Возмездие без срока давности. Часть 2
ВОЙНА
«СМ-Украина»
Возмездие без срока давности. Часть 2
Дмитрий Веденеев
историк
Киев
9203
Возмездие без срока давности. Часть 2
Казненные прислужники фашистов в Киеве. Середина ноября 1943 года

«Рабоче-крестьянская власть» прекрасно понимала, что жестокое обращение с собственным народом и населением присоединенных к СССР в 1939–1940 годах территорий в том числе обернется большим конфузом на международной арене. Неслучайно материалы Международного военного трибунала в Нюрнберге так и небыли полностью опубликованы в СССР. И дело не только в том, что представители защиты впервые предъявили секретные протоколы к советско-германским договорам 1939 года, к подписанию которых СССР подтолкнула англо-французская политика «умиротворения» агрессора...


Часть 1   >

НЮРНБЕРГ С «КУПЮРАМИ»

По решению Правительственной комиссии под председательством Генерального прокурора СССР Горшенина советская сторона требовала передачи главным обвинителем от США Джексоном всех документальных материалов, касающихся СССР. Когда же стало понятным, что оглашения «политически невыгодных» материалов не избежать, в Нюрнберг направили печально известного «теоретика социалистической законности» Андрея Вышинского для составления с союзниками перечня вопросов, оглашение которых «является недопустимым для обсуждения на суде». «Прокурор должен, где это надо, — наставлял, «Андрей Ягуарьевич» членов Правительственной комиссии, — срезать обвиняемого, не давать ему возможность делать антисоветские выпады».

Среди крамольных проблем оказались:
— отношение СССР к Версальскому миру (читай — активная военно-техническая помощь рейхсверу в создании запрещенных после поражения Германии в Первой мировой войне авиации и бронетанковых войск);
— советско-германский пакт о ненападении 1939 года;
— посещение главой советской дипломатии Молотовым Берлина и визиты Риббентропа в Москву;
— проблема Прибалтики;
— проблема советско-польских отношений;
— «вопросы, связанные с общественно-политическим строем СССР».

Однако и у западных демократий рыльце оказалось в пушку, и английская делегация также стремилась избежать некомфортных ситуаций. По мнению британцев, было невыгодно, чтобы обвиняемые затронули темы «мюнхенского сговора», «странной войны», и оккупации Дании, Норвегии, стран Бенилюкса, Югославии и Греции. Не подлежали обсуждению даже «возможные выпады против так называемого британского империализма XIX и в начале XX века» (!) и поведение англичан в войне против буров в Южной Африке в 1899–1902 годах (тогда, как известно, англичане впервые создали концлагеря и опробовали колючую проволоку, что могло привести к нежелательным аналогиям).

СЛОВО СОВЕТСКОЙ ФЕМИДЫ

Юридическая база для привлечения к ответственности лиц, перешедших на сторону врага, начала закладываться уже в ходе войны. 19 апреля 1943 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан». По Указу, виновные в убийствах и истязаниях предавались смертной казни через повешение, а их пособники карались каторжными работами на срок от 15 до 20 лет. 13 марта 1944 года Пленум Верховного суда СССР принял постановление «О квалификации самовольного перехода линии фронта на сторону противника».

Отметим, что постановление Пленума Верховного суда СССР от 25 ноября 1943 года освобождало от уголовной ответственности мелких служащих госучреждений и специалистов с высшим образованием (врачей, учителей, агрономов, инженеров), работавших по специальности на оккупированной территории, ибо их действия были направлены на помощь мирному населению. Однако на практике и эти категории лиц привлекались к ответственности. Так, гражданина Колобкова, жителя города Калинина, осудили к 8 годам лишения свободы за 5–6 дней работы бухгалтером склада городской управы (впоследствии приговор отменен Военной коллегией Верховного суда СССР).

Немало было случаев, когда лишь спустя десятилетия восстанавливалась справедливость по отношению к людям, стремившимся обернуть сотрудничество с агрессором в пользу советской стороны. Так, 18 октября 1946 года военным трибуналом войск МВД Сумской области оказался осужден за измену Родине Щербина, учившийся в разведшколе на территории Германии. Лишь в 1968 году в ходе дополнительного расследования, проведенного по просьбе осужденного, выяснилось, что никакой «враждебной деятельности» он не проводил, а наоборот, был инициатором создания в разведшколе патриотической группы из числа курсантов. Уголовное дело по отношению к нему было прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.

Отмененная 26 мая 1947 года смертная казнь 12 января 1950-го восстанавливалась Верховным Советом по отношению к «изменникам родины, шпионам, подрывникам-диверсантам».

