«15 июня 1803 года. В Кронштадт прибыл император Александр I. Он оказал нам честь и посетил корабли «Нева» и «Надежда». Он нашел, что наша посудина в его духе, и удивился утверждению Крузенштерна, что русские мачты лучше английских».

«Посудина» – это белопарусный шлюп «Надежда», который через десять дней после высочайшей инспекции отправился в первое российское кругосветное плавание.

Конечно, с освоением мировых морских просторов Россия припозднилась. Флотилия под предводительством Магеллана опередила наших мореходов на триста лет, однако значимость первой кругосветки для российского флота можно сравнить только с первым полетом в космос. Неудивительно, что по окончании исторического путешествия многие его участники взялись за перо. К сожалению, у большинства воспоминаний оказался один общий недостаток – они излишне монументальны, ибо создавались для вечности. В этих книгах все прибрано, начищено и надраено, как корабельная палуба перед приходом гостей, а неприятные, забавные и курьезные события выброшены за борт. Лейтенант Ермолай Ермолаевич Левенштерн, который непочтительно назвал «Надежду» посудиной, всего лишь вел дневник. Он с немецкой педантичностью ежедневно записывал все, что происходило на борту корабля. Помпезность была ему чужда. Ермолай Ермолаевич не забыл отметить, что зоолог Вильгельм Тилезиус за время плавания так и не научился пользоваться гальюном и каждый раз умудрялся обмочить «все свои сто тысяч штанов». В дневнике Левенштерна есть захватывающая сцена охоты на крыс, обитавших в корабельном трюме, и описание острова Нуку-Хива, где жили каннибалы. Русские моряки не испугались пожирателей человечины, а местные людоедки даже были приглашены на борт и прекрасно справились с ролью ночных бабочек, получив в качестве платы за интимные услуги гвозди и кусочки парусины. Дневник Левенштерна читается как увлекательный роман, но, к сожалению, относятся к категории секретных материалов, недоступных для широкой публики. Мы рассекретим лишь маленькую часть этих дневниковых записей, чтобы разобраться, почему на борту «Надежды» вспыхнул бунт...

ВСЕ НА БОРТ!

Дальние странствия, невероятные приключения, преодоление бушующих морей и океанов, где храбрецов поджидают шторма и коварные пираты, знакомство с непознанными землями – на эту романтическую чушь ни одно государство деньги тратить не будет, а прижимистые предприниматели не дадут ни гроша на погоню за призрачными мечтами. В предписании капитану Крузенштерну, который командовал кругосветным плаванием, было недвусмысленно сказано: «Корабли «Нева» и «Надежда», в Америку отправленные, имеют главным предметом торговлю Российско-Американской компании, от которой они на собственный счет ею куплены, вооружены и снабжены приличным грузом». Надо сказать, что Российско-Американская компания, снарядившая кругосветку, была первым в России открытым акционерным обществом. Александр I стал акционером компании, и приобретение акций в петербургском высшем свете немедленно вошло в моду. Императорским указом Российско-Американской компании было даровано исключительное право на промысел и торговлю мехами на Аляске и Курильских островах. Она имела право основывать города, содержать флот, объявлять войну, если границы русских владений в Америке будут нарушены. Итак, торговля была главной целью кругосветного плавания, а географические открытия и научные исследования – это, как говорят работники прилавка, сопутствующие товары. К чести организаторов похода надо сказать, что на борт «Надежды» были приглашены виднейшие ученые своего времени – астроном Горнер, этнограф Лангсдорф и зоолог Тилезиус.

«Надежда» была не самым мощным и комфортабельным парусником, поэтому моряки могли надеяться только на опыт капитана и личное мужество. Длина корабля составляла всего 35 метров; 84 члена экипажа «Надежды» не могли выстроиться на палубе в одну шеренгу, не хватало места. На одного человека приходилось менее двух квадратных метров «жилой» площади. Каюты, похожие на сундуки, были настолько малы, что в них можно было только спать. Ящики с научными приборами, бочки с питьевой водой, сухари, солонина, куры, свиньи и множество других грузов были с трудом размещены в переполненных корабельных трюмах, но… «29 июня из Петербурга прибыли 30 больших тюков и ящиков с подарками императору Японии. Потом еще 20 ящиков с подарками для Японии. 19 июля прибыл приказчик компании Шемелин с грузом ящиков. Один ящик был размером с каюту. Видимо, приказчик в нем сам поселится, иначе трудно будет найти для всего место», – записал в дневнике Левенштерн. Он, как и другие офицеры, не мог понять, зачем понадобилось такое огромное количество даров для императора Японии? Дело в том, что незадолго до начала плавания в чью-то светлую административную голову пришла гениальная мысль отправить на «Надежде» посольство в Японию.

