27 мая Санкт-Петербург отметил свой 320-летний юбилей.
Возникла Северная столица, разумеется, не на пустом месте. На территории современного Петербурга находились десятки мелких селений, а также шведская крепость Ниеншанц с посадом Ниен. И первые годы существования петровского детища, казалось, не сулили ему большого будущего.

«ЗДЕСЬ БЫТЬ ГОРОДУ»

7 мая 1703 двадцатитысячный корпус Бориса Шереметева осадил крепость Ниеншанц, которую защищал гарнизон из 700 человек под командованием Григорьева-Апполова (из русских дворян, перешедших на службу шведской короне). Бомбардировка Ниеншанца продолжалась до 12 мая и закончилась капитуляцией противника.

Через пять дней в устье Невы вошли два вражеских галиота «Гедан» и «Астрильд» и встали на якорь. Шведский адмирал Нумерс не знал о падении Ниеншанца, и русские умело этим воспользовались. Утром 18 мая отряд пехотинцев во главе с Петром I и Меншиковым на тридцати шлюпках атаковал и захватил корабли противника. За эту операцию царь произвел Меншикова и себя самого в кавалеры первого российского ордена – Св. Андрея Первозванного. Кроме того, была выбита памятная медаль с надписью «Небывалое бывает». Хотя бой в устье Невы лишь с большой натяжкой можно назвать морским сражением, большинство отечественных историков считает, что именно с этого эпизода начинается летопись боевой славы Российского военно-морского флота.

Теперь царь получил возможность приступить к реализации своего давнего замысла – постройке города, который должен был стать «окном в Европу» и «морскими воротами России». Район Ниеншанца вполне подходил для этой цели, однако переименовывать и расширять бывшую шведскую крепость царь не захотел, а предпочел уничтожить ее и начать с чистого листа.

Закладка нового города состоялась 27 мая 1703 года на Заячьем острове. Легенда об основании Санкт-Петербурга такова. Осматривая Заячий остров (по-фински – Ени-саари), Петр I вырезал штыком два пласта дерна и, сложив их крестообразно, объявил: «Здесь быть городу».

Начали копать ров, в который уложили каменный ящик с мощами Андрея Первозванного и надписью «От воплощения Иисуса Христа 1703 года мая 16 основан царствующий град Санкт-Петербург великим государем царем и великим князем Петром Алексеевичем, самодержцем всероссийским». Затем на месте закладки соорудили деревянные ворота с перекладиной. Тут же в качестве доброго предзнаменования в небе появился орел. Метким выстрелом один из гвардейцев ранил птицу, которая медленно опустилась на землю. Государь взял орла на руку и прошел через деревянные ворота в еще не существующий город.

Интересно, что, судя по некоторым источникам, сам царь на церемонии отсутствовал. В таком случае общее руководство мероприятием осуществлял его любимец Александр Данилович Меншиков.

Дело в том, что после капитуляции Ниеншанца именно Меншиков стал его комендантом, но затем и Ниеншанц, и посад Ниен были разрушены, а сама местность с немногочисленными оставшимися строениями переименована в Шлотбург.

Однако затем название Шлотбург тоже исчезло, а город, заложенный на Заячьем острове, назвали Санкт-Петербургом – официально в честь апостола Петра, но с очевидной отсылкой к монарху, чьим небесным покровителем апостол являлся. Сам царь Петр вряд ли окрестил бы город собственным именем, а вот Меншиков – запросто.

«ГУБЕРНАТОР ДОЛЖЕН ДУШОЮ БОЛЕТЬ ЗА ГОРОД»

Именно Александра Даниловича царь и назначил генерал-губернатором Санкт-Петербургским, Ингерманландским, Карельским и Финляндским, т. е. вручил власть над огромной территорией, несколько превышающей территорию нынешней Ленинградской области.

Здесь следует отметить, что должности генерал-губернатора ранее в России не существовало. Не существовало в России и губерний, поскольку страна разделялась на провинции с воеводами и наместниками во главе. Учредив заимствованную у шведов должность генерал-губернатора, государь возложил на занимающего ее как заботы о городском хозяйстве, так и военные хлопоты.

В структуре российской государственной иерархии петербургский генерал-губернатор поначалу не выделялся по сравнению с другими воеводами и наместниками; соответственно, и назначение на этот пост бывшего пирожника не встревожило представителей старой знати.

Более того, в первый период Северной войны царь вообще не был уверен в том, что на берегах Невы удастся закрепиться надолго.

Не существовало даже особой должностной инструкции, так что в своей деятельности Александру Даниловичу пришлось руководствоваться типовым государевым наказом, списанным с аналогичных наказов воеводам в других областях России («…и по городу, и по острогу в воротах; и по батареям и по стенам караулы держать неотложно: чтобы караулы были в указанных местах в дни и в ночи непрестанно; чтобы в городе и на посаде, в улицах и переулках все было стройно и бережно. А в летнее время чтоб изб и мылен в жаркие дни не топили и по вечерам поздно с огнем не сидели и не ходили. И чтоб приезжие люди являлись к нему (воеводе) и записывались в Приказной избе, а не явясь и не записываясь, никто бы ни у кого не жил. А буде учинится на людях моровое поветрие, по всем дорогам учинить заставы…»). Лишь вводная часть этого документа была написана специально для Меншикова, превратившись в своеобразное пожелание всем его преемникам на посту петербургского градоначальника: «Губернатор должен душою болеть за город… На все надлежит доброе око иметь губернатору».

