Период времени между падением Наполеона (1815 год) и Крымской войной (1853–1856 годы) принято считать одним из самых спокойных в истории Европы. Между тем эти десятилетия вместили несколько военных конфликтов, характер и результаты которых внесли существенные коррективы в нормы и правила ведения боевых действий. Расширился и список поводов, дававших политикам основания прибегать к силовому решению спорных вопросов.

Принуждение к миру

«Принуждение к миру» обычно мотивировали стремлением предотвратить, говоря современным языком, гуманитарную катастрофу и изобрели отнюдь не в XXI веке.

Конечно, терминология раньше была несколько другой, но смысл аргументов очень напоминал то, что говорили руководители НАТО, оправдывая бомбардировки Югославии в 1999 году и то, что затем им пришлось выслушивать в 2008 году из Москвы по поводу российско-грузинского конфликта.

Автор не берется судить события недавнего прошлого и лишь скромно указывает на прецедент, имевший место в 1827 году на Балканах, этом «пороховом погребе Европы»…

В Греции уже шесть лет полыхало восстание против турецкого ига, которое янычары и башибузуки усмиряли со всей возможной жестокостью. Вся Европа была возмущена происходящим, и, руководствуясь не столько идеалистическими, сколько своекорыстными соображениями, правительства России, Франции и Англии предъявили Блистательной Порте ультиматум. В обмен на ежегодную контрибуцию греки должны были получить автономию, что вполне устраивало повстанцев, но не устраивало их противников. Тогда-то турок и начали «принуждать к миру».

В Средиземное море прибыли британская, французская и русская эскадры, объединившиеся под общим командованием английского адмирала Эдварда Кодрингтона. Командующий турецко-египетским флотом Ибрагим-паша уклонялся от переговоров, тянул время и в конце концов довел союзников до того, что они устроили ему хорошую взбучку, прямым следствием которой стало предоставление независимости Греции.

Передовая европейская общественность ликовала, не слишком задумываясь над последствиями прецедента. Получалось, что под предлогом защиты той или иной национальной или конфессиональной группы одно государство имеет право вмешиваться в дела другого, а право наций на самоопределение при известных условиях может перечеркивать провозглашенную Венским конгрессом нерушимость границ послевоенной Европы.

Изменники или военнопленные?

Греческое, а затем Польское (1830–1831) и Венгерское (1849) восстания поставили на повестку дня и вопрос о том, как следует относиться к военнопленным, не являющимся представителями признанного международным сообществом государства.

Сражавшиеся за независимость своих народов греческие, польские и венгерские повстанцы считались соответственно подданными султана, русского царя и австрийского императора. Они не подпадали под укоренившиеся в международной практике правила содержания военнопленных, предусматривавшие выплату денежного содержания и возможность расконвоирования в случае обязательства не предпринимать попыток к побегу. Зато как государственные изменники они совершенно запросто могли быть приговорены к смертной казни.

Турки, истребляя восставших греков, вообще не задумывались над подобными юридическими нюансами. Австрийцы просто расстреляли пленных венгерских генералов.

Цивилизованный враг

Переходя от европейских к колониальным войнам, можно привести несколько показательных примеров, когда принятые среди цивилизованных наций правила ведения войны распространялись и на врагов, априори «цивилизованными» не считавшихся.

Имам Шамиль, на протяжении четверти века (с 1834 по 1859 год) возглавлявший борьбу кавказских горцев против Российской империи, оказавшись в плену, не был казнен, хотя его джигиты совершили немало действий, подпадавших под категорию военных преступлений. Прожив более 20 лет – хотя и в ссылке, но во вполне сносных условиях, – он в конце концов получил от царя разрешение на паломничество в Мекку, то есть фактически обрел свободу.

Предводитель алжирцев Абд-аль-Кадир в 1847 году был взят в плен французами, но получил свободу еще быстрее – через пять лет.

И, дав слово, сохранял лояльность по отношению к своим победителям.

Вождь индейцев-апачей Джеронимо несколько раз сдавался американцам, а затем снова брался за оружие, прежде чем в 1886 году не капитулировал окончательно.

И многократно нарушенное им слово, а также совершенные по отношению к мирным переселенцам жестокости сошли ему с рук.

А вот другого индейского вождя – дакоту Ситинг Булла (Сидящий Бизон) американцы ликвидировали якобы при попытке к бегству из резервации в 1890 году.

Однако перейдем к условиям содержания простых военнопленных. В практике колониальных войн никакие нормы и правила на них не распространялись. Другое дело Европа.

