Украинофильство по-советски
СССР
«СМ-Украина»
Украинофильство по-советски
Валерий Дмитерко
журналист
Киев
3795
Украинофильство по-советски
Никита Хрущев и Петр Шелест на кукурузном поле

Историческая справка. Петр Ефимович Шелест (1908–1996), политический и государственный деятель, Герой Социалистического Труда (1968). В 1963–1972 годах — 1-й секретарь ЦК КП Украины. В 1964–1973 годах — член Президиума (Политбюро) ЦК КПСС. В 1972–1973 заместитель председателя Совета Министров СССР.

При всей сухости этой номенклатурной характеристики, Петр Шелест был человеком ярким, колоритным. Он прожил долгую интересную жизнь, много повидал и, к великому счастью, оставил дневниковые записи о времени и о себе — «свидетельства для суда истории», как он их сам назвал.

Политическая судьба его весьма поучительна. Будучи убежденным коммунистом, он наивно верил, что Украина (именно Украина, а не Малороссия!) может быть суверенным государством в составе Советского Союза. И действовал соответственно!

БИОГРАФИЯ «ВОЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА»

Да, он был человеком своего времени, но при этом в нем бурлила кровь украинского вольного казака!

Петру Шелесту нравились украинские песни, народные поговорки, он изучал историю казачества, а потому, придя к власти, стремился возродить национальное самосознание. Часто одевался в украинскую рубашку-«вышиванку».

Прадед его отца — Степан Шелест — служил сотником Запорожского войска, и по окончании своего земного пути был с почестями и военными отличиями погребен в Холодном Яру под Чигирином.

А отец его — Ефим Дмитриевич — служил уже в русской армии, участвовал в русско-турецкой войне 1877–1878 годов, сражался на Шипке; из армии он вернулся унтер-офицером и полным Георгиевским кавалером (из четырех солдатских Георгиевских крестов у первого секретаря ЦК Украины Шелеста хранились два).

Родился Петр Ефимович 14 февраля 1908 года на Харьковщине, в селе Андреевка, в бедной крестьянской семье. Трудиться начал рано — в тринадцать лет уже гнул спину на зажиточного крестьянина. Затем поработал почтальоном. Но руки тянулись к настоящему мужскому делу, да и родным нужно было помогать, — и Петр устроился работать в местный совхоз «Ульяновка».

В 15 лет паренек решил резко изменить свою судьбу — пошел на железную дорогу: сначала был помощником машиниста паровоза, потом — слесарем Харьковского паровозоремонтного завода. Там же вступил в комсомол (в начале 1920-х годов это означало претензию на дальнейшую карьеру).

Классовая принадлежность открывала перед ним многие двери — в 19 лет Шелест заканчивает Изюмскую партийную школу, а со временем становится секретарем Боровского райкома комсомола. Через год он вступает в ряды коммунистической партии и всерьез решает заняться своим образованием.

К тридцати годам Петр Ефимович получил три высших образования (!) Сначала был Харьковский коммунистический университет имени Артема, затем — Инженерно-экономический институт. В 1932–1935 годах Шелест уже работал — инженером на Мариупольском металлургическом комбинате, одновременно обучаясь в Мариупольском металлургическом институте.

Учитывая, что потом многие годы Петр Ефимович директорствовал на крупных заводах, диплом он получил по-честному, а не как большинство его коллег — в качестве приложения к высоким должностям и партбилету.

ТРЕВОЖНОЕ ВРЕМЯ

Интересно, как в своих мемуарах («Настоящий суд истории еще впереди») Шелест описывает некоторые события 1930-х годов. Например, голодомор: «В то время, 1932–1934 годы, на Украине был страшный голод. В селах вымирали от голода семьями, даже целыми селами. Во многих местах было даже людоедство — это была трагедия»... Тогда она «списывалась» на трудности «роста» молодой советской страны.

