Как и почему мы победили?
ВОЙНА
Как и почему мы победили?
Дмитрий Митюрин
историк, журналист
Санкт-Петербург
7246
Как и почему мы победили?

С самого своего основания «Секретные материалы ХХ века» постоянно публиковали статьи, посвященные событиям Великой Отечественной. И хотя тема войны поистине неисчерпаема, объем собранной нами информации таков, что в 75-летний юбилей Победы пришло время, чтобы подвести своеобразные итоги, ответив на ряд вопросов…

Суть и значение Великой Победы не были поколеблены даже новейшими историческими изысканиями. Вплоть до начала 1990-х мы мало что знали о подлинном количестве жертв войны, о трагедии военнопленных, о власовцах и заградотрядах. Но, даже обогатившись этими знаниями, лишь очень немногие сегодня захотели бы присоединиться к позиции лакея Смердякова: «Не победили они нас, а жаль. А так бы умная нация покорила бы весьма глупую-с».

Впрочем, нельзя отрицать, что сегодня наше восприятие Победы заметно отличается от восприятия десяти- или сорокалетней данности. С одной стороны, большое видится на расстоянии, а с другой — исчезает острота восприятия, умирают ветераны, и, самое главное, на смену глянцевым мифам советской эпохи приходят другие, которые вполне можно было бы назвать «черными». А истина между тем лежит посередине, то есть где-то между лакированием и очернением действительности. И чтобы найти ее, прежде всего стоит придерживаться фактов.

КТО ВИНОВАТ ВО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ?

Ответ на данный вопрос кажется однозначным — конечно же, нацисты и Гитлер! А если копнуть глубже? Кто дал возможность прийти Гитлеру к власти и установить свою гегемонию чуть ли не над всей Европой? Здесь возникает сразу две версии, одну из которых условно назовем антисоветской, а другую — антизападной.

Напомним, что зерна Второй мировой войны были посеяны после Первой. Германия, утратившая на некоторое время статус великой державы, мечтала о восстановлении прежних позиций. И именно Москва протянула тогда Берлину руку дружбы. Дружбы, отметим, отнюдь не бескорыстной. В обмен на сотрудничество в промышленной сфере в СССР готовились немецкие летчики и танкисты, а также стажировались офицеры и генералы, те самые, которые будут громить нас в 1941-м. «Антисоветская» версия гласит, что именно тогда были заложены основы германской военной мощи. Но соответствует ли это действительности?

В 1920-х годах в Москве в подобном сотрудничестве нуждались еще больше, нежели в Берлине. Германия, даже потерпев поражение в мировой войне, все-таки оставалась членом международного сообщества, а вот советская Россия оказалась на положении «отверженной». С гораздо большим удовольствием большевики дружили бы со странами-победительницами — США, Англией, Францией. Однако ни в Вашингтоне, ни в Лондоне, ни в Париже дружить с Москвой не хотели. И только признание со стороны Берлина позволило Кремлю прорвать дипломатическую и торговую блокаду.

Добавим сюда попытки Англии и Франции создать вокруг СССР «санитарный кордон» из так называемых стран-лимитрофов — Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии. Представим, что все эти маленькие, но гордые государства, презрев собственные разногласия, накинулись на большевистскую Россию. А если бы им еще помогли Англия и Франция?

Стремление выжить толкало СССР к единственному возможному партнеру — Германии. У двух стран были на тот момент общие геополитические противники, а их экономики прекрасно дополняли друг друга. Конечно, если бы в Москве знали будущее, то наверняка не было бы ни авиашколы в Казани, ни танковой школы в Липецке. Но кто в 1920-х годах мог предположить, что Гитлер придет к власти? Да и что, в сущности, могли изменить подготовленные в СССР три десятка немецких танкистов и чуть более сотни летчиков?

Зато если говорить о приходе Гитлера к власти, то кто угодно, но только не Кремль способствовал такому обороту событий. Конечно, Сталина можно упрекать том, что он сорвал альянс между коммунистами и социал-демократами, но мог ли этот союз переломить ситуацию? Даже объединившись, германские левые ни получали абсолютного большинства голосов в рейхстаге. Создать собственное правительство они смогли бы, только опираясь на поддержку буржуазных кругов и действующего президента Гинденбурга. Однако ни буржуазия, ни Гинденбург такую поддержку им никогда не оказали бы в принципе. Как следствие, в нарушение духа, но не буквы конституции на свет появилось правительство парламентского меньшинства Гитлера.

