«Кузькина мать» – чисто русское идиоматическое выражение (фразеологизм), с трудом поддающееся переводу. Лингвисты объясняют, что в сочетании с глаголом «показать» оно означает плохо скрываемую угрозу тому, кому фраза адресована. Правда, не редко угроза имеет всего лишь ироническую, шутливую форму. Филологи и по сей день не имеют единого мнения по поводу истоков этой ставшей крылатой фразы и могут представить любознательным не менее пяти вариантов ее происхождения.

Без «кузькиной матери», конечно, не смог обойтись почитатель народного лексикона руководитель СССР Никита Хрущев. Только в 1959 году он дважды употребил сей фразеологизм в ходе общения с представителями политической элиты США, включая тогдашнего вице-президента этой страны Ричарда Никсона.

Вероятно, почувствовав, что большинство слушавших его американцев не совсем поняли (а то и вовсе не поняли), о чем речь, Никита Сергеевич попросил своего переводчика: «Скажите, что просто мы покажем Америке то, что она никогда не видела». И это были не пустые слова советского руководителя. Прошло всего два года, и «кузькина мать» материализовалась в форме невиданной доселе по ударной мощи ядерной бомбы АН-602, навсегда вошедшей в историю под именем (если хотите – под кличкой) «Кузькина мать» или «Царь-бомба».

И в октябре 1961 года не только Америке, но и всему миру Советский Союз показал то, что действительно еще никто никогда не видел. Мощность взрыва «Кузькиной матери» соответствовала более чем 50 мегатоннам в тротиловом эквиваленте. Ни до, ни после в течение прошедших 60 лет ничего подобного мир не видел. Сегодня, когда уже приподнята завеса секретности над теми вошедшими в анналы истории событиями, остается лишь вспомнить и рассказать о том, как это было.

ЭТАПЫ БОЛЬШОЙ ГОНКИ

Мы знаем, что в начале атомной гонки лидировали США, в то время как Советский Союз, еще не оправившийся от послевоенной разрухи, выступал в роли догоняющего.

В августе 1949 года атомная монополия США пала, затем разрыв только сокращался, и уже в середине 1950-х годов прошлого века соперники выступали почти на равных. В этот период в Советском Союзе в ударном темпе создается суперсекретный «Объект-700». Под ничего не говорящем непосвященному шифром скрывался действующий и поныне Центральный ядерный полигон. Расположился он вдали от чужих глаз на острове Южный архипелага Новая Земля, неподалеку от «столицы» архипелага Белушьей Губы (в просторечье – Белушка).

В сентябре 1955 года здесь, в губе Черной, был проведен первый подводный ядерный взрыв. Постепенно центр советских ядерных испытаний перемещался из казахстанского Семипалатинска на далекий Север. Испытательные взрывы проводились в трех средах: у поверхности земли, в верхних слоях атмосферы и под водой.

Всего было проведено более сотни взрывов разных видов и мощности. Принимаемые на вооружение ядерные заряды обретали размеры и формы, вполне приемлемые для бомбардировщиков: 2,5-мегатонные ядерные бомбы почти не отличались от обычных 500-килограммовых фугасок и спокойно размещались в отсеках советских бомбардировщиков Ту-16. Самолеты этого типа из дислоцированного под Полтавой отдельного корпуса дальней бомбардировочной авиации принимали самое непосредственное участие в деятельности Северного полигона. Когда предстояло произвести воздушный взрыв мощностью 2,5 мегатонны, самолет-носитель бомбы стартовал с аэродрома на Кольском полуострове.

Командиру корпуса генералу Василию Решетникову удалось получить «добро» высшего командования, чтобы при испытании носитель сопровождал целый полк таких же бомбардировщиков. Генерал резонно полагал, что боевым летчикам пойдет на пользу подобный опыт.

27 самолетов, стартовав с промежуточного аэродрома вблизи Новгорода, встретились в заданной точке с носителем бомбы и сопровождали его на достаточном удалении, находясь на высоте от 9 до 12 км. Ведущую машину этой группы вел сам Решетников. Позже он рассказал о своих впечатлениях. Когда бомба взорвалась, из-под облаков выполз гигантский белый шар, который тянул за собой дымный столб. Ядерный гриб вытянулся вверх на 30 км. Самолеты сопровождения, оставаясь на безопасной дистанции, проделали вокруг ножки гриба своеобразный «круг почета». Некоторые отчаянные пилоты запросили «добро» на пролет под шапкой гриба, но получили решительный отказ генерала. Гриб, по утверждению Решетникова, был необычайно красочен: его розово-голубые пастельные тона напоминали генералу исполинский гладиолус. Все в небе светилось и люминесцировало. Но любоваться этой феерией пришлось совсем недолго – до самолетов докатилась ударная волна, машины раскачивались во всех плоскостях с нарастающей амплитудой. Все же, несмотря на болтанку, пилотам удалось вывести самолеты из опасной зоны, и все машины, включая самолет-носитель, благополучно приземлились на своих аэродромах. Носитель, который, естественно, был ближе всех к эпицентру взрыва, механических повреждений не получил, но вся краска с его фюзеляжа обгорела. Машину на всякий случай списали из штата полка и передали в музей Киевского инженерного училища ВВС.