А вот о репрессиях: «Из письма узнаю, что родной брат Любы (первой жены Шелеста. — Прим. авт.), Банный Николай — научный сотрудник Харьковского инженерно-экономического института, арестован по политическим мотивам. Репрессирован и мой племянник, Володя Коробко, который работал управляющим делами Днепродзержинского металлургического завода. Репрессированы два моих близких товарища по рабфаку и институту — Петр Марченко и Павел Харченко». Репрессии действительно были массовыми, затягивая в свой водоворот миллионы людей.

В этот момент Шелест принимает решение пройти срочную военную службу, и отправляется в Днепропетровск, в танковый полк.

В мемуарах этот неожиданный шаг никак не объясняется. Действительно, зачем заместителю начальника цеха в возрасте 28 лет, имея жену и ребенка, вдруг отправляться в армию и проходить там курс молодого бойца? Скорее всего, хотелось таким образом пересидеть «смутное время». Впрочем, «особисты» его и там достали и даже учинили несколько душеспасительных бесед. Но все обошлось. Из армии Шелест вышел старшим лейтенантом.

И снова — на завод. Теперь уже — харьковский «Серп и молот», где получил должность главного инженера.

Солидный заводской стаж сыграет затем и с Шелестом, и с другими партийными работниками злую шутку. Они приобретут несокрушимую уверенность, что общество — это просто большой завод, а отдельные сферы его бытия — цеха.

Очень своеобразно оценивает сам Петр Ефимович то время, которым впоследствии будет призывать гордиться, время, когда ускоренными темпами возводились «Днепрогэсы» и «Магнитки», перемалывая, в качестве платы, миллионы человеческих судеб.

В 1939 году, когда изувера Ежова сменил Берия, Шелест не побоялся написать: «Время было тревожное и неспокойное со всех точек зрения. Почти каждый день, точнее говоря, каждую ночь происходили аресты работников завода. Было арестовано много кадровых, квалифицированных рабочих, не говоря уже об арестах среди ИТР, вместе с начальником пожарной охраны завода. Всего было арестовано около 80 человек. Некоторые из них вернулись на завод, но они сохраняли «гробовое молчание» о том, что с ними произошло, и за что их арестовали. О судьбе многих наших заводчан мы так ничего и не узнали, они бесследно исчезли. Клеймо «враг народа», «оппортунист» не сходило со страниц газет, звучало в радиорепортажах, выступлениях партийных деятелей. Народ и в целом партия были политически затерроризированы. Все друг друга боялись, не доверяли: отец — сыну, сын — отцу. Доносы властно вошли в жизнь каждого. Очень было тяжелое время, и многие из нас выжили случайно».

ВОЙНА

В 1940 году Петр Ефимович был направлен на партийную работу — секретарем Харьковского горкома КП(6)У по вопросам оборонной промышленности. После начала Великой Отечественной войны его стараниями харьковские предприятия были перепрофилированы на производство военной продукции.

Однако уже в декабре 1941 года Шелеста эвакуировали в Челябинск, где он был назначен заведующим отделом оборонной промышленности тамошнего обкома партии.

Затем Петра Ефимовича вызвали в Москву, а оттуда командировали в Саратов. В городе на Волге он работал до 1948 года, последовательно занимая должности инструктора и парторга ЦК ВКП(б), заместителя секретаря Саратовского обкома партии по оборонной промышленности, а затем на должности заместителя секретаря Саратовского обкома партии по авиационной промышленности.

Затем было руководство одним из ленинградских авиазаводов, но его тянуло на родину. В конце концов, руководство пошло навстречу его просьбам и в апреле 1950 года Петр Ефимович вылетел в Киев.

НА РОДИМОЙ СТОРОНКЕ

В столице Украинской ССР, его снова ждал пост директора авиазавода. Дело знакомое, ответственное. Под руководством Шелеста было налажено серийное производство самолетов Ан-2 и Ил-8.