17 сентября 1955 года Указ Президиума Верховного Совета СССР применил амнистию к тем советским гражданам, которые оказались вовлеченными в сотрудничество с оккупантами, однако амнистия не касалась «карателей, осужденных за убийства и истязания советских людей». В этой связи интересную характеристику бывшим полицаям дал сын командующего УПА Юрий Шухевич, «отмотавший» в советских лагерях и тюрьмах 42 года (!): «Бывшие полицаи считались самым ненадежным контингентом ... в лагере представляли собой самую ненадежную в отношении доносительства публику. Многие из бывших полицаев до войны служили в советской милиции, а в лагерях, как правило, устраивались в СВП — секции внутреннего порядка, короче, шли по «специальности».

Несколько позже наказание за измену Родине устанавливалось Законом об уголовной ответственности за государственные преступления от 25 декабря 1958 года, статья 1-я которого предусматривала покарание за переход на сторону врага или оказание помощи иностранному государству в проведении враждебной деятельности против СССР. Львиная доля работы органов КГБ по розыску и привлечению к ответственности лиц за измену Родине приходилась на тех, кто перешел на сторону врага в период Великой Отечественной войны. Так, в 1968 году указанные деяния составляли 86%, в 1976-м — 73% от общего числа дел «изменнического» характера, рассмотренных судами.

Наконец, 3 сентября 1965 года Президиум Верховного Совета СССР распространил на карателей применение своего Указа от 4 марта этого же года «О наказании лиц, виновных в преступлениях против мира и человечества и военных преступлениях, независимо от времени совершения преступлений».

ОБЪЯВЛЕННЫЕ В РОЗЫСК...

Мероприятия по розыску военных преступников развернулись сразу же по освобождении оккупированных территорий. По мере изгнания врага с Украины органы госбезопасности приступали к выявлению оставленной агентуры противника и активных коллаборантов. В их разоблачении немалую роль сыграли оперативные источники, действовавшие на оккупированной территории. Некоторые из них инициативно устраивались в нацистские военно-административные органы, получая доступ к сведениям о лицах, активно сотрудничавших с германскими спецслужбами. Розыск предателей велся и после войны, в частности — 4-м Управлением МГБ-КГБ, существовавшим до 1960 года.

Так, 26 февраля 1946 года при оказании сопротивления опергруппе Носовского райотдела УНКВД Черниговской области был убит бывший гауптшарфюрер (обер-фельдфебель) СС, командир роты батальона СС Оскара Дерливангера — Иван Мельниченко. Упомянутый батальон пользовался особенно дурной славой: сформированный в июне 1940-го из осужденных браконьеров, он пополнился на Востоке за счет военнопленных-добровольцев и уголовников, в 1944 году участвовал в подавлении Варшавского восстания и партизанского движения в Словакии. Еще в 1941-м Мельниченко добровольно сдался в плен, участвовал в операциях против белорусских партизан, а уже после войны промышлял грабежами, убив оперработника НКВД Ронжина и лесника.

В 1961 году сотрудниками госбезопасности Украины был найден «мастер душегубок» обервахман Самуил Прищ, участвовавший в уничтожении узников концлагеря Треблинка. В 1965 году киевские чекисты разыскали свирепствовавших в Киево-Святошинском и Васильковском районах Дмитренко и Михаилюка, осужденных к высшей мере.

В 1971 году предстал перед судом военный преступник Ростислав Муравьев. В 1941 году он добровольно вступил в карательную команду, где командовал сначала взводом, потом ротой в 57-м полицейском батальоне. Его подчиненные расстреляли или сожгли заживо сотни людей в Белоруссии и Смоленской области. Муравьев успел послужить в 30-й дивизии СС во Франции, а после войны осел под чужими документами в Киеве, где преподавал в строительном техникуме. Каратель и его подручные Федоренко и Гольченко были разысканы УКГБ по Киевской области и приговорены к расстрелу военным трибуналом Белорусского военного округа.

В 1974 году сотрудники УКГБ по Житомирской области выявили и привлекли к уголовной ответственности Вайса, Прищепу и еще троих карателей. При их непосредственном участии в 1942–1943 годах расстреляли 270 мирных граждан и группу советских разведчиков. Показательный пример заслуженной кары без срока давности — разоблачение карателя Григория Васюры.

КОНЕЦ ПАЛАЧА ХАТЫНИ

Долгие годы советские люди были уверены, что зверское уничтожение белорусской деревни Хатыни вместе с ее жителями — дело рук непосредственно немцев. Но все обстояло несколько иначе. Варварский акт совершил 118-й полицейский батальон СС, укомплектованный выходцами с Украины. Григорий Васюра, бывший лейтенант РККА, имевший незаконченное высшее образование и все задатки палача-садиста, быстро сделал в нем карьеру и подвизался начальником штаба.

