В самом конце 1940 года (точная дата не установлена) Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Сталин прибыл на Валдай. Осмотрел новую госдачу, попросил карту местности.

Узкий полуостров, темный лес, единственная дорога…

Иосиф Виссарионович проронил только одно слово: «Мышеловка».

Больше на Валдае он никогда не появлялся. А между тем дачу и по сей день называют «сталинской».

Это легенда. Было ли так на самом деле? Существуют только, да и то документально не подкрепленные, утверждения, что Сталин посетил объект № 201 (почему именно такой номер — тайну сию еще скрывают архивы).

Известно, что к концу 1940 года «аскету» Сталину и его ближайшему окружению, по сути дела, принадлежало около двух десятков государственных дач. Одиннадцать на Кавказе, четыре в Крыму, три в Подмосковье. Еще одну захотелось иметь на полпути между Москвой и Ленинградом.

Летом 1937 года на Валдай прибыл начальник отделения 1-го отдела (охрана высших должностных лиц государства) Главного управления государственной безопасности НКВД Николай Власик с группой подчиненных. Осмотрели окрестности. Остановили свой выбор на полуострове, с трех сторон омываемом водами озера Ужин (ударение на первый слог). Все вроде бы соответствовало пожеланиям «хозяина»: от Москвы 396 километров, до Петербурга — 304, тринадцать километров до тракта, связывающего эти города, великолепный, можно сказать, первозданный лес, воздух, пьянящий до головокружения, вода в озере чиста, как в роднике, местность холмистая — и в этом хотелось угодить уроженцу Кавказа. Пустынное, безлюдное место; одна деревенька Долгие Бороды не в счет.

Район засекретили, развернули строительство. Строили госдачу заключенные. На инженерных должностях — высококлассные специалисты, осужденные по политическим статьям.

К декабрю 1940-го объект № 201 был сдан. До июня 1941 года он находился в «стадии ожидания». Но началась Великая Отечественная война. Будущий привилегированный дом отдыха «обживали» военные. В доме охранников расположился штаб Северо-Западного фронта. В главном здании (дачи № 1 и № 2) — командование Северо-Западным фронтом: генералы Федор Кузнецов, Петр Собенников, Павел Курочкин, маршалы Семен Тимошенко, Иван Конев, а также высшее руководство РККА: маршалы Климент Ворошилов, Константин Рокоссовский, Александр Василевский, Георгий Жуков и другие военачальники.

Приказ Гитлера занять Валдай, отрезать Москву от Ленинграда немцам выполнить не удалось. Штаб Северо-Западного фронта обстрелам и бомбежкам не подвергался — очень хорошо был замаскирован. Во время одного из авианалетов на город Валдай бомба разорвалась в пятистах метрах от главного дома, но ущерба строению не нанесла.

После войны на «сталинской даче» отдыхал и лечился Андрей Александрович Жданов. В отличие от своего патрона он Валдай обожал. Здесь в 1949-м хотели сыграть свадьбу его сына Юрия и дочери Сталина Светланы Аллилуевой. Не случилось. Сам же Андрей Александрович умер годом раньше. На Валдае.

28 августа 1948 года Андрей Жданов, отдыхавший в санатории, пожаловался на боль в груди и высокое давление. На Валдай прибыла бригада врачей из Кремлевской больницы. Заведующая кабинетом электрокардиографии Лидия Тимашук сделала кардиограмму и заявила: у больного развивается инфаркт миокарда. Пленки с кардиограммой посмотрели медицинские светила — профессор Егоров и доктор Майоров — и сказали, что у «товарища Жданова» не инфаркт, а функциональное расстройство на почве склероза и гипертонии. Андрей Александрович пациент был беспокойный, постельный режим не соблюдал. Чтобы Жданова не нервировать, они разрешили ему не только вставать с постели, но и гулять по парку. Буквально на следующий день Андрей Александрович попытался встать — и свалился с новым приступом.

Лидию Феодосьевну вновь вызвали на Валдай. Она предложила сразу же сделать кардиограмму. Профессор Владимир Виноградов (он же — личный врач Иосифа Сталина) почему-то назначил ее только на 30 августа. При этом заметил Тимашук, что в диагнозах она ничего не понимает и подозрение на инфаркт «смешно». Ей велели переделать заключение по расшифровке прежней кардиограммы — убрать из него упоминание об инфаркте. Заключение Лидия Феодосьевна переделала, но тут же письменно сообщила об этом генералу Власику. Тот значения письму не придал и переслал его… Егорову. От Тимашук постарались избавиться. Лидию Феодосьевну перевели в филиал Кремлевской больницы.

