Рассказывают, что во время подписания акта безоговорочной капитуляции Германии в мае 1945 года высокомерный пруссак, фельдмаршал Вильгельм Кейтель, увидев представителей Франции среди держав-победительниц, усмехнулся и спросил: «Что, и Франции мы тоже проиграли?» На что был получен ответ: «Да, господин фельдмаршал».

НОВЫЕ КРЕСТОНОСЦЫ

14 июня 1940 года передовые части 18-й армии генерала Георга фон Кюхлера вошли в Париж. В Компьенском лесу, в том же железнодорожном вагоне, в котором Германия подписала унизительное для себя соглашение в 1918 году, состоялось подписание Компьенского перемирия. Но теперь уже проигравшей была Франция.

Согласно этому документу, страна делилась на две части – оккупированную (60% территории страны, включая Париж) и не оккупированную.

Южной частью управляло правительство Виши, получившее свое название по месту пребывания – курортному городу, ставшему столицей «новой Франции». Сторонников борьбы с Гитлером сплотил вокруг себя генерал Шарль де Голль, эмигрировавший в Лондон.

7 июля 1941 года немецкий посол в Париже Отто Абец принял коллаборационистов и сообщил, что Гитлер согласился на формирование батальона, состоящего из французов. А несколькими днями раньше правительство Виши выпустило официальное обращение, опубликованное в прессе. В нем было заявлено, что не будет чиниться никаких препятствий тем французам, которые захотят «поучаствовать в европейской борьбе против коммунизма».

Правая французская пресса представляла легионеров как «защитников Европы и христианства», своего рода «новых крестоносцев». При этом легион преподносился как «наследник» наполеоновской Великой армии.

Как и многие европейские волонтеры, французские правые радикалы видели в начавшейся войне против Советского Союза возможность участвовать в уничтожении большевистского государства, которое, с их точки зрения, управлялось евреями и было им глубоко ненавистно.

В июле потянулись первые добровольцы. Они должны были иметь крепкое здоровье, не еврейское происхождение, возраст – от 18 до 30 лет для солдат, капралов и унтер-офицеров. Для офицеров возрастная планка была поднята до 40 лет, минимальный рост 160 см, отсутствие судимостей.

Легионерам положили очень высокое денежное довольствие: рядовой – 300 франков в месяц. Офицеры получали намного больше. Деньги начислялись каждому солдату на личный счет и не могли быть использованы до возвращения во Францию.

28 августа первые добровольцы прибыли в Версаль, в казармы Берни-Деборд, – эта дата считается днем рождения легиона. В общей сложности за все время существования Легиона французских добровольцев (с июля 1941 по август 1944 года) в него подали заявки 13 400 человек. Отбор прошли 5800 человек, причем чуть больше 3000 из них были зачислены в часть на первом этапе существования легиона, т. е. до лета 1942 года.

Интересно, что в 4-й роте 1-го батальона служил лейтенант Фредерик Помпиду, родной дядя будущего президента Франции. Когда немцы увидели, что добровольцев прибывает меньше, чем ожидалось, было решено записывать в него тех русских беженцев, которые раньше служили во Французском иностранном легионе.

Третьей ротой 1-го батальона одно время командовал бывший лейтенант Иностранного легиона Дмитрий Коптев. Он происходил из дворян, был офицером русской императорской армии, участвовал в Гражданской войне, затем эмигрировал во Францию. Пошел на фронт с целью отомстить большевикам за гибель родной сестры в годы красного террора. Вступил в должность командира роты в ноябре 1941 года, причем под его началом служили и другие русские эмигранты. Меньше чем через месяц, 28 ноября, был тяжело ранен: осколком ему разорвало правую руку от запястья до локтя. После ранения демобилизовался, вернулся во Францию, а оттуда эмигрировал в Испанию, где его следы затерялись.