11 марта 1943 года подростки-партизаны (именно подростки) подстрелили из засады любимца фюрера, чемпиона по толканию ядра на берлинской Олимпиаде 1936 года, гауптмана Ханса Вельке. В отместку каратели и устроили известную кровавую вакханалию, уничтожив 360 жителей Хатыни.

Васюре присвоили звание лейтенанта, наградили двумя медалями. Кровавый путь его пролег через село Осовы, где сожгли 78 родственников партизан, расстрелы жителей ряда других сел и 50 еврeeв. Всего же в Белоруссии каратели уничтожили свыше 200 деревень и 120 тысяч мирных обывателей.

Затем Васюра служил в войсках СС во Франции, а в фильтрационном лагере выдал себя за участника французского Сопротивления, благополучно вернувшись на родную Черкасчину. Однако в 1952 году трибунал Киевского военного округа осудил его за сотрудничество с немцами аж на 25 лет (о его карательных делах никто тогда не узнал). Попав под амнистию 1955 года, Васюра поселился в Великой Дымерке Броварского района. Со временем стал членом КПСС, выбился на руководящую работу в агропромышленном комплексе — трудился заместителем директора большого совхоза. Две его дочери учительствовали, сам Васюра считался ветераном войны и даже состоял... почетным курсантом одного из киевских военных училищ! Естественно, он помалкивал о прошлом, однако люди заметили, что в День Победы «ветеран» Васюра ведет себя очень странно. После проверки «сигналов» в 1985 году сотрудники Броварского райотдела КГБ задержали карателя, а их белорусские коллеги нашли десятки свидетелей, обличивших изувера.

В 1986 году в Минске прошло закрытое заседание военного трибунала. Васюра и его подручный Мелешко получили высшую меру наказания, остальные каратели — длительные сроки заключения. Некий Катрюк, «косивший» из пулемета МГ людей, вырывавшихся из пылающего амбара, несмотря на неоднократные требования СССР к властям Канады, так и не был выдан правосудию. Минскому процессу «Известия» собирались посвятить целую полосу. Но по распоряжению первых секретарей ЦК компартии Украины и Белоруссии информация о судебном заседании была засекречена — решили, что это омрачит «братскую дружбу народов СССР».

«КЛИЕНТ КГБ» — ХАРЬКОВСКИЙ КАРАТЕЛЬ ПОСЕВИН

Органы госбезопасности Украины не прекращали розыск военных преступников и в дальнейшем. Достаточно сказать, что только в 1987–1988 годах сотрудники КГБ УССР разыскали одиннадцать активных карателей, привлеченных затем к уголовной ответственности. Практически все они жили под чужими фамилиями, неоднократно меняли места проживания, скрывая, естественно, свое прошлое.

Наиболее резонансным оказался процесс над командиром полицейского батальона СД Посевиным, действовавшим в оккупированном Харькове. Расследование его злодеяний пять месяцев вели следователи КГБ УССР, Управлений КГБ по Запорожской и Харьковской областям. Одним из сотрудников, внесших вклад в разоблачение палача, был старший следователь подполковник Николай Цимох. Он, кстати говоря, стал одним из первых следователем КГБ Украины, отправившихся в первые часы после катастрофы на Чернобыльской АЭС для выяснения обстоятельств трагедии, получил большую дозу радиации и орден, а Указом Президента Украины в 1996 году полковнику юстиции в отставке Цимоху было присвоено звание заслуженного юриста Украины.

Посевин родился в городе Токмаке Запорожской области. 22 июля 1941 года был призван в Красную армию и через год сдался немцам в Белгородской области. В Харькове оккупанты как раз формировали полицейский батальон, куда он и вступил без колебаний. Его рвение не осталось незамеченным, Посевин сразу же получил должность командира взвода, а вскоре — и командира батальона из почти 250 карателей. Подчиненные бывшего красноармейца уничтожили свыше 4 тысяч советских граждан — мирных жителей, подпольщиков, партийных функционеров, причем лично он убил не менее 330 человек. «Когда унтершарфюрер Посевин выходил из наполненной трупами ямы, сапог его был в крови», вспоминал на суде очевидец.

В августе 1943-го Посевин вместе с отступающим вермахтом бежал из Харькова, а затем тихо-мирно ушел и от новых хозяев. Скрыв кровавые «заслуги», отправился по призыву в Красную армию, где и служил санитаром в рентген-кабинете.

