Последняя ступенька для вождя
СССР
«Секретные материалы 20 века» №13(477), 2017
Последняя ступенька для вождя
Дмитрий Митюрин
историк, журналист
Санкт-Петербург
1086
Последняя ступенька для вождя
Доклад Сталина на XVI съезде ВКП(б). Художник Александр Герасимов

XVI съезд ВКП(б) стал последней ступенькой на пути Сталина к абсолютной власти. В приветствиях партийному форуму от различных организаций, о генсеке впервые говорилось как о «вожде» партии. И хотя формально «вождизм» еще отвергался, оспаривать этот эпитет делегаты не стали.

ТРИ СТАЛИНСКИХ УДАРА

Начавшуюся после смерти Ленина борьбу за власть Сталин выиграл в три раунда. Сначала, вместе с Зиновьевым и Каменевым, он низверг Троцкого с пьедестала вождя революции. Затем политически разбил Зиновьева с Каменевым и напоминавшего «хромую утку» Троцкого, когда те создали «новую оппозицию», именуемую также «левым уклоном».

Левизна заключалась в том, что трое ближайших сподвижников Ленина ратовали за ускоренное развитие промышленности и раскулачивание крестьянства. В борьбе с ними генсек опирался на собственную «команду», а также сторонников НЭПа, возглавляемых главным редактором «Правды» Николаем Бухариным, главой правительства (Совнаркома) Алексеем Рыковым и лидером профсоюзов Михаилом Томским. Зажиточных крестьян они советовали не обижать и не сгонять их силой в колхозы.

Однако, разбив «новую оппозицию», Сталин на голубом глазу позаимствовал ее лозунги и уже сам выступил за индустриализацию, провести которую можно было только за счет согнанного в колхозы крестьянства. Начался третий, решающий раунд, где главными противниками стали «правые уклонисты».

Протеже Бухарина, работавшие в Институте красной профессуры (Слепков, Астров, Марецкий, Зайцев и другие), с цифрами в руках доказывали пагубность такого решения, за что были отлучены от партийной печати.

Любимец попытался взбрыкнуть, составив письмо, обращенное и к Политбюро, и к ЦК партии. Письмо зачитали на партийной конференции, где Бухарин выступал с обличениями: «Серьезные больные вопросы не обсуждаются. Вся страна мучается над проблемой хлебоснабжения, а конференции пролетарской господствующей партии молчат. Вся страна чувствует, что с крестьянством неладно, а конференции пролетарской партии, нашей партии, молчат. Вся страна видит и чувствует перемены в международном положении, а конференции пролетарской партии молчат. Зато град резолюций об уклонах (в одних и тех же словах). Зато миллионы слухов и слушков о правых — Рыкове, Томском, Бухарине и т. д. Это маленькая политика, а не политика, которая в эпоху трудностей говорит рабочему классу правду о положении, ставит ставку на массу, слышит и чувствует нужды массы, веет свое дело, слившись с массами».

Однако ничего Бухарин не доказал и в ноябре 1929 года вылетел из Политбюро. Правда, в этом кружке «избранных» остались Рыков и Томский, но Сталин опирался на преданное большинство (Вячеслав Молотов, Клим Ворошилов, Михаил Калинин, Валериан Куйбышев, Ян Рудзутак) и без проблем проводил нужные ему решения. Позицию противников он окрестил «правым уклоном».

Сняли Бухарина и с должности председателя исполкома Коминтерна, обвинив, что он «скатывается к оппортунистическому отрицанию факта все большего расшатывания капиталистической стабилизации» и вообще скептично оценивает перспективы международного коммунистического движения.

На взгляд из Кремля, ситуация за рубежом действительно выглядела неплохо. В Америке грянула Великая депрессия, кризисные круги от которой пошли по всему миру. А экономический кризис, конечно, работал на мировую революцию. В Германии, например, на выборах 1928 года компартия получила более 10 процентов голосов и продолжала набирать популярность. Правда, популярность нацистов росла быстрее…

Карты путал и принудительно высланный из СССР Троцкий, организовавший IV Интернационал для борьбы с фашизмом и сталинизмом и привлекший на свою сторону самых горячих зарубежных марксистов.