Император Александр I одобрил эту идею, поскольку ни торговых, ни дипломатических отношений между Россией и Японией не было. Чиновников не смутил тот факт, что в японский порт Нагасаки могли заходить только корабли китайцев и голландцев. Другие иностранные суда японцы не подпускали к своей земле на пушечный выстрел. Отправляя посольство, уповали на русский авось: вдруг сердца негостеприимных японцев растают при виде роскошных подарков. С кандидатурой посла определись быстро. На «Надежде» в кругосветку отправлялся один из совладельцев Российско-Американской компании Николай Петрович Резанов, который хотел лично побывать в Русской Америке.

ФОКУСЫ СУДЬБЫ

В Петербурге Резанова прозвали русским Пинелли. Антон Пинелли был очень известным фокусником. Циркач показывал публике пустую шляпу, а потом – бах! – вынимал из нее кролика. Небогатый дворянин Николай Резанов женился на купеческой дочке Анне Шелиховой, и – бах! – взял в приданое большую часть акций Российско-Американской компании. Его официальная должность в компании называлась «корреспондент», она давала право непосредственно сноситься с царем по делам компании, и – бах! – Резанов стал другом императора. Было решено отправить посольство в Японию, и – бах! – Резанова назначили послом. Чтобы соответствовать этой высокой должности, он получил звание действительного камергера и орден Анны первой степени. Фокусы судьбы сделали Резанова богатым и вознесли на высшую ступень в придворной иерархии. Однако у этого счастливчика был и весьма печальный повод отправиться в длительный вояж. Поклонники рок-оперы «Юнона» и «Авось», которые знают Резанова как ее главного героя, конечно, помнят, что в первом действии он поет грустную арию, в которой есть такие слова:

Знал многих женщин, схоронил жену,
Но всюду чуял тайный взгляд вишневый...

Неизвестно, предчувствовал ли настоящий, а не оперный Резанов встречу с черноглазой испанкой Кончитой, а вот то, что он похоронил жену, – это непреложный факт. Анна и Николай Резановы счастливо прожили в браке семь лет. 6 октября 1802 года Анна Григорьевна умерла от горячки. Это случилось через двенадцать дней после рождения дочери, которую назвали Ольгой. Это был второй ребенок в семье Резановых, сын Петенька родился в 1801 году. Александр I почтил похороны Анны Григорьевны Резановой своим присутствием. Император считал, что дальнее странствие поможет вдовцу развеять грусть-тоску. И оказался прав.

Вольный воздух дальнего зарубежья исцелил безутешного вдовца! 26 июля 1803 года «Надежда» подняла якорь и вышла в море, а через 11 дней во время первой стоянки в Копенгагене лейтенант Левенштерн записал в дневнике: «Бросается в глаза поведение Резанова, который не стыдится со своей орденской звездой посещать такие места, название которых мне стыдно произнести. Резанов ради курьезности посещает все танцевальные площадки и публичные дома, он должен опасаться, чтобы все это не попало в газеты.

20 августа 1803 года. Вечером мы с Резановым гуляли по городу, и если бы я не видел этого своими глазами, то никогда не поверил: в летнем саду Резанов настолько забылся, что побежал при звезде и орденской ленте за проститутками. В определенных домах он поднимался до верхнего этажа. Мы следовали за ним с таким чувством, как будто нас кто-то насильно тянул за волосы. Я не удержался и сказал ему прямо, что надо радоваться, что нам не намяли бока. Резанов может говорить только о девушках и непристойностях».

Ну что тут скажешь? Наверное, впервые в жизни смог человек расслабиться. Придворная жизнь полна притворства, нужно всегда быть застегнутым на все пуговицы, заглядывать в глаза, таить свои мысли и никому не перечить. А тут свобода! Хочешь – по публичным домам ходи, хочешь – кораблем командуй.

КТО ПЕРВЫЙ ПОСЛЕ БОГА?