Всего после войны Петр Ефимович провел на Родине 22 года и 10 дней. День, когда по настоянию Брежнева его перевели в Москву, Шелест назвал «самым черным» в своей жизни. Ведь Украину он действительно искренне любил и не считал, как многие коллеги по партии, всего лишь «стартовой площадкой» для «прыжка» в союзное руководство.

В 1954 году Хрущев начал обновлять кадры и его, директора завода, двинули в секретари киевского горкома. К 1957 году Петр Ефимович уже 1-й секретарь Киевского обкома партии. В 1963 году Хрущев забирает в Москву на должность председателя Президиума Верховного Совета СССР (формального главы государства) Николая Подгорного. И тот оставляет «за себя» 1-м секретарем ЦК КПУ Петра Шелеста.

Тут явно не обошлось без протекции Хрущева. Трудно сказать, что ему понравилось в Петре Ефимовиче — то ли широкая простонародная натура, то ли внешнее сходство с собой любимым...

На своем высоком посту Шелест был вынужден заниматься абсолютно всем: от плодовитости кур-несушек до борьбы с самогоноварением. Иногда доходило до смешного. Петр Ефимович вспоминает: «Поинтересовался я у деда Пылыпа, как дела на селе с самогоноварением. Дед насторожился и тут же заявил: «Честно говорю Вам как коммунист (а он был им!), что порядок навели полный — все самогонные аппараты изъяли из индивидуального пользования и передали их в сельсовет. Теперь если кто-то хочет гнать самогон, идет в сельсовет и берет напрокат самогонный аппарат — есть полный учет».

Достижения Шелеста как партийного руководителя были очевидны. В 1958 году в Украине было 1,1 миллион коммунистов членов, и подавляющее их большинство сосредоточивалось в Днепропетровском и Донецком регионах (в основном это были россияне). До 1971 года Петр Ефимович сумел кардинально изменить ситуацию — количество членов партии выросло до 2,5 миллионов, причем очень широко оказались представлены и выходцы с Западной Украины.

Партийный лидер особенно интересовался кадровыми вопросами: при нем представительство украинцев на высших правительственных и партийных должностях республики достигло 90%. Доля украинцев в составе «московского» ЦК КПСС достигла максимальной за все времена цифры — 20% (при Щербицком эта цифра снизилась до 15% и продолжала падать).

Компартия Украины стала «образцовой» и ощутила свое возросшее влияние. Отсюда и автономистские настроения Шелеста — без поддержки украинских коммунистов он вряд ли чувствовал бы себя так уверенно.

Кстати, впоследствии, за смещение Петра Ефимовича проголосовало лишь трое из двадцати пяти руководителей украинских обкомов. Они понимали, что падение Шелеста ослабит авторитет компартии Украины на союзном уровне (что, в конце концов, и произошло)…

Но это было несколько позже. А в 1964 году Никиту Хрущева смели его же выдвиженцы, причем во время исторического Пленума Шелест обрушился на него с особенно резкой критикой. Зато перед смертью Петр Ефимович, по рассказам родных, в бреду повторял: «Не трогайте Никиту Сергеевича!»

ОЦЕНКА ОКРУЖЕНИЮ

О своей деятельности на Украине Шелест писал следующее: «Работали хорошо, дружно, и о каждом, с кем мне приходилось работать, могу сказать только хорошее. Исключением являются некоторые, и в первую очередь Щербицкий, Ватченко, Грушецкий. Это тупые, лукавые люди, подхалимы, льстецы и подлецы, которые кому угодно могут наступить на горло, перегрызть его, чтобы только достичь успехов в карьере. Ума, способностей нет у таких типов. Вот они и пользуются для достижения своей цели мерзким арсеналом лжи, лести, угодничества, беспринципности... Жаль, очень жаль было партийную организацию республики, народ Украины, что они находятся под руководством таких тупиц, политических авантюристов, которые предают интересы своего собственного народа». Жестко сказано, но в части, касающейся предательства интересов собственного народа, абсолютно справедливо!