Заметим, что политические круги Запада весть о появлении этого правительства встретили с плохо скрываемым одобрением. Конечно, с демократией в Германии было покончено, но зато теперь можно было не опасаться союза между Германией и Россией.

В награду за такой подарок Англия и Франция смирились с тем, что Гитлер восстановил прежнее могущество Германии. Серьезное беспокойство появилось только в 1938 году (после аннексии Австрии и Судетской области), когда по своим европейским владениям Третий рейх перерос империю Вильгельма II. Но и тогда западные политики еще питали надежду, что расширяться Германия будет только в восточном направлении и, может быть, по ходу этого расширения Гитлер даже ликвидирует советскую Россию.

То, что на запад Германия может расширяться, так же как и на восток, в Париже и Лондоне поняли слишком поздно. Сталин понял это чуть раньше, успев заключить пакт с Гитлером и выгадав для подготовки к войне почти два полных года.

И вновь возникает вопрос. А что, если бы в сентябре 1939 года, наплевав на пакт о ненападении, «отец народов» нанес удар в спину Гитлеру? Тогда, скорее всего, с Германией было бы покончено менее чем за год. Но что было бы дальше? Красная армия выступила бы в роли «спасителя», которого не звали. Рассчитывать на какие-либо территориальные приращения в подобной ситуации не приходилось, более того, незваного «спасителя» постарались бы выдворить обратно. Может быть, даже силой.

В таком положении Сталин выбрал наиболее практичный вариант действий: получить от Гитлера то, что он обещает, понаблюдать, чем именно кончится противостояние между Германией и западными державами, а далее действовать по ситуации — либо примкнуть к одной из сторон (заранее обговорив соответствующие «призовые»), либо, в случае если противники обескровят друг друга, вмешаться и устроить в Европе пролетарскую революцию. «Отец народов» не мог предположить того, что Германия поколотит своих врагов и без его помощи. Но это произошло, и Советский Союз остался фактически один на один с Германией. Так началось великое противостояние.

ПОЧЕМУ МЫ ЧУТЬ НЕ ПРОИГРАЛИ?

В оправдание Сталину отметим, что, в сущности, не было никаких чисто материальных факторов для того, чтобы Германия столь быстро установила свою гегемонию в Европе. Единственное преимущество, благодаря которому вермахту удалось столь быстро расправиться с Польшей, Норвегией, Данией, Бельгией, Нидерландами, Францией, заключалось в качественном превосходстве германской армии, точнее, в более высоком уровне подготовки солдат, унтер-офицеров, офицеров и генералов.

Если же сравнивать военно-промышленные потенциалы, то и Франция, и Англия, и СССР (даже по отдельности) ни в чем особенно не уступали Третьему рейху. Так, по танкам и самолетам Красная армия намного превосходила вермахт. Другое дело, что средний уровень техники там был несколько выше, но и у нас уже серийно выпускались танки КВ и Т-34, самолеты Туполева, Лавочкина, Яковлева и Поликарпова. Добавим сюда автоматическое оружие, степень насыщенности которым в советских войсках была немногим ниже, нежели в немецких. И тем не менее в 1941 году немцы устроили нашим войскам настоящую бойню. В чем же здесь дело?

Причина, как это ни горько признать, заключается все в том же качественном превосходстве вермахта над Красной армией. В РККА младшие командиры явно не обеспечивали должный уровень подготовки призывников. Не хватало у нас также офицеров и генералов, многие из которых были выбиты сталинскими репрессиями. Речь здесь идет даже не о Тухачевском, многие идеи которого в условиях Второй мировой войны оказались явно несостоятельными. Гораздо более ощутимой потерей стала гибель военачальников, обладающих даром стратегического мышления (Егоров), и полководцев-практиков (Блюхер, Уборевич, Корк, Белов).

Однако главный корень зла крылся в самой советской военной доктрине, в планах вести войну только «на чужой территории и малой кровью» в надежде на помощь европейских «братьев по классу». В сущности, вся эта доктрина строилась на опыте Гражданской войны — войны, в которой политические факторы действительно играли определяющую роль, линия фронта постоянно меняла свою конфигурацию, а стремительные прорывы, поддержанные восстаниями в тылу неприятеля, зачастую решали исход целых кампаний.

Уроки Зимней войны с Финляндией, казалось, опрокинули подобные представления, но итоги французской кампании вермахта окончательно запутали наших военачальников. Какой характер присущ современной войне — позиционный (как в Первой мировой) или маневренный (как в Гражданскую), традиционный или же классовый?