30 августа у Жданова случился очередной приступ, на следующий день он умер. Инфаркт. В заключении о смерти инфаркт не фигурирует. Со всех, кто лечил вождя ленинградских коммунистов, потребовали объяснительные записки. Тимашук написала все как было. Реакции не последовало. Она написала письмо секретарю ЦК Алексею Кузнецову, в котором просила разобраться в причинах смерти Жданова. Лидия Феодосьевна была убеждена, что, назначь ему врачи постельный режим, летального исхода можно было избежать. Письмо осталось без ответа. Написала еще…

Четыре года спустя письмами Лидии Феодосьевны заинтересовался следователь Михаил Рюмин, который раскручивал дела, связанные с «еврейским заговором», надеясь завершить их показательными судами и казнями. Сталин к тому времени «разочаровался» в профессоре Виноградове, поскольку тот обнаружил у него атеросклероз и предложил поменьше работать, а еще лучше — уйти на заслуженный отдых. Письма Тимашук пришлись Рюмину весьма кстати.

Санкцию на аресты «кремлевских» врачей дал лично Сталин. Профессора Мирон Вовси, Владимир Виноградов, Михаил и Борис Коганы, Петр Егоров, Яков Этингер, Александр Гринштейн, Борис Збарский (он бальзамировал тело Ленина) — все стали каяться и давать признательные показания. Рюмину довести следствие до победного конца не дали — отстранили от дел, обвинив в «затягивании процесса».

13 января 1953 года началась кампания против «врачей-убийц» по всей стране. В этот день газета «Правда» вышла с передовицей: «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей». 20 января Лидию Тимашук вызвали к заместителю председателя Совета министров СССР Маленкову. Георгий Максимилианович поблагодарил ее за «своевременные сигналы». Не успела Лидия Феодосьевна вернуться домой, как ее вновь пригласили в Кремль — на сей раз Маленков поздравил с награждением орденом Ленина. Тимашук восстановили в прежней должности.

В марте «внезапно» умер Сталин. «Дело врачей» закрыли. 3 апреля, в день реабилитации «врачей-убийц», Тимашук вызвали в Кремль, велели вернуть орден Ленина, врученный ей якобы по ошибке…

День смерти Андрея Жданова — 31 августа 1948 года — считается точкой отсчета в печально знаменитом «деле врачей-убийц».

Объект 201 до 1953 года подчинялся органам НКВД-ОГПУ. После смерти Сталина он был передан хозяйственному управлению Совета министров СССР и тогда же стал закрытым санаторием ЦК ВКП(б), который предназначался для отдыха первых лиц государства, членов их семей и для тех, кто имел особые заслуги перед Отечеством (Герои Советского Союза, Герои Социалистического Труда, крупные ученые, выдающиеся писатели и артисты, полярники, позже — космонавты).

В 1956 году санаторий ЦК ВКП(б) передали вновь образованному IV Главному управлению при Министерстве здравоохранения СССР, и он стал называться «Дом отдыха «Валдай». В 1991-м управление упразднили. В настоящее время объект находится в подчинении управделами Президента Российской Федерации.

В сезон в «Валдае» отдыхал исключительно «контингент». Размещался он непосредственно в здании «сталинской дачи», члены семей и родственники — в доме охраны, который после смерти вождя был незначительно переоборудован, приспособлен для отдыха и стал именоваться «Дача № 4». Там были номера и на четыре человека. «Удобства» общего пользования находились в конце коридора. Но привилегированные постояльцы относились к таким неудобствам снисходительно. Позже, в конце 1950-х, перестроили и гараж (3 бокса, рассчитанные на 5 машин), стал он «Дачей № 3». К нему и раньше примыкал трехкомнатный люкс — там во время войны проживал маршал Семен Тимошенко. Многие из нынешних отдыхающих и не подозревают, что живут в бывшем гараже…

Считается, что «сталинская дача» на Валдае — точная копия Ближней дачи в Кунцево. Обе построены по проекту архитектора Мирона Мержанова. Он в 1929 году выиграл открытый конкурс на проектирование санатория РККА в Сочи. Курировал проект нарком по военным и морским делам Климент Ворошилов. (В 1937-м архитектурный комплекс санатория, между прочим, получил Гран-при на Всемирной выставке в Париже, которая проходила под девизом «Искусство и техника в современной жизни».) В 1931-м Мержанов — после аудиенции у Сталина — был назначен главным архитектором хозуправления ЦИК СССР. В 1933–1934 годах он разработал проект Ближней дачи — в Волынском. «Заказчик» остался доволен и поставил следующие задачи: разработать проекты госдач — в Мацесте, затем — на Холодной речке под Гагрой. Мержанов руководил и проектированием Военно-морской академии в Ленинграде.

