Ленино. Ненужный символ боевого братства
ВОЙНА
«Секретные материалы 20 века» №2(388), 2014
Ленино. Ненужный символ боевого братства
Дмитрий Митюрин
историк, журналист
Санкт-Петербург
24994
Ленино. Ненужный символ боевого братства
Польские части едут на фронт. 1943 год

Во времена существования социалистического блока битва у поселка Ленино (Могилевская область, Беларусь) считалась символом русско-польского братства по оружию, а годовщина этого сражения отмечалась как день Войска Польского. Сегодня ценности сместились: День Войска Польского приурочен к годовщине Варшавской битвы 1920 года, что же касается боев под Ленино, то отношение к ним можно охарактеризовать как весьма критическое.

ТАКИЕ РАЗНЫЕ ПАТРИОТЫ

Хотя и СССР, и Польша во время Второй мировой войны входили в антигитлеровскую коалицию, отношения между правительствами двух стран были весьма напряженными.

1 сентября 1939 года германские войска вторглись в Польшу, во всем блеске продемонстрировав тактику блицкрига. 17 сентября в соответствии с пактом Молотова – Риббентропа и под предлогом защиты «братских народов» Красная армия вступила в Западную Украину и Западную Белоруссию. Десятки тысяч поляков, военнослужащих и гражданских лиц, были интернированы, а около 25 тысяч офицеров, полицейских, чиновников – тайно расстреляны. Кого-то расселили по городам и весям необъятной Советской Родины, отсылая их преимущественно в сторону Сибири.

После нападения Германии на СССР ситуация изменилась. Полякам позволили сформировать собственную армию, но ее командующий генерал Андерс добился перевода своих частей на Ближний Восток и передачу их под британское командование.

Андерс подчинялся эмигрировавшему в Лондон польскому буржуазному правительству, настроенному по отношению к Москве весьма недружелюбно. Сталин, в свою очередь, планировал создать подконтрольное ему прокоммунистическое правительство, располагающее собственными вооруженными силами.

Роль прототипа такого правительства была отведена организованному 1 марта 1943 года Союзу польских патриотов. Ведущая роль в нем принадлежала писательнице Ванде Василевской – левой активистке, отец которой был одно время ближайшим соратником Пилсудского.

В мае 1943 года Союз польских патриотов выступил с инициативой создания 1-й польской пехотной дивизии имени Тадеуша Костюшко. Формирование ее началось в Селецких военных лагерях под Рязанью, причем осуществлялось исходя из штатов советской стрелковой дивизии, снабженной дополнительными средствами усиления. В ее состав должны были входить три пехотных полка, отдельный женский батальон имени Эмилии Пляттер, полк легкой артиллерии, истребительный противотанковый дивизион 45-мм орудий, дивизион 120-мм минометов, отдельная разведывательная рота, отдельная рота связи, подразделения зенитной артиллерии, вспомогательные тыловые службы. Чуть позже приступили к формированию отдельного танкового полка, затем истребительной эскадрильи и учебно-тренировочного авиаотряда.

Обучали личный состав по советским уставам. Семьям бойцов и офицеров полагались те же льготы, что и семьям красноармейцев, включая право на дополнительные пособия и земельные участки.

Сначала в дивизию набирали польских граждан, которые не захотели или (что встречалось намного чаще) просто не успели уйти с армией Андерса, затем поляков – граждан Советского Союза, потом всех, кто имел какие-либо польские корни или хотя бы фамилии, похожие на польские.

Те, кто смотрел культовый сериал 1960-х годов «Четыре танкиста и собака», должны помнить, что из четырех главных героев только один был чистокровным поляком, второй – поляком из Германской Силезии, третий – советским офицером полулитовского-полупольского происхождения, четвертый – грузином, пес Шарик – уроженцем Сибири.

На самом деле большинство бойцов, пусть и с натяжками, были поляками, но вот офицеров не хватало катастрофически. Польский офицерский корпус воспитывался в антироссийском и антикоммунистическом духе, почти все высшие командиры прошли через советско-польскую войну 1920 года, да и события 1939 года вряд ли могли вызвать у них прилив русофильских симпатий.