Как и другой…

Этим неформальным принципом чаще всего и руководствовались участники боевых действий. На практике это означало, что жестокости, допущенные одной из сторон по отношению к своим пленникам, давали их противникам право на проведение аналогичных репрессий. Хотя не все расценивали этот принцип буквально.

В 1808 году, занимаясь разменом пленных, штабс-капитан и будущий фельдмаршал Иван Паскевич возмущался тем, что его соотечественники определены гребцами на турецких галерах, ходят в рубище и существуют впроголодь, в то время как в России на содержание пленного турецкого офицера полагается по рублю ассигнациями ежедневно (сумма, на которую можно было снимать номер в гостинице и питаться от пуза). В следующем году он с досадой описывал, как, сдав очередную крепость, турки выторговали себе право свободного выхода и ушли, оставив на память холмик из трех-четырех десятков отрезанных голов русских гренадеров, которые накануне попали к ним в плен при неудачном штурме.

В 1854 году британские моряки с парохода-фрегата «Тигр» с восторгом описывали почти курортные условия проживания в русском плену, в то время как русские солдаты, плененные в Бомарзунде, жаловались на то, что в качестве жилища им определили тюремные камеры, и постоянно искали способы подработать с целью пополнить свой скудный рацион питания.

В общем, обращение с пленными было разным – от русского хлебосольства до турецкого зверства, – но в целом по сравнению с войнами XX века картина выглядела довольно радужно. При этом противоборствующие стороны руководствовались даже не столько двусторонними соглашениями, сколько неписаным кодексом чести и стремлением не подставлять собственных оказавшихся в плену соотечественников.

Уроки Сольферино

Гораздо острее стояла проблема спасения раненых воинов. В период Крымской войны (1853–1856 годы) стараниями англичанки Флоренс Найтингел и великой княгини Елены Павловны в британской и российской армиях удалось организовать службы, обеспечивавшие раненым достойный уход. Но, во-первых, соответствующий опыт не сразу был взят на вооружение другими странами, а во-вторых, нерешенными оставались частные вопросы, касающиеся очередности эвакуации и лечения «своих» и «чужих» раненых, а также связанные с этим финансовые, организационные и технические вопросы.

Когда в 1853 году в начале Крымской войны эскадра адмирала Нахимова истребила в Синопе турецкий флот, обрабатывавшая публику английская пресса живо описывала, как русские суда топили барахтавшихся в воде турецких моряков, разумеется не упоминая ни о сложностях, связанных с проведением подобных спасательных операций в разгар боя, ни о том, как русские помогали тушить Синоп после разгрома противника. Ничего не говорилось и о тех диких казнях (с распятиями и расчленениями), которые турки незадолго до этого учинили над гарнизоном и жителями захваченного ими поста Святого Николая.

Правда, в 1854–1855 годах во время боевых действий в Крыму стороны вели себя по отношению друг к другу почти с изысканной вежливостью.

Но вежливость вежливостью, а темпы, с которыми совершенствовались средства истребления людей, явно опережали темпы развития средств их спасения.

В 1859 году во время австро-франко-итальянской войны произошло рекордное по своим масштабам сражение при Сольферино. Посетивший на следующий день поле битвы швейцарский турист бизнесмен Анри Дюнан оставил следующее описание увиденного: «Дороги, канавы, овраги, кустарник, луга – все буквально завалено мертвыми телами, а в окрестностях Сольферино земля сплошь покрыта ими… Несчастные раненые, которых подбирают в течение дня, мертвенно-бледны и совершенно обессилены; у некоторых, особенно у тяжелораненых, взгляд отупелый, они словно ничего не понимают, смотрят бессмысленно, но эта прострация только кажущаяся и не мешает им ощущать страдания. Иные возбуждены, и их бьет нервная дрожь. Другие, с воспаленными, зияющими ранами, точно обезумели от жестоких страданий. Они корчатся, умоляют их прикончить и с искаженными лицами бьются в предсмертных судорогах».

Под Красным крестом

В отличие от многих других туристов, Дюнан не ограничился наблюдениями и предпринял конкретные действия. Оставив бизнес, он выступил инициатором созыва в Женеве 26 октября 1863 года международной конференции общественных организаций. В результате на свет появился Международный союз Красного Креста, взявший на себя заботу о раненых воинах и позаимствовавший свою эмблему с флага Швейцарии. Однако для масштабной реализации этой идеи требовалось заручиться поддержкой великих держав, и тогда в роли ходатая выступило швейцарское правительство (Союзный совет), обратившееся к правительствам 25 государств с просьбой прислать своих представителей в Женеву на новую конференцию по вопросам гуманизации боевых действий, запланированную на август 1864 года. Из 25 государств откликнулось 16, что тоже было неплохо.