НАЦИЗМ И КОММУНИЗМ — БЛИЗНЕЦЫ-БРАТЬЯ?

На самом деле классовый фактор также имел определенное значение. Речь, правда, не идет о нескольких миллионах бывших красных немцев. Умелая пропаганда вкупе с успехами в экономике помогли Гитлеру добиться единства нации. Как следствие, в 1941 году нацисты и коммунисты, некогда пускавшие друг другу кровь на мостовых Берлина и Гамбурга, забыв о былых разногласиях, плечом к плечу сражались против первого в мире государства трудящихся.

А вот «единый» советский народ в начале войны в значительной степени был расколот. Миллионы репрессированных и раскулаченных, не успевшие или не пожелавшие покинуть Россию «бывшие» люди, несколько десятков тысяч «скрытых врагов», живших со времен Гражданской войны по чужим документам и с придуманными биографиями, различные националисты — все они не испытывали теплых чувств к советской власти. Добавим сюда сотни тысяч эмигрантов, мечтающих о возвращении на родину и готовых ради этого вступить в союз хоть с чертом. Однако для подавляющего большинства всех этих недовольных Гитлер с его звериной идеологией оказался хуже черта.

И здесь самое время оспорить популярную ныне мысль о сходстве двух идеологий — нацистской и коммунистической. Да, в плане практическом гитлеровская Германия и сталинский Советский Союз действительно имели много общего, причем если говорить о жизненном уровне населения, то в Германии он был даже повыше, чем в России. Однако оба общества были нацелены прежде всего на будущее, и вот здесь-то Гитлер серьезно проигрывал Сталину.

Конечно, ставка на самый оголтелый национализм помогла фюреру сплотить соотечественников, но для всех остальных народов Европы победа Германии стала бы полной катастрофой. В лучшем случае им грозило онемечивание (скандинавы, англичане, бельгийцы, голландцы), в худшем — обращение в рабство (славяне) либо полное уничтожение (евреи, цыгане). Расовое клеймо пожизненно закрепляло за человеком статус неполноценного или отверженного, и даже самые преданные союзники Третьего рейха не могли рассчитывать на приравнивание к «истинным арийцам».

Интернациональная коммунистическая идеология выглядела на подобном фоне как образец гуманизма. Конечно, в Советском Союзе людей тоже сортировали: были пролетарии — представители класса-гегемона, крестьяне — тоже трудящиеся, но «с пережитками мелкобуржуазной психологии» — и, наконец, интеллигенция (не мозг нации, а ее говно, по выражению Ленина), однако со временем все они должны были слиться в единую общность и даже самый «гнилой интеллигентик» хотя бы в теории имел шанс стать вполне уважаемым строителем коммунизма.

Вдобавок, советская пропаганда была более эффективной и позитивной, нежели немецкая: коммунистические агитаторы умело выпячивали сильные сторон своей идеологии, а вот нацисты, напротив, не слишком-то скрывали ужасное будущее, которое они готовили покоренным народам.

Особенно хорошо это видно на примере холокоста. С маниакальным упорством Гитлер преследовал сынов Израилевых, настраивая против себя влиятельное в политических кругах Запада еврейское лобби. Так что, когда фюрер жаловался, что именно семиты толкнули Америку к конфликту с Германией, он, возможно, был не так уж далек от истины. Вот только обижаться ему на это не следовало…

Каким контрастом выглядит на этом фоне поведение советского правительства! В Европе наши войска вели себя как освободители, а из Кремля постоянно подчеркивали, что не стремятся силой «экспортировать» коммунистическую идеологию. Правда, и Польша, и Чехословакия, и Венгрия, и Румыния, и Болгария в конце концов оказались в социалистическом лагере, но этот процесс протекал достаточно плавно с учетом «местной специфики». К тому же отнюдь не всегда дело определялось наличием или отсутствием на территории той или иной страны частей Красной армии. Так, Австрия, Норвегия, Дания остались буржуазными государствами, а в Югославии и Албании процесс приобщения к социализму и вовсе обошелся без советского вмешательства. И что в этом удивительного, если с 1945 года влияние коммунистов резко усилилось? Ведь именно они были авангардом Сопротивления почти во всех оккупированных государствах (начиная с той же беспокойной Югославии и кончая тихой Данией), и именно их называли «партией расстрелянных». А после разгрома Германии «партия расстрелянных» стала «партией победителей».

Отсюда следует вывод: нужно тщательней работать над своим «имиджем» и соотносить желаемое с возможным. И уж тем более не стоит наплевательски относиться к нравственным законам и держать все другие народы за людей второго сорта.

