Слова «Горе побежденным!» точно отражают типичный финал любого военного конфликта. Победитель, сокрушивший армию противника, всегда диктовал условия мира, попутно грабя побежденного. Примером тому финал Первой мировой войны, когда побежденная бывшая Германская империя потеряла часть своей территории, обязалась выплатить победителям огромные репарации и ограничивалась в численности и вооружении своей армии. А вот в конце Второй мировой войны Германия могла и вовсе исчезнуть с карты Европы. Этого не случилось лишь благодаря Сталину. Парадокс? Ничуть…

ЭСКИЗНЫЕ ПЛАНЫ

Еще при первой встрече на высшем уровне в Тегеране лидеры «Большой тройки» задумались о будущем нацистской Германии. В исходе войны тогда уже никто не сомневался.

Вопрос о послевоенном территориальном устройстве Центральной Европы был поднят в последний день конференции 1 декабря 1943 года. По предложению президента США Франклина Рузвельта Германия должна была быть разделена на пять независимых государств: 1) государство в пределах значительно уменьшенной в размерах Пруссии, 2) северо-западные территории Германии, включая Ганновер, 3) Саксония плюс район Лейпцига, 4) Гессен, Дармштадт, Кассель, Южный Рейн, 5) Бавария и Баден-Вюртемберг. Районы Рура, Саара, Гамбург и зона Кильского канала переходили под управление еще не созданной, а только запланированной ООН.

Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль тоже имел свой план раздела, по которому от Германии следовало отделить южные земли (Баварию, Баден, Вюртемберг, Палатинат), создав из них «Дунайскую федерацию» (что-то вроде Австро-Венгрии), и полностью изолировать Пруссию. Промышленный Рур британцы хотели взять под свой контроль.

Верховный главнокомандующий Советскими вооруженными силами Иосиф Сталин настаивал лишь на разделе Восточной Пруссии между СССР и Польшей, а также на передаче Польше Силезии и Померании.

Окончательное решение в 1943 году так и не приняли.

РУЗВЕЛЬТ ХОТЕЛ КАСТРИРОВАТЬ НЕМЦЕВ

В 1944 году Великобритания и США договорились о том, что Германию после окончания войны надо разделить на части, уничтожить тяжелую промышленность, а само население переориентировать на сельское хозяйство. Это был «план Моргентау», названные по имени его автора – тогдашнего министра финансов Соединенных Штатов Генри Моргентау. В сентябре 1944 года на Квебекской конференции план был вынесен на обсуждение и принят Уинстоном Черчиллем и Франклином Рузвельтом. К нему прилагалась записка Гарри Уайта, члена «финансового интернационала» и «архитектора» Бреттон-Вудской системы, в которой говорилось о том, что при выполнении «плана Моргентау» население Германии сократится как минимум на 25 миллионов человек в течение нескольких лет. Никого это не смутило.

В августе 1944 года было выпущено «Руководство для военной администрации в Германии», вызвавшее неодобрение Моргентау из-за своих «слабых мест». Так, министр финансов считал, что дневной рацион в 2000 калорий для немецких рабочих был слишком большим. Рузвельт приветствовал эти «предложения по улучшению» и подчеркнул, что с немцами следует вести себя жестко: «Нам следует быть жесткими с Германией; я имею в виду немецкий народ, а не только нацистов. Нужно либо кастрировать немцев, либо обращаться с ними так, чтобы они не могли воспроизводить потомство, которое захочет вести себя так, как они вели себя в прошлом».

Интересно, что «план Моргентау» вскоре всплыл в прессе. Упомянутый выше Гарри Уайт по «совместительству» был агентом СССР, и он передал эти документы в Москву. А там Сталин дал указание по дипломатическим каналам передать его в Третий рейх, чтобы в Берлине было меньше желающих идти на сепаратный мир с Англией и США. Немецкая газета «Фелькишер Беобахтер» вышла с заголовком «Рузвельт и Черчилль согласились с еврейским убийственным планом», Геббельс во всеуслышание объявил о плане «превратить Германию в одно огромное картофельное поле». Резкой критике «план Моргентау» подвергли газеты Англии и США.

