Явление нового Ильича
СССР
«Секретные материалы 20 века» №21(485), 2017
Явление нового Ильича
Дмитрий Митюрин
историк, журналист
Санкт-Петербург
1781
Явление нового Ильича
XXIV съезд КПСС. На первом плане делегация Сахалина

Как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. После смещения Хрущева зять низвергнутого лидера Алексей Аджубей часто говорил знакомым: «Скоро все переменится. Леня долго не усидит, придет Саша Шелепин». К открытию XXIV съезда всем уже было ясно, что Брежнев — это надолго.

ЛЮДИ УХОДЯТ, ЛЮДИ ПРИХОДЯТ

Александр Шелепин, ранее возглавлявший сначала комсомол, затем КГБ, сыграл не последнюю роль в отстранении Хрущева от власти и, по общему мнению, действительно намеревался сменить Брежнева. Сразу рваться на первое место в его положении было рискованно, во-первых, из-за сравнительно молодого возраста, а во-вторых, из-за того, что он слабо разбирался в хозяйственных вопросах, поскольку никогда не руководил даже махоньким регионом.

С другой стороны, многие в партийных верхах полагали, что из-за своей интеллектуальной ограниченности Брежнев не тянул на лидера сверхдержавы. Как говорил о нем известный дипломат Леонид Замятин: «Работник максимум областного масштаба, а не руководитель огромного государства, примитивный, две-три мысли связать не в состоянии, теоретических знаний никаких».

Зато Брежнев устраивал многих как компромиссная фигура и человек, способный обеспечить стабильность системы. В отличие от Сталина, отправлявшего потенциальных соперников прямо на тот свет, или Хрущева, со скандалом выкидывавшего их в отставку, «дорогой Леонид Ильич» отправлял конкурентов на «заслуженный отдых», так что они даже не успевали понять, что, собственно, случилось.

Именно так был в 1965 году снят с должности Председателя Верховного Совета Анастас Микоян, отступившийся в последний момент от Хрущева, но так и не прижившийся в новой команде. Его место занял знавший Брежнева еще по работе на Украине Николай Подгорный. Этот «свой» вроде бы для Леонида Ильича человек, тоже иногда демонстрировал властные амбиции, но Брежнев быстро поставил его на место, причем с помощью Шелепина.

Все началось с записки руководителя ЦК Украины Петра Шелеста с просьбой предоставить самой крупной союзной республике право самостоятельной внешней торговли.

Брежневу идея не понравилась, а главный идеолог партии Михаил Суслов и глава правительства Алексей Косыгин припомнили Шелесту и другие националистические перегибы, включая украинские вывески в городе русской славы Севастополе. Но жестче всего высказался Шелепин, заявив: «В Крыму русских больше, но передачи по радио, по телевидению ведутся на украинском языке. И вообще украинский язык насаждается в ущерб русскому. Так что националистическая линия просматривается не только во внешней торговле, но и в политике, в идеологии».

А в завершение сделал вывод, что виноват в этих перегибах не только Шелест, но и курировавший Украину председатель Президиума Верховного Совета СССР Николай Подгорный…

Добивать Подгорного Брежнев не дал, благо тот быстро осознал свое место. Зато следующий удар был нанесен по самому Шелепину.

В Кремле поговаривали, что он и его «комсомольцы» уже составили «теневое правительство». Однако, скорее всего, дело ограничивалось лишь разговорами.

Роковым для них стал пленум ЦК в июне 1967 года, когда «шелепинец», первый секретарь московского горкома КПСС Николай Егорычев, обрушился на возглавляемое маршалом Андреем Гречко Министерство обороны, якобы не справляющееся со своими обязанностями по обеспечению защиты Родины.

Нападение было плохо подготовленным, поскольку Гречко всего три месяца как сменил на этом посту маршала Малиновского, да и с обороноспособностью все было не так плохо. Егорычеву устроили взбучку, назначив заместителем министра тракторного и сельскохозяйственного машиностроения, что стало началом заката его карьеры. Его место в Москве занял Виктор Гришин.

При таких раскладах Шелепин просто не имел возможности заступиться за своих сторонников, а Брежнев продолжал наносить хорошо просчитанные удары.

Например, руководителя Гостелерадио Николая Месяцева сначала отправили послом в далекую Австралию, а потом и вовсе исключили из партии за мутную историю с попыткой изнасилования балерины Большого театра.

