Когда в 80-х годах ХVIII века родилось воздухоплавание, стало ясно, что полеты на воздушных шарах могут быть замечательным зрелищем, своего рода цирком под открытым небом. Особенно впечатляли прыжки с парашютом. Отважные люди разъезжали по городам и весям и демонстрировали за деньги свое опасное искусство. Так было во многих странах, в том числе и в России.

В начале июня 1889 года в Петербург приехал американский аэронавт и парашютист Шарль Леру. До этого он побывал в Англии, Австро-Венгрии, Германии, где своими бесстрашными полетами приобрел громкое имя. Прыжок Леру в Северной Пальмире был назначен на 11 июня из сада «Аркадия» на Новодеревенской набережной. Задолго до полета, объявленного на 8 часов вечера, улицы, прилегающие к саду, и набережную заполнили тысячи горожан.

К намеченному времени воздушный шар был наполнен светильным газом и мерно покачивался, удерживаемый у земли мешками с песком. Ровно в восемь на взлетной площадке появился Шарль Леру — среднего роста, худощавый, в желтом трико циркового акробата. Упали балластные мешки, и шар, получив свободу, плавно пошел вверх вместе с аэронавтом, сидевшим на трапеции. Когда он достиг высоты трехсот-четырехсот метров, Леру оставил его. Маленькая фигурка понеслась к земле. За нею белой полоской тянулся купол еще не раскрывшегося парашюта. Но вот хлопок — и купол наполнился воздухом. Опустился Леру в Большую Невку. Один из дежуривших на воде яликов подобрал аэронавта, и скоро уже его встречали в саду аплодисментами и криками «браво!».

В Петербурге Леру совершил единственный прыжок с парашютом, а затем уехал в Москву, выступать в саду «Эрмитаж». Из Белокаменной путь его лежал в Харьков, далее — в Одессу, Варшаву, Лодзь, Ригу, Либаву, и везде отважного аэронавта ждал шумный успех.

Конечно, Шарлю Леру нужны были помощники, «ассистенты», которые помогали бы ему при подготовке к полету и потом, после прыжка, при уборке шара. Когда к знаменитому воздухоплавателю пришел Виктор Ролле и поступил на службу в качестве «постоянного ассистента», никто уже не расскажет. По всей вероятности, это произошло в Петербурге летом 1889 года.

Ролле тогда было девятнадцать лет. Он родился в Минске 17 июня 1870 года в семье железнодорожного инженера Владимира Ролле. Визит его к Леру не был случайным. Он давно интересовался воздухоплаванием и свой первый полет совершил еще 16-летним подростком, скорее всего, на «баллоне каптиве» — привязном воздушном шаре, популярном аттракционе того времени. У такого опытного и смелого аэронавта, каким был Шарль Леру, Ролле мог научиться не только летать на воздушном шаре, но и прыгать с парашютом — этому сложному и рискованному «номеру».

Как основной «ассистент», Ролле должен был постоянно сопровождать американского аэронавта в турне по городам России. Это позволило ему повстречаться и с другими «странствующими аэронавтами». В Москве он познакомился с гастролировавшими там английским аэронавтом-парашютистом Августом Годроном и американской воздушной гимнасткой Леоной Дар. Она поднималась в небо, держась зубами за каучуковый загубник, прикрепленный к тонкому металлическому тросику.

К осени 1889 года Леру добрался до Ревеля, как тогда назывался Таллин. Ревельцы узнали о предстоящем зрелище, еще невиданном здесь, за неделю до приезда аэронавта и с большим интересом ждали его. Не удивительно, что в день полета, 12 сентября, в центре Ревеля, на холме Харью и вокруг шумело настоящее человеческое море. В пять часов шар оторвался от земли и уже через минуту виднелся в небе маленьким мячиком.

Ветер понес шар через город, в сторону порта. Не желая прыгать над крышами домов, Леру отделился с парашютом, когда находился уже совсем рядом с Ревельской бухтой.

Сильно раскачиваясь, Леру опустился в воду. Секунду-другую он был виден, а затем исчез среди волн. Случайные лодки подошли слишком поздно. На поверхности моря не было видно ни самого Леру, ни его парашюта. Только два дня спустя местным жителям удалось разыскать на дне бухты, в версте от берега, тело аэронавта. Шарля Леру похоронили в Ревеле. Позже на его могиле был установлен красивый гранитный памятник.