В августе 1943-го Мирон Иванович был арестован. Вместе с женой. Приговорен к десяти годам лагерей. Жена умерла в лагере. В 1948-м Мержанова этапировали в Москву, где по личному указанию министра государственной безопасности СССР Виктора Абакумова он проектировал санаторий МГБ в Сочи. Работал в той же шарашке в Марфино, где и Александр Солженицын.

Мирон Мержанов был рассекречен в 2000 году, через 25 лет после его кончины…

«Заказчик» высказывал свои пожелания — их следовало выполнять неукоснительно. Так, количество помещений и их функциональное назначение должны соответствовать кремлевской квартире вождя. Кабинет, спальная комната, обязательно — кинозал, обязательно — бильярдная. (Очевидцы рассказывали: лузы у бильярда делались чуть больше обычных, чтобы «хозяин» реже промазывал и у него реже портилось настроение.)

«Сталинская дача» — строение горизонтальное. Длина основного и хозяйственного корпусов, включая соединяющий их переход, 110 метров. Высота потолков — от 4 до 8 метров. Внутренние стены отделаны дубовыми панелями и панелями из карельской березы, мебель изготовлена из ценных пород дерева. Наружные стены всех «сталинских дач» были темно-зеленого цвета. После смерти вождя валдайскую перекрасили в нежно-персиковый. В 2003 году наружные стены стали светло-зелеными. Оконные стекла — бронированные.

На высоком берегу озера Ужин, откуда открывается прекрасная панорама, возведена восьмигранная беседка. На самом берегу — купальни для гостей. Иосиф Виссарионович купаться не любил.

Ко времени задумки дачи на Валдае Сталин уже особо выделял молодого, подающие большие надежды Андрея Жданова, назначенного им после убийства 1 декабря 1934 года Сергея Кирова первым секретарем Ленинградского обкома партии. Принято считать, что госдача предназначалась для двух «отдыхающих». И главный (на тот момент единственный) корпус планировался соответственно и делился «по справедливости»: Сталину — 11 комнат, Жданову — две, гостиная и спальня. Кстати, на даче в Кунцево был надстроен второй этаж из четырех комнат: две — для Жданова, две — для Мао Цзэдуна (старшее поколение помнит: «Русский с китайцем — братья навек!»).

Отдых на Валдае во все времена считался большой привилегией, «простые смертные» ее, во-первых, не удостаивались, а во-вторых, не всякий рабочий человек (не говоря о крестьянах!) смог бы себе позволить приобрести путевку. Когда средняя заработная плата рабочего в СССР составляла 150 рублей, 24 дня пребывания там обходились в 120. «Контингент» же приобретал путевки по льготным ценам. Качество услуг не обсуждается. Не удивительно, что от постояльцев чаще, чем от местных жителей, можно было услышать: «На небе — рай, на земле — Валдай». Валдаши (так традиционно и уважительно называют себя жители этого небольшого симпатичного городка) до сих пор шутят: вместе с пригородами Москвой и Петербургом население Валдая составляет более 14 миллионов человек…

В сезон число отдыхающих в доме отдыха достигало 80–100 человек. Всех желающих принять было невозможно. В середине 1970-х началось возведение еще одного, многоэтажного корпуса. Курировал строительство заместитель председателя Совета министров СССР Гейдар Алиев. Справедливости ради следует отметить, что строители получили возможность в межсезонье отдыхать здесь. В наши дни при наличии желания и денег (150 долларов в пересчете на рубли за сутки) в «сталинских апартаментах» может остановиться любой.

…Обойдя «сталинскую дачу», оглядев ее со всех сторон, одна старушка-экскурсантка, пожав плечами, сказала другой:

– Ничего особенного!