ДВЕ С ПОЛОВИНОЙ – НЕ ПРЕДЕЛ

СССР не только не скрывал от мира, а скорее даже бравировал своим ядерным могуществом, не раз давая понять, что 2,5 мегатонны – далеко не предел его возможностей. Подобная «утечка информации», вероятно, была санкционирована Кремлем. Еще 8 октября 1961 года «Нью-Йорк таймс» сообщила американским налогоплательщикам о планах Советов поразить мир супервзрывом, при этом даже назвала ориентировочные даты (кстати, как далее оказалось, весьма близкие к реальным). В отличие от американцев советские граждане узнали о событии задним числом. Испытание было приурочено к XXII съезду КПСС. В своем докладе на партийном форуме Хрущев, традиционно обрушившись на империалистов, заявил: «Сегодня у нас есть самая мощная в мире 100-мегатонная бомба, но мы не станем ее сейчас взрывать, потому что при этом у нас самих в Москве могут стекла вылететь. Мы рванем пока 50-мегатонн». Зал, как принято, встретил это заявление с энтузиазмом, сопроводив его «бурными и продолжительными».

Когда пришло время показать миру «Кузькину мать», на аэродром в Оленью бомбу доставили специальным железнодорожным составом. Несмотря на то, что мир уже знал о готовящемся взрыве, доставка проводилась в условиях строгой конспирации. Из Арзамаса-16 одновременно отправились в разных направлениях четыре совершенно одинаковых состава. Какой из них увозил бомбу, знали лишь очень немногие посвященные. Поднять в небо «Кузькину мать» Ту-16 оказался не в состоянии. Не полезла бомба, длина которой превышала 8 м, и в отсеки самого крупного по тем временам советского дальнего стратегического бомбардировщика Ту-95 («Медведь»).

Пришлось буквально вспороть ему фюзеляж, но даже при этом внутрь вошла лишь часть корпуса бомбы, оставшаяся висела под брюхом самолета. Аэродромные остряки тут же окрестили самолет «беременной машиной». Фюзеляж самолета выкрасили в белый цвет и тщательно отполировали (это должно было снизить воздействие светового излучения взрыва). Таким, неуклюжим, но блестящим, он и ушел в небо. Произошло это в 9.15 утра 30 октября 1961 года. Экипаж бомбардировщика в составе девяти человек возглавлял майор Дурновцев.

ТРИЖДЫ ВОКРУГ ПЛАНЕТЫ

В 11.30 после раскодирования и снятия блокировок с заряда (эта ответственейшая операция выполняется совместно экипажем и соответствующими наземными службами) бомба была сброшена с высоты 4000 м на гигантском парашюте. А пилот, дав максимальные обороты всем четырем двигателям, уводил свою машину подальше от предстоящего взрыва. К моменту, когда прогремел взрыв, самолет уже находился не менее чем в сотне километров от его эпицентра. Однако, сколь быстро бы ни летела машина, от ударной волны такого взрыва не убежишь. Через считаные минуты она настигла самолет. Первым ее увидел (именно увидел) размещенный в хвосте стрелок – радист и по внутренней связи доложил командиру: «Подходит волна». Тот поверил не сразу – разве можно видеть воздушную волну, но через мгновение его сомнения отпали. Волна настигла самолет, как осенний листок подхватила многотонную машину, пронесла ее на своем гребне, основательно при этом поболтав, а затем, обогнав ее, ушла вперед.

На переднем фронте волны воздух был настолько уплотнен, что его действительно можно было видеть. Волна три раза обогнула земной шар, прежде чем успокоилась. Ядерный гриб поднялся в стратосферу до 67 км, вспышка взрыва была доступна наблюдению в 800 км от эпицентра. Все параметры взрыва фиксировались и анализировались наземными службами полигона. Расчеты, выполненные по результатам измерений, показали, что фактическая мощность взрыва превысила расчетную и составила 57 мегатонн, что намного превзошло суммарную мощность всех взрывов Второй мировой войны, включая бомбы, убившие Хиросиму и Нагасаки. В этом экстремальном полете «Медведя», находясь на значительном удалении, сопровождал Ту-16, с которого велась киносъемка взрыва. Позже фильм был показан Хрущеву и членам Политбюро. Никита Сергеевич пригласил на просмотр находящегося в это время в СССР с официальным визитом шаха Ирана и его супругу. Фильм произвел на всех сильное впечатление.

Нервы шахини не выдержали, и она, закрыв лицо руками, в слезах выбежала из зала. Такое же сильное впечатление гром советского супервзрыва произвел на политиков, в том числе США. Затянувшиеся на годы переговоры об ограничении и запрещении ядерного оружия пошли гораздо живее и 5 августа 1963 года завершились подписанием Договора о запрете ядерных испытаний в трех средах. Немалая доля заслуги в появлении этого полезного для всего мира исторического документа, без сомнения, принадлежит и «Кузькиной матери», разбудившей дипломатов.