В Соединенных Штатах Америки шла война между северными и южными штатами, по ходу которой опробовали многочисленные технические новинки – от броненосцев до пулеметов. Мексиканцы вели народную войну против французских захватчиков, сопровождавшуюся всеми характерными для подобного рода войн эксцессами. Только в июне завершилась война между Данией и Пруссией, а в царстве Польском русские власти уничтожали последних повстанцев. В общем, окружающая действительность сама подсказывала, какие именно вопросы следует обсудить на конференции.

За основу был взят проект международного договора, составленный Женевским комитетом общественной пользы.

Женевская конвенция

Именно этот проект и лег в основу принятой конгрессом конвенции, состоявшей из 11 пунктов и определявшей обязательства воюющих сторон по отношению к раненым и больным вражеским военнослужащим, врачебному персоналу и медицинскому оборудованию.

Основные положения конвенции сводились к следующему.

– Раненым и больным воинам должна оказываться одинаковая помощь, независимо от того, к какой нации они принадлежат и подданными какого государства являются.

– Персонал госпиталей считается нейтральным и может свободно исполнять свои обязанности после занятия территории неприятелем. Как только захваченный госпиталь перестает функционировать, его персонал может вернуться на свою территорию, оставив победителям медицинское имущество и оборудование.

– Раненые вражеские воины могут передаваться неприятелю по усмотрению главнокомандующих.

– Выздоровевшие раненые и больные вражеские воины, признанные неспособными к военной службе, отпускаются на родину.

– Пленные вражеские воины могут отпускаться на родину в случае взятия на себя обязательств не участвовать в войне до ее окончания.

– Любой мирный житель, взявший на свое содержание раненого, освобождается от постоя и контрибуции.

– Признаком нейтралитета является флаг или повязка с красным крестом.

Первоначально конвенцию подписали и ратифицировали инициаторы ее принятия: Швейцария, а также Великое герцогство Баден, Бельгия, Дания, Испания, Италия, Нидерланды, Франция, Швеция. Из перечисленных стран лишь Франция являлась великой державой, однако в последующие 15 лет к конвенции присоединились все основные международные игроки: Пруссия, Великобритания, Северо-Американские Соединенные Штаты, Австро-Венгрия. Россия вошла в число подписантов в 1867 году. Естественно, за крупными игроками тянулись и мелкие: Аргентина, Боливия, Болгария, Чили, Греция, Гондурас, Япония, Люксембург, Черногория, Никарагуа, Персия, Перу, Португалия, Румыния, Сальвадор, Сербия, Сиам, Турция, Уругвай, Венесуэла.

Последними нормы Женевской конвенции признали Корея и Гватемала (1903 год), Китай (1904 год), Мексика (1905 год), Бразилия и Колумбия (1906 год).

Некоторые подписанты «скончались» по естественным причинам. Королевство Бавария, Великое герцогство Гессен, Королевство Саксония, Вюртемберг, герцогство Мекленбург-Шверин в 1870 году вошли в состав Германской империи.

Определенные изменения претерпело и содержание самой конвенции.

«Мадемуазель Фифи» правил не соблюдает

В 1866 году Пруссия и Италия вступили в войну с Австро-Венгрией. На суше триумфаторами были пруссаки, а вот их итальянские союзники потерпели жестокое поражение в морском сражении у острова Лисса. И тут же предложили распространить нормы Женевской конвенции на военные действия на море.

В октябре 1868 года в Женеве прошла вторая конференция, выработавшая 15 дополнительных статей, которые, однако, не были приняты европейскими правительствами.

В 1870 году грянула франко-прусская война. Поскольку речь шла о странах, традиционно считавшихся образцами цивилизованности, противники демонстрировали стремление соблюдать «правила боя». Но и здесь не обходилось без нарушений. В новелле Ги де Мопассана «Два приятеля» рассказывается, например, о двух призванных в армию почтенных французских буржуа, которые решили порыбачить в тылу противника, оказались в плену, отказались назвать пароль и были расстреляны как шпионы. Со стороны пруссаков налицо нечестный прием, сходный с подбрасыванием наркотиков человеку, которого непременно следует засадить за решетку, но прием, к сожалению, для фронтовых реалий вполне типичный.

