В августе 1911 года петербургская газета «Копейка» сообщила своим читателям потрясающую новость: «В настоящее время сотрудник одного парижского журнала совершает кругосветное путешествие с целью доказать, что земной шар можно объехать менее чем за 60 дней. Он уже сделал более двух третей своего пути, а именно 20 212 верст из общего протяжения 29 775 верст». Путешественник хотел побить рекорд, который долгие годы принадлежал американской журналистке Нелли Блай. Наверное, парижский журналист смог объехать земной шар быстрее, чем американка, но это не помогло ему прославиться на весь мир, как Нелли Блай, которую считали мастером сенсационных новостей, журналистских расследований и провокационных репортажей.

НАЧАЛО «КРЕСТОВОГО ПОХОДА»

Четыре месяца, прожитые в Нью-Йорке, почти полностью опустошили ее кошелек.
«Сегодня вполне можно обойтись без ужина», — подумала Нелли.

Девушка остановилась у витрины роскошного магазина и застыла. На манекене красовалась блузка ее любимого розового цвета. Нелли Блай была очень серьезной девушкой и профессиональной журналисткой, но вещи девчачьего, розового, цвета приводили ее в восторг. Кофточка оттенка розового зефира заставила забыть о тягостных размышлениях, о ситуации, казавшейся неразрешимой.

За четыре месяца Нелли Блай обошла все нью-йоркские газеты, газетки и газетенки в поисках работы, но женщины-журналистки нигде не требовались. Единственной газетой, где Нелли еще не предлагала свои услуги, была New York World. Главный редактор Джозеф Пулитцер создал совершенно особую, непохожую на другие газету. В каждом номере публиковались сенсационные сообщения, обязательно с интригующими заголовками, спортивные новости, странички юмора и яркие иллюстрации. New York World не боялась острых тем. Газета печатала статьи о политической коррупции, выступала с призывом обложить налогом предметы роскоши, добивалась принятия закона о наказании за покупку голосов избирателей. Наибольшим успехом у читателей пользовались журналистские расследования, которые сам Пулитцер называл «крестовыми походами».

Нелли не стала договариваться о встрече с мистером Пулитцером, боясь сразу получить отказ. 22 сентября 1887 года она незаметно проскользнула мимо грозного швейцара, успешно миновала секретаря и ворвалась в кабинет главного редактора. Беседа продолжалась недолго. Мистер Пулитцер предложил журналистке проверить свои способности на практике: пусть она отправится в «крестовый поход» против психиатрических клиник Нью-Йорка, где больные содержатся в нечеловеческих условиях. Нелли Блай должна изобразить приступ безумия и в качестве пациентки попасть в один из сумасшедших домов Нью-Йорка. Срок командировки — приблизительно десять дней.

– Мы не просим вас искать там сенсационные откровения, — сказал мистер Пулитцер. — Записывайте то, что будете видеть, хорошее или плохое; хвалите или критикуйте так, как сочтете нужным, и всегда придерживайтесь правды.

Нелли Блай было всего двадцать три года. Казалось, что нежная, как роза, девушка совершенно не подходит для такой опасной миссии. Однако Нелли сразу же согласилась. Работать под руководством такого редактора, как Джозеф Пулитцер, было невероятной удачей.

НА ЧТО ГОДЯТСЯ ДЕВУШКИ?

Настоящее имя нашей героини Элизабет Кокрейн. Небогатое семейство Кокрейн проживало в городе Питтсбурге. Элизабет намеревалась зарабатывать на жизнь, став учительницей, но небольшая газетная заметка полностью изменила ее планы. В одном из номеров местной газеты за 1885 год была опубликована статья «На что годятся девушки?». Автор утверждал, что женщины в умственном отношении стоят значительно ниже мужчин, поэтому рассуждения о каких-то женских правах — это просто бред. Девушки годятся для того, чтобы стать примерными женами. Работающих женщин автор назвал чудовищами. Возмущению Элизабет не было предела, и она взялась за перо.