Считаные единицы не были расстреляны в Катыни и не ушли на Ближний Восток с Андерсом. Самым высокопоставленным из них оказался полковник Зыгмунт Берлинг. Он-то и стал командиром дивизии. Должность его заместителя досталась Каролю Сверчевскому – вполне натуральному поляку, сделавшему карьеру в Красной армии и имевшему за плечами опыт командования интернациональными бригадами в Испании. Начальником штаба стал другой кадровый офицер Красной армии – Тарас Стеця, в чьем послужном списке времен Гражданской войны фигурировал такой неоднозначный эпизод, как служба в «сичевых стрельцах» Западно-Украинской народной республики.

К 5 июля 1943 года 1-я польская дивизия насчитывала 14 380 человек: из них 13 520 поляков, 439 евреев, 209 украинцев, 108 белорусов и 112 русских.

Спустя 10 дней (в годовщину битвы при Грюнвальде) одетые в довоенную польскую форму солдаты и офицеры приняли воинскую присягу и получили от «Союза польских патриотов» красно-белое знамя с девизом повстанцев 1831 года «За вашу и нашу свободу!».

И в этот же день – 15 июля – в дивизию из Красной армии было откомандировано 325 советских офицеров. Одновременно 920 поляков-курсантов отправились на обучение в Рязанское пехотное, 3-е Ленинградское (в Костроме) артиллерийское и Рыбинское танковое училища. Правда, даже с учетом подобных мероприятий недокомплект офицеров в августе составлял 40%.

Но некомплект некомплектом, а «Союз польских патриотов» уже заявлял о формировании новых подразделений, которым предстояло разрастись в Польский корпус. В политическом плане ситуация становилась все острее. Эмигрантское правительство в Лондоне потребовало расследования Катынского расстрела, после чего Сталин разорвал с ним дипломатические отношения. В пропагандистском плане Кремлю было выгодно показать, что, пока армия Андерса печется и мается от безделья в Палестине и Египте, настоящие польские патриоты сражаются на Восточном фронте плечом к плечу с Красной армией.

Изначально планировалось завершить обучение личного состава дивизии к 15 сентября, но тут кто-то бдительный сообразил, что в таком случае на фронт поляки отправятся примерно 17-го – то есть в день четвертой годовщины «освободительного похода»…

Последовав правильному совету, Берлинг и Василевская отправили Сталину телеграмму: «В связи с тем, что на 1 сентября приходится годовщина нападения Германии на Польшу, горячо просим разрешить 1-й польской дивизии им. Т. Костюшко выступить на фронт в этот день».

Выступить, конечно же, разрешили. Через Москву дивизия прибыла в Белоруссию. Предполагалось, что перед выдвижением на позиции поляки завершат свою боевую подготовку с учетом недавно внедренных в Красной армии оперативно-тактических новинок. Наиболее важной среди них была тактика прорыва хорошо укрепленных позиций противника на участке в полтора километра вслед за создаваемым артиллерией огненным валом. То, что они успели усвоить из этой программы, очень им пригодилось в самое ближайшее время.

РАССТАНОВКА ПЕРЕД БОЕМ

23 сентября дивизия выступила на передовую. Немцы в этот период пытались закрепиться на Днепре и далее по линии так называемого Восточного вала. Поляков направили к северу от Днепра в район Орши, где они влились в состав 33-й армии генерала Василия Николаевича Гордова. Маршал Конев писал, что «это был человек опытный, образованный, но в то же время иногда недостаточно гибко воспринимавший и осваивавший то новое, что рождали в нашем оперативном искусстве возросшие технические возможности. Преданный делу, храбрый, сильный, своенравный и неуравновешенный – всего было понемногу намешано в своеобразной натуре Гордова». Сказано деликатно, поскольку другие мемуаристы ставили ему в вину пренебрежение солдатскими жизнями, пьянство, грубость и самодурство. В общем, на роль командира для утонченных поляков можно было подыскать кого-нибудь и получше.