По-прежнему бурно и непредсказуемо развивались события в Китае. Оправившись от устроенного Чан Кайши погрома, коммунисты создали Красную армию и установили контроль над довольно обширными районами. В 1929 году правивший в Маньчжурии генерал Чжан Сюэ Лян попытался установить контроль над принадлежавшей СССР Китайской Восточной железной дорогой. Приграничный конфликт обернулся небольшой войной, в которой войска Дальневосточного округа надавали вполне убедительных оплеух «белокитайцам».

«ВЕЛИКИЙ ПЕРЕЛОМ»

На внутрипартийные дискуссии внешняя политика влияла в том плане, что давала Сталину дополнительные аргументы в пользу индустриализации. Логика генсека была проста — новая мировая война на носу, и если мы стремительным рывком не догоним промышленно развитые державы, то нас уничтожат.

Правые уклонисты гнули свою линию: надо развивать в экономике многоукладность, поощрять все виды кооперации на селе, но устраивать коллективизацию и отказываться от НЭПа не стоит. Однако их не слушали, и состоявшийся в апреле 1928 года пленум ЦК одобрил сверхдерзкие рубежи, заявленные в первом пятилетнем плане развития народного хозяйства, выполнить который предполагалось к 1 октября 1933 года.

Позиционировалось, что I пятилетка обозначит в истории страны «великий перелом», связанный не просто с созданием новых отраслей, но и вообще с построением полноценного социалистического общества.

Естественно, «великий перелом» требовал крутых решений, и на советских граждан обрушился ряд разного рода новаций. Например, ввели пятидневную рабочую неделю с шестым выходным днем, что обессмыслило привычную неделю от понедельника до воскресенья. Труд в три смены, в тяжелых условиях, но вдохновляемый пропагандой, стал обыденностью.

Из хорошего: в 1930 году в стране ввели обязательное начальное школьное образование, а в городах — семилетнее. Однако в материальном плане жить стало хуже, жить стало грустней. Бумажные деньги печатались в ускоренном темпе и обесценивались, что вело к росту цен и дефициту потребительских товаров. Пришлось вводить карточки.

Мелкие частные предприятия национализировались. На Запад, как и в революционные годы, начали продавать культурные ценности, вплоть до музейных экспонатов.

Но главным источником пополнения казны могло быть только ограбление крестьянства.

Установление низких закупочных цен на хлеб привело к тому, что сельхозпроизводители стали его припрятывать, соответственно, общие объемы заготовок снизились. Между тем сотни тысяч людей ринулись в города, на большие стройки, за длинным рублем и романтикой.

Колхозы выглядели в этой ситуации панацеей. Обрабатывать землю совместно было проще, особенно если получить технику с государственных машинно-тракторных станций. Проще было и забирать хлеб, складируемый не по частным сусекам, а в колхозных амбарах. Проблема заключалась в том, что крестьяне в колхоз не рвались. Да еще этот «великий перелом» в деревне совпал с неурожаем.

«Правые уклонисты» предлагали темпы индустриализации свернуть, вернуться к свободной продаже хлеба, подняв на него цены в два-три раза, а недостающий хлеб купить за границей. Однако Сталин настоял, чтобы «нажать» на крестьян посильнее. Нажим осуществлялся чисто административными, в сущности, силовыми мерами. 7 ноября 1929 года была опубликована сталинская статья «Год великого перелома», в которой говорилось о необходимости сплошной 100-процентной коллективизации. Решением очередного пленума ЦК в деревню направили 25 тысяч сознательных пролетариев («двадцатипятитысячников») для «руководства созданными колхозами и совхозами».

Кулаки, разумеется, сопротивлялись в самых разнообразных формах — от мятежей и убийства сельских активистов до сокращения посевов. Это, в свою очередь, оправдывало репрессии, когда имущество кулаков отбирали, а их самих вместе с семьями ссылали в края весьма отдаленные.

Пик силовой коллективизации пришелся на первые два месяца 1930 года, спровоцировав новые крестьянские выступления, и Сталин решил несколько сбавить темпы, опубликовав новую статью «Головокружение от успехов». Вина за перегибы была возложена на погорячившихся местных руководителей, но дело в сущности уже было сделано.

