Поговорка «подальше положишь – поближе возьмешь» в случаях с кладами оправдывает себя далеко не всегда. Закопал, скажем, в 1917 году зажиточный крестьянин у себя в огороде кошелек. Думал: смута закончится, власть установится, дерн сниму, кровные достану и куплю на них еще одну коровенку. Однако не получилось… И нашли его добро много лет спустя чужие люди, которым на обнаруженные полусгнившие керенки не только полезную животину, даже бутылку пива не купить…

Именно так случается чаще всего, потому что в когда-то процветавших, а ныне уже давно не существующих деревнях, где чаще всего ищут сокровища кладоискатели, золотые монеты попадаются редко. Оно и понятно: золота в обиходе простых людей практически не было. Оно, как платежное средство, появилось в России лишь в середине XIX века, так что говорить о спрятанных повсюду килограммах драгметаллов не приходится. Хотя, конечно, всякое бывает…

Найденная во время ремонта Гостиного Двора кладка из золотых кирпичей или, допустим, арабские монеты IX века, обнаруженные в Галерной гавани Васильевского острова, – клады общеизвестные, для петербуржцев привычные. Но ими, конечно, сенсации, уже свершившиеся и ожидаемые, не ограничиваются. Город наш, хоть и молод по историческим меркам, тайн имеет предостаточно.

Но не пришел еще, видимо, срок для обнаружения клада купцов Елисеевых на Невском, 15. Говорят даже, будто дворник, оставшийся жить в доме после отъезда хозяев в эмиграцию, точно знал, где именно сокрыты сокровища. Знал, но молчал. Потому как до конца жизни хранил верность семье Елисеевых и надеялся, что времена когда-нибудь переменятся и он получит благодарность за честную службу. Времена, конечно, переменились, однако сокровища богатейшей фамилии, если они действительно спрятаны в стенах дома, пока так и не дождались своего триумфального оттуда выхода…

Первый губернатор Санкт-Петербурга Александр Меншиков, во время ареста которого было изъято на восемь миллионов золотых рублей, на 30 миллионов – серебряных, а также две коробки золота, 15 булавок с бриллиантами, 95 драгоценных камней и еще четыре сотни наименований различных ценностей, отнесся к конфискации, судя по воспоминаниям, более чем спокойно. Это породило разговоры, будто губернатор, заведомо зная о грядущей опале, укрыл в подземных коммуникациях града на Неве основную часть своих богатств. И по сегодняшний день как официальные археологи, так и следопыты всех мастей ищут клад Александра Данилыча…

В 1917 году Временное правительство рушащейся империи решило спрятать подальше золотой запас России. История эта хорошо известна, но в ней имеются темные пятна. Из двух вагонов (№ 19 и 20) «золотого поезда» таинственно испарилось несколько десятков драгоценных кирпичей. Их цена, разумеется, не идет в сравнение с общей стоимостью груза. Однако и ее вполне достаточно для возбуждения воображения. Многие из следопытов уверены, что слитки во времена НЭПа были переправлены в Ленинград. И потому ищут, ищут…

Специалисты делят кладоискателей на три категории. Первая – «черные» профессионалы, для которых охота за сокровищами – бизнес: нашел, продал – все равно кому, лишь бы подороже – и снова на поиски. Вторая группа – «серые» любители. Это люди, как правило, состоятельные, которые могут себе позволить хобби, требующее покупки дорогого металлоискателя и автомобиля повышенной проходимости, чтобы можно было ездить в интересные места. Ну а третья – безумцы, мечтающие найти клад и сказочно обогатиться.

О первых говорить нечего. Во всяком случае, несколько лет назад некий следопыт, найдя 318 монет времени княжения Василия Темного, предложил его ГИМу за очень приличную сумму в валюте. Таких денег у музея не нашлось, и, если бы не немцы, которые устраивали как раз в это время в ГИМе свою выставку и расщедрились на запрошенную сумму, укатились бы монетки за границу…

Третья категория – случай обычно клинический.

