«Я долго не был дома... Моему «Казачку» исполнилось 40 лет. Издательства многих стран мира: Аргентины, Чили, Бразилии, Колумбии, Франции, Испании, Италии, Германии — устроили торжества по этому поводу… Во многих дискотеках, отмечая этот праздник, народ танцевал и веселился…. И я разъезжаю по Америке и Европе по приглашениям участвовать лично…» Это строки из полученного мною в 2010 году письма от знаменитого певца, почетного гражданина Зальцбурга Бориса Рубашкина, удостоенного Золотого креста за заслуги перед Республикой Австрией, врученного австрийским президентом, ордена «Мадарский конник», врученного болгарским президентом, высшей неправительственной награды России — ордена Святого Александра Невского «За Труды и Отечество», нагрудного знака Министерства культуры РФ «За высокие достижения» и многих-многих других зарубежных наград. Русский танец был создан автором вдали от России и принес ему славу и популярность. Газеты писали: «Вена подарила миру «Вальс» Штрауса и «Казачок» Рубашкина». И вот уже 50 лет несется по планете созданный им современный русский танец...

Трудно назвать такого человека, как Борис Семенович Рубашкин, всю жизнь живущего в Европе, вне России, не только в совершенстве владеющего русским языком, но и бережно хранящего и широко пропагандирующего русскую музыкальную культуру. Более полутора тысяч концертов русской песни исполнил он в Европе, Америке, Австралии. А ведь родился в Болгарии! Мать у него болгарка, отец — казак.

Мне довелось познакомиться с Борисом Рубашкиным в сибирском городе Братск во время его первых гастролей в нашей стране. «Триумф Бориса Рубашкина на земле Ермака» — так озаглавила я репортаж с его концертов и интервью. В переполненных залах было удивительно много молодежи. Она знала его в основном по записям на магнитофонах и на рентгеновских пленках (официально творчество его в СССР долгое время было под запретом) и восторженно приветствовала.

«Славное море, священный Байкал…» Этой старинной русской песней начинал Борис Рубашкин свои концерты, как он признался, не только на Сибирской земле. Свободно и широко заполняла песня зал. Голос певца, удивительный своим тембровым богатством, передавал не только гамму чувств человека, долго влачившего тяжкие цепи, скитавшегося в горах Акатуя и наконец ожившего, волю почуя, но и величавую тревожность предгрозового Байкала. Сплав музыки и слова певец доносил до каждого, находящегося на концерте, стирая грань между сценой и залом то глубоким драматизмом, то легкой иронией, то безудержным весельем, то торжественной взволнованностью. Уникальность певца — в истинно русском понимании исполняемого произведения, виртуозной технике, необыкновенных вокальных и артистических данных. А еще в подборе аккомпаниаторов.

В Сибири это был небольшой оркестр народных инструментов «Мозаика» Одесской филармонии. Его музыканты выступали в Венгрии, Чехословакии, Франции, Японии, дали более тридцати концертов в Афганистане.

— Борис Семенович открыл для нас много нового в исполнении русских, украинских, цыганских, старинных казачьих песен, — рассказал руководитель оркестра Александр Олейник. — Впервые с ним мы начали исполнять одесские песни. Вопреки устоявшемуся мнению, певец не считал их блатными, а городским одесским фольклором.

Настоящим откровением стала для нас совместная работа над песней о Стеньке Разине. Поражает его игра на шестиструнной гитаре.

В отличие от некоторых звезд, он на протяжении всего концерта (иногда до изнеможения) находится на сцене. Не зря знаменитый артист избрал для музыкального сопровождения именно этот оркестр, обладающий высокой музыкальной культурой и мастерством, умением импровизировать и сопереживать.

А на празднике «Весна романса» в Петербур ге, где он был специальным гостем по приглашению ОАО «Русская музыка», в 2004 году он пел в сопровождении Губернаторского оркестра под управлением народного и заслуженного артиста РСФСР, кавалера ордена Почета, лауреата премии Правительства Санкт- Петербурга в области литературы, искусства и архитектуры Станислава Горковенко.

В составе оркестра играл на фортепиано известный композитор и дирижер, великолепный аранжировщик Валерий Минкин. Певец попросил его аккомпанировать ему на его сольном концерте в Гатчине, и, когда мы провожали Бориса Семеновича в аэропорт, в знак уважения и благодарности он подарил Валерию Ивановичу свой музыкальный альбом с записью танца «Казачок» и других русских песен с надписью «Прекрасному Музыканту и Человеку Валерию Минкину». Они обменялись адресами...