Виктор Ролле был очевидцем последнего полета американского аэронавта, но гибель Шарля Леру не испугала его. Он по-прежнему мечтал стать воздухоплавателем и парашютистом. Но, чтобы приобрести шар и парашют, требовались деньги, и немалые, а их у Ролле не было.

Помогло счастливое стечение обстоятельств. Еще до встречи с Шарлем Леру, живя в Петербурге, Виктор Ролле увлекся акробатикой. Он занимался в спортивной школе некой мадам Ришар, муж которой был антрепренером «зрелищного воздухоплавания». Зная, что снаряжение Леру передано в американское консульство в Петербурге, господин Ришар приобрел там шар и парашют погибшего аэронавта и начал подыскивать смельчака для публичных полетов. Кандидатуру лучше, чем Виктор Ролле, трудно было и придумать. Мечта его становилась реальностью. По примеру цирковых артистов он взял себе псевдоним, слегка изменив свою фамилию, — капитан Ролла.

Попытка начать полеты в Петербурге не удалась: власти не позволили их, ссылаясь на неопытность Ролла в воздухоплавании. Тогда антрепренер решил организовать выступления в Хельсинки. В поездке Виктора сопровождала жена Ришара.

Однако и в Хельсинки не удалось получить разрешения на полеты. Уже собираясь возвращаться на родину, госпожа Ришар и Ролла узнали, что воздухоплавательные выступления можно устроить в Швеции, в Стокгольме. Их приглашал Квинтус Меллгрен — владелец театра-варьете «Мосебакке». Парашютных прыжков в Швеции еще никто не демонстрировал, и выступления Ролла могли стать хорошей приманкой для посетителей ресторана.

Капитану Ролла предстояло совершать полеты с нижней террасы «Мосебакке» в антрактах концертов. Первый полет состоялся 15 мая. Получился он неудачным. Слабо наполненный шар не смог подняться на достаточную для прыжка высоту. Он неспешно поплыл к северу и вместе с воздухоплавателем опустился в городском саду, прямо в цветочные клумбы. Сбежался народ и сильно потоптал цветы. Пришлось Ролла выплатить штраф в размере 300 шведских крон.

Три дня спустя Ролла взлетел снова. Шар быстро достиг высоты нескольких сот метров. Кроме посетителей ресторана за полетом внимательно следила стотысячная толпа, собравшаяся в центре Стокгольма. Виктор Ролла сидел на трапеции, подвешенной под шаром, и взмахами руки как бы прощался с оставшимися на земле. На боку шара висел купол парашюта, прикрепленный к оболочке простым пружинным зажимом. Стропы от купола шли к деревянному полуметровому кольцу. Достигнув нужной высоты (не более 400 метров), аэронавт должен был спрыгнуть с трапеции и, падая в пропасть, силой своего веса оторвать купол парашюта.

И вот этот момент наступил: Ролла прыгнул. Толпа ахнула. Как отмечали стокгольмские газеты, парашют раскрылся не сразу, явно — с задержкой по какой-то причине. «После нескольких секунд, показавшихся зрителям бесконечно долгими, — рассказывал очевидец, — парашют, наконец, широко раскрылся, и скорость падения резко снизилась».

Ролла опустился в пролив, к счастью, невдалеке от берега. При этом он так запутался в стропах парашюта, что, не приди вовремя помощь, мог бы разделить трагическую участь своего наставника, Шарля Леру. Но спасатели время зря не теряли. Попавшего в беду аэронавта быстро выловили из пролива и подняли на борт подошедшего парома. «Народ ликовал, — писала стокгольмская газета. — Через несколько минут Ролла вернулся обратно в «Мосебакке», где публика встретила его громкими овациями».

На Троицу, 25 мая, был объявлен третий полет, но вмешалась непогода, и выступление Ролла пришлось перенести на 29 мая. В афишах, расклеенных по городу, сообщалось, что это будет последний, бенефисный полет капитана Ролла в Стокгольме. Никто не мог предполагать рокового смысла слова «последний».

День третьего полета выдался пасмурным и ветреным. Взлет должен был состояться в 8 часов вечера. Но старт задерживался. В назначенный для полета час шар в виде огромного пузыря все еще лежал на помосте террасы, наполняясь светильным газом из городской магистрали. Только без четверти девять он, готовый к полету, висел низко над террасой ресторана-варьете, удерживаемый за веревочные оттяжки стартовой командой.