Излишняя самонадеянность Резанова вскоре поссорила его с капитаном Крузенштерном. «Надежда» проходила широту Гибралтара, и Николай Петрович захотел, чтобы был дан салют в честь того, что русский флот впервые выходит в океан. Крузенштерн с предложением Резанова не согласился, потому что это не соответствовало морским традициям. Капитан сказал, что из пушек будут палить при переходе через экватор.

«Да хоть никогда не палите», – разозлился Резанов и ушел в каюту.

Из-за нехватки места на корабле Резанов и Крузенштерн занимали одну каюту площадью шесть квадратных метров. «Необходимость общения с людьми вызывает желание, чтобы они убрались далеко отсюда, на край света. Незначительные насмешки накапливаются, озлобление растет. Только на корабле люди могут стать такими врагами». Эту запись лейтенант Левенштерн сделал после серьезной ссоры между Крузенштерном и Резановым. Вот что сказано в дневнике о причинах размолвки: «Крузенштерн был признан всей Европой как зачинатель всей этой экспедиции и ее предводитель, он оставил свою жену и ребенка и счастливую жизнь ради славы, чтобы создать себе имя и быть полезным своей семье. Мы покинули Россию в твердом убеждении, что Резанов находится у нас на борту в качестве пассажира. На Тенерифе Резанов в первый раз предъявил указ с подписью императора, где сказано, что он был назван предводителем экспедиции. Этим он сразу лишил капитана Крузенштерна всех побудительных причин, ради которых он покинул свое отечество. Резанов – предмет нашей общей ненависти. Черт бы его побрал!»

Ситуация, сложившая на «Надежде», действительно была чертовски сложной. Как оказалось, Александр I подписал два указа: в одном руководителем экспедиции назначался Крузенштерн, в другом – Резанов. Для чего императору понадобилось сталкивать лбами двух сильных, амбициозных мужчин, остается загадкой. После двух месяцев плавания Резанов стал предъявлять свои права на руководство экспедицией. Крузенштерн заявил, что никогда не признает его своим начальником. На флоте существует поговорка: «Капитан – первый после Бога». Кроме традиции, есть еще Морской устав, где сказано, что старшим на корабле всегда является капитан. Вопрос «Кому быть первым после Бога?» для экипажа «Надежды» был далеко не праздным. От человека, вставшего у руля, зависит, вернутся ли моряки живыми домой или пойдут на корм рыбам. Резанов считал, что имеет право на верховенство, потому что он владелец Российско-Американской компании, деньги которой были вложены в организацию экспедиции.

Глубинная суть борьбы за первенство не изменилась с веками. Говорят, что космонавт № 2 Герман Титов однажды пожаловался на несправедливость судьбы. Друзья стали его утешать, говоря, что быть вторым тоже почетно. Тогда Титов спросил: «Кто первым достиг Америки?» – «Колумб», – прозвучал единодушный ответ. «А кто пришел вторым?» Ответить на этот вопрос никто не смог... Кому же командовать первой российской кругосветкой? Крузенштерну или Резанову? Для них это было очень важно, потому что Истории интересны только победители. «Вторые» в Историю не входят, «вторые» для Истории неинтересны...

СВИСТАТЬ ВСЕХ НАВЕРХ!

14 ноября 1803 года «Нева» и «Надежда» пересекли экватор: «Резанов подарил каждому матросу от имени государя испанский талер. За здоровье императора выстреляли 11 раз. Опорожнено было очень много бутылок. Пили за здоровье всех, и каждый провозгласил много здравиц. После стола Крузенштерна качали с троекратным «ура». После этого и Резанову мы должны были оказать ту же честь. Резанов был совершенно пьян и мог только бормотать: «Ура, Крузенштерн!»

В декабре 1803 года русские корабли благополучно прибыли в Бразилию, где, как известно, много диких обезьян. Кроме того, русские моряки обнаружили, что «все, что у нас можно вырастить только в теплицах, растет здесь на свободе: лимоны, апельсины, ананасы, алоэ, кактусы. Здесь нет ничего искусственного, все растет в естественном виде – кофе, индиго и в изобилии растения и цветы, которых никто из нас раньше никогда не видел. Первый раз в жизни на Рождество мы едим ананасы, бананы, арбузы и апельсины. И если в России хвастаются зайцами и дичью, то мы водрузили на стол паштет из попугаев и прекрасного вареного дельфина. Розовое дерево, пальмовое дерево, красное дерево без всякого снисхождения сжигают в кухне».