ВТОРОЕ БОРОДИНО

Подготовка легионеров началась в учебном центре германских войск в Дебице на территории Генерал-губернаторства (оккупированная Польша). Командование частью немцы доверили 60-летнему полковнику Роже Лабонну, бывшему военному атташе Франции в Турции.

3 сентября 1941 года новоиспеченный легион получил свое знамя из рук Эжена Делонкля – основателя правого фашистского «Социального революционного движения». На лицевой стороне стяга, посередине шелкового полотна золотой нитью было вышито: «Legion des Volontaires» («Легион добровольцев»), на обратной стороне – «Честь и Отчизна».

Французы получили стандартную полевую форму германских сухопутных войск, но им разрешили носить нашивку на правом рукаве с изображением французского триколора и надписью «France». Приказы отдавались на французском языке.

Самое суровое испытание ожидало «лягушатников» в России. 1 ноября 1941 года 638-й пехотный полк официально передали 7-й пехотной дивизии под командованием генерала Эккарда фон Гобленца и отправили по тому же маршруту, которым в 1812 году входили в Россию предки новоявленных «крестоносцев». При движении к Вязьме возник ряд трудностей с комплектованием батальона подвижным составом. Грузовиков германское командование не выделило. При движении пешим порядком батальоны понесли ощутимые потери от окруженных в этом районе советских частей. Командир немецкой роты Вальтер Кноблих 24 ноября 1941 года записал в своем дневнике: «Здесь (в Вязьме) на ночевке мы встретили первых французов из легиона. Это допотопные солдаты. Они называют себя фашистами. По-моему, это просто жулики. Они все рассказывают о холодах. Я не выдержал и сказал одному: «Вас привезли не в Ниццу». 7-й пехотной баварской дивизии, в которую входили и французы, предстояло прорвать оборону на рубеже Нарские пруды – шоссе – озеро Полецкое – излучина Москвы-реки. Здесь им противостояли части 32-й Краснознаменной стрелковой дивизии полковника Полосухина, прибывшей из Приморья и ранее отметившейся в боях на реке Халхин-Гол. Рядом располагались подразделения 222-й стрелковой дивизии полковника Лещинского и 82-й дивизии полковника Карамышева. Разные командиры, разные дивизии, разные меры стойкости.

27 ноября 1-я рота французского батальона атаковала наши позиции, попала в засаду, понесла потери в начале атаки. Французы все же смогли заставить красноармейцев отступить к деревне Дютьково. Захватили 12 блиндажей, т. е. ротный опорный пункт, расположенный в лесу. Теперь предстояло взять Дютьково.

Советский участник битвы за Москву полковник Вахрушев в своих мемуарах вспоминал: «32-я стрелковая дивизия находилась на левом фланге армии. Передний край ее обороны проходил по реке Нара. Правда, на участке от Дютьково до Жихарево она не могла быть серьезной преградой для противника. Поэтому Полосухин предусмотрительно сосредоточил здесь больше сил. На правом фланге, как это было у Бородино, закрепился 113-й стрелковый полк. В Дютьково также стояли батареи 154-го гаубичного артполка». Судя по книге Вахрушева, французскому батальону противостоял 1-й батальон 113-го стрелкового полка. Бойцы этого полка даже и предположить не могли, что им противостоят «французские союзники».

1 декабря легионеры вместе с подразделениями 61-го немецкого пехотного полка, при поддержке артиллерии и танков, пошли в атаку. У Дютьково завязался тяжелый бой. Легионеры несли потери от автоматического оружия, нарвались на плотный огонь 122-миллиметровой гаубичной батареи. Из записи с командного пункта 1-го батальона: «По прибытии на КП капитан Лакруа был ранен тремя осколками. Сержант Риго получил осколок в пах, еще два человека также были ранены. Командиру роты Жану Дюпону осколком срезало голову. Командир 4-й пулеметной роты, племянник Делонкля, лейтенант Шарль Тенай был убит тем же снарядом».