В 1967 году пришел черед Владимира Семичастного, которого на посту председателя КГБ сменил Юрий Андропов. Поводом стал неосторожный треп нескольких работников центрального аппарата, гостивших на шашлычках у коллег-чекистов из Тернопольской области.

Самому Шелепину доверили такой внешне почетный, но второстепенный участок, как руководство профсоюзами. Время от времени его полоскали за «ложный демократизм», под каковым понималось демонстративное нежелание пользоваться номенклатурными привилегиями. И в сентябре 1975 года, помимо того, что вывели из Политбюро, назначили на совсем уж смешную для человека такого калибра должность заместителя председателя Госкомитета СССР по профессионально-техническому образованию.

Также спокойно и без суеты Брежнев проводил ротацию региональных руководителей. Например, от многоопытного Шелеста он избавился не сразу, а сначала навязал ему в качестве главы украинского Совета министров Владимира Щербицкого. В сентябре 1970 года имели место два судьбоносных для будущих партийных раскладов назначения. С подачи Андропова и курировавшего сельское хозяйство секретаря ЦК Федора Кулакова первым секретарем Краснодарского крайкома стал Михаил Горбачев — самый молодой (39 лет) на тот момент из региональных начальников такого уровня. В Ленинграде, опять же с подачи Андропова, посты первого секретаря обкома и горкома достались 47-летнему Григорию Романову. В будущем они станут соперниками, но тогда оба считались выдвиженцами Андропова. Горбачев даже присылал в Смольный из солнечного Ставрополья самолетом цветы-фрукты.

ЭТОТ БЕЗУМНЫЙ, БЕЗУМНЫЙ, БЕЗУМНЫЙ МИР

Текущие партийные интриги разворачивались на фоне бурных событий, связанных с борьбой СССР и США за сферы влияния.

Поводом для июньского 1967 года пленума ЦК (на котором свернул себе шею Егорычев) стали печальные для Кремля итоги Шестидневной войны между Израилем и арабскими государствами. Арабы кричали, что причина поражения крылась в плохом качестве поставляемого им советского оружия. Пришлось в качестве дружественного жеста компенсировать все понесенные в технике потери безвозмездно. Самая крупная страна арабского мира — Египет — осталась в орбите советского влияния, тем более что деваться ее президенту Гамалю Насеру было особенно и некуда.

В 1968 году студенческие манифестации прокатились по странам Западной Европы, а во Франции они еще и слились с рабочим движением. В Кремле сначала радостно потирали руки и рассуждали о «кризисе капитализма». Однако самый зримый результат этой «студенческой весны» оказался не радостным: настроенный на сотрудничество с Москвой президент Шарль де Голль вышел в отставку, после чего Франция восстановила прерванное им членство в НАТО.

В Чехословакии была своя «весна» — «Пражская». Лидеры тамошней компартии выдвинули лозунг «социализма с человеческим лицом» и начали проводить либеральные реформы, дойдя даже до идеи выборов с несколькими альтернативными кандидатами. В Москве испугались, что все закончится, как в 1956 году в Венгрии, резней коммунистов. Поэтому войска решили ввести заранее, причем не только советские, но и союзные польские и восточногерманские. До уличных боев дело не дошло. Чехи предпочитали сопротивляться, организуя демонстрации и акции тайного саботажа. Были и другие способы, очень жестокие: молодые девушки фланировали перед советскими солдатами в мини-юбках, но при этом принципиально и категорически отказывались закручивать с нашими парнями любовные романы.

Период «нормализации» затянулся в Чехословакии до конца 1969 года. Реформаторское руководство во главе с Александром Дубчеком отыграло все свои либеральные инициативы назад, а затем и самого Дубчека на посту главы партии сменил верный Кремлю Густав Гусак. Самые деятельные представители оппозиционной интеллигенции эмигрировали или ушли работать в кочегарки. Экономика страны развивалась вполне успешно, но ее граждане все равно были недовольны.

Если ввод войск в Чехословакию обошелся практически без вооруженных столкновений, то на границе СССР с другой социалистической страной — Китаем — дело едва не дошло до полномасштабного конфликта.

Не добившись успеха в своих экономических начинаниях, Мао Цзэдун решил сплотить народ борьбой с врагами внутренними и внешними. Врагов внутренних истребляли в ходе так называемой «культурной революции», ставшей своего рода китайским аналогом сталинских «больших чисток». Лишь с той разницей, что избиение партийной номенклатуры происходило руками не чекистов, а «передовой молодежи» (хунвейбинов и цзаофаней). На роль врага внешнего были выбраны «советские ревизионисты», которым Мао не мог простить разоблачение «культа личности» Сталина.

