Как бы ни менялся характер войны, пехота всегда оставалась «царицей полей», и кампания 1812 года тоже не представляла собой исключение.
И сколь бы ни была многонациональной Великая армия Наполеона, главной ее ударной силой являлись линейные полки Французской империи. В походе 1812 года, по официальным данным, приняли участие (в полном составе или отдельными подразделениями) шестьдесят пять линейных полков, которым и посвящен этот очерк.

33-й линейный полк

«Солдаты Фриана, вы герои!» – так воскликнул маршал Мюрат, когда, укрывшись в каре этого полка, увидел, с каким мужеством бьются его солдаты и офицеры.

В 1812 году боевые 1-й, 2-й, 3-й, 4-й и 6-й батальоны (общей численностью 111 офицеров и 3300 нижних чинов) полка состояли во 2-й бригаде 2-й пехотной дивизии прославленного дивизионного генерала графа Луи Фриана Первого армейского корпуса.

В Одиннадцатом армейском корпусе, в 1-й маршевой дивизии находились две роты 5-го запасного батальона полка (ориентировочная численность 3 офицера и 280 нижних чинов).

Эти две роты, по воспоминаниям французского генерал-губернатора Минска Миколая Брониковского входили в гарнизон Минска и в октябре 1812 года, вместе с другими частями гарнизона, сражались с превосходящими силами адмирала Чичагова.

Но вернемся к рассказу о действиях полка в составе Первого корпуса. В кампании 1812 года он участвовал в сражениях при Смоленске, Бородино и второй битве при Красном.

При Бородино 33-й линейный полк, как и вся дивизия Фриана, оставался в резерве практически до полудня. Затем по приказу императора дивизия атаковала деревню Семеновское, и, превозмогая невероятно упорное сопротивление русских войск, только со второй попытки, захватила деревню.

Как вспоминал Шамбре: «Русская армия быстро перестроилась позади деревни...; на плато, которое доминировало над Семеновским, стояли многочисленные батареи, открывшие сильный и смертельный огонь».

33-полк выстроился в каре и, под градом пуль, ядер и картечи выдержал, согласно записям в дивизионном журнале, три атаки русской кавалерии.

Записки Федора Николаевича Глинки, участника Бородинского сражения: «Вот здесь, в стороне, видите вы окареенный полк. Это 33-й линейный. Он поднял щетину штыков и дерется с нашею конницею. Кирасиры Его и Её Императорских Величеств кидаются, напирают и жмут это несчастное каре».

Именно в этот момент Мюрат, укрываясь в одном из каре полка, и произнес: «Солдаты Фриана вы герои!» На что, стоявший рядом офицер воскликнул: «Сир, это солдаты генерала Фриана!» И по-другому они сражаться не могли!

В Бородинском сражении полк потерял 28 офицеров и более 800 нижних чинов.

А во второй битве под Красным, когда от полка практически ничего уже не осталось, было уничтожено и его знамя.

35-й линейный полк

Девиз полка звучал оптимистично: «Tous gaillards (Все весельчаки)», но вряд ли его солдатам и офицерам было весело, когда в ноябре 1812 года и орел (захвачен Полтавским пехотным полком) и само знамя (захвачено Нижегородским пехотным полком) были утрачены во второй битве при Красном.

В 1812 году боевые 1-й, 2-й, 3-й и 4-й батальоны полка (86 офицеров и 2500 нижних чина) находился во 2-й бригаде 14-й пехотной дивизии графа Жана Батиста Бруссье Четвертого армейского корпуса.

В русской кампании 1812 года полк участвовал в сражениях при Островно, Бородино, Малоярославце, второй битве при Красном.

По состоянию на начало сентября, в полку налицо состояло 86 офицеров и 1954 нижних чинов. В Бородинском сражении полк, в первой линии боевого построения своей дивизии, атаковал Курганную высоту.

Вот что отмечено в записках Федора Глинки: «Вице-король (Евгений Богарне – прим. А. К.) с 9-м и 35-м полками обогнул люнет слева и, после ужасной сечи, сопровождаемый своим штабом, торжественно вошел в люнет победителем через тыловой въезд. Все канониры наши побиты на пушках и валялись на опрокинутых лафетах, на искрошенном оружии!»

Действия полка были отмечены в рапорте Богарне о Бородинском сражении. В Москве полк насчитывал 73 офицера и 1400 нижних чинов.

В битве за Малоярославец личный состав полка также проявил себя с наилучшей стороны, несколько раз атакуя город в первом эшелоне, поддерживая обескровленные полки 13-й пехотной дивизии.

Но все же самую большую славу, несмотря на утрату орла и знамени, принесли полку действия под Красным, где он совместно с другими частями дивизии, прикрывал отступление императора и Четвертого корпуса Богарне.

Стоя в каре, под непрерывными атаками 26-й пехотной дивизии Ивана Паскевича, 35-й линейный оказывал мужественное сопротивление, но яростная атака Московского драгунского полка полковника Н. В. Давыдова, разорвав каре опрокинула остатки полка.

В качестве трофеев русским достались также значки ассистентов орлоносцев, которые были приняты за батальонные фаньоны.

В воспоминаниях о том бое Алексей Ермолов писал следующее: «В таковой же степени истощения и усталости была неприятельская пехота, что не имела сил не только защищаться, но даже двигаться; бросила оружие и сдалась в плен. Взят орёл, принадлежащих одному из знаменитых полков».

На 17 ноября 1812 года в строю оставалось чуть менее 100 человек.