В декабре 1941 года ударили сильные морозы, доходившие до 30 градусов ниже ноля. Один из легионеров Ларфу писал: «Мы ужасно страдаем от холода и недосыпа. Еды все время не хватает. Мы голодные и хотим пить, парни топят снег для питья». У не имеющих достаточного количества зимнего обмундирования французов начались потери из-за сильных обморожений. В безуспешных атаках позиций 32-й дивизии «новые крестоносцы» потеряли 18 человек убитыми, 55 ранеными. Общие же потери среди личного состава (убитые, раненые, обмороженные, заболевшие, эвакуированные) за несколько дней фронтовых будней составили 32% всего личного состава.

В конце ноября – начале декабря германские дивизии были остановлены под Москвой. 5 декабря началось советское контрнаступление, а утром следующего дня последовала атака позиций 1-го батальона. Вечером легионеры начали беспорядочно отходить, бросая тяжелое оружие и технику.

Всего во время операции «Тайфун», по оценкам французских историков, батальон потерял 40 человек убитыми, 107 ранеными и 300 заболевшими. Один из историков, работавший с мемуарами ветеранов, пишет, что под Москвой были убиты 65 человек, 120 ранены. На войне можно погибнуть и не от пуль, а от болезней – гепатита, тифа. Таких больных и обмороженных оказалось больше 300.

Для укрепления боевого духа «соратников по оружию» германское командование наградило десятерых легионеров Железными крестами, а двумстам объявили благодарность. Однако общая оценка действий французов была не слишком-то лестной.

«ЛЯГУШАТНИКИ» ПРОТИВ ПАРТИЗАН

После боев под Москвой легион отвели в Белоруссию, где решили переформировать, очистить от небоеспособных солдат, переобучить и укрепить командный состав немецкими офицерами.

Ссылаясь на медицинские показатели, отчислили 330–350 человек, прежде всего иностранцев: русских, грузинских эмигрантов, а также арабов и африканцев. Из остатков двух батальонов создали «новый» 1-й батальон под командованием майора Анри Лакруа, награжденного Железным крестом 2-го класса.

В Дебицу за это время прибыло еще 1452 француза, что дало возможность сформировать еще один батальон, получивший порядковый номер три.

По состоянию на 10 апреля 1942 года он насчитывал 642 человека (командир – Альбер Дюкро). В середине мая оба батальона (численностью 3641 человек) соединились в белорусском городке Балтутино и поступили в распоряжение командования 221-й охранной дивизии.

Общее руководство всеми антипартизанскими действиями в Белоруссии осуществлял командир корпуса охранных войск генерал фон Шенкендорф. В первой же операции легионеры попали в переплет: в конце весны – начале лета 1942 года 221-я охранная дивизия вела бои с 1-м гвардейским кавалерийским корпусом генерала Белова.

Здесь следует пояснить, что к марту 1942 года обширную территорию между железной дорогой Вязьма – Занозная и рекой Днепр контролировали советские войска и партизаны. В освобожденном от нацистов Знаменском районе высаживались подразделения воздушных десантников. Железные дороги Брянск – Вязьма и Смоленск – Сухиничи надолго вышли из строя. Немцы были недовольны подобным раскладом сил и решили «ликвидировать» этот «партизанский край». Последовали операции «Волость», «Мюнхен», «Ганновер-1», «Ганновер-2», проводившиеся с 24 мая по 21 июня.

Корпус Белова и десантники все же смогли выйти из окружения, но партизанским отрядам пришлось плохо. Французам участие в операции «Волость» стоило 19 человек убитыми и 47 ранеными.

28 июля 1942 года легионеров передали 286-й охранной дивизии. 13 августа 1-й батальон 638-го французского полка привлекли к новой операции с кодовым названием «Захват». Кроме 286-й охранной дивизии, в ней участвовали 257 пехотный полк, 8-й и 14-й полицейские полки, батальон СС «Дирлевангер», два батальона 59-го армейского корпуса. Им противостояли бригады Заслонова и Зюкова, скрывавшиеся в лесах между Сенно и Оршей. Партизаны численностью около пяти тысяч размещались в лесисто-болотистом районе, блокируя шоссейные и железнодорожные коммуникации в треугольнике Витебск – Орша – Смоленск. Операция проводилась в течение двух недель и закончилась 20 августа.