– А ты что думала — как у Галкина или Брынцалова? — с вызовом откликнулась спутница. — Боже ж ты мой, кто он такой, этот Брынцалов, а особняк у него в Салтыковке — по телевизору показывали, — как Меншиковский дворец в Петербурге! У Иосифа Виссарионовича все и должно быть скромно, он товарищ был неприхотливый. Ты бы видела кушетку, на которой Сталин спал…

Вероятно, дама была в «Валдае», когда проводились регулярные экскурсии в апартаменты вождя. Теперь разве что нерегулярные возможны, и то только в том случае, если на «сталинской даче» никто не живет. После реконструкции она несколько изменилась, но помещения по большей части сохранились.

Недавно, когда эти заметки готовились к печати, к директору музея дома отдыха «Валдай» Галине Зиминой подошел один ее давний знакомый:

– Галина Анатольевна! Я снял-таки «сталинский номер»! На два дня…

– Ну и как вы себя там чувствовали?

– А вы знаете, к хорошему быстро привыкаешь…

В санатории ЦК ВКП(б) и в «Валдае» отдыхали политики: Николай Булганин, Георгий Маленков, Анастас Микоян, Родион Малиновский, Алексей Кузнецов, Николай Вознесенский, Михаил Суслов, Николай Щелоков, Михаил Соломенцев, Николай Рыжков, Егор Гайдар, Виктор Гришин, Николай Тихонов, Александр Шелепин, Борис Пономарев, Александр Яковлев, Виталий Воротников, Анатолий Лукьянов, Юрий Чурбанов, Борис Ельцин, Александр Шохин Анатолий Чубайс, ученые- Юлий Харитон, Андрей Туполев, Сергей Королев; космонавты Константин Феоктистов, Алексей Леонов, Валерий Рюмин, Павел Попович; деятели культуры: Серафим Туликов, Оскар Фельцман, Иван Пырьев, Клара Лучко, Людмила Зыкина, Елена Образцова, Александр Галич, Ефим Копелян, Иннокентий Смоктуновский, Татьяна Доронина, Евгений Леонов, Евгений Лебедев, Георгий Товстоногов…

Этот воистину звездный список можно продолжать и продолжать…

Естественно, с именами известнейших всей стране людей в пору их пребывания в валдайском раю связано множество легенд.

Секретарь ЦК КПСС, главный идеолог, или, как его еще называли товарищи по партии, «серый кардинал», Михаил Суслов в быту человек был непривередливый. На Валдае особых условий и требований не выдвигал. Вот только обедать он любил в своем номере, предпочитал овощи и резал их непременно сам, так что ему все подавали в комнату.

Пожалуй, самым легендарным постояльцем в «Валдае» был многолетний председатель Совета министров СССР Алексей Косыгин.

Однажды к приезду второго лица в государстве приготовили торжественный обед. На столе — заливной поросенок, фазаны, деликатесы, о которых и мечтать не мог советский человек. Глянул Алексей Николаевич на стол, поблагодарил «принимающую сторону» и задал один-единственный вопрос:

– Кто за это все будет платить?..

И попросил принести ему в комнату овсяной каши и стакан кефира.

В 1970-е годы в Иверском монастыре была база отдыха, а до того — туберкулезная школа. Прохаживаясь по монастырю, Косыгин поинтересовался у мужиков: «Как вам живется?»

– Хорошо живется, Алексей Николаевич, — как обычно в таких случаях, стали отвечать мужики, а один возьми да скажи:

– Плохо нам живется, Алексей Николаевич!

Косыгин встрепенулся:

– Что такое?

– Посудите сами! Спичек не купить! Нету ларька! Чтобы купить спички, надо ехать в Валдай. А это 10 копеек надо заплатить за катер в одну сторону, 10 — в другую. Спички стоят 1 копейку, а нам коробок обходится в 21! Разве это порядок?

Вскоре в монастыре появился ларек.

Во время экскурсии по Новгородскому кремлю Косыгина подвели к звоннице Софийского собора. А у крепостной стены колокола стоят.

– Почему колокола на земле? — спрашивает.

Косыгину объясняют. В августе 1941-го, когда фашисты приближались к Новгороду, поснимали их, чтобы эвакуировать. Погрузили на баржу. Бомбежка. Прямое попадание. Три больших колокола затонули в Волхове, два зарыли близ детинца. При артобстреле пострадала и звонница. В 1948-м восстановили. Руки, дескать, еще не дошли, чтобы повесить колокола…

– Сколько лет прошло! Непорядок!