Купол парашюта, вымокший при спуске на воду в предыдущем полете, по непростительной небрежности Ролла не был достаточно просушен и весил значительно больше, чем сухой. Пружинный зажим на шаре с трудом удерживал такую тяжесть. Когда Ролла, поднявшись по приставной лестнице, попытался проверить прочность крепления парашюта, купол вдруг оторвался и упал на помост. Его подняли и прикрепили снова.

Стало ясно, что надежность снаряжения далеко не безупречна. Тем не менее полет отменен не был. Ролла, в серо-голубом пиджаке и брюках в синюю полоску, в фуражке с галунами и кокардой, продолжал отдавать последние распоряжения помощникам. На случай приводнения Ролла поверх своего элегантного костюма надел широкий пробковый пояс.

Он занял место на трапеции и громко скомандовал по-французски и по-немецки: «Пустить шар!» Шар отпустили, но при этом случилось так, что один из державших его отпустил веревку на секунду позже других. Шар накренился, качнулся. Возможно, от этого на высоте нескольких метров парашют оторвался снова. Шар, теперь уже без парашюта, продолжал полет. Стремительно поднимаясь, он быстро достиг облаков и скрылся в них.

Тяжелое предчувствие охватило многих, собравшихся на террасе и на улицах. Расходясь, люди то и дело поднимали головы, вглядываясь в пустое небо. «Вчера вечером злополучный полет обсуждали везде, куда бы вы ни пошли, — писала шведская газета «Dagens Nyheter» («Новости дня»). — Весь вечер Стокгольм говорил только об одном. Телефоны в «Мосебакке» и в редакции газеты звонили всю ночь не переставая. Звонили даже из дворца короля Оскара II, желая узнать хотя бы что-нибудь об участи капитана Ролла».Однако никаких вестей о судьбе аэронавта не поступало. Для поисков пропавшего воздухоплавателя упомянутая газета наняла небольшой пароход. Появились сведения, что утром 30 мая был замечен летящий шар. «Мы направились в указанном направлении», — писал корреспондент газеты. Они обходили остров за островом, высаживались на берег, встречались с местными жителями и расспрашивали их. Никто ничего не знал, но многие готовы были сами выйти на поиски безвестно пропавшего аэронавта. Этого не потребовалось: когда пароходик причалил к одному из многочисленных островов Стокгольмского архипелага, прибежал молодой рыбак с криком «Капитан Ролла найден, мертвым!».

Его нашли в 55 километрах от Стокгольма, лежащим в воде около острова Олен. Два письма, обнаруженные в кармане погибшего, позволили сразу опознать его. Голова и ноги аэронавта были погружены в воду. Пробковый пояс поддерживал тело Ролла на плаву.

Аэронавта срочно доставили на сушу и попробовали вернуть к жизни, но безрезультатно. Да это и не удивительно, поскольку тело, вероятно, пролежало в воде уже около двенадцати часов. О том, каким поисковики увидели погибшего Ролла, корреспондент рассказывал: «Рыбак проводил нас к телу. В красном сарае на досках лежал капитан Ролла. Голова его была запрокинута, руки судорожно сжаты. Похоже, он боролся до самой смерти. Его лицо было спокойным, губы сурово сомкнуты».

Тело бесстрашного аэронавта подняли на палубу парохода и отправились в Стокгольм. «На жесткой постели с покрывалом из парусины плыл преждевременно погибший молодой человек, — продолжал журналист. — Дождь лил с небес как из ведра и хлестал на покрывало. С приспущенным флагом пароход плавно скользил по воде в гавань Стокгольма, на виду у тысяч любопытных горожан, собравшихся на пристани». Это был первый в Швеции случай гибели аэронавта при полете на воздушном шаре.

Вскоре в пяти километрах от того места, где рыбаки обнаружили погибшего воздухоплавателя, нашли и воздушный шар. Тело капитана Ролла доставили в Каролинский медицинский институт. Мнения врачей о причинах гибели оказались противоречивыми. Одни считали, что аэронавт, достигнув очень большой высоты, замерз или задохнулся, и шар опустил его в воду пролива уже бездыханным. Другие, ссылаясь на результаты вскрытия, утверждали, что смерть наступила в воде. Скорее всего, Ролла потерял сознание и, попав в воду, просто захлебнулся.

Раздавались возмущенные голоса, обвинявшие ресторатора Меллгрена в равнодушии и алчности: хорошо заработав на полетах, он ничего не сделал для поисков аэронавта, не разослал никаких извещений о случившемся, хотя в то время все шведские острова уже были связаны телеграфными и телефонными линиями.