Оценкой Щербицкому как политику и человеку стала чернобыльская трагедия. Во время этой катастрофы вместо того, чтобы броситься спасать своей народ, он спасал свою должность; способствовал той официальной лжи и дезинформации, которая тысячам украинцев стоила жизни, а миллионам — здоровья. А ведь всего на всего нужно было сказать людям правду...

Но вот, когда история поставила его перед выбором — спасение народа или спасение собственного кресла, — он без колебаний выбрал кресло. Не для того столько лет карабкался наверх, чтобы с ним расставаться...

Скорее всего, будь на его месте потомок запорожского сотника, он поступил бы по-другому…

ТАНКАМИ ПО «ПРАЖСКОЙ ВЕСНЕ»

Однако, мягким Петр Ефимович никогда не был, особенно, если это касалось отстаивания «чистоты партийной линии». Коллеги говорили, что Шелест, будучи ярым противником Запада, решительно отстаивал «завоевания социализма в пределах соцлагеря». Именно он возглавил консервативное крыло политбюро и сыграл далеко не последнюю роль в организации военной агрессии против Чехословакии.

Шелест даже старался сорвать мирные переговоры между чехословацким и советским руководством, которые происходили в начале августа 1968 года в городе Чиерне-над-Тисой. Чехи демонстративно вышли из зала после того, как Шелест выступил в их адрес с обвинениями в измене. На следующий день он вынужден был извиниться и только тогда переговоры продолжились. Благополучное (на первый взгляд) их завершение очень беспокоило Шелеста, который боялся, что реформистские тенденции «поразят» и Украину, поэтому он приложил максимум усилий к организации вторжения.

С ДУМОЙ ОБ УКРАИНЕ

Следует учитывать, что любовь ко всему украинскому у потомка запорожского казака Шелеста имела особый, советский, характер, являясь своего рода одной из вариаций национал-коммунизма. Он не представлял себе будущего Украины вне советской системы, и не удивительно, что разного рода оппозиционеры вызывали у него настоящую ярость.

Именно при Шелесте снова началась «охота на ведьм» — «украинских буржуазных националистов». По стране тогда прокатилось две больших волны арестов диссидентов — в 1965–1966 и 1970–1972 годах. В тюрьмах оказалось, по разным данным, от трехсот до тысячи человек, «порочащих советский строй и замеченных в связях с западными спецслужбами». Досталось «по полной» греко- и римо-католикам, иеговистам, пятидесятникам, разного рода «белым братствам»…

Непримиримо боролась компартия страны, и с националистическими проявлениями в украинской культуре. По Союзу писателей, киностудиям, научным учреждениям, университетам и институтам словно Мамай прошелся... Василий Стус (бывший комсорг ЦК на строительстве Киевской ГЭС), Иван Светличный, братья Горыни, Вячеслав Чорновил и многие другие стали тогда жертвами гонений — за то, что слово сказали в защиту родного языка и культуры.

Члены ЦК еще сталинской закваски требовали ареста выдающегося писателя Олеся Гончара. Тут Шелест позвонил в Москву Подгорному — что делать? «Если нас с тобой даже расстреляют, никто слова не скажет, а посадишь Гончара, весь мир всполошится», — ответил Подгорный.

И в то же время Шелест лично встал на защиту Ивана Дзюбы от обвинений в национализме. Более того, некоторые западные исследователи не вполне обоснованно считали, что появление работы Дзюбы «Интернационализм или русификация» было инспирировано самим Шелестом.

В 1970 году Петр Ефимович завершил написание своей книги «Украина наша советская», где много внимания уделил важности изучения истории родной земли и делал акцент на самобытности украинского народа. Это сочинение Шелеста было подвергнуто жесткой критике в журнале «Коммунист Украины», но… только три года спустя, когда Петр Ефимович оказался в опале.

