«Министры-капиталисты» – еще недавно так называли в отечественной художественной и научной литературе членов Временного правительства, стоявшего у власти в России с февраля по октябрь 1917 года. Многие из них умерли в изгнании, другие погибли в годы революции и Гражданской войны, третьи нашли смерть в подвалах Лубянки. Правда, и здесь не обошлось без исключения. Судьба одного из «министров-капиталистов» настолько невероятна, что впору писать детективно-приключенческий роман. Звали героя этого повествования Александр Васильевич Ливеровский…

Родился будущий министр путей сообщения Временного правительства 23 августа 1867 года в Петербурге. Его отец, окончивший сельскохозяйственную академию, получил приглашение от Олонецкого губернского земства заняться мелиорацией земель в Карелии и долгое время межевал угодья в этом суровом крае. Маленький Саша Ливеровский вместе со своими тринадцатью братьями и сестрами пользовался почти неограниченной свободой, проводя все время на реках и озерах.

После переезда многочисленного семейства в Петербург Александр был отдан на обучение в кронштадтскую классическую гимназию, которую закончил в 1885 году с золотой медалью. Но до этого произошли события, удивительным образом повлиявшие на выбор жизненного пути. Вот как сам Ливеровский описывал их в книге «50 лет работы на железнодорожном транспорте»: «Когда мне исполнилось восемь лет, у нас в доме появилась учительница, которая готовила меня и двух моих братьев к поступлению в гимназию. Я безумно влюбился в свою учительницу. Результатом было то, что я отлично учился и старался так или иначе доставлять ей какую-нибудь радость. Но весной, когда мне шел десятый год, явился к нам в дом инженер путей сообщения и объявил, что он жених нашей учительницы. Я уговаривал ее не выходить замуж, подождать, когда я окончу гимназию и тоже стану инженером. После свадьбы учительница уехала из нашего дома, а я заболел нервным расстройством. Болезнь прошла, прошла и первая любовь, но желание быть инженером осталось на всю жизнь».

Путь в инженеры-железнодорожники оказался не прямым. После окончания гимназии Ливеровский поступил на физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета, который закончил в 1889 году с дипломом первой степени, получив одновременно степень кандидата математических наук. После службы вольноопределяющимся в гвардейской артиллерийской бригаде Ливеровский осуществил свою мальчишескую мечту – поступил в Петербургский институт инженеров путей сообщения. Свою первую практику он проходил на Лозово-Севастопольской железной дороге, а затем стал десятником на строительстве Великого Сибирского пути и уложил первое его звено. Здесь он познакомился и подружился с писателем Гариным-Михайловским, таким же, как и он, инженером-путейцем, создавшим неувядаемые шедевры – «Детство Темы», «Гимназисты», «Студенты», «Инженеры». Прощаясь, товарищи обменялись парадными путейскими формами. Китель Гарина-Михайловского долгое время хранился в петербургской квартире Александра Васильевича. В 1943 году, в страшную блокадную зиму, китель был подарен мальчику, нашедшему прибежище в этой квартире

Однако вернемся к событиям начала двадцатого века. В 1901–1905 годах Александр Ливеровский руководил строительством участка Кругобайкальской железной дороги, где особого внимания и времени требовали «мокрые» выемки. Вот здесь-то и пришли на помощь уроки, полученные во время осушения болот в Карелии. При «лечении «мокрых» выемок» Александр Ливеровский, как ранее делал его отец, отрезал пространство между выемкой и водой при помощи дренажных лотков, и выемка переставала «плакать» и ползти. К этому методу мастер инженерных решений вернулся более чем через тридцать лет в блокадном Ленинграде. В 1942 году он написал руководство «Осушение «мокрых» выемок», которое с успехом было применено при создании ледовой Дороги жизни.