Однако экзотическая, располагающая к отдыху обстановка не улучшила отношения между Крузенштерном и Резановым, который время от времени напоминал, что является «неограниченным командующим». Лейтенант Левенштерн пишет: «Господин Крузенштерн был вынужден созвать нас – флотских офицеров. Он сказал: «Резанов так часто меняет свои мнения, что я вынужден ознакомить вас с его поведением».

При этом капитан вынул инструкцию, в которой он назван начальником экспедиции, и попросил нас прочесть ее. После этого Крузенштерн продолжил свою речь: «Резанов своих бумаг мне не показывает, повторяя то и дело: «Я начальник всей экспедиции, обоих кораблей и командир над вами и всем, что принадлежит экспедиции».

«Я ему на это ответил, – сказал Крузенштерн, – что никогда не смогу признать его моим командиром в морском деле. Тогда Резанов сказал: «Вам остается командовать над парусами, и ничего больше». Результатом нашего совещания было то, что, согласно общему убеждению офицеров, не следует обращать внимания на подлости и странности Резанова».

31 января 1803 года в дневнике Левенштерна появилась такая запись: «Закончился этот год; в новом году нам, конечно, грозит больше опасностей от козней Резанова, чем от бурь и непогод. Эта опасность словно коралловый аспид, отравляющий нам хорошее настроение, спокойствие и влияющий на здоровье». После офицерского собрания Крузенштерн приказал разгородить их общую с Резановым каюту. Каждый получил собственные три квадратных метра жилой площади. Все свое свободное время, которого у Резанова было предостаточно, Николай Петрович посвящал изучению японского языка, чтобы не встречаться с офицерами, он выходил прогуляться по палубе ночью. Через четыре месяц плавания запасы продовольствия, взятого в Бразилии, закончились. У Резанова, как и многих членов экипажа, обнаружились признаки цинги.

На рассвете 24 апреля 1804 года, в пасхальное воскресенье, «Надежда» подошла к Маркизским островам. У путешественников наконец появилась надежда нормально поесть и испить свежей воды: «Оживилась и вся природа. Море кишит рыбами, играющими на поверхности воды. Все охотятся на летающих рыб, которые стаями поднимаются из воды. День был очень жаркий, наша работа утомительна, а солонина возбудила неутолимую жажду. Кроме глотка воды, ничто не могло ее утешить. Прежде чем осуждать, надо самому узнать, что это такое – испытывать лишения в еде и питье. Господи, пошли здоровья, ведь наша пища – солонина, горох, каша и сухари. В виде утешения мы получили к тому же известие, что кончился наш сахар. Нестерпимый голод и жгучая жажда становятся мукой. Я не советую тому, кто не научился подвергаться лишениям, путешествовать вокруг света.

25 апреля 1804 года. Только мы успели бросить якорь в бухте Таиохаэ, как нас окружил плывущий легион дикарей. Они нам доставили плоды хлебного дерева, кокосовые орехи, бананы. Сразу после обеда нас посетил так называемый король. Он был так сильно татуирован, что выглядел темно-синим, почти черным. Красивые люди. Каждый дикарь может служить новым образцом Аполлона Бельведерского, но они становятся невыносимыми. Один влез на корабль, взобрался наверх и украл из каюты Резанова рукомойник и ножницы».

Перед Крузенштерном встала сложная задача, он должен был наладить торговые отношения с местными Аполлонами Бельведерскими и выменять на топоры, которые особо ценились дикарями, свежую провизию. Без этого продолжать плавание было невозможно. Капитан отдал письменный приказ, запрещающий членам экипажа самостоятельно торговать с островитянами. Однако Резанов хотел закупить на острове экзотические предметы для пополнения этнографических коллекций и приказ Крузенштерна его возмутил: «Только мне вы запрещаете покупать! Вы не принимаете во внимание приказы императора, я собираю для нашего монарха, а вы мне хотите в этом помещать!»

Посыпались взаимные обвинения, упреки и оскорбления. Скандал между Крузенштерном и Резановым происходил на палубе в присутствии команды. Офицеры потребовали гласного разбирательства на шканцах. Шканцы – это палуба в кормовой части парусника, она считается почетным местом на корабле, где зачитываются законы, манифесты и приказы. Капитан собрал офицеров на шканцах и сказал: «Его превосходительство камергер Резанов сегодня мне заявил публично: «Вы будете разжалованы в матросы». После этого я не могу дольше оставаться командиром».