Частям 33-й армии предстояло преодолеть раскинувшуюся к северу от поселка Ленино долину шириной в несколько сот метров, с протекавшей посреди нее рекой Мереей – неширокой, порядка 3–5 метров, но ее берега из-за недавних дождей превратились в раскисшее торфяное болото, преодолеть которое танкам и артиллерии без помощи саперов было невозможно.

Войскам Гордова противостоял 39-й танковый корпус генерала Роберта Мартинека, а непосредственно польской дивизии – 337-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Отто Шюнемана, на вооружении которой находились 595 пулеметов, 76 тяжелых и легких минометов, 137 орудий различного калибра и 18 огнеметов.

Узловыми для немецкой обороны являлись две высоты – 217,6 и 215,5 метра. За ними находились деревни Ползухи, Трегубово, Пуничи.

Всей 33-й армии предстояло прорвать участок шириной 5 километров от деревни Сукино до хутора Романова, конкретно полякам – двухкилометровый участок от деревни Ползухи до высоты 215,5. Конечная цель заключалась в том, чтобы выйти к Днепру, осуществить переправу и захватить плацдарм к югу от Орши.

На время операции дивизию Костюшко усилили советскими частями – артиллерийской бригадой, двумя полками легкой артиллерии, минометным полком и саперным батальоном. Кроме того наступление должна была поддерживать корпусная артиллерийская группа и авиация, включая легендарный французский полк «Нормандия».

Общие силы дивизии Костюшко вместе с приданным ей танковым полком к началу наступления составляли 12 683 человека, в том числе 994 офицера, 2560 подофицеров и 9129 рядовых. Недокомплект составлял 100 офицеров и 918 подофицеров. На вооружении имелся 41 танк, 335 противотанковых ружей, 391 орудие разных калибров, 1724 автомата и 673 пулемета.

Для сравнения стоит отметить, что действовавшие соответственно справа и слева от поляков 42-я стрелковая дивизия Мультана и 290-я дивизия Гаспаряна, понеся значительные потери в предыдущих боях, вместе насчитывали менее девяти тысяч.

План наступления был следующим. На левом фланге в направлении высоты 215,5 и далее к Трегубово атаковал 1-й пехотный полк Гвидона Червинского, на правом фланге – в направлении Ползухи и Пуничи – 2-й пехотный полк Франциска Деркса. После прорыва передовых рубежей на глубину до полутора километров в дело мог вступить находившийся во втором эшелоне 3-й пехотный полк Тадеуша Пиотровского.

В ночь с 10 на 11 октября поляки провели разведку боем на левом фланге немецкой обороны, сумев засечь вражеские огневые точки. Плохая новость заключалась в том, что противник насторожился. Более того, на разных участках к противнику перебежало несколько десятков солдат, и уже 11 октября немцы с помощью громкоговорителей стали обращаться к полякам с призывами переходить на их сторону, убивая евреев, коммунистов и комиссаров. А для разнообразия перемежали эти обращения мазуркой Домбровского, под которую во время Наполеоновских войн польские легионы уходили сражаться с русскими.

В КРОВАВОЙ МЯСОРУБКЕ

Битва при Ленино началась 12 октября в 5.55 с пятиминутного артиллерийского обстрела немецких позиций. 1-й батальон 1-го полка майора Лаховича поднялся в атаку, но из-за сильного обстрела залег у самого подножия высоты 215,5 и, окопавшись, стал ждать главного наступления. По изначальному замыслу ему должна была предшествовать массированная 100-минутная артиллерийская подготовка по всему участку прорыва. Однако артподготовку перенесли – с 8.20 на 9.20 – и ограничили 40 минутами. Вместо сплошного огненного вала, который должен был предшествовать наступлению, получился вал, который деликатно определили как «ограниченный».

Однако костюшковцы, со своим пресловутым «шляхетским гонором», двинулись в бой шеренгами, и кто-то из советских наблюдателей восторженно воскликнул: «Молодцы поляки, во весь рост идут!» На войне, пусть даже опошленной пулеметами, танками и самолетами, напор и храбрость до определенной степени могут компенсировать нехватку огневой мощи.