Рискнем высказать одно крамольное предположение: не помешайся Гитлер на расовых теориях, не суйся он никуда дальше Судетской области, и, вполне возможно, сегодня немцы благославляли бы его как одного из самых удачливых правителей. Ведь рынок вкупе с сильной авторитарной властью действительно способен обеспечивать поступательное развитие экономики, примером чему может служить та же франкистская Испания. Вот только у каудильо хватило ума не лезть во внешнеполитические авантюры. Последуй Гитлер его примеру, осуществи потом плавный переход к демократии, и, скорее всего, сегодня мы бы имели в Европе ту же Германию, что и имеем. Только несколько побольше в размерах….

Хотя, с другой стороны, подобное предположение нельзя считать бесспорным. Во всяком случае, многие серьезные историки считают, что в конце 1930-х годов созданная нацистами экономическая модель уже выработала весь свой ресурс. Для дальнейшего функционирования ей требовались дополнительные ресурсы в виде сырья и дешевой рабочей силы, а получить их можно было только военными средствами. И следовательно, война стала неизбежной.

ФАКТОРЫ ПОБЕДЫ

Так или иначе, Вторую мировую войну Германия встретила внутренне единой, а вот к Советскому Союзу это относилось в меньшей степени. Изначальное неравенство в силах усугубилось просчетами Сталина. Чтобы нагнать Германию в военной и экономической сфере ему действительно требовались один-два года, но их него уже не было. И тогда, вместо того чтобы максимально мобилизовать все имеющиеся ресурсы, «отец народов» вдарился в панику. Как страус прячет голову в песок, так Сталин отмахивался от предупреждений о скором вторжении, надеясь, что его удастся предотвратить, если только не провоцировать немцев. Однако остановить готовящегося напасть агрессора одними заявлениями о миролюбии, конечно же, нереально..

Таким образом, война действительно началась, причем началась в крайне неблагоприятных для нас условиях. Экономика уступает германской, армия слабовата и даже не получила возможности принять оборонительную стойку, внутри страны существуют, хотя и разрозненные, но реальные силы, способные сыграть роль «пятой колонны». Выстоять в этой отчаянной ситуации помогли несколько факторов.

Во-первых, внешнеполитический. Советский Союз с самого начала оказался в роли жертвы агрессора и, следовательно, с самого начала был прав, как в собственных глазах, так и в глазах всего мира. Явная несправедливость нападения не могла не возмутить мировую общественность, тем более что многие страны были нашими собратьями по несчастью. Занявшие круговую оборону на своем острове англичане, а также представители французского, бельгийского, голландского, норвежского, польского, чехословацкого, югославского, греческого, албанского Сопротивления — все они автоматически превратились в наших союзников. То, что среди них были люди ненавидящие коммунистов, уже не имело особого значения, поскольку на мир надвигалось Великое Зло — инфернальное и абсолютное.

К тому же к Советскому Союзу склонились симпатии США — единственной державы, чья мощь, даже при сопоставлении один на один, была сопоставима с мощью Германии. Конечно, американцев часто обвиняют в том, что они «тормозили» со вторым фронтом. Однако сказать «коварным янки» большое человеческое спасибо все-таки стоит, причем не столько за самолеты, машины, ботинки и тушенку, сколько за то, что они (хотя бы и против своей воли) с декабря 1941 года сковывали Японию. Да и тормозили со вторым фронтом не столько американцы, сколько англичане.

Но и британцы имели оправдание в собственных глазах, поскольку почти год (с июля 1940 по июнь 1941 года) сражались против нацистов практически в одиночку. И вряд ли стоит удивляться, что после этого Черчилль пытался переложить главную тяжесть борьбы на своих русских союзников. Такая вот эгоистическая союзническая политика.

И можно только порадоваться, что эгоизм был не беспредельным. Во всяком случае, даже стремясь получить собственный «гешефт», и Сталин, и Рузвельт и Черчилль после 1941 года твердо рука об руку шли к одной цели — разгрому Германии, уверенно пресекая все попытки немцев расколоть союзников. Конечно, в значительной степени этому способствовало и еще одно обстоятельство — каждый из «Большой тройки» зависел в первую очередь от своего народа (даже Сталин), а эти народы, уже успев понести огромные потери, не поняли бы и не приняли бы никаких попыток сепаратного мира.