Офицеры решили, что дальнейшее разбирательство возможно лишь в присутствии Резанова. Капитан-лейтенанта Макара Ратманова попросили вежливо пригласить камергера на шканцы, но Резанов отказался выходить из каюты. Тогда Ратманов громовым голосом проговорил: «Он – самозванец, его следует, как сумасшедшего, запереть в его каюте. Он будет у нас хозяином в своей койке. Этого скота следует заколоть в каюте».

Ратманов, матерясь, отошел от каюты Резанова, а потом произошло следующее: «Вскоре Резанов поднялся бледным-бледнехонек наверх со своей инструкцией, остановился на лестнице и прочитал ее нам. Это событие было занесено на бумагу, и Резанов услышал такие истины, что у него волосы на голове дыбом встали. Но и в присутствии императора у нас хватило бы отваги высказать их Резанову в лицо. Резанов со своей инструкцией и Крузенштерн со своей противоречат друг другу от начала до конца».

Резанов, выслушав горячие речи офицеров, удалился в свою каюту и не выходил из нее два месяца до прибытия «Надежды» на Камчатку. Возможно, Николай Петрович не хотел встречаться с враждебно настроенными офицерами, а может быть, боялся, что его «нечаянно» смоет за борт волной. За время добровольного заключения Резанов составил русско-японский словарь, в котором около пяти тысяч слов...

КАПИТАНСКИЙ ПОЛОНЕЗ

В июне 1804 года «Надежда» подошла к берегам Камчатки. У офицеров как-то сразу пропало желание высказывать горькие истины в лицо Резанову. Ледяное дыхание сибирских ветров охладило их безудержную горячность. В России за неподчинение высшему должностному лицу можно было отправиться в бесплатное путешествие в кандалах по острогам. Такая перспектива подействовала отрезвляюще, офицеры задумались о своей будущей участи: «Резанов сидит в своей каюте как в тюрьме. Его свита патрулирует по кораблю со злобными глазами, а мы выполняем свой долг, не обращая на них внимания. Носится слух, что Резанов при возвращении отберет все наши бумаги. Какой баран – кто даст! Распространился слух, что Резанов будет производить аресты.

31 июня 1803 года. «В колотку! – закричал вчера Резанов вслед капитану. – Я бы здесь построил виселицу и повесил бы на ней одного из вас». Сердце разрывается, когда видишь Крузенштерна плачущим. Сегодня он был до слез расстроен мыслью о жене и ребенке».

Крузенштерн, сойдя на берег, словно потерял почву под ногами. Он понимал, что не может выполнить указ императора, который предписывал ему доставить посольство в Японию. Продолжать кругосветное плавание на свой страх и риск он тоже не имел права. А Резанов тем временем занялся улучшением жизни жителей Камчатки, снизив цены на товары, которые поставляла Российско-Американская компания. Штоф водки стоил 50 рублей, Резанов понизил цену до 6 рублей. Пуд сахара, который ценился в 140 рублей, Резанов приказал продавать по 48 рублей, цена фунта табака понизилась с 2 рублей 50 копеек до 75 копеек.

Неизвестно, чем бы закончилось противостояние Крузенштерна и Резанова, но в дело внушался генерал-губернатор Камчатки Павел Иванович Кошелев, который убедил обоих, что худой мир лучше доброй ссоры. Лейтенант Левенштерн с радостью записал в дневнике: «Создается впечатление, что мы поссорились только для того, чтобы нам было приятнее мириться. Наша знаменитая ссора, длившаяся целый год, принесла ту пользу, что каждый теперь знает, что именно ему делать не следует».

Примирение решили отпраздновать по-русски, на вечеринку были приглашены все члены команды «Надежды», даже матросы, которые пели песни и устроили фейерверк. На другой день веселье продолжилось, присутствовали только офицеры, которые не могли поверить своим глазам, когда увидели, как сильно подвыпившие Крузенштерн и Резанов танцуют полонез. Перегородка в их общей каюте была сломана. «Заклятым друзьям» предстояло продолжить путешествие на «Надежде», их ожидали необыкновенные приключения в Японии...