В 11 часов польские батальоны заняли передовые немецкие траншеи, в то время как советские части не добились вообще никаких успехов. А дальше началась мясорубка. На левом фланге в атаке на Трегубово полегла значительная часть 1-го батальона 1-го полка, включая его командира майора Лаховича и заместителя, поручика Пазинского. Костюшковцы смогли захватить тропинку, связывавшую это село с высотой 215,5, но были атакованы немцами, которых удалось отбить после подхода 2-го батальона поручика Вишневского. Позиция несколько раз переходила из рук в руки, и после того как боеприпасы оказались на исходе, подразделения 1-го пока сдали немного назад, закрепившись на окраине Трегубово.

В один из критических моментов ситуацию сумел переломить заместитель командира 3-го батальона капитан Владислав Высоцкий, поднявший солдат в штыковую атаку и сраженный вражеской пулей. Затем был еще один кризис, потом еще. Одно время боем руководил замполит полка Юлиуш Хибнер, но после двух ранений его сочли мертвым, а сам полк оказался на грани разгрома. И все же поляки выстояли. Вечером на левом фланге их сменил 3-й полк подполковника Тадеуша Пиотровского, сумевший-таки закрепиться на высоте 215,5.

Не менее драматичные события разыгрывались и на правом фланге, в районе села Ползухи. Вслед за первой поляки практически с ходу овладели второй линией окопов. Затем немцы попытались применить известный с незапамятных времен прием с ложным отступлением, однако выскочившие из засад фашисты были отбиты с большими потерями. Три батальона 2-го полка с трех сторон атаковали Ползухи и к 14 часам овладели деревней. Тремя часами ранее к Мерее двинулись танки, но заболоченность и атаки вражеских самолетов затрудняли переправу. Немецкие штурмовики захватили господство в небе и теперь утюжили поле сражения, заходя группами от 12 до 24 самолетов.

Пользуясь поддержкой с воздуха, фашисты развернули наступление с высоты 217,6 и к вечеру отбили Ползухи. Попытка 16 польских танков в ходе ночной атаки вернуть деревню закончилась неудачей.

Финал боя был отмечен двумя любопытными эпизодами. Группа фашистов, видимо, из числа «фольксдойче», пользуясь знанием языка, проникла в расположение 1-й дивизии, нанесла полякам большой урон, но была почти целиком уничтожена. Рота польских разведчиков, в свою очередь, обошла противника с тыла и лихим налетом уничтожила в Трегубово штаб немецкого дивизиона.

«НОРМАЛЬНЫЕ» ПОТЕРИ

По итогам первого дня дивизия Костюшко примерно наполовину выполнила программу-минимум, что фактически означало неудачу. Вины поляков в этом не было: сражались они храбро, но по объективным причинам не получили нормальной поддержки от ослабленных советских дивизий на правом и левом флангах. Труднее объяснить слабую артиллерийскую и огневую поддержку. Вряд ли дело объяснялось зловредностью генерала Гордова, но сам ход событий вполне мог подвести поляков к мысли, что русские их подставляют. В известной степени так оно и было. Хотя дело заключалось не в полонофобии советских руководителей, а скорее, наоборот, в готовности создать полякам идеальные условия для демонстрации их отваги.

В чисто военном плане здесь использовался традиционный прием, когда энергичными атаками на второстепенный участок противника заставляли ослаблять оборону на основном направлении. На тот момент командование Красной армии больше интересовал не север Белоруссии, а Украина, где и планировалось нанесение главного удара. Этот удар будет нанесен; в ноябре 1943-го фашистов выбьют из Киева и закрепятся на Правобережье. А белорусский «балкон» останется за немцами до лета 1944-го, когда немцам устроят на нем образцово-показательную порку.