Напомним, поиски исчезнувшего воздухоплавателя организовала редакция газеты «Новости дня». Она же на следующий день выпустила бесплатное приложение с сообщением о гибели Ролла.

В морге Каролинского института было настоящее столпотворение. Поток стокгольмцев оказался таким огромным, что полиции пришлось вмешаться и как-то сдерживать его. Особенно много было женщин. Доходило до того, что самые горячие поклонницы Ролла старались украдкой отрезать в качестве сувенира прядь его волос или оторвать пуговицу с его пиджака.

Столь же многолюдными было и прощание с погибшим аэронавтом 5 июня, в солнечный день. Похороны оплатило русское Генеральное консульство. Уже с раннего утра люди стали собираться у здания Каролинского института, а к половине десятого все прилегающие к нему тротуары были заполнены горожанами.

Пожалуй, Стокгольм еще не видел подобных похорон. Вдоль всех улиц, по которым проезжали печальная процессия из катафалка и более ста карет, траурно убранных, народ стоял двумя сплошными стенами. Во всех окнах домов и даже на крышах виднелись люди. И так на протяжении четырех километров, от института до кладбища. В последний путь отважного аэронавта провожали не менее 50 тысяч человек. Для поддержания порядка на похороны русского воздухоплавателя было откомандировано около 400 полицейских. За гробом несли огромный букет, оформленный в виде воздушного шара, и сотни красивых, дорогих венков с траурными лентами. Во главе процессии шло православное духовенство (Ролла был русским и православным человеком) с замечательным церковным хором. За духовенством следовали русский консул и вице-консул, а также другие члены русского посольства в Швеции. Далее — местные власти и высшая шведская аристократия.

Прах Ролла был предан земле на Северном кладбище, где нашли упокоение многие известные люди, оставившие в искусстве и науке глубокий след. Но и после этих торжественных похорон еще не скоро успокоился Стокгольм, потрясенный трагической гибелью русского аэронавта. «Все это печальное событие, — писал журнал «Артист», — произвело такое ужасающее впечатление на всех, что местная администрация постановила никогда впредь не разрешать подобного рода зрелищ».

По маске, снятой с лица покойного, была сделана восковая фигура, выставленная затем в стокгольмском паноптикуме. Восковой Ролла стоял на фоне свисающего купола парашюта, одетый в такой же костюм, в котором он отправился в свой роковой полет.

В память аэронавта в Стокгольме вскоре была выпущена брошюра «Последний полет капитана Ролла» с рассказами очевидцев. Появились и стихи о нем. В одном из стихотворений есть такие возвышенные строки: «Моя жизнь была мечтой, как весна — красивой, звонкой и короткой. Но ветер дунул и развеял облака».

В России оставались мать, сестры и брат Виктора Ролла. Тотчас после трагедии начался сбор пожертвований в пользу несчастной матери. С этой же целью был дан благотворительный концерт.

Русский консул в Швеции Алексей Кудрявцев послал брату аэронавта, Леонтию Владимировичу Ролла, письмо, в котором подробно рассказал о трагическом происшествии. «Посылаю Вам на память фотографическую карточку погибшего, — писал он, — и прошу верить моему самому искреннему сочувствию Вашему горю… Императорское Генеральное Консульство сочло своей непреложной обязанностью принять на себя отдание последнего долга юному соотечественнику, погибшему трагической смертью от беззаветной, присущей русской натуре отваги».

В России сообщений о гибели Виктора Ролла было немного. На своей родине он остался почти неизвестным и прочно забытым.

Прошло много лет. К сожалению, могила Ролла, как и ряд других русских захоронений на Северном кладбище Стокгольма, не сохранилась. Сразу после гибели аэронавта шведские артисты организовали подписку на его мраморное надгробие. А в 1989 году на стене здания Южного театра, в котором когда-то помещался ресторан-варьете «Мосебакке», был установлен скромный символический памятник, изображающий фигуру воздухоплавателя, держащегося за стропы своего парашюта. Воздушный шар Ролла сохранился и находится теперь в Городском музее шведской столицы.

Такова история Стокгольмской трагедии. Остается лишь добавить, что один из авторов этой статьи, Евгений Ролле, — правнук отважного капитана Ролла, первого русского воздухоплавателя-парашютиста.