«Женщина трудится, чтобы жить, — писала Элизабет. — Что вы думаете об этом, бабочки моды и дамы досуга? Бедная девушка не станет знаменитой, как вы, если сбежит с кучером-любовником; она не обнимает и не целует мопса и не судит людей по одежде и знанию грамматики, но простая работница при других обстоятельствах могла бы стать идеальной леди». Элизабет подписала свое творение псевдонимом Одинокая сиротка и отправила в редакцию. Женоненавистники и «бабочки моды» получили громкую общественную оплеуху. На следующее утро девушка с волнением раскрыла свежий номер газеты и обнаружила странное объявление: «Редакция готова принять на работу неизвестного джентльмена, автора письма, подписанного псевдонимом Одинокая сиротка». Главный редактор даже представить себе не мог, что письмо написано женщиной!

Элизабет надела любимую кофточку оттенка розового облака и явилась в редакцию. Главный редактор был несказанно удивлен, что «неизвестный джентльмен» оказался симпатичной молоденькой девушкой, но слово сдержал. Элизабет была принята на работу с отплатой пять долларов в неделю. Начинающую журналистку определили в отдел, который в американских газетах в шутку называют «розовым гетто». Здесь создается чтиво для представительниц прекрасной половины человечества. Главные темы: домашние любимцы (включая мужей), последние писки моды и советы по выращиванию цветочков. Нелли Блай любила розовый цвет, но в «розовом гетто» выдержала только несколько месяцев. «Я была слишком нетерпелива, чтобы исполнять обычные обязанности, возложенные на женщин в редакции, поэтому у меня появилась идея стать свободным корреспондентом».

Нелли решила поехать в Мексику, чтобы писать путевые заметки и отправлять их в редакцию. «Перед отъездом из дома меня неоднократно предупреждали, что улицы Мексики небезопасны для женщины, что воры и убийцы поджидают за каждым углом. Все ужасы, которые только можно было выдумать, вливались в мои робкие ушки. В Мексике совершаются убийства, но не чаще, чем в любом американском городе. Здесь много мелких воришек, но нет чудовищных грабежей, которых предостаточно у нас. Женщинам на улицах безопаснее, чем в Америке».

За шесть месяцев путешествия Нелли Блай совершила свое открытие Мексики. Она провела читателей по кварталам бедняков и виллам богачей, показала бои быков и сокровища музеев, ужасы тюрем и красоту плавучих садов. Конечно, как журналист, Нелли интересовалась мексиканской прессой: «Все газеты субсидируются правительством. Если газета осмеливается намекнуть, что правительство может быть лучше, то редактора бросают в тюрьму, пока он не умрет или не поклянется, что никогда не повторит свое преступление. Аресты не являются чем-то необычным. Во время моего пребывания в Мексике я узнала, что одного корреспондента отправляли в тюрьму каждые две недели. Полиция охотится за статьями, содержащими так называемые клеветнические материалы. Их уничтожают, так же как офисы редакции и типографское оборудование».

В одной из своих статей Блай обвинила президента Мексики Порфирио Диаса в том, что он заключил в тюрьму журналиста за критику правительства. Блай стали угрожать арестом «за клевету». Ей пришлось срочно покинуть Мексику.

Нелли не вернулась в Питтсбург. Как вы уже знаете, она нашла работу в Нью-Йорке и была невероятно счастлива, что получила первое серьезное редакционное здание — проникнуть в сумасшедший дом. Мистер Пулитцер выдал Нелли 28 долларов на расходы. — Как вы собираетесь освободить меня из сумасшедшего дома? — спросила Нелли.
– Не знаю, — честно ответил главный редактор. — Что-нибудь придумаем...