Конечно, доводить дело до масштабной войны Великий кормчий не собирался, но бои за остров Даманский (март 1969 года), стоившие жизни 58 солдатам и офицерам Советской армии и пограничных войск, оптимизма Кремлю не прибавили. Китайцы потеряли минимум раз в десять больше, но собственным гражданам Мао преподнес всю эту кровавую эпопею как большую победу. Отношения между СССР и Китаем до середины 1980-х годов фактически находились в замороженном состоянии.

В Польше в 1970 году из-за экономических трудностей поднялась волна забастовок. На гданьской судоверфи дело дошло до столкновений между рабочими и силовиками. Погибли 41 забастовщик, один солдат и два милиционера.

Внешне это во многом напоминало Новочеркасск восьмилетней давности, когда, власть, формально опиравшаяся прежде всего на рабочий класс, расстреливала пролетариев. Трагедия в Новочеркасске сыграла не последнюю роль в свержении Хрущева. Трагедия в Гданьске привела к отставке польского лидера Владислава Гомулки. Польскую объединенную рабочую партию (ПОРП) возглавил Эдвард Герек, который начал решать экономические проблемы самым простым способом — набрав кредитов на Западе. Жизнь в Польше стала богаче и веселей, но, как выяснилось, ненадолго…

Из внешнеполитических новостей Кремль мог радоваться тому, что американские войска очень крепко завязли во Вьетнаме, а в Чили в 1970 году к власти пришло сформированное из социалистов и коммунистов правительство «Народного единства» Сальвадора Альенде.

ЧУДЕСНОЕ СЛОВО «ХОЗРАСЧЕТ»

Успех в противоборстве между западным и восточным блоками определялся не только исходом локальных военных конфликтов, но и экономическим соперничеством. Капиталистическая и социалистическая системы для привлечения новых сторонников пытались продемонстрировать свою эффективность в плане повышения благосостояния граждан. И если, например, по количеству выплавляемого на душу населения чугуна Советский Союз показывал достойные результаты, то по части удовлетворения повседневных потребностей работы оставалось еще немало.

При этом хронологически вместившаяся между XXIII и XXIV съездами VIII пятилетка оказалась поистине впечатляющей. Проводимая Алексеем Косыгиным экономическая реформа заставила директоров вспомнить о таком понятии, как прибыль, причем не только вспомнить, но и задуматься над тем, каким образом эта прибыль получается. Базовым инструментом здесь стал хозрасчет — то есть система, при которой предприятия должны были не только выполнять спущенный сверху план, но и заботиться о том, чтобы продукция оказалась рентабельной. Раньше выполнение плана становилось самоцелью и поощрялось премиями, теперь же приходилось учитывать и целый ряд других факторов, включая себестоимость и востребованность выпущенного товара. Зато директора получали большую свободу маневра при распределении фонда заработной платы, что стимулировало работников трудиться не только быстрее, но и качественней.

К осени 1967 года по такой системе работали 5,5 тысячи предприятий, выпускавших треть всей промышленной продукции и при этом дававших в казну 45 процентов поступавшей от промышленности прибыли. Естественно, темпы перехода на хозрасчет ускорились, и к апрелю 1969 года таким образом работали уже 32 тысячи предприятий, дававших 72 процента продукции. Вне схемы оставались преимущественно заводы военно-промышленного комплекса.

Средние ежегодные темпы экономического роста в СССР в 1966–1979 годах составляли 6,1 процента, причем достигался столь впечатляющий результат без всяких ГУЛАГов и при явном сокращении такого явление, как «штурмовщина».

Улучшилось то, что можно назвать менеджментом. Тем паче что многоступенчатая схема управления сменилась на более простые двух- и трехзвенные, когда конкретное предприятие входило либо в более крупный производственный комплекс, либо подчинялось напрямую министерству. Резко уменьшалось количество форм документации и показателей отчетности, что привело к сокращению управленческого персонала.

Один за другим возникали крупные производственные объединения, работавшие в самых разных секторах производства, — ЗИЛ, Уралмаш, «Электросила», КамАЗ, «Позитрон», «Большевичка».