«Ругали» книгу за «идеологические ошибки, идеализацию прошлого Украины, национальную ограниченность и местничество», а весь ее 100-тысячный тираж из библиотек изъяли!

Еще стоит упомянуть, что в 1970 году на студии им. А. Довженко Юрий Ильенко снял свой лучший фильм — «Белая птица с черной отметиной». Именно благодаря Шелесту эту картину, рассказывавшую об истории буковинского селянства на примере одной семьи, тогда не положили на полку, а режиссера не сослали в мордовские лагеря... Хотя после закрытого кинопоказа многими членами республиканского Политбюро фильм был оценен как «вредный».

О том, что картина очень хорошая, Петру Ефимовичу рассказал его сын Виталий — ученый-физик. Шелест, сам выросший на селе и увидевший в этом фильме «правду жизни», можно сказать, стал «крестным отцом» «Белой птицы...».

ОТСТАВКА И ЗАБВЕНИЕ

Леонид Брежнев давно хотел заменить Шелеста своим близким знакомым, днепропетровцем Владимиром Щербицким.

Но все как-то не складывалось: с надоями-удоями у Петра Ефимовича было нормально, и с урожайностью, и с производством танков на душу населения полный порядок. Да и рост партийных рядов он обеспечил почти в два раза — как такого «по-хорошему» прогнать?

Помогла всего одна неосторожная фраза Шелеста, а скорее, робкое пожелание, высказанное им на союзном Пленуме, — дать больше самостоятельности республике, и в частности предоставить право украинской партийно-хозяйственной номенклатуре вести внешнеэкономическую деятельность. Но это была монополия Москвы! В результате, предложение Шелеста приняли в штыки. Против был и Косыгин, и особенно серый кардинал — Суслов.

19 мая 1972 года перед очередным заседанием Политбюро Леонид Брежнев неожиданно заявил Петру Шелесту: «Ты работаешь первым секретарем ЦК КПУ уже около 10 лет. Наверное, тебе уже надоело, и ты надоел всем. Претензий к работе нет, но надо давать дорогу молодым».

Так Петр Ефимович был уволен с должности 1-го секретаря ЦК КП Украины под предлогом формального повышения — переведения на должность заместителя Председателя Совета Министров СССР (пятым или шестым по счету). Однако он оставался членом Политбюро, сохранил авторитет в ЦК КПСС. Все жаждали продолжения…

Уже в апреле 1973 года Шелест был выведен и из состава Политбюро ЦК КПСС (официально «в связи с уходом на пенсию по состоянию здоровья»).

Два года после «ухода» Петр Ефимович вынужден был сидеть дома. Любые попытки устроиться на работу заканчивались неудачей — никто не отваживался взять на работу опального лидера. После письма «дорогому Леониду Ильичу» и его личного соизволения Шелесту нашлось место директора одного из подмосковных авиационных заводов (так называемый п/я в поселке Долгопрудный), где он и проработал до начала перестройки.

В конце своего пути восьмидесятилетний Шелест смог приехать в Киев. Встречи с ним, организованные в Доме культуры Киевского авиационного института прошли с аншлагом.

В 1995 году он издал книгу своих воспоминаний «Да не судимы будете. Дневниковые записи, воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС».

Петр Ефимович воплотил еще одну свою идею-фикс — пережил Щербицкого. Тот умер в 1990 году, а Шелест — 13 июня 1996 года. Хоть и «почил» он в Подмосковье, но был перезахоронен в Киеве на Байковом кладбище.

Шелест действительно был незаурядной, жизнерадостной личностью, эмоциональным человеком и достаточно жестким руководителем, но не самодуром, а скорее настоящим украинским казаком, который мог и крепким словцом обложить и чарку выпить, не делая особого различия в общении с дворником и большим ученым...


21 февраля 2020


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847