Каков итог «Захвата»? В результате боев формирующаяся бригада Зюкова была полностью уничтожена, а бригада Заслонова понесла тяжелые потери.

Следующая крупная операция «Карлсбад» проводилась в октябре 1942 года. Немцы задействовали против советских партизан те же части, которые участвовали в предыдущей операции, усилив их 1-й пехотной бригадой СС и двумя пехотными полками СС. Основной целью немцев было уничтожение группы объединенных партизанских отрядов Жунина, а также бригады «Чекист».

Первые потери французы понесли еще до начала операции: 11 октября грузовик наехал на партизанскую мину. Двое эсэсовцев вместе с двумя французами погибли. Окруженные превосходящими силами «народные мстители» не имели другого выхода, кроме как пойти на прорыв. Из цифр, предоставленных боевой группой «фон Готтберг» следует, что 798 партизан было убито, 353 «подозрительных» расстреляно, казнены 1826 евреев и 7 цыган. Бригада Жунина была разгромлена. Бригада «Чекист» лишилась командиров из числа офицеров. Погибли командиры Суворов, Клюшников, Масюров, Сиянин, Носович, Воронков. Сожжены деревни Березка, Гоенка, Заозерье, Клева.

За эти «подвиги» легионеры получили 14 Железных крестов и еще 37 Крестов за военные заслуги.

22 декабря 1942 года в Белоруссию прибыл майор Жан Ксавье Симони, ставший новым командиром 1-го батальона. В зоне его ответственности действовали две группы партизан общей численностью 800 человек под командованием Криворота и Дербана. Собрав разбросанный во многих местах батальон в «единый кулак», Симони решил провести короткую операцию. В этой операции французы безжалостно убивали пленных партизан и мирных жителей и сожгли четыре деревни. Сам Симони приобрел репутацию садиста.

Французы, как и партизаны, засылали агентов в стан противника, иногда под видом перебежчиков. Подобные случаи описаны в партизанских мемуарах. Один пример: «Своими активными действиями на территории Березинского и Червенского районов нацистам досаждала партизанская бригада им. Щорса. Именно на это формирование была нацелена деятельность германских спецслужб. В феврале 1943 года в бригаду под видом антифашистов прибыло 18 французов из различных гарнизонов. Среди них был унтер-офицер Лили Рене. Попав под колпак контрразведчиков бригады, они были арестованы и изобличены в принадлежности к немецким разведывательным органам».

Интересно, что раскрыть французов помогли те же легионеры, перешедшие на сторону партизан по личному выбору. Командир 600-го партизанского полка Медников, вспоминая о лете 1942 года, упоминает о французских перебежчиках: «Гену мы наградили именным трофейным оружием… Это оружие мы захватили у французов, которые с галльской бесшабашностью ходили на болото и совершенно голые (в одних сапогах) ловили лягушек. Мы их захватили, но расстреливать не стали. Отдали «европейскому суду», который представляли бойцы интернационального взвода. В этом взводе с немцами были словаки, чехи, румыны и французы со здоровяком Роже. Ему было поручено вылечить соотечественников от «болезни гитлеризма». Доморощенный «спецпропагандист» пылко говорил о патриотизме, о чести Франции, о борьбе с фашизмом на территории Белоруссии. Самых верных слуг нацистов наградил оплеухой. Французы прозревали на глазах. Тех, кто остался в интервзводе, оставили на попечение Роже. После освобождения Франции они уехали на родину».

Роже Дэкс записался в легион в 1943 году и в декабре этого же года ушел к партизанам.

