Советский писатель и драматург капитан Всеволод Витальевич Вишневский (1900–1951) особенно гордился своим флотским званием капитан 1-го ранга. Военным он был в той же степени, что и литератором.

Его статьи, корреспонденции, заметки печатались в газетах «Правда», «Известия», «Красная звезда», «Ленинградская правда», «Советская Эстония». Он создал своеобразный жанр радиожурналистики — радиоречь, обращенную к сердцу и разуму слушателя. Написанные им листовки читали на передовой линии фронта и в тылу врага. Его дневниковые записи оставили потомкам пульс военных событий, ритм нашей былой жизни.

Будучи корреспондентом «Правды», он участвовал в Советско-финляндской войне 1939–1940 годов. «Сохранить для истории наши наблюдения, — писал Вишневский, — нашу сегодняшнюю точку зрения. Ведь через год и через десять лет с дистанции времени все будет виднее… Наши ошибки и победы будут уроками для завтрашнего дня».

С конца июня по конец августа 1941 года Вишневский находился в Таллине, на прибалтийском участке фронта. С осени 1941-го по январь 1944-го он был в сражающемся Ленинграде.

Летом 1941 года Вишневский пишет для «Правды», «Советской Эстонии», «Красного Балтийского флота», выступает по радио. «Если бы собрать все балтийские очерки Вишневского один к одному, — отмечал военный корреспондент Азаров, — получилась бы боевая, полная нежной любви к Родине, жгучей ненависти к врагу книга огромной взрывной силы».

В статьях и корреспонденциях он разоблачал тактику противника: «Весь свой расчет враг строит на ошеломлении, шуме, наглых бросках, обходах. Этим приемам надо противопоставить русское упорство и хладнокровие». В очерке «Герои подводных глубин» Вишневский рассказывает о выдержке, стойкости и героизме экипажа советской подводной лодки, совершившего смелый рейд к вражеским берегам и потопившего транспорт противника:

«…снова всплытия, снова погружения. Это похоже на действия охотника в джунглях, в зарослях, идущего на опасную охоту, то выжидающего в засаде, то пробирающегося вперед к лежке зверя или водопою… скрытая, молчаливая долгая борьба воль, характеров, терпений». Спокойно и буднично описывает автор оборонную жизнь защитников Ханко: «Моряки закрепились на скалах, к обстрелам относятся по-севастопольски: кладут мешки с песком, устраиваются понадежнее, надолго — варят борщ, а когда нужно, переходят в контратаки».

Публицистические статьи, очерки, корреспонденции, раскрывающие исторические факты, причины быстрой капитуляции ряда стран Европы перед напором фашистов, вселяли оптимизм, надежду и уверенность в нашей победе.

«Да, поход на Восток, — отмечал Вишнеский, оказался совсем не похожим на операции в Норвегии, Бельгии, Голландии и Франции… Можно к сему прибавить: все это только цветочки, ягодки еще впереди!.. Советский народ измотает, а затем разгромит Гитлера. Так будет!»

Военный корреспондент, поэт Прокофьев так сказал о Вишневском: «Я с Всеволодом дружил давно, в особенности нас сдружили дни блокады Ленинграда. Я помню его живым и энергичным человеком, который ни при каких обстоятельствах не терялся. Им руководило вдохновение. Это был человек громадного темперамента. О нем создавались легенды, легенды о его выступлениях. Я помню его выступление в филармонии, где люди сидели в великолепном белоколонном зале в ватниках, в полушубках, в варежках, потому что было невероятно холодно. Он был одним из людей, который вдохновлял ленинградцев. Я не слышал его выступления в Доме офицеров, но мне говорили, как он обращался к ленинградцам, совершенно изможденным, с землистым цветом лица. Он говорил им: «Следите за собой, красьте губы…» Это был жест человека, который, несмотря на невероятно тяжелые условия ленинградской блокады, заботился о том, чтобы люди не опускались…».

Культурная жизнь Ленинграда в годы блокады не затихала, несмотря на бомбежки. В театрах проходили спектакли, в филармонии — концерты. Значимым событием стал показ 7 ноября 1942 года оперетты о балтийских моряках-разведчиках и быте осажденного города «Раскинулось море широко». Спектакль создавали бригада драматургов во главе со Всеволодом Вишневским и коллектив композиторов под руководством Николая Минха.

В сентябре 1941-го в Театре музкомедии состоялось собрание актеров и писателей по обсуждению новой пьесы. Ее прочел Вс. Вишневский. Он же написал либретто спектакля.

«Я очень рад, — сказал на собрании Вишневский, — что судьба привела меня выступить в своем родном городе с новой вещью. Первого августа военный совет КБФ передал пожелание партийной организации видеть к ХХV годовщине Октября новый спектакль. Было сказано, что желательно взять в качестве предмета спектакля тему о балтийских моряках.