Другая любопытная новелла – «Мадемуазель Фифи» – о проститутке, зарезавшей немецкого офицера и спасенной местным кюре, любопытна в сравнении с более поздними реалиями: немцы в ней хотя и грозят репрессиями, но все-таки к ним не прибегают, а вот во время Второй мировой дело, скорее всего, закончилось бы взятием и расстрелом заложников.

И снова турецкие зверства

Любопытно, что именно Германия выступила в 1874 году с предложениями дополнить Женевскую конвенцию статьями, касающимися репрессий против лиц, участвующих в боевых действиях, не являясь военнослужащими. Дополнительные предложения имелись также у России, Бельгии и Швейцарии, однако для обобщения этих инициатив требовалось собрать новую конференция, что в организационном плане оказалось делом совсем нелегким. Уже в следующем году начался очередной пожар в «пороховом погребе Европы», – герцеговинцы восстали против турок.

В 1876 году против Османской империи поднялись болгары, а когда их выступление было потоплено в крови, за братьев-славян вступились Сербия и Черногория.

Хрупкое международное равновесие нарушилось, а европейская пресса, как и в дни греческого восстания, снова шумела про турецкие зверства. Так, в Батаке повстанцы и многие мирные жители были согнаны и перерезаны прямо в здании церкви, общее же число жертв в этом болгарском городе достигло пяти тысяч.

Категорическое то ли неумение, то ли нежелание Оттоманской Порты соблюдать принятые на себя по Женевской конвенции обязательства било прежде всего по самим туркам, ставя в неудобное положение их английских, французских, австрийских партнеров.

Россия же вновь решила спасать христианские народы от гуманитарной катастрофы, а заодно укрепить свое влияние в стратегически важном регионе. В 1877 году русские войска перешли Дунай и развернули боевые действия, которые весьма широко освещались тогдашними средствами массовой информации. И опять-таки турки слишком часто вели себя не по-джентльменски. Раненых и пленных уничтожали не только отряды головорезов-башибузуков, но и регулярные войска, что было зафиксировано под Плевной, Эски-Загорой, Баязетом. Обращение с пленными турками, напротив, было весьма пристойным, а сдавшегося в Плевне Османа-пашу со всеми знаками уважения представляли самому русскому императору.

Под занавес же войны имел место еще один характерный эпизод: когда турецкие войска перед отступлением вознамерились сжечь будущую столицу Болгарии Софию, находившиеся в городе иностранные консулы выступили с совместным демаршем, заставив османов отказаться от своего замысла.

Окончательные итоги русско-турецкой войны были подведены на Берлинском конгрессе, однако каких-либо решений по гуманизации боевых действий на этом мировом форуме не принималось.

Инициатива царя Николая

В сентябре 1884 года состоялась еще одна Женевская конференция, но в ней участвовали только представители Красного Креста из стран, подписавших конвенцию о раненых и военнопленных. Последующие 30 лет в Европе царили мир и благоденствие, не распространявшиеся, впрочем, на другие части света. Те боевые действия, которые колониальные державы вели в Азии и Африке, не просто не отличались гуманизмом, но, как порой казалось, возвращали мир во времена Средневековья. Впрочем, и с юридической, и с моральной точек зрения у европейских «культуртрегеров» были оправдания: во-первых, они сражались против народов, не подписавших Женевскую конвенцию, а во-вторых, «несли им свет цивилизации».

Сходные аргументы звучали и в период японо-китайской войны 1894–1895 годов с тем существенным уточнением, что и японцы, и китайцы совершенно искренне считали себя представителями более передовой нации. Правители Поднебесной империи гордились своей древней цивилизацией, зачисляя все другие народы в категорию варваров, лидеры же Страны восходящего солнца явно обогнали оппонентов по части вестернизации.

Показательно, что из двух стран только Япония на тот момент являлась подписантом Женевской конвенции и, разумеется, неоднократно ее нарушала – например, в городе Люйшуне, после взятия которого было убито около двух тысяч военнопленных, а также детей и женщин.

Поскольку речь шла об азиатах, Европа не возопила от ужаса, но брезгливо поморщилась, а озабоченная напористой политикой Токио Россия развернула пропагандистскую кампанию, главный посыл которой заключался в том, что японцы пока еще не могут быть признаны в полной мере цивилизованной нацией. Вместе с хитроумными дипломатическими маневрами эта кампания помогла российскому МИДу добиться своих целей и лишить Токио значительной части призовой добычи.

Однако в Петербурге пошли еще дальше. Во всяком случае, первым из мировых лидеров, кто предложил заключить всестороннее международное соглашение о правилах ведения боевых действий, стал российский император…

Продолжение следует