В «великом переломе» образовался маленький «тайм-аут», который Сталин использовал для созыва съезда и окончательного разгрома «правых уклонистов».

БЕСКОНЕЧНОЕ ПОКАЯНИЕ

XVI съезд проходил в Москве с 26 июня по 13 июля 1930 года с участием 1268 делегатов с решающим и 891 с совещательным голосом, представлявших 1 260 874 члена партии.

Выступая с политическим докладом, Сталин сразу взял бодрый тон, заявив, что индустриальный рывок вполне возможен, но только при условии построения в стране социализма, когда вся экономика будет находиться в руках государства и развиваться по единому плану. И вообще, по мнению генсека, рубежи, которые «правые уклонисты» считали фантастикой, на самом деле вполне достижимы. Более того, он настаивал, что пятилетку можно и нужно выполнить за четыре года.

Со свойственной ему методичностью Сталин озвучил семь основных задач, составленных таким образом, чтобы широкие массы поняли — их проблемы партии не безразличны. Планировалось создание топливно-металлургического промышленного комплекса на Урале и в Кузбассе, строительство колхозов, борьба с бюрократией, повышение производительности труда, улучшение снабжения населения, упорядочение кредитного дела, создание материальных и финансовых резервов. И конечно, особое внимание вождь уделил так называемому кадровому вопросу. Афоризм «Кадры решают все» он произнес через пять лет, но сама проблема Сталина волновала и на XVI съезде, и еще раньше, когда в Гражданскую, он пытался расставлять своих людей на важные должности.

Один из самых близких его соратников, Лазарь Каганович, сменил генсека с организационным докладом ЦК. Затем чередой пошли другие сподвижники — Михаил Владимирский с отчетом Центральной ревизионной комиссии, Серго Орджоникидзе с отчетом Центральной контрольной комиссии, Вячеслав Молотов с отчетом о работе Коминтерна, Валериан Куйбышев с отчетом по выполнению пятилетнего плана, Яков Яковлев с докладом о колхозном движении, Николай Шверник с планом работы по профсоюзам. Нарком земледелия Яковлев, впрочем, в сталинской команде не утвердился, сгинув в период «большой чистки». Но вот остальные, хотя и не всегда умирали своей смертью, врагами народа, по крайней мере, не стали.

«Правых уклонистов» ругали с энтузиазмом. Киров заявлял, что «каждый лишний процент темпа в нашей индустриализации, каждый лишний колхоз – все это было достигнуто не только в борьбе с кулаком и прочими контрреволюционными элементами в нашей стране, это было достигнуто в борьбе против товарищей Бухарина, Рыкова, Томского и Угланова». Вождь комсомола Косарев ужасался: «Нельзя, товарищи, без содрогания подумать о том, что было бы с пролетарской революцией, с рабочим классом, если бы линия правых победила». Ворошилов говорил об «ангельском терпении, проявленном всеми членами Политбюро в отношении Бухарина, Томского и Рыкова», которое «впрок не пошло», и уверял, что «Ленин имел в сотни раз большую жесткость и крепость руки, чем Сталин, которого сплошь и рядом обвиняют в жесткости».

Рудзутак требовал настоящего покаяния: «Вы покаялись на ноябрьском пленуме, покаялись вчера, а сверх того ничего больше вами не было сделано». Томский на этот пассаж огрызнулся: «Трудновато быть в роли непрерывно кающегося человека. У некоторых товарищей есть такие настроения – кайся, кайся без конца и только кайся... Дайте же немного поработать».

Бывший член московского губернского комитета Михаил Пеньков рассказал о том, как «правые уклонисты» совершали страшное преступление — «фракционную работу». Подобные откровения били по наркому труда и бывшему руководителю Московского губкома Николаю Угланову, который всего три года назад вместе со вверенной ему организацией переметнулся на сторону Сталина, чем буквально подкосил силы «левой оппозиции». Теперь приходилось расплачиваться за измену.

Правда, в отличие от Томского, Угланов был готов посыпать голову пеплом снова и снова, направив в ЦК партии следующее письмо: «В борьбе против линии партии я пытался в разговорах со многими членами партии представить главным виновником создавшегося положения в партии товарища Сталина. Я считаю это своей тяжелой ошибкой. Товарищ Сталин показал в своем руководстве партией, что он заслуженно является вождем партии».