На вопрос о том, как певцу удалось сохранить то русское, что, увы, частично растеряли мы у себя на родине, Борис Семенович ответил:

— В этом заслуга отца — донского казака. Мама тоже говорила по-русски. Я родился в Софии. Там жили русские эмигранты. Из России они принесли с собой русскую культуру. Были русский клуб, балалаечный оркестр, драматический театр…

Я получил профессиональное танцевальное образование и стал солистом фольклорного ансамбля. Уехал в Прагу, не имея никаких средств к существованию. Там окончил экономический институт, но стипендии не получал, так как имел тогда советское подданство. Поэтому пришлось подрабатывать — танцевать на сценах многих чехословацких театров. В 1962 году я эмигрировал в Австрию. Там выступал в знаменитых балетных труппах «Театр ан дер Вин» и венской «Фольксопер».

В 1964 году вместе с другом, поющим тенором, мы зашли в единственный в Вене русский ресторан «Жар-птица» («Фойерфогель»).

— Спой что-нибудь, — попросил он.

Я спел песню. Не помню, кажется, «Очи черные». Раздались аплодисменты. Владелец ресторана предложил мне зарплату, втрое большую, чем я получал, и двухлетний контракт.

В ресторане «Жар-птица» я встретился с хозяином самой большой швейцарской фирмы, выпускающей пластинки. Он предложил мне записать четыре долгоиграющие пластинки. Тогда вышла моя первая пластинка с русскими песнями. Она и выпущенные впоследствии диски разошлись миллионными тиражами, когда я гастролировал в Европе, США, Австралии, одновременно выступая с концертами русской песни.

Ресторан «Жар-птица» сыграл громадную роль в моей карьере певца.

В нем собиралась и музыкальная элита. Там меня услышала профессор Венской консерватории госпожа Мария Бранд. У нее я начал учиться оперному пению и уже через два года стал первым баритоном Зальцбургской оперы.

Судьба привела меня и к знаменитому итальянскому тенору Марио дель Монако. У него я учился оперной технике. Со временем в мой репертуар вошло более тридцати ведущих партий для баритона в операх Верди, Моцарта, Пуччини, Бизе, Мусоргского, Чайковского…

А о том, как родился «Казачок», Борис Рубашкин рассказал в своей книге «Воспоминания».

«В венском ресторане «Жар-птица» мне работалось хорошо. Там была прекрасная публика. Обычно я выступал с восьми вечера до часу ночи. Выходило что-то около 40 песен. Мои выступления превращались в настоящие концерты. Обо мне часто упоминали в газетах, по радио, телевидению. Чтобы послушать меня, жители Вены заказывали столики за месяц, а то и раньше.

Однажды ночью, уже перед самым закрытием в ресторан ввалилась ватага русских. Я тут же узнал среди них Рудольфа Нуриева.

— Шеф, там Нуриев, не выпроваживайте их! — попросил я. Гостей сразу пригласили в зал, а я представился Нуриеву. Всемирно известный артист балета, сбежавший из СССР, тосковал по русской музыке. Мы обменялись телефонами, а потом несколько раз встречались. Нуриев пригласил меня на свой спектакль в Венскую оперу.

…В «Жар-птице» у меня были и странные почитатели. Господин Бем, владелец целой сети магазинов готового платья, заказывал для своей спутницы «Вечерний звон». Как было заведено, закончив песню, я спрашивал, что еще они хотели бы послушать. Опять «Вечерний звон»! И так трижды…

Часто веселье в ресторане достигало кульминационной точки. Благодаря хорошей еде и водке градус настроения повышался. Мы переходили к динамичным и темпераментным песням, а гости пускались в неистовый пляс. Их попытки пойти вприсядку обычно заканчивались кувырками на полу. Все хохотали до упаду. Глядя на толпу беспорядочно отплясывающих людей, я задумался: а нельзя ли как-то упорядочить их хаотические движения под звуки какой-нибудь русской песни? Я выбрал «Катюшу», которая наряду с «Подмосковными вечерами» пользовалась широкой известностью. Добавил к ней медленный фрагмент из «Эй, ухнем!» и подобрал соответствующие танцевальные фигуры. Так первый современный русский танец был готов — я назвал его «Казачок»… Мы сделали запись «Казачка» в Вене. И колесо завертелось… Я согласился на турне по Германии, не зная, какой титанический труд меня ожидает: 40 концертов, каждый по два часа.