После окончания строительства Кругобайкальской железной дороги Ливеровский жил в Иркутске. Его избрали членом бюро и казначеем Восточно-Сибирского отдела Собрания инженеров путей сообщения. В 1912–1915 годах последовало новое назначение, и Ливеровский возглавил строительство Восточно-Амурской железной дороги. Здесь все было впервые. Впервые строили тоннель в вечномерзлых грунтах, впервые сооружали мост через реку длиной 2600 метров с пролетами по 130 метров. В конце строительства Восточно-Амурской дороги Александр Ливеровский забил последний «серебряный» костыль Великой Сибирской магистрали. В упомянутой книге он писал: «Судьбе было угодно, чтобы первый костыль, когда началась укладка пути от Челябинска, я забил как начальник дистанции и чтобы в 1915 году в Хабаровске на смычке укладки Восточной Амурской железной дороги мне пришлось забивать последний костыль Великого Сибирского пути. Должен сознаться, что предварительно практиковался у себя дома во дворе, чтобы не ударить в грязь лицом перед рабочими».

Успехи инженера-путейца не остались незамеченными. В сентябре 1915 года Ливеровский был назначен начальником управления по сооружению железных дорог Министерства путей сообщения. Под его руководством всего лишь за один год была построена стратегическая Мурманская железная дорога. После Февральской революции 1917 года карьера Ливеровского стала развиваться стремительно. Одни исследователи видят причину этого взлета только в деловых качествах инженера, а другие указывают на тот факт, что в 1915 году Ливеровский вступил в масонский союз Великого Востока народов России (ложа «Чермака»), в котором состояли такие известные политические деятели, как Керенский, Некрасов и Чхеидзе. Уже 7 марта 1917-го Ливеровский стал заместителем министра путей сообщения, а 25 сентября 1917 года – министром путей сообщения.

Автора этих строк все время не покидает мысль о том, как Александру Ливеровскому все-таки удалось выжить в тридцатые годы. Что это было? Везение, профессиональная незаменимость или что-то другое? Этим «другим», на мой взгляд, была позиция, занятая Александром Ливеровским во время так называемого «корниловского мятежа». Именно Ливеровский отдал приказ разобрать железнодорожные пути в августе 1917 года, когда продвижение войск генерала Корнилова в Петроград сначала было приостановлено на станциях Дно и Новосокольники, а затем под Лугой.

«Литераторы» с Лубянки, конечно же, читали строки, написанные в эмиграции генералом Деникиным: «И нужно же было этой сволочи Ливеровскому разобрать стрелки, это сильно нам помешало». Учитывая, что в программе-максимум Корнилова был разгон Петросовета, арест большевистского руководства и расстрел Ленина, а также роспуск Временного правительства и установление военной диктатуры, становится понятно, что Ливеровскому были многим обязаны не только «министры-капиталисты», но и большевики.

В день октябрьского вооруженного восстания Александр Ливеровский вместе с другими министрами Временного правительства находился в Зимнем дворце и был арестован, однако в скором времени был выпущен из Петропавловской крепости. Сославшись на обострившийся ревматизм, он отклонил предложение первого наркома путей сообщения советского правительства Елизарова стать техническим помощником и счел за благо скрыться в Крыму.

Чем только он не зарабатывал на жизнь: был истопником, садовником, кухонным мужиком и сигнальщиком на маяке. Приходилось скрываться и от красных, и от белых. Врангелевская контрразведка почти выследила его, но каким-то чудом экс-министр избежал засады. Судя по семейным преданиям, документы Ливеровского оказались в руках контрразведчика, который затем, после бегства за границу, начал выдавать себя за министра Временного правительства. И тут уже подключилась ВЧК, которая стала опекать авантюриста. Дзержинскому было доложено, что это никакой не Ливеровский, а так, мелкая сошка. Усилиями чекистов маститый ученый-инженер был найден и предстал перед Дзержинским. Кстати говоря, это была радостная встреча, так как в далекие годы революции 1905 года Ливеровский спрятал от жандармов в своем гостиничном номере бежавшего из ссылки Железного Феликса. Вот почему после этой встречи Ливеровский переехал в Москву, стал техническим экспертом и членом плановой комиссии Народного комиссариата путей сообщения, а затем вошел в Высший совет народного хозяйства. С середины 1920-х годов знаменитый инженер-ученый стал преподавать в Институте инженеров путей сообщения, где читал курс «Постройка железных дорог».