ДЕСЯТЬ ДНЕЙ В СУМАСШЕДШЕМ ДОМЕ

Нелли Блай никогда в жизни не встречалась с душевнобольными людьми, не переступала порог психиатрической клиники и даже не бывала на приеме у невропатолога. Как же изобразить сумасшествие? Рвать на себе одежду и волосы, кричать, бросаться с кулаками на прохожих? Нелли припомнила все, что читала о безумцах. В большинстве книг говорилось, что у душевнобольных застывший взгляд. Нелли вытаращила глаза и уставилась в зеркало немигающим взглядом. Тренируя взгляд, она не спала всю ночь и к утру еле стояла на ногах от усталости. Нелли одела старую, поношенную одежду и пошла навстречу своей безумной мечте попасть в сумасшедший дом.

Прежде всего Блай отправилась в пансион, где сдавались комнаты работающим женщинам. Словоохотливые работницы пытались разговорить новую жиличку, но Нелли таинственно бормотала:
– Эти женщины безумны. Я боюсь их.

После ужина обитательницы пансиона отправилась спать. Нелли села на свою кровать, но категорически отказалась ложиться. Для уставших женщин, отработавших смену, это было настоящим безумием. Сначала они уговаривали Нелли прилечь, но она стала требовать, чтобы ей отдали ее чемоданы, хотя явилась в дом без багажа. Соседка отказалась спасть в одной комнате с ненормальной. В конце концов были вызваны двое полицейских, которые препроводили Нелли в суд. По дороге полицейские объясняли «безумной» девушке, что идут искать ее чемоданы. Судья выслушал рассказ про чемоданы и всеобщее безумие и приказал вызвать «скорую помощь». Врач осмотрел Нелли и заявил, что она безумна, потому что у нее расширены зрачки. «Скорая» доставила журналистку в клинику Бельвю. Там доктор поставил окончательный диагноз:
– Определенно сумасшедшая. Я полагаю, что случай неизлечимый. Ее нужно поместить туда, где за ней присмотрят.

«Туда» означало, что Нелли перевезут на остров Блэквелл, где находился сумасшедший дом, из которого возвращались очень редко. Увидев здание психушки с зарешеченными окнами, Нелли впервые испытала страх: «Несмотря на уверенность в своем душевном здоровье и в том, что я выйду отсюда через несколько дней, мое сердце заболело в груди. Я признана безумной четырьмя докторами и заперта под множеством безжалостных замков и решеток в сумасшедшем доме! Быть заключенной не в одиночестве, но денно и нощно в компании лишенных разума бормочущих сумасшедших, спать неподалеку от них, есть с ними за одним столом, считаться одной из них — весьма неуютное положение».

Трудно сказать, что оказалось более мучительным: холод, голод или так называемое лечение. В здании не топили, при этом не давали теплой одежды и одеял. Пища состояла из куска хлеба с несъедобным прогорклым маслом, овсянки и вонючей бурды, называемой чаем. «Я не могу назвать никакой пищи столь же грязного черного цвета. Кусок хлеба был твердым и в некоторых местах состоял просто из сухого теста. Я обнаружила внутри паука, так что не стала есть его. Я попробовала овсянку, но она была ужасна, и мне осталось лишь насытить себя чаем».

«В день купания ванну наполняют водой, которую не меняют, пока пациентки моются одна за другой. Так продолжается, пока вода не становится совсем грязной, и тогда ее спускают, а ванна наполняется снова, не будучи отмытой. Одни и те же полотенца используют все женщины, и те, у которых есть нарывы, и здоровые».

Метод, которым «лечили» больных, напоминал средневековую пытку. Женщины должны были сидеть с шести часов утра до восьми вечера на жестких сидениях, держа спину прямо. В течение этих четырнадцати часов запрещалось разговаривать и двигаться. За малейшее неповиновение следовали наказания, на которые доктора смотрели сквозь пальцы. Медсестры избивали, оскорбляли пациенток. Могли довольно сильно придушить или держать голову больной под водой.

Посещения родственников не приветствовались. «Когда к пациентке приходил посетитель, я видела, как медсестры спешно переодевают ее до того, как он войдет. Это сохраняло видимость хорошего и заботливого содержания».