Бурно развивалась энергетика. Заключенная в 1969 году с западногерманским «Рургазом» сделка «газ — трубы» предполагала, что в обмен на инновационные технологии и дешевые кредиты Советский Союз проложит в Западную Европу газопровод для поставок дешевого «голубого топлива» из быстро осваиваемых месторождений Ямала и Западной Сибири. Аналогичный контракт был заключен и с итальянской компанией Eni. В результате в Европу начали прокладывать две газовые нити по северному и южному маршрутам. Попутно облагодетельствованными оказались и восточноевропейские соцстраны, хотя им углеводороды зачастую приходилось поставлять по совсем уж бросовым ценам. Но более важным было то, что ведущие страны Западной Европы (ФРГ, Италия, а затем и Франция) стали перестраивать свою инфраструктуру под новый энергоноситель, то есть возможность «отыграть» назад у них оставалась, но теперь такой задний ход оказывался связан с дополнительными финансовыми расходами.

В общем, итоги VIII пятилетки были таковы, что эпитет «золотая», с которым она вошла в историю, выглядел вполне обоснованным.

ВРЕМЯ МИРОТВОРЦЕВ

Понятно, что в ситуации, когда все конкуренты были Брежневым либо устранены с политической арены, либо нейтрализованы, проходивший в Москве с 30 марта по 9 апреля 1971 года XXIV съезд вряд ли мог преподнести какие-то сюрпризы.

Правда, легкая тревога у организаторов все же присутствовала. Опасались «шелепинцев», которые могли, чего доброго, устроить какую-нибудь манифестацию в пользу своего униженного, но все еще остававшегося в Политбюро лидера. Из этих соображений на съезд не позвали Владимира Семичастного, который, оставаясь членом ЦК, имел право на нем присутствовать как минимум с совещательным голосом.

Темная история была связана с первым секретарем мордовского обкома КПСС Петром Елистратовым (1917–1987). Семичастный, который все же пытался попасть на съезд и приехал для этого в Москву, встречался с Елистратовым, и тот якобы высказал намерение выступить против Брежнева с резкой критикой и призвать делегатов выбрать нового генерального секретаря. Однако мятежные речи, видимо, стали известны кому следует. Перед самим съездом в гости к Елистратову, раньше бывшему вторым секретарем ЦК Азербайджана, зашли работавшие с ним там чекисты — первый заместитель председателя КГБ СССР Семен Цвигун и председатель азербайджанского КГБ Гейдар Алиев. В ту же ночь Елистратова с острым алкогольным отравлением увезла «скорая», так что на съезде его не было.

Пациента откачали, но на прежнюю должность он не вернулся. Уехал в Афганистан, причем даже не послом, а всего лишь советником посольства.

Итак, сюрпризы были исключены, так что съезд прошел строго по запланированному сценарию. Брежнев выступил с отчетным докладом ЦК, рассказав о достижениях в экономике, а также о происках империалистических хищников и китайских ревизионистов, завершив все обязательным финальным пассажем о неизбежности исторического поражения капитализма.

Руководитель центральной ревизионной комиссии Геннадий Сизов отчитался по численности и полномочиям делегатов, а также соблюдению внутрипартийной дисциплины.

Косыгин обозначил рубежи и озвучил цифры IX пятилетнего плана, которые, несмотря на всю их внушительность, выглядели вполне достижимыми при условии дальнейшего продолжения экономической реформы.

Выступления рядовых делегатов и руководителей партии выдерживались в сугубо панегирическом по отношению к Леониду Ильичу духе.

Список членов Политбюро пополнился новыми брежневскими сторонниками: руководителем Московского горкома Виктором Гришиным, главным специалистом по сельскому хозяйству стравропольцем Федором Кулаковым, работавшим с Леонидом Ильичем на Украине Владимиром Щербицким и работавшим с ним же в Казахстане Динмухамедом Кунаевым.

На внешней арене Брежнев решил сделать ставку на борьбу за мир, что позволяло снизить накал холодной войны и сулило очевидные внешнеполитические дивиденды. Западной публике следовало показать, что русский медведь в буденновке не столь страшен, как его малюют.

В результате на съезде была принята так называемая «Программа мира» представляющая собой набор резолюций, касающихся инициатив по сокращению атомных арсеналов. В стране царила стабильность, и теперь советские лидеры совершенно искренне пытались добиться стабильности на всей планете.


18 октября 2017


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847