Наступили 1930-е годы… Александр Ливеровский уже давно потерял своего защитника, коим являлся Дзержинский. В 1933 году его дважды арестовывали, но экс-министр отделался легким испугом. Александру Васильевичу было предложено принять участие в процессе по разоблачению контрреволюционной и вредительской деятельности заграничных эсеров. В семейном архиве Ливеровского содержатся такие записи: «На высказанное мною убеждение, что советская власть и диктатура пролетариата не нуждаются в таких приемах и в таких заведомо фальшивых документах, мне было заявлено, что я слишком наивен в политике и что революцию не делают в белых перчатках… Далее мне было объяснено, что в случае моего согласия все дело закончится очень быстро и срок моего освобождения надо считать не месяцами, а неделями, и хотя будет вынесен осуждающий приговор, что необходимо для придания правдоподобия всему делу, но я от этого не пострадаю».

Ливеровскому и здесь повезло. По неизвестной причине планировавшийся процесс не состоялся. 18 мая 1933 года ему объявили приговор об условном осуждении и об освобождении. 1 сентября того же года Ливеровский продолжил читать лекции в ЛИИЖТе. В 1938-м Александру Васильевичу была присвоена ученая степень доктора технических наук без защиты диссертации. Однако еще долго ученого «приглашали посидеть на нарах». Вот как он сам рассказывал об этих временах: «Арестовывали часто, как правило, в летнее время. К зиме выпускали – лекции студентам некому было читать. Садили в одиночную камеру. Позволяли иметь бумагу, книги, обращение было приличным. Меня это устраивало, тихо, спокойно, сиди, работай, никто не мешает. Дома на случай таких неожиданных арестов всегда стояла готовая корзиночка. В ней было все, что разрешалось иметь в тюрьме. Однажды вдруг пришла телеграмма, вызывающая меня в Москву. Ну, думаю, садить будут теперь уж и в Москве. Попрощался с женой, взял приготовленную корзиночку и поехал. Приехал, пошел в бюро пропусков. Вызов – через приемную Кагановича. Вот те раз, думаю. Вхожу, в приемной тьма народу. Секретарь взяла пропуск и говорит: «Александр Васильевич, проходите, Лазарь Моисеевич вас ждет». Встал, пошел, прошел две двери, огромная комната. Гляжу, из дальнего угла, из-за стола встает и идет мне навстречу Каганович. Э-э… думаю, на этот раз меня садить не будут. Зря корзиночку взял.

Лазарь Моисеевич протянул руку: «Здравствуйте. Александр Васильевич, проходите, садитесь», – и подвел меня к столу, где стояли два мягких кожаных кресла. Я ему: «Не могу, Лазарь Моисеевич, сначала вы, ведь вы министр путей сообщения». А он мне: «Позвольте, но и вы министр путей сообщения».

«Я что, временный, а потом, при мне все министерство включало человек 300 чиновников, а у вас порядка тысячи три душ».

Разговор зашел о строительстве Московского метрополитена. Каганович предложил мне быть его консультантом по строительству метро. Я согласился. С тех пор больше не садили. Осиротела моя корзиночка…»

Наступил 1941 год. Ливеровский не покинул блокадный Ленинград и, несмотря на преклонный возраст, принял участие в проектировании и строительстве Дороги жизни на Ладожском озере. За эти работы, а также консультации по осушению выемок, возникших от разрывов снарядов, по восстановлению земляного полотна, устройству противотанковых заграждений и оптической маскировке экс-министр Временного правительства был последовательно награжден медалью «За оборону Ленинграда», орденами Трудового Красного Знамени и Красной Звезды и орденом Ленина. Скончался инженер-путеец, ученый, министр Временного правительства 19 декабря 1951 года в Ленинграде, прожив долгую жизнь, полную необъяснимых до сегодняшнего дня загадок.