Через десять дней на остров Блэквелл прибыл адвокат Питер Хендрикс, который заявил, что друзья хотят забрать больную девушку Нелли под свою опеку. Статьи Нелли Блай произвели эффект разорвавшейся бомбы, но это не был просто информационный шум. Журналистку вызвали для отчета в суд присяжных. «Благодаря моему рассказу комитет по ассигнованию выделил на миллион долларов больше, чем когда-либо выделялось на содержание и лечение душевнобольных». Нелли Блай была включена в состав экспертной группы, созданной для улучшения условий в психиатрических клиниках.

ДРЕССИРОВКА СЛОНОВ И ЛОВЛЯ ПРИЗРАКОВ

У Нелли Блай была сильна авантюрная жилка, без которой не бывает хорошего журналиста. Она любила открывать для читателей двери, на которых висела табличка «Вход только для персонала». Когда в Нью-Йорк на гастроли прибыло «Великое шоу слонов», она немедленно явилась в слоновник. Журналистка попросила научить ее дрессировать слонов. Циркачи рассмеялись и посадили Нелли на бивни самого большого слона Фрица. Это был опасный трюк. Слон мог сбросить и растоптать девушку, но Фриц склонил голову перед отважной девушкой, и она благополучно сошла на землю. Нелли добилась некоторых успехов в дрессуре слонов. Непослушный слон Фриц за порцию морковки катал Нелли на спине с видимым удовольствием.

Чтобы узнать, насколько сладок успех балерины, Нелли брала уроки классического танца. Когда она впервые надела коротенькую балетную юбочку, то сильно смутилась, что видны голые ноги. Она всеми силами тянула юбку к полу, чтобы сделать ее длиннее.
– Ничего! Со временем вы привыкнете, — сказала балетмейстер.
За десять уроков Нелли разбила пальцы ног в кровь. Свою статью о балетных артистах Блай закончила словами: «Балет — это не детская игра».

В 1886 году во всех нью-йоркских газетах появились статьи о доме в пустыне, где обитает приведение. Согласно легенде, красивая девушка была убита и похоронена в подвале дома, стоящего за десятки миль от ближайшего города. Арендатор дома рассказал, что ясно видел восковую руку, которая приоткрывала крышку подвала, после этого он съехал, дом пустовал. Корреспонденты строчили статьи, не выходя из нью-йоркских офисов. Нелли поехала на место происшествия, захватив с собой пистолет, нож, фонарь и свою собачку Пэдди, ведь известно, что собаки прекрасно чувствуют присутствие призраков.

Нелли привезли в дом с нехорошей репутацией в 12 часов ночи, и она попросила забрать ее в шесть утра. Присутствие привидения почувствовалось очень скоро. Сначала сама собой открылась дверь в гостиную и, издавая ужасающие звуки, захлопнулась. За окном промелькнула мрачная тень. Пока Нелли вглядывалась в темноту, с душераздирающим стоном открылась дверь на кухню. Девушка пыталась читать, хотела заснуть, но двери жили своей жизнью, то медленно открываясь, то с шумом захлопываясь. Нелли уже была готова поверить в существование призрака, но тут обратила внимание, что двери открывает ее маленький песик Педди. Собака исследовала дом в поисках еды и мягкой подстилки. Призрак был разоблачен. Фотография Пэдди появилась на первой полосе New York World.

Нелли Блай продолжила работу и как журналист под прикрытием. Она искусно меняла маски. Трудилась как простая работница на фабрике по производству коробок, изображала мать-одиночку, которая пытается продать своего ребенка, побывала в роли безработной горничной. Нелли Блай стала знаменитой, оставаться неузнанной становилось все труднее. Нужны были новые идеи.

НАПЕРЕГОНКИ СО ВРЕМЕНЕМ

Книга французского писателя Жюля Верна «Вокруг света за восемьдесят дней» была опубликована в 1873 году. В библиотеках она стояла в разделе «Фантастика». А как иначе можно расценить кругосветное путешествие героев книги англичанина Филеаса Фогга и его слуги Паспарту? Никому в голову не приходило повторить их приключение. Однако через пятнадцать лет после написания книги эта идея пришла в голову Нелли Блай.