Мы решили, что в условиях напряженной борьбы и осады нужно вносить даже в музыкальный спектакль остро политическую тему. Спектакль должен быть (если он будет) голосом Ленинграда, взывающим голосом. Спектакль должен быть ярким, добрым, в нем должен быть смех осажденного города над немцами. Наш город плюет в лицо врагу и смеется!!!

…Балтийцы должны быть представлены не изолированно, а такими, как мы их представляем, — вместе с городом, вместе с женщинами, вместе со всем народом. Все это мы ввели в спектакль».

Затем Вишневский прочитал пьесу и предложил обсудить ее.

Нина Васильевна Пельцер сказала: «Я считаю, что литературный материал блестящий, но жанра оперетты здесь мало. Первый акт — оперетта. Второй и третий — уже драматическое произведение. Это уже не в жанре. Но это поправимо».

Выступая на собрании, Николай Тихонов отметил: «В пьесе участвовали три автора, и каждый внес свою долю. Но львиная доля принадлежит «старому морскому льву», и его настроение мы слышим. Вещь очень интересная по замыслу, но в ней есть непропорциональности. Считаю, что материал… может быть перепланирован. Может получиться веселый, бодрый, хороший спектакль…»

Актер Королькевич сказал: «Пьеса эта написана о ленинградцах, написана хорошо. Наша задача — поднять эту пьесу. Здесь есть все элементы жанра, есть музыкальность, смех, драматическая ситуация».

В своих записках Вс. Вишневский отмечал: «20–21 сентября 1942 года. Поехали с С. К. в 11 часов в театр.

Я прочел пьесу... Труппа дала отличные отзывы. По-видимому, в комедийном жанре мы сделали что-то нужное, новое... Итак, «Раскинулось море широко» живет! Холодно... Заметно желтеют листья... Среди населения опять слухи о предстоящем штурме Ленинграда.

2–3 октября 1942 года. Дал Н. Янету последние уточнения, штрихи в текст... Макет декораций готов, хорош...

26 октября 1942 года. С 11 утра на прогоне первого, второго, третьего актов. Что-то не ладится в технике; кто-то опаздывает. Умер исполнитель роли эсэсовца — высокий старик. Утром хотел встать с постели, идти на репетицию... Старый актер, питерец — не выдержал, свалился... Шел первый акт, затем в той же конструкции — третий, затем — второй. Это мешало мне увидеть весь рисунок спектакля, его ритм... Есть хорошие места, но еще многое недоделано... Надо все сделать прочнее, спокойнее, глубже. Есть ряд мелких промахов. Дал указания.

В ближайшие два дня должна быть кончена монтировка, свет, шумы... Нужны автоматы, карты и пр. В музыке — в финале второго и третьего актов — нет мажора... Опять погружаюсь в вечные, типичные театральные заботы, нервы, неполадки... Ничего не попишешь... Немного прошелся по городу с Янетом... Он волнуется перед премьерой.

...4 ноября спектакль будет готов... Все становится на место…

29 октября 1942 года. Поехал в театр (висел на трамвае, как в детстве, хорошо!): там идет дело к премьере, но все устали, нервничают...

С. К. бодра. Упорно достает вещь за вещью для спектакля. Вчера ей притащили (с затонувших катеров) мачты, фонари, зарядные ящики и пр., и пр.

…8 ноября 1942 года. <…>

В 5 часов поехал на премьеру. Спектакль идет ровно, в темпе, чисто. После второго акта — овации. Спектакль выше других работ этого театра... Подумал — какая нужна драматургия, чтобы взволновать в будущем людей, переживших эту войну?..

<…> Премьера спектакля прошла успешно.

<...> Несмотря на отчаянные бомбежки и обстрелы, театр был полон... Кедрову, Колесниковой и Болдыревой преподнесли корзины... с картошкой, капустой и кусками хлеба».

Присутствовавший на премьере оперетты поэт Николай Тихонов писал в газете «Правда»: «Ленинградский великий оптимизм живет в каждом жителе — защитнике города… Зритель оставляет театр бодрым, веселым, уверенным».

Весь сбор от состоявшегося 3 декабря 1942 года спектакля «Раскинулось море широко» был передан на строительство танковой колонны. Один из зрителей спектакля 18 января 1943 вспоминал: «У театра было большое скопление публики. В театре было не топлено… Бросалось в глаза подавляющее количество военных… Когда я смотрел на сцену, то меня помимо сюжета пьесы и игры артистов занимал еще один вопрос: как они могут при такой температуре играть в тех костюмах, которые требовались по ходу пьесы, и как бы тепло они ни были одеты внизу, все же пронизывающий холод, который на сцене был еще больше, заставлял их переживать неприятные минуты. Помню, с какой легкостью Пельцер исполняла свой танец. Публика несколько раз вызывала ее на бис».

В годы блокады спектакли Театра музкомедии посетили миллион триста тысяч зрителей. Театр выезжал с концертами на фронт, в госпитали, на ладожскую Дорогу жизни.

Весну и Победу 1945-го Вс. Вишневский встретил в Берлине, писал позднее корреспонденции с Нюрнбергского процесса.