В русской компании 1812 года все четыре боевых батальона полка были уничтожены.

36-й линейный полк

В русской кампании 1812 года участвовал только один, а именно 4-й боевой батальон полка (13 офицеров и 640 нижних чинов), который находился в составе временного полка пехоты 2-й бригады 12-й пехотной дивизии Девятого армейского корпуса.

Большинство офицеров и солдат полка занимались охраной коммуникационных линий Великой армии, хотя имеются данные и об участии, правда меньшей части батальона, в печально известном (для французов – прим. авт.) сражении 12-й дивизии Партуно у Старого Борисова.

Пуговицы данного полка, хоть и не часто, но находят на территории современной Беларуси.

37-й линейный полк

Вот еще один полк, который практически полностью был представлен в кампании 1812 года, и почти полностью же истреблен на просторах России.

Четыре боевых батальона – 1-й, 2-й, 3-й и 4-й (общей численностью 79 офицеров и 2540 нижних чинов) находились во 2-й бригаде 8-й пехотной дивизии дивизионного генерала графа Жана Антуана Вердье.

В Одиннадцатом армейском корпусе 6-й боевой батальон 37-го полка (ориентировочно 17 офицеров и 780 нижних чинов) находился в 3-й бригаде Маршевой дивизии и в этой же дивизии, но только во 2-й бригаде были две роты 5-го запасного батальона.

Основные боевые батальон полка, в составе 8-й пехотной дивизии, сражались под Витебском, Клястицами и двух битвах под Полоцком, но самое тяжелое испытание ожидало их на Березине. Сражаясь на правом берегу этой реки 37-й линейный был практически полностью уничтожен. Тяжелые ранения получили командир полка полковник Ф. Фортье и шеф первого батальона майор Фурмье.

Стоит заметить, что вместе с пуговицами с цифрой 37, на местах бивуаков этого полка, встречаются (хотя и крайне редко) пуговицы с цифрой 38. Дело в том, что ещё в 1803 году была расформирована 38-я полубригада линейной пехоты, а её личный состав влит в 37-й линейный полк.

39-й линейный полк

Еще один полк-«призрак», который официально не участвовал в Русской кампании 1812 года, поскольку его 4-й батальон (ориентировочно 17 офицеров и 470 нижних чинов) находился в 17-м временном пехотном полку 30-й дивизии резерва Одиннадцатого армейского корпуса маршала Ожеро.

Как известно, официально этот корпус не переходил границу Российской империи, но, как и в случае с другими соединениями войск Ожеро, пуговки этого полка также встречаются на коммуникационной линии Великой армии, хотя и в крайне ограниченном количестве.

43-й линейный полк

Когда пуговицы этого полка стали находить под Ельней, сразу возникло множество вопросов. И дело не только в том, что и этот полк не значился в списках боевых частей Великой армии, перешедших в июне 1812 года границу с Россией.

Лишь две роты 5-го запасного батальона 37-го линейного (примерно 6 офицеров и 200 нижних чинов) находились в 1-й бригаде 30-й пехотной дивизии резерва Одиннадцатого армейского корпуса. И если б пуговицы этого полка были найдены на территориях современной Литвы или Беларуси, тогда это можно было бы объяснить действиями маршевых бригад резерва. Но как маршевые бригады могли дойти до Ельни – загадка.

44-й линейный полк

Это ещё один полк, который, под командованием майора Тёлле, входил в печально известную 12-ю пехотную дивизию генерала Луи Партуно из Девятого армейского корпуса маршала Виктора, пленённую у Старого Борисова.

В 3-й бригаде дивизии находились лишь 3-й и 4-й боевые батальоны полка (ориентировочно 40 офицеров и 1800 нижних чинов).

В Русской кампании 1812 года полк участвовал в сражениях у Смолян, Полоцка и Березины.

На Березине 23 ноября 1812 года личный состав полка принял участие в атаке на войска генерал-майора Егора Властова о которой тот писал в своем рапорте Витгенштейну следующее: «Осмотрев неприятельское расположение и заметив, что неприятель подкреплял фланкеров своих стрелками и колонною из 9-ти рот пехоты 126-го и 44-го полков и Бергского легкоконного полка, приказал я тот час казачьим полкам Лощилина и Пантелеева броситься на тех стрелков...; тогда пехота неприятельская построясь в каре, была со всех сторон окружена нашею кавалерией, дабы опять сдались. Но они, видя, что бригада барона Белиарта приближается, вознамерились сопротивляться. Тогда сделав полных два залпа картечью, приказал я вдруг броситься кавалерии нашей со всех сторон и, невзирая на отчаянный отпор непр иятеля, карея ввиду целой неприятельской дивизии была смята и совершенно истреблена...».

Стоит заметить, что еще в самом начале боя, при первой атаке русской кавалерии, основная часть солдат полка успела укрыться в ближайшем лесу, а в каре оставалось не более 500 солдат из 126-го и 44-го полков.

26-го ноября, уже в районе Старого Борисова 44-й линейный насчитывал в своем составе всего 779 человек.

О действиях дивизии под Старым Борисовым и последующем пленении мы уже писали в главе, посвященной 29-му полку линейной пехоты, здесь же хочется только добавить, что при пленении, офицеры 44-го полка (уже зная про то, как обыскивают казаки пленных)закопали в снегу орла полка, но он был впоследствии обнаружен и забран в виде трофея. Знамя полка было утрачено ранее; скорее всего сожжено, чтобы не досталось неприятелю.