– Будет сделано! — сказали чиновники, а делать ничего не стали! Мол, чего заморачиваться: Косыгин уедет — не приедет же он проверять?!

А Алексей Николаевич в следующий свой приезд в «Валдай» велел отвезти его в Новгород. А там — сразу к звоннице! А колокола как были на земле, так и стоят.

– Выставку решили сделать, — объясняют находчивые чиновники Косыгину, — вот и вывеска: «Древние колокола Великого Новгорода»…

О Екатерине Фурцевой с перестроечных времен очень много разного было сказано. На Валдае Екатерина Алексеевна, или, как ее еще называли, Екатерина Третья, ходила по деревне как простая баба. Платочек по-простому повяжет, и не скажешь, что министр культуры. Рыбу любила ловить, всех угощала, а еще грибы да ягоды собирать. Чтобы ей побольше набрать, водитель возил Фурцеву подальше от обжитых мест. Вызывает Фурцева как-то водителя:

– Поехали за малиной.

– Извините, Екатерина Алексеевна, не могу я. Мне надо дочке форму для первого класса купить!

– Боже, какая ерунда! Я сама эти ваши проблемы решу! Поехали за малиной!

Поехали. Через несколько дней водителю командировку в Москву оформляют. И говорят: «А еще тебе туда-то тогда-то надо зайти». Шофер потом рассказывал:

– Захожу, куда велено было, мне подают пакет, разворачиваю, а там: туфельки, фартучек, гольфики, школьные принадлежности — все, что дочке нужно, чтобы в первый класс идти! Да такое, о каком мы здесь и мечтать не могли! А я-то, грешным делом, подумал, что Екатерина Алексеевна просто так трепанула…

Самым привередливым отдыхающим на Валдае из партаппаратчиков первого эшелона был заведующий Международным отделом ЦК КПСС Борис Пономарев. Борис Николаевич страшно боялся простудиться и всякий раз, отправляясь на заслуженный отдых, интересовался прогнозом, а еще — сильный ли ветер с озера. Он боялся и комаров, а потому всегда спрашивал у встречающих:

– Много ли нынче в лесу кровопийц?..

Михаил Ульянов однажды, выйдя за пределы дома отдыха, забыл взять пропуск. Возвращается, а на КПП его не пускают.

– Артист я, — объясняет Михаил Александрович, — Ульянов — моя фамилия.

А охранники — свое, законное:

– Предъявите пропуск, мы должны убедиться, что вы — Ульянов.

Долго они так препирались. Ульянов не выдержал — в грудь свою застучал кулаком:

– Ну, Жуков я, Жуков!

– То ты — Ульянов, то ты — Жуков! У нас Жуковых полдеревни! Иди, мужик, отсюда по-хорошему!..

На «сталинской даче», как и на всех подобных объектах, существуют подземные коммуникации. Возводили их лучшие метростроевцы, набравшиеся опыта на строительстве Московского метрополитена. Наиболее продвинутые «краеведы» убеждают, что весь полуостров в подземных тоннелях и ходах, как в кротовых норах. Один из ходов якобы ведет к железнодорожному вокзалу, а это более 20 километров. А есть такие «знатоки», которые начинают свое знакомство со «сталинской дачей» с поиска входа в тоннель в районе железнодорожного вокзала города Валдай… Пока вроде бы никому не удалось найти.

«Очевидцы» утверждают, что на некоторых «сталинских дачах» (Ближней в Кунцеве, в «Зеленой роще» в Сочи или «Холодной речке» в Гаграх) время от времени можно почувствовать легкий запах табачного дыма. Курильщики-знатоки уверены: такой аромат могут источать только папиросы «Герцеговина Флор», табаком из которых вождь любил набивать свою трубку. А еще на тех дачах, бывает, колышутся занавески на окнах. Или поскрипывает паркет, будто по нему кто-то осторожно прохаживается. А то вдруг начнут позванивать хрустальные фужеры в каком-нибудь буфете... В «Валдае» ничего подобного нет. Вероятно, потому, что Сталин не пожелал жить в «мышеловке». Откуда ж там взяться его духу?..

Автор выражает признательность за помощь в подготовке материала Санкт-Петербургской общественной организации ветеранов (пенсионеров, инвалидов) войны, труда, вооруженных сил и правоохранительных органов и лично — Галине Зиминой, Галине Поломских и Надежде Зориной.