Создание СССР в 1922 году потребовало принятия новой конституции, что и было сделано в последний день января 1924 года, то есть вскоре после смерти Ленина. Утвердил ее II съезд Советов Союза ССР. Этот документ составили Декларация об образовании СССР и соответствующий Договор об этом. Конституция и в самом деле носила декларативный характер. В ее первом разделе говорилось: «Там, в лагере капитализма – национальная вражда и неравенство, колониальное рабство и шовинизм, национальное угнетение и погромы, империалистические зверства и войны. Здесь, в лагере социализма – взаимное доверие и мир, национальная свобода и равенство, мирное сожительство и братское сотрудничество народов».

Очень интересное положение было включено в первый раздел основного закона – Декларацию об образовании СССР: «Доступ в Союз открыт всем социалистическим советским республикам, как существующим, так и имеющим возникнуть в будущем». Тем самым как бы подчеркивалось признание неизбежности мировой революции!

Второй раздел – Договор о создании СССР – носил уже деловой характер: он разграничивал сферы деятельности и применения власти в союзных республиках и на уровне СССР. Тем не менее его нельзя было признать полностью удовлетворяющим всем государственным запросам. И вскоре началась работа над новой конституцией страны.

Она шла долго, и руководил ей лично Иосиф Виссарионович, так что не зря была названа «сталинской». И это – несмотря на то, что основную часть текста написал Николай Иванович Бухарин, который уже через полтора года после принятия нового Основного закона падет жертвой могучей волны репрессий.

При подготовке новой конституции было учтено, что в СССР социализм не только победил, но и был уже в основном построен. Частная собственность и класс эксплуататоров были уничтожены, следовательно – отпала необходимость в диктатуре пролетариата. Народное хозяйство строилось на плановой социалистической основе, а помимо государственной, собственность была только кооперативно-колхозной. Несмотря на трагизм тридцатых прошлого века, эта конституция была одной из самых демократичных – если не самой демократичной – в цивилизованном мире.

Но и на этот раз сработал знаменитый российский принцип: строгость законов компенсируется необязательностью их исполнения. Тайные выборы, на которых, кстати, настаивал Сталин, превратились в фарс. Лицемерие провозглашенных свобод – совести, слова, печати, собраний и митингов, уличных шествий и демонстраций, а также неприкосновенности личности и тайны переписки – было очевидно для граждан великой Страны Советов. Не замечали этого (или не хотели замечать?) только левые либералы Запада, сочувственно относившиеся к СССР и знакомые с жизнью этой страны, скрытой за железным занавесом, только по официальным источникам.

В отличие от конституции 1924 года, в статье 126 была отмечена и ВКП(б): «Наиболее активные и сознательные граждане из рядов рабочего класса, трудящихся крестьян и трудовой интеллигенции добровольно объединяются в Коммунистическую партию Советского Союза, являющуюся передовым отрядом трудящихся в их борьбе за построение коммунистического общества и представляющую руководящее ядро всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных».

Эту статью мы приводим в редакции 1947 года. Но еще до этого и после этого в текст основного закона было внесено множество поправок. В основном они отражали изменения в структуре государственного устройства, произошедшие территориальные изменения, а также переименование ВКП(б) в КПСС, что случилось в 1952 году.

Долго советский народ праздновал 5 декабря – выходной день в честь «сталинской конституции». А на смену ей 7 октября 1977 года пришла конституция «брежневская». Она констатировала построение в СССР развитого социалистического общества как закономерного этапа на пути к коммунизму. А «сталинскую» статью 126 сменила статья 6, утверждавшая роль КПСС, которая «существует для народа и служит народу». Прошло менее пяти лет, как в конституции возникла должность президента СССР, но вскоре ее упразднили – вместе с 6-й статьей и с самой «ленинской» конституцией, а потом приказал долго жить и сам Советский Союз...

Наступило время новой России и новых конституций.