Я выступал с балалаечным оркестром. Публика везде встречала и провожала нас аплодисментами… Так же было в Швейцарии, Бельгии, Голландии, Норвегии, где телевидение сняло обо мне фильм-портрет.

Я полагал, что «Казачок» уже отшумел, когда мне позвонили из Парижа.

Большая группа французских музыкантов и танцоров отправлялась в турне, которое завершится на Ривьере. Надо сделать так, чтобы «Казачок» был показан там! Мне предложили быстренько досочинить мажорную часть! А к вечеру показать танцевальные па труппе из 16 человек. Мне вручили нотные листы и карандаши и заперли в комнате, где стояло пианино.

Что же делать? Ведь я не композитор, правда, муза иногда посещает меня, помогая подобрать мелодию к стихам Пушкина или Есенина. Но в это утро музы как не бывало!

Я поднял крышку пианино и замер над клавишами. В душе царила полная пустота. Я заиграл «Катюшу» и нечаянно сыграл мелодию в мажоре. Это меня заинтересовало, я ожил, продолжил музыкальную тему, нанес ноты.

Раз, два, три!
Как услышу «Казачка» я звуки,
На душе становится легко…

Вторая волна увлечения танцем была намного сильнее. В Париже в знаменитой дискотеке «Сантилер» я показывал «Казачок» 14 вечеров подряд.

Дискотека занимала пять этажей, на каждом играл свой оркестр, а репертуар составляли вальсы, танго, старые шлягеры. На первом этаже я демонстрировал «Казачка», и молодежь буквально сражалась за билеты. Многие уходили в большом разочаровании оттого, что им их не досталось!..

«Казачок» пересек границы Европы и залил Америку, Австралию, Бразилию, Венесуэлу и социалистические страны. И СССР не остался позади. Там было продано свыше 10 миллионов грампластинок А сколько в разных странах было раскуплено нелегальных, пиратских изданий…»

Книга Бориса Рубашкина «Воспоминания» из 223 страниц с фотографиями вышла на болгарском языке. В Москве есть она в русском переводе. Певец хотел ее издать в России, передав издателям права на продажу ее во всем мире. Но не сошлись в цене. Издательство предложило выпустить ее тиражом 500 экземпляров по 10 центов за книгу. И русские читатели ее не увидели.

А жаль! Борис Рубашкин своим искусством немало послужил нашей стране. Он снялся в главных ролях в художественных фильмах «Дикое поле», «Вверх тормашками», «На Муромской дороге», «Правосудие волков», участвовал в России в оперных постановках и дал 344 концерта. Первый сибирский конкурс оперных певцов носил его имя. Болгарский и московский музеи проводят выставки «Жизнь и творчество Б. Рубашкина». Его жизнь представлена в фильме «Борис Рубашкин — знакомый и незнакомый». Когда певец, никогда не живший в России, но сорок лет исполняющий русские песни во всем мире, отмечал свой юбилей, он был награжден высокими государственными орденами Австрии и Болгарии, а из Министерства культуры РФ ему пришла лишь благодарность. Думается, он заслуживает большего, хотя и не имеет российских государственных званий, ведь артист он поистине народный... И заслуги перед нашим Отечеством у него немалые.

Автор статьи о выставке, состоявшейся в 2013 году в Волгоградском краеведческом музее, посвященной Борису Рубашкину, Витольд Ярмакович отмечает, что «своей исторической родиной Борис Рубашкин называет Даниловский район, где родился его отец и где поныне живут его родственники».

В экспозиции о его творчестве «выставлены два сценических костюма: яркая форма кубанского казака, в которой Рубашкин покорил полмира танцем «Казачок», и строгий костюм Евгения Онегина. За витринами много дисков с записями певца, фотографии, награды.

Борис Рубашкин удивил: за пару часов до открытия выставки прислал оптимистическую телеграмму волгоградцам:

«Дорогие земляки, гости и поклонники! Примите сердечный привет из города Моцарта — Зальцбурга, где я давно живу. Я рад и счастлив, что появилась возможность представить мое искусство на Волгоградской земле, где родился мой отец. Русская эмиграция учила своих детей любить великую Россию...»

— Мне не довелось жить в России, — прощаясь в аэропорту Санкт-Петербурга, с грустью произнес Борис Семенович, но я люблю ее, иначе не смог бы нести по всему миру ее великую культуру. Когда-то мне отец сказал: «Делай все для России! Можешь что-то для Родины делать — делай!» И он живет по этому отцовскому завету…