А вот во второй немало тех, кто серьезно увлечен историей. Один из них согласился дать «Секретным материалам» эксклюзивное интервью, правда, при условии, что его настоящее имя указано в публикации не будет.

По словам этого парня – назовем его Сергеем, – кладоискательство – процесс очень долгий. Для начала надо перерыть в Публичной библиотеке кучу старинных карт – выяснить, стояла ли в районе предполагаемого поиска деревня или нет. И если она действительно когда-то была, а сегодня на этом месте чисто поле, там стопроцентно можно что-то найти.

Но случается и наоборот. Выбрав несколько лет назад для своих полевых работ окрестности города Белая Калитва, Сергей и его товарищи даже не предполагали, что выкопают там кованое колечко, фрагмент подковы и полоски железной обивки половецкого шлема, по которым будет установлено… точное место Игорева побоища, описанное в «Слове о полку Игореве»!

В том, что для подтверждения (или опровержения) этой сенсации историки еще напишут километры очень серьезных научных трудов, сомневаться не приходится. Под вопросом другое – будет ли в их исследованиях указано, кто конкретно сделал это открытие? Пожалуй, вряд ли. Кладоискатель – профессия малоуважаемая. По крайней мере, очень у многих возникает вопрос: а что, собственно, следопыты делают со своими находками. Неужели все, до последней монетки-чешуйки, сдают государству, как должны по закону?

Ответ на него, как выясняется, совсем не так прост. Раньше, согласно положению о находках, создавалась специальная комиссия, которая описывала и оценивала клад, после чего отдавала четвертую часть стоимости тому, кто его приносил. Законодательство с тех пор не менялось. Однако, как жалуются археологи, сегодня царит полный беспредел.

Вообще услышать правду по поводу находок от профессиональных или даже самодеятельных поисковиков очень не просто. Как правило, все говорят: «Тю! О чем вообще речь? В лучшем случае находил немного бумажных ассигнаций, которые в базарный день у нумизматов по доллару за килограмм»… Не исключено, что в большинстве случаев именно так и обстоит. Тем более что по общепринятым археологическим нормам кладом считается любая «захоронка» из пяти монет. Причем эти монеты чаще всего медные…

Во всяком случае, профессиональные археологи терпеть не могут всех кладоискателей скопом, считают, что после их «нашествия» на заведомо интересных объектах камня на камне не остается.

Однако куда интереснее другое – связанные со схронами тайны. Как относиться к леденящим душу рассказам про проклятые на кровях клады или «гуляющие» сундуки с сокровищами, которые уходят при приближении лопаты в сторону, каждый волен решать сам. Если верить следопытам, мистика в их хобби – дело обыкновенное. Но случаются и совсем не мистические, однако не менее любопытные истории.

Так, Сергей рассказал, что нашел в пригороде Петербурга размытый клад, в котором вместе, буквально рядком, лежали древние каменные скребки, раннеримские монеты, средневековые подвески с изображением древнеегипетского жука-скарабея и прекрасно сохранившийся, как будто только что сделанный кремниевый ножичек, которым и сегодня запросто можно точить карандаши.

Как и почему все это оказалось в одном месте, ответить не берется никто. Впрочем, по мнению археологов, самое главное в любом кладе не то, из чего он состоит, а то, в каком контексте, в какое время и в связи с чем был сделан схрон.

Но, так или иначе, кладоискательство – вещь очень заманчивая. Даже притом, что найти сокровища – это надо сильно постараться. К примеру, очень милая дама, сотрудница Публичной библиотеки, не так давно рассказала автору статьи весьма любопытную историю. Ее дальняя родственница, пряча фамильные ценности во время революции, притопила их в Неве, как раз напротив особняка, которым владело ее семейство. Назвав точный адрес «родового гнезда», наследница вздохнула по поводу запредельно высоких расценок на работу профессиональных аквалангистов. По ее словам было понятно: на эту идею сама она давно махнула рукой, а если кто-то найдет-таки эти полумифические бриллианты, судиться она со счастливчиком точно не станет.

Так, может быть, стоит заняться поисками?..