Второй фактор победы — пространственно-климатический. На самом деле он сыграл наименьшую роль, но именно его выдвигают на первый план многие западные исследователи. В сущности, их аргументы сводятся к одному доводу: если бы немцы вышли к Москве всего одним месяцем раньше, наступившие холода не помешали бы им взять русскую столицу, а с падением Москвы было бы покончено и со всем Советским Союзом.

Здесь действительно следует сказать отдельное спасибо югославам и грекам, чья строптивость заставила немцев перенести начало реализации «Барбароссы» с мая на июнь 1941 года. Однако было ли это обстоятельство решающим?

Фактически на Западе всего лишь повторяют старую наполеоновскую легенду о «генерале Морозе», якобы помешавшем Гитлеру разгромить Россию. Но и мы можем повторить аргумент Дениса Давыдова о том, что зимние холода в России ни для кого в Европе не были тайной. И уж, во всяком случае, они не были тайной для германских военачальников, по несколько раз перечитывавших творения Наполеона и его соратников. Более того, по этим мемуарам немцы должны были сделать вывод, что падение Москвы отнюдь не означает падения России. Наполеон, как известно, тоже начал свое вторжение в июне, дошел до Москвы всего за два с небольшим (а не как немцы — за пять) месяцев и даже взял ее, но уже в конце года от всей его Великой армии осталось одно воспоминание.

Германские военачальники действительно сделали выводы из печальной судьбы своего предшественника. Они понимали, что огромные пространства России являются одновременно и ее силой, и ее слабостью. Силой — потому что любая армия вторжения, продвигаясь по необъятным просторам, неизбежно слабела, поскольку часть войск приходилось выделять для охраны коммуникаций и поддержания порядка на занятой территории. А слабостью — потому что эти же просторы не давали советскому правительству и командованию быстро мобилизовать все имеющиеся ресурсы. Именно на данном обстоятельстве и строилась вся стратегия блицкрига — разбить русских, не дав им собраться с силами. Германия с ее более компактной территорией действительно обладала здесь заметным преимуществом, которое немцы использовали по максимуму.

Правда, сломить Красную армию так и не получилось, но если сравнивать с тем же Наполеоном, германская педантичность продемонстрировала свои очевидные преимущества перед французской пылкостью. Даже рассчитывая на блицкриг, немцы постарались более-менее подготовиться к зиме и установить относительный контроль над оккупированной территорией. Как следствие, если французы так и не пережили зиму 1812 года, то немцы в 1941 году не только перезимовали, но и возобновили борьбу с новыми силами.

Однако блицкриг рухнул, а Советский Союз развернулся на полную катушку и вводил в бой все новые резервы. У немцев же запас резервов начал иссякать, тем более что значительные силы им приходилось расходовать на оккупированных территориях.

С нашей стороны борьба стала поистине всенародной, что привело к третьему фактору Победы — общенациональному единству.

Добиться этого единства удалось совместными усилиями как советского, так и германского руководства. Посмотрев на предложенный немцами «новый порядок», большинство населения оккупированных областей стало воспринимать советский «рай» как рай без всяких кавычек.

В Кремле же, в свою очередь, перестали говорить о классовом характере великого противостояния и переключились на патриотические ценности. Всплыли из небытия имена Александра Невского, Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, Суворова, Ушакова, Кутузова, Нахимова. Даже о Первой мировой войне почти перестали говорить как об «империалистической», зато вспомнили о Брусиловском прорыве. Почти полностью прекратились гонения на церковь, и православное духовенство активно включилось в борьбу с захватчиками. Конечно, атеизм по-прежнему оставался частью коммунистической идеологии, но власть допускала и такие акции, как обнос чудотворной иконы вокруг осажденного Ленинграда и молебны на фронте. Более того, есть сведения, что на этих молебнах присутствовали и высшие военачальники (Говоров) и даже партийные руководители (Жданов)…

Такие перемены примирили с советской властью многих «бывших людей» и часть русской эмиграции. Не случайно на вопрос чекистов, что он думает о Красной армии, задержанный в 1945 году в Праге бывший белогвардейский генерал Шиллинг ответил: «Солдаты все по форме одеты, офицеры в золотых погонах. Я перекрестился и подумал: «Слава богу, жива Россия!» Любопытно, что Шиллинга отпустили: может быть, понравился его ответ, а может быть, старое противостояние между красными и белыми русскими действительно утратило свою актуальность.

Подробнее о событиях Великой Отечественной войны см. специальные выпуски: «Досье Коллекция. Цена Победы», «Досье Коллекция. Великая Отечественная война», «Досье Коллекция. Города-Герои».


Читать далее   >


8 мая 2020


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847