После освобождения Белоруссии его наградили партизанской медалью, перевели в разведотдел 3-го Белорусского фронта. Француз в немецкой униформе ходил за линию фронта, добывал разведданные. Погиб во время одной из таких миссий в январе 1945 года в предместьях восточно-прусского города Альтенбург, прикрывая отход радиста…

Но вернемся в Белоруссию.

СРАЖЕННЫЕ «БАГРАТИОНОМ»

1 октября 1943 года полковник Эдгар Пюо, бывший офицер Иностранного легиона, стал новым командиром 638-го пехотного полка. Под его началом в квадрате Орша – Толочин – Белыничи – Могилев в октябре 1943 года проводились операции «Охота на зайцев» и «Охота на уток».

1944 год… Операция «Марокко» проводилась с 27 января по 28 февраля. Результат: оккупанты потеряли 50 человек, убили 1118 партизан, захватили в плен 1346, сожгли и уничтожили 43 лагеря.

27 февраля командующий 4-й армией генерал-полковник Готард Хайнрици прислал поздравления всему французскому полку и его «заслуженному и отважному» командиру в знак «верного боевого братства в борьбе против азиатского большевизма». Затем с марта по июнь французы участвовали еще в четырех операциях против «большевицких банд». Последняя операция – «Баклан». Немцы понесли в ней ощутимые потери: 96 убитых, 216 раненых, 6 пропали без вести. Первый же батальон за все время пребывания в Белоруссии понес самые тяжелые потери: 13 июня большой патруль попал в засаду. Партизаны уничтожили до 100 «лягушатников»…

Через пять дней в связи с высадкой союзников в Нормандии 638-й полк решили вернуть во Францию. Теперь правительство Виши хотело иметь в своем распоряжении все войска.

Однако из-за начала операции «Багратион» все перемешалось. Неожиданно французский полк получил приказ: удерживать сильно укрепленные оборонительные позиции, находившиеся на реке (и около одноименной деревни) Бобр. В этом месте проходило шоссе Орша – Борисов, которое было необходимо удержать любой ценой. 22 июня наспех сколоченная боевая группа в 800 человек под командованием майора Бриду заняла траншеи у Бобринского моста. На вооружении французов было шесть 37-миллиметровых пушек. Через три дня прибыла «маршевая рота» – около 200 «псов войны» эсэсовцев, четыре танка «Тигр» из 505-го тяжелого танкового батальона. Поддержка с воздуха – пикирующие бомбардировщики «Юнкерс-87». Как себя чувствовали легионеры? Несмотря на падение морального духа из-за постоянных партизанских налетов, произошел некий «скачок» в другую сторону. Им не нравилось воевать в роли карателей, они желали выступить против Советской армии на фронте.

Легионер Ростэн так выразил свою реакцию на объявление приказа: »Наконец-то! Мы забываем об отдыхе в тылу, мы ощущаем радость оттого, что скоро померимся силами с регулярными армиями тов. Сталина».

В боях 26–27 июня французы пережили пять крупных атак, потеряв убитыми и раненными до половины личного состава. Упорная оборона замедлила наступление советских войск, но ничего не значила в масштабе происходящих событий. Она уже не могла изменить – ни хода войны, ни хода истории. Всего на территории Белоруссии погибло 500 легионеров, ранено 107, захвачено в плен 16.

Остатки легиона (около 1200–1300 человек) собрались в тренировочном лагере Заалеш (ныне Залесье, Польша).

По личному распоряжению Гиммлера 10 августа 1944 года легион был передан в состав 33-й гренадерской дивизии СС «Шарлемань». В феврале – марте 1945 года это соединение сражалось с советскими войсками в районе польского города Чарне (Польша), затем в Померании, где и была полностью уничтожена.

Позже во Франции будет много говориться о «героях Сопротивления». Но помнить следует и о других французах, которые, считая себя наследниками крестоносцев и Наполеона, повторили их печальную судьбу на просторах России.