И лишь Бухарин избег покаяния, не появившись на съезде из-за болезни.

ОБА ХУЖЕ

Конечно, в процессе «порки» оппозиции неизбежно вставал вопрос: а почему, собственно, еще недавно они считались вполне правильными партийцами? Ответ давался такой: потому что раньше требовалось разбить «левых уклонистов», теперь вот пришел черед «правых». Об этом говорил Ворошилов: «Дерясь с Троцким-Зиновьевым, правые думали, что вся ленинская партия приняла открыто правую программу, что она после разгрома левых оппортунистов пойдет по новому – правому пути... Буквально на второй день после XV съезда Рыков, Томский и Бухарин показали свое истинное лицо, начали на наших глазах праветь и выступать против политики ЦК».

Орджоникидзе возмущался, что правые, как и левые, сделали объектом своих нападок Сталина: «Вы помните, как Троцкий травил Сталина. Буквально все сводилось к тому, что во всех разногласиях, во всей борьбе виноват Сталин... Что проделывали правые в этом отношении? Я не буду приводить цитат, но скажу – буквально так же, в тех же самых словах, – они обрушивались на товарища Сталина, как в свое время обрушивался Троцкий… Наша партия и рабочий класс вполне правильно отождествляют товарища Сталина с генеральной линией нашей партии, ведущей СССР от победы к победам».

Столь же пылкий, как и Орджоникидзе, латыш Рудзутак продолжил и развил линию восхваления генсека как лидера, воплощающего подлинные стремления партии в следующем пассаже: «Я, как член ЦК, попутно должен сказать здесь, что за все время нашей совместной с товарищем Сталиным работы в ЦК мы не можем привести ни одного примера, ни одного случая, чтобы он свою волю и свое мнение пытался противопоставить мнению большинства ЦК, мнению коллектива».

Чтобы раскрыть всю порочность и преступность оппозиции, делегатам раздавали материалы ГПУ с признаниями арестованных за «вредительство» ученых и инженеров, из которых следовало, что они «жадно прислушивались ко всяким разногласиям в партии и независимо от того, какой уклон имела оппозиция, всегда желали ей успеха».

В финальной резолюции съезда «правые уклонисты» объявлялись «объективно агентурой кулачества» и говорилось о разгроме бухаринской группы. Ее участникам объявлялось, что доказать искренность своего покаяния они могут только «активной защитой генеральной линии партии... Неисполнение этого требования должно влечь за собой самые решительные организационные меры». Только при этом условии Бухарин, Рыков и Томский оставались в составе ЦК, численность которого выросла почти в полтора раза — до 71 члена.

Но из Политбюро и Рыкова, и Томского вывели, так же как полугодом ранее вывели и Бухарина. Их место заняли, разумеется, сталинские соратники — Лазарь Каганович, Сергей Киров, Серго Орджоникидзе и замеченный ранее в «троцкизме», но продемонстрировавший свою лояльность в качестве секретаря ЦК Станислав Косиор.

В декабре 1930 года Рыкова снимут с поста председателя совнаркома, место главы правительства займет Вячеслав Молотов.

Все предложения Сталина по пятилетнему плану съезд одобрил и пятилетку решили выполнить за четыре года.

Находившийся в ссылке в Астрахани троцкист Христиан Раковский написал статью, в которой пытался разъяснить смысл происходившего и которая, разумеется, не была опубликована: «Задача XVI съезда заключалась в том, чтобы своим авторитетом закрепить организованные «достижения» сталинской фракции, закрепить аппарат над партией, сталинскую группу над аппаратом и самого Сталина как признанного вождя, который венчает всю аппаратную махину, удобно обосновавшуюся на шее партии... Этот съезд явился одним из важнейших этапов по пути дальнейшей (если это только возможно) бонапартизации партии».

Когда у Сталина спросили: «Какой уклон хуже? Правый или левый?» — он ответил лаконично: «Оба хуже». На XVI съезде с уклонами покончили. Утвердившись в статусе вождя, Сталин единолично обозначал теперь «генеральную линию партии». Прочим оставалось повиноваться.


18 июня 2017


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847