После войны Посевин поселился в Львовской области и работал бригадиром трактористов. Более того, утаив биографические данные, в 1950 году он стал членом КПСС, «авторитетным» человеком — депутатом сельсовета, членом райкома партии! Наконец в 1970-х годах перебрался в родной Токмак, работал слесарем в «Райсельхозтехнике», а затем вышел на пенсию. Впервые о злодеяниях Посевина стало известно из списков личного состава служащих полиции, захваченных в феврале 1943 года при первом освобождении Харькова. Спустя два месяца Управление НКВД Харьковской области объявило его в розыск, не давший никаких результатов. В ноябре 1952 года дело сдали в архив, так как сведений об участии Посевина в расстрелах мирного населения не имелось.

Спокойная жизнь предателя оказалась под угрозой в 1985 году, когда сотрудники УКГБ по Запорожской области получили информацию о преступной деятельности Посевина, «установленного, говоря профессиональным языком, в Токмаке и взятого в оперативную разработку. Оперативные мероприятия проводились по линии опросов свидетелей и бывших полицаев. Выяснилось, что под началом фигуранта разработки служило шестнадцать уроженцев Запорожской области, причем трое из них после войны понесли заслуженное наказание. В материалах уголовного дела на подручного Посевина, некого Шляхового, сохранились свидетельства украинских полицейских: Посевин лично организовывал карательные акции, а в восьми случаях собственноручно расстреливал жертвы на окраине Харькова. Свидетели уверенно опознали бывшего командира на фотокарточках. Наконец, было возбуждено уголовное дело, и душегуба арестовали. Дело принял к производству Следственный отдел КГБ Украины с участием сотрудников упомянутых региональных органов КГБ УССР.

Несколько следователей допрашивали отбывших наказание полицаев. Некоторые из них упорно отрицали личное участие в карательных акциях, заявляли, что не помнят своего бывшего командира, но двадцать свидетелей-полицаев (конвоиров или стоявших в оцеплении) дали показания о действиях Посевина на местах казней, указали места проведения экзекуций.

Крайне важно было найти свидетелей участия Посевина в расстрелах, поэтому через средства массовой информации чекисты обратились с просьбой передать сведения о погибших во время оккупации родственниках. Так в следственных материалах появились исполненные на клочках бумаги или ткани предсмертные записки узников тюрем ОД.

Сам Посевин оказался крепким орешком. Человек исключительно волевой, с большим жизненным опытом и честолюбием, он умело строил линию поведения на допросах — да, не отрицаю, был несколько месяцев рядовым полицейским, участия в расстрелах не принимал, да и вообще ничего толком о них не знаю. Чувствовалось, что возможную встречу с правосудием он продумывал годами. Попытки сокамерников разговорить его палач игнорировал, поэтому основной задачей «наседок» считалось недопущение самоубийства подследственного. Одновременно изучались документы о структуре и методах деятельности нацистских карательных органов. Наконец Посевин, под давлением собранных материалов, начал давать подробные показания по существу обвинений, указывая места казней и помещения бывших карательных учреждений. Свидетельства протоколировались и снимались на видео.

Следствие всячески психологически стимулировало Посевина к откровенному разговору. Хотя обещаний ему не давали, но постоянно подчеркивали, что признание может облегчить его участь. Арестованному никоим образом не демонстрировали негативного к нему отношения, ни в чем не упрекали, убеждали в тщательном соблюдении по отношению к нему уголовно-процессуальных норм. Заметив, что изверг тщательно заботится о своем здоровье, следователь постоянно интересовался, не имеет ли тот жалоб на условия содержания. Посевина обследовали врачи, назначив необходимые лекарства!

Следует отметить, что следствие действительно велось «по полной форме». Самостоятельной проблемой было установление числа расстрелянных. Эксгумация исключалась, так как на местах расстрелов воздвигли мемориальный комплекс, а свидетели и обвиняемый давали противоречивые показания. Поэтому решили определять примерное число жертв по вместимости автомобилей, на которых несчастных доставляли к местам казней (20–50 человек). Для этого из НИИ автомобильного транспорта запросили фото грузовиков отечественного и немецкого производства и данные о пассажироемкости. Посевин указал на пять типов машин, использовавшихся для доставки жертв...

«Военный трибунал считает признательные показания Посевина на предварительном следствии объективными и нашедшими свое подтверждение в судебном заседании» — гласил приговор. Уголовное дело рассматривала с 14 июля по 5 августа 1988 года выездная сессия военного трибунала Киевского военного округа. Заседания проходили в зале Дворца культуры имени Ленина в присутствии 600 человек. Судебный процесс и его результаты широко освещались местной, республиканской и союзной прессой и телерадиовещанием, по каналам ТАСС передавались за рубеж, легли в основу документального фильма «Без срока давности». Посевин был приговорен к высшей мере наказания, а приговор приведен в исполнение…


17 мая 2020


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847