В случае же с Ленино, помимо чисто военных, присутствовали и политические соображения. Следовало показать, что настоящие польские патриоты не ушли с Андерсом к англичанам, а остались в Советском Союзе и теперь маршируют на запад, чтобы скорее освободить свою родину. Первый их бой должен был быть кровавым, эффектным и, во всяком случае, похожим на победу. То, что вражескую оборону в общем-то не прорвали, особого значения не имело, поскольку немцев потрепали изрядно, а на отдельных участках их потеснили. Оставалось только отрапортовать об успехе и раздать награды.

Впрочем, вечером 12 октября сами поляки о наградах не думали. Берлинг считал все наступление 33-й армии сорванным, а получив на следующий день приказ возобновить атаки, охарактеризовал Гордова как «то ли дурака, то ли сумасшедшего, но явно мерзавца».

Когда на следующее утро после явно недостаточной 15-минутной артподготовки поляки пошли в атаку, прежнего воодушевления у них уже не было. Противник опять крыл их артиллерией, утюжил штурмовиками, и Берлинг отдал приказ ограничиться закреплением на занятых позициях. Затем он отправился к Гордову, где между ними произошло весьма жесткое объяснение. Командарм-33 не мог просто скрутить в бараний рог комдива-1, пускай и низшего по званию, но все же союзника. Возможно, решающую роль сыграло и вмешательство Ванды Василевской, которая вроде бы звонила Сталину и жаловалась, что ее соотечественников гонят на убой. В общем, наступление свернули, хотя в качестве приятного эпилога 2-й полк вечером 13 октября сумел захватить Ползухи.

Пришло время подведения итогов. Потери поляков (Молотов оценил их как «нормальные») убитыми и умершими от ран и болезней составили 510 человек, пропавшими без вести – 652, попавшими в плен – 116, ранеными – 1776. Потери немцев убитыми и ранеными историки оценивают в 1500 человек, но цифра эта примерная. А вот число пленных известно точно – 326 человек. Напомню, у поляков – 116, плюс 652 «пропавших без вести», подавляющее большинство из которых, как показывает практика, можно смело приплюсовывать к пленным. Таким образом, с достаточной долей уверенности можно предположить, что польские потери превосходили германские в два раза. Впрочем, для наступающей стороны соотношение действительно «нормальное», хотя и не особо приятное.

ПОЧТИ ЗАБЫТЫЕ ГЕРОИ

Капитаны Юлиущ Хибнер и Владислав Высоцкий стали Героями Советского Союза. Первой и единственной женщиной-иностранкой Героем Советского Союза оказалась 18-летняя Анеля Кживонь, которая сгорела заживо, вытаскивая раненых из подбитой с самолета штабной машины.

Командир дивизии Зыгмунт Берлинг в июле 1944 года стал командующим 1-й армией Войска Польского, но, видимо, не сумел поладить с советским командованием и через два месяца был отправлен на учебу в Военную академию. В социалистической Польше он не поднялся выше должности заместителя министра сельского хозяйства.

Кароль Сверчевский с 1944 года командовал 2-й армией Войска Польского, был заместителем министра обороны и в 1947 году погиб в бою с бандеровцами.

Тех же бандеровцев вполне успешно ловил бывший командир 1-го пехотного полка Гвидон Червинский, ставший в послевоенной Польше командующим пограничными войсками.

Не самым удачным образом сложилась судьба Ванды Василевской. При жизни ее зачислили в классики, но на родине особо не жаловали и в высшее руководство Польши не звали. Скончалась она в 1964 году в Киеве.

Командующий германским 39-м танковым корпусом генерал артиллерии Роберт Мартинек погиб в июне 1944 года при авианалете во время советского наступления в Белоруссии.

Генерал Гордов был арестован в 1947 году по доносу за резкие высказывания в адрес партийного руководства и, как водится, расстрелян. Реабилитирован после ХХ съезда.

В 1978 году самый популярный польский режиссер Ежи Гофман снял о битве под Ленино картину «До последний капли крови». А самым последним его фильмом является «Варшавская битва. 1920». Другие времена, другие праздники.

На сегодняшний день из польских участников этого сражения в живых остались два человека…


15 января 2014


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847