Изначально обязанности генерал-губернатора сводились к надзору за строительством казенных зданий, а также за снабжением продовольствием войск и принудительно согнанных работных людей. Санкт-Петербург и его окрестности в это время являлись, по сути, прифронтовой зоной. Не удивительно, что цитаделью города стала Петропавловская крепость, выполнявшая исключительно оборонительный характер. Ее строительством руководил сам государь вместе с пятью своими ближайшими соратниками. Фамилии всех пятерых (в том числе и Меншикова) были увековечены в названиях крепостных бастионов.

Что касается первых в городе гражданских сооружений – Троицкой церкви, первого трактира – аустерии, домов Петра I и самого генерал-губернатора, – то все они возводились в радиусе действия крепостных орудий и находились в районе нынешней Троицкой площади. В случае внезапного нападения противника обитатели зданий могли быстро укрыться в крепости, перейдя туда по Иоанновскому мосту – первому постоянному мосту в городе.

Несмотря на угрозу вражеского нападения, Петербург быстро превращался в портовый город. Уже в ноябре 1703 года к наскоро сооруженной пристани пришвартовался первый голландский купеческий корабль шкипера Выбеса.

Существует предание, будто Петр I, выдав себя за лоцмана, лично провел по фарватеру первое прибывшее в Петербург судно. После этого он пригласил шкипера Выбеса к себе в дом и на славу угостил его. Простодушный голландец не знал, с кем имеет дело, а потому вел себя по отношению к царю и его супруге довольно фамильярно. Лишь появление наряженного в роскошный мундир Меншикова вывело шкипера из заблуждения. Петр немало повеселился, глядя на смущение гостя, наградил капитана на прощание крупной суммой денег, а также значительными торговыми привилегиями на будущие времена.

БОЛЬШОЙ ПЕРЕЕЗД

Значение Санкт-Петербурга как главной базы Балтийского флота отчетливо обозначилось после закладки 29 мая 1704 года на острове Котлин форта Кроншлот – первого из укреплений будущей Кронштадтской крепости. В том же году в городе была заложена Адмиралтейская верфь (впоследствии давшая название одному из районов Санкт-Петербурга).

Реакция противника не заставила себя ждать. Уже 23 июля 1704 года обер-коменданту Роману Виллимовичу Брюсу пришлось отбивать попытку шведского генерала Майделя овладеть Петропавловской крепостью с суши. Меншиков в этот же день успешно руководил отражением шведского десанта на острове Котлин. Одержанные соратниками Петра победы положили начало славной традиции: ни разу в своей истории Санкт-Петербург не будет взят врагом.

В мае – июле 1705 года генерал Майдель с суши и адмирал Анкерштерн с моря вновь предприняли попытки овладеть Петербургом и Котлином и опять потерпели неудачу. Меншиков в качестве награды получил титул князя Священной Римской империи (1706), а чуть позже стал светлейшим князем Ижорским (1707).

При этом начиная с 1705 года Александр Данилович бывал в Петербурге лишь периодически, расходуя большую часть своего времени не столько на заботы о городском хозяйстве, сколько на военные подвиги.

Во время его отсутствия в Петербурге главным человеком в городе считался обер-комендант Петропавловской крепости (сначала это был Карл Ренне, потом Роман Брюс).

Находившийся под его командованием петербургский гарнизон состоял из двух-трех полков, которые менялись каждые два-три года. Солдаты поддерживали в городе порядок, неся караулы на улицах, в царском дворце, у домов важных лиц и иностранных послов; в определенных случаях офицеры ставились во главе отдельных слобод и улиц, наделяясь при этом функциями полицейских чиновников. В подчинении офицеров находились «выборные» сотские и десятские из обывателей, отвечавшие за квартал в несколько домов.

Сильно разросшееся Адмиралтейство превратилось в настоящее предприятие-гигант (с его стапелей в 1705–1725 годах сошло 59 больших кораблей и 203 гребных судна), вокруг которого строились жилые дома и хозяйственные здания. В результате «главный штаб флота» превратился еще и в центр отдельного городского района, подчинявшегося генерал-адмиралу Федору Апраксину и возглавляемой им Адмиралтейской канцелярии.

Прочие ведомства и учреждения также вели собственную застройку; отчасти стихийно, отчасти под руководством Петра формировалась хозяйственная инфраструктура Петербурга. В 1709 году полтавскую викторию отметили возведением Сампсониевского собора, возле которого образовалось первое городское кладбище. В 1710 году были основаны Александро-Невский монастырь (с 1797 года – лавра), а также первая в Петербурге школа – Петершуле. В следующем году при Александро-Невском монастыре открылась первая русская типография, в стенах которой начала выходить газета «Ведомости» (ранее, с 1703 года, она выпускалась в Москве). В 1712 году в городе появились казенные суконные фабрики и инженерная школа.

После одержанных над шведами побед Петр I уже не сомневался в благоприятном исходе войны и в 1712 году перенес столицу из Москвы в Петербург. Кроме царского двора, на берега Невы переехали государственные учреждения, ведомства, а также представители знати и в принудительном порядке 1200 именитых дворян со своими семьями.

Санкт-Петербург не только разрастался, но и начал приобретать свой неповторимый архитектурный облик, превратившись в самый европейский город России.