Главный редактор Пулитцер выслушал Нелли без энтузиазма. Для женщины-корреспондента нужен сопровождающий, у нее будет много багажа, и она говорит только по-английски. Идея совершить кругосветное путешествие была отложена в долгий ящик.

Прошел год, и неожиданно Нелли Блай срочно вызвали в редакцию.
– Не могли бы вы начать путешествие вокруг света послезавтра? — спросил Пулитцер.
– Конечно, я готова!

Оказалось, что Пулитцер заключил пари с редактором журнала «Космополитен», который решил отправить журналистку Элизабет Бисланд в кругосветку. Пулитцер был уверен, что Нелли Блай победит в гонке вокруг света. Для соперничающих женщин земной шар оказался слишком маленьким. Чтобы не сталкиваться в дороге, они решили путешествовать в противоположных направлениях. Кругосветное путешествие длиной 28 тысяч миль началось 14 ноября 1889 года.

Нелли побывала в Англии, во Франции, где встретилась с Жюлем Верном, в Италии, на Цейлоне, в Сингапуре, в Гонгонке и Японии. Для читателей газеты был открыт тотализатор, который принимал ставки на время прибытия Нелли в очередной пункт назначения.

21 января 1890 года Нелли Блай вернулась в США. Из-за бури в Тихом океане она выбилась из графика на два дня. Рекорд ускользал из рук, но Пулитцер не мог этого допустить. Он прислал персональный поезд, который доставил Нелли в Нью-Йорк. Блай закончила гонку вокруг света с результатом 72 дня, 6 часов, 11 минут и 14 секунд. Элизабет Бисланд и журнал «Космополитен» безнадежно отстали. Нелли Блай стала мировой знаменитостью и иконой стиля. Дети играли в настольную игру «Вокруг света вместе с Нелли Блай».

ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

Женщины, бесконечно увлеченные работой, редко умеют разумно сочетать профессиональную деятельность и личную жизнь. Нелли Блай вышла замуж в 1895 году. Невесте исполнился тридцать один год. Жених, миллионер Роберт Симон, был старше ее на сорок два года. Он владел компанией по производству молочных банок, бочек и стальных контейнеров. Была ли это любовь или отчаянная попытка обзавестись семейным очагом?

Нелли не написала ни строчки насчет своей личной жизни. Однако известно, что взрослые дети мистера Симона приняли мачеху в штыки. Никому не хотелось расставаться с частью возможного наследства. Собственных детей у супругов не появилось. Мистер Роберт Симон умер в 1094 году. Нелли стала президентом фирмы. Начинающая бизнес-леди старательно вникала в дела. Она даже получила патент на изобретение какого-то особенного бидона для молока и мусорного бачка.

В 1911 году Нелли тяжело пережила смерть человека, без помощи которого она никогда не стала бы журналисткой. В последние годы жизни Джозеф Пулитцер полностью ослеп и страдал болезненной чувствительностью к шуму. Он был вынужден жить в бункерах, полностью изолированных от любых звуков. Отец желтой прессы, как называли его в Америке, умер в звуконепроницаемом отсеке своей яхты «Свобода». Пулитцер завещал два миллиона долларов на премии для американских журналистов. До сих пор Пулитцеровская премия считается одной из самых престижных наград в профессии.

В 1913 году фирма, руководимая Нелли, обанкротилась. Коммерсант из журналистки не получился. Нелли поехала в Европу, где разгоралась мировая война, и стала первой женщиной — военным корреспондентом. Пять лет она писала репортажи с передовой Восточного фронта.

Блай вернулась в Америку в 1919 году. Она вела свою газетную колонку до последнего вздоха и всегда следовала принципу, сформулированному Джозефом Пулитцером: «Только искреннее чувство ответственности спасет журналистику от раболепства перед классом имущих, которые преследуют эгоистические цели и противодействуют общественному благоденствию».