Разгорелся скандал. Правительства США и Англии были вынуждены отклонить план в первом его варианте, но в целом идеи сохранили и старались воплотить в жизнь на территориях западных зон оккупации.

Так, оккупационные власти США на территории Германии:

– провели децентрализацию банковской системы, создав одиннадцать отдельных банковских округов со своими ЦБ;
– разрушили единую производственную систему, произвели демонтаж и вывоз многих промышленных предприятий; было разрушено 918 немецких предприятий, причем из них военными были только 368;
– запретили внешнюю торговлю, ограничили импорт;
– запретили немцам морское рыболовство, запретили производить азот для минеральных удобрений, демонтировали и уничтожили 13 химических заводов. В итоге производство удобрений упало на 82%, а продовольствия – на 65%;
– планировали вырубить все леса в Германии, но из-за протеста союзников и ослабления (!) от недоедания немецкой рабочей силы отказались от этой идеи;
– вели жесткую налоговую политику, изымая 58% валового национального продукта.

Уровень жизни немцев, оказавшихся в зоне оккупации союзников, резко упал даже по сравнению с военным временем. До двух третей населения постоянно недоедали, половина немецкого рабочего населения была на грани полного истощения – их просто недокармливали.

«ОДНО СЛОВО – КОШМАР...»

Положение усугубилось миллионами беженцев и депортированными немцами, высланными из Эльзаса и Лотарингии – провинций, возвращенных Франции. Канадский писатель и телепродюсер Роберт Аллен в своей статье «Письмо из Берлина» (февраль 1946 года) так описал прибытие беженцев на берлинский вокзал: «Все они были смертельно усталые, голодные, несчастные… Полуживой ребенок… Женщина в отчаянии, которого мне еще не приходилось наблюдать… Даже если вы видите все это, невозможно поверить… Бог ужасен».

Некоторые из рассекреченных бумаг Мерфи, главного дипломатического советника США в Германии, показывают, каким катастрофичным был уровень смертности в Германии. В одном из своих докладов Мерфи писал, что иммиграция и официальный уровень смертности показывают, что через три года население Германии будет составлять 71 миллион, если же основываться на реальном уровне смертности, то лучше использовать цифру в 69 миллионов.

«Начиная с 1945 по середину 1948 года мы наблюдали порабощение, унижение, уничтожение целой нации». Это слова офицера медицинской службы ВМС США. Капитан Альберт Бенке сравнил немецкий и голландский голод: на протяжении многих месяцев в некоторых областях Германии рацион, установленный союзниками, составлял 400 калорий в день; в большинстве областей он был чуть ниже 1000 калорий в день. Установленный же наместником Третьего рейха в Голландии Артуром Зейсс-Инквартом рацион составлял 1394 калории в день, и его голландцы получали всегда. Именно за устроенный в Голландии голод Зейсс-Инкварт был приговорен союзниками к повешению.

Все это можно было бы назвать геноцидом. Но сейчас предпочитают кошмарить немцев, родившихся уже после войны, жуткими сказками о «зверствах русских варваров, грабивших несчастных немцев и насиловавших их женщин». Но никто не вспоминает о том, что именно из-за противодействия Сталина Германия не была возвращена в добисмарковские времена, раздроблена и превращена в конгломерат небольших аграрных государств.

Кстати, забыто и то, что в своей зоне оккупации советское командование прилагало огромные усилия для того, чтобы накормить немцев и восстановить промышленность. То есть дать работу жителям оккупированных немецких земель. Советский Союз, который должен был получить значительную долю репараций с Германии путем передачи ему оборудования демонтированных немецких предприятий, скоро убедился, что ему гораздо выгоднее создавать на месте, в Германии, акционерные общества и вывозить в счет репараций готовую продукцию.

Ну и снабжение продовольствием немецкого населения. Никто из немцев не ожидал, что правительство СССР проявит такую заботу, и тем более никто не надеялся и не мог мечтать о таких нормах питания. Прочитав листовку о новых нормах, католический священник доктор Панге заявил: «О, это прекрасно! Таких норм Германия не знала даже в первый год войны». Немцы быстро почувствовали разницу между восточной и западной зонами оккупации. И скоро многие сбежали с Запада на Восток, спасаясь от